Если тебя впервые спрашивают, кем ты хочешь стать, когда вырастешь, то предполагается, что ты выдашь очаровательнейший пассаж, который тебе будут припоминать на семейных застольях, покуда не поседеешь. В нас всматриваются с мнимым любопытством, накладывают на силуэт собственного детства: похож, не похож? Дети, вдохновленные невоплощенными планами предков, лопочут: «Я хочу стать космонавтом, художником, я хочу стать поэтом». Все смеются. Да хоть аквалангистом, мы ж в шутку спросили, тебе всего пять, кого это волнует?
Второй раз вопрос задается лет через десять, когда дедлайн уже поджимает. С позиции уже кем-то якобы ставшиx, без притворного любопытства, скатываясь в откровенное беспокойство: «Кем же ты станешь, когда вырастешь, дорогой?»
Решай, выбирай, в мире так много всего, я в твоем возрасте, знаешь ли, принимал на разгрузку вагоны, параллельно поступал на физмат, я в твои годы сворачивал скалы — и посмотри, где я сейчас, определяйся, иначе ляжешь ярмом на родительские закорки, задумайся, тебе нас, в конце концов, еще содержать.
Предыдущий ответ уже ни на что не годен: «Так несерьезно, этим семью не прокормишь, эдак ты будешь вечной обузой». Тогда мы покорно отвечаем уныло: «Директором колбасного цеха, как папа, бизнесменом, как брат, как сестра, секретаршей в нефтеперерабатывающей корпорации, как любой представитель рода человеческого, черточкой в плане, деталькой в качающей кровь, перемалывающей мясо с костями машине».
Ответственность вводит в отчаяние, профессиональный вектор вихляет, а нас всё толкают, толкают: «Чтобы по окончании учебного года у меня на столе лежало решение, кто ты, раз и навсегда».