– Не понравится, что? – Тони пытался представить себе все строгости законов и традиций местного населения. В памяти всплывали обрывки «инструкций туриста» и сцены из старых фильмов о жизни свирепых арабских племен.

– Я не одна здесь! У меня есть братья и родственники моего покойного мужа! Никто не должен знать, что ты здесь, у меня. У меня будут большие неприятности! Но я всегда смогу сказать, что ты сам ко мне пришел и попросил… еды…или… – она присела к нему на кровать.

– Еды? – недоумевал Тони.

– А потом взял меня…без моего разрешения, понимаешь? Они очень на тебя потом злиться! Сделают тебе много неприятностей и много больно, любовь…так нельзя в этой стране! – женщина улыбалась и гладила Тони по голове, словно пыталась успокоить подростка, который понимал, что отцовское наказание неизбежно.

– Я… не хотел тебе неприятностей, – медленно ответил Тони, понимая, что может произойти, если кто-то из соседей увидит их вместе и непременно доложит родственникам мужского пола. В голове пронеслись образы грозных бородатых мужчин с саблями, задающих ему вопросы о том, как случилось, что их родственница умерла от смеха, голая, в одной с ним пастели, где раньше она, возможно спала со своим мужем…их братом…их дядей…их…

– Любовь, что с тобой? Тебе надо позавтракать, ты плохо выглядишь!

– Я хочу на воздух, на улицу!

– Так иди поплавай в бассейне! Я скажу, чтобы тебе принесли еду туда! Нет проблем, любовь!

– У тебя есть бассейн?! – обрадовался Тони тому, что все-таки, перед смертью он еще раз увидит небо и солнце.

– Конечно! А разве бывают виллы без бассейнов? Какой ты смешной, любовь!

– Я его не видел.

– Потому что ты все время был занят другим спортом, да? – она просунула руку под одеяло и попыталась схватить Тони за «центр композиции скульптуры Давида».

– О, черт… – Тони закрыл лицо руками. – Серьезно? Пора выбираться из постели. Ты права, я лучше проведу сегодня свой день в бассейне. В конце концов, у меня отпуск!

– Я не дам тебе скучать, любовь, я ненадолго. Мне надо кое-что купить. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, нет, спасибо. У меня есть все, что мне нужно! Не беспокойся. Я в порядке. – он решил, что как только позавтракает, снова позвонит своему новому арабскому другу, чтобы спросить его совета, как лучше ему поступить, чтобы избежать мести со стороны родственников и соседей его «хабибти».

Пытаясь проплыть внушительную дистанцию, бороздя хлорированную воду бассейна, Тони понял, что начал быстро уставать. Последние дни забрали много сил… Обессиленный, но довольный полноценным отдыхом, интурист выбрался на сушу и, растянувшись на шезлонге, безрассудно подставил тело под полуденное эмиратское солнце. Разомлев от сытного завтрака и водных процедур, он почти задремал и, разумеется, забыл позвонить своему гиду. Так, погрузившись в сладкую дрему, Тони пролежал около часа, в течение которого щедрое эмиратское солнце добросовестно прожигало верхние слои эпидермиса.

– Соскучился? – послышался где-то слева знакомый голос. – Зачем ты лежишь прямо под солнцем, любовь? Это очень плохо тебе! У тебя есть крем?

С трудом разлепив глаза, Тони увидел свою экзотичную подругу, которая была, как всегда, в хорошем расположении духа. Только теперь он понял, что зря было лежать под открытым солнцем. Все его стройное тело источало жар и Тони решил окунуться в воду, перед тем, как снова оказаться во власти лени, любви и легкомыслия. Вода в бассейне тоже нагрелась и приняла его теплыми объятиями, как принимают в этой стране всех гостей. Проплыв до конца бассейна, Тони вынырнул и сел на разгоряченный кафель.

– Ты любишь итальянскую еду? – крикнула ему вдовушка с другой стороны бассейна.

– Итальянскую кухню! – поправил ее Тони.

– No problem, habibi!³ Итальянская кухня у меня тоже есть! На кухне! Ее делали специально по моему заказу! Пойдем, время обеда!

– Да, конечно… – он хотел добавить «хабибти», но вовремя осекся, представив, что она снова воспримет это, как шутку и снова начнет хохотать, подняв тем самым маленький цунами в бассейне, который накроет его с головой и смоет обратно в воду.

Уже через пятнадцать минут, они сидели на огромной софе в гостиной и, словно молодожены кормили друг друга пиццей и кальмарами во фритюре. На огромном жидкокристаллическом экране очередной американский герой пытался спасти Землю и все ее население от полного уничтожения. Но Тони не слишком переживал за судьбу землян, он был сыт, весел, ему нравилась вилла, где он находился, ему нравилась его подруга. Томное арабское безделье уже проникало в его душу, а иллюзия бесконечности восточной сказки разъедало рациональный европейский мозг. Ему снова начали нравиться его необыкновенные приключения, жаль только, что нельзя сделать совместных фотографий и показать всем своим друзьям отчет по теме «как я провел летние каникулы». Отрывая виноградинки от ветки смуглыми пухлыми пальчиками, украшенными золотыми кольцами, вдовушка игриво бросала ими в своего гостя, а тот, старательно пытался поймать их ртом. Потом они курили кальян, он рассказывал ей о странах, в которых ему довелось побывать и о странных, а порой и опасных ситуациях, в которых оказывался. Она хохотала, он удивлялся почему она находит это забавным, но продолжал рассказывать и уже сам видел некоторые моменты своей жизни довольно увеселительными.

По прошествии нескольких часов, проведенных в праздности и чревоугодии, Тони стал ощущать некую слабость или, скорее желание свернуться калачиком под теплым пледом и поспать…

– Ты в порядке, любовь? – спросила его восточная красавица, только что закончив долгую беседу по телефону со своей подругой. – Ты выглядишь усталым и стеснительным…

– Я? Почему стеснительным?

– Твое лицо! Ты весь красный! Я предупреждала тебя про местное солнце.

Молодая женщина заботливо расстегнула его рубашку и раскрыла ее, словно занавес Большого театра, обнажив торс молодого мужчины.

– Oh my God, love! Посмотри, ты весь красный!

– Вот дерьмо…а я подумал, что мне стало просто холодно от кондиционера…

– Тебе нужно в постель. Почему ты меня не слушал? Я скажу хаддаме, чтобы она сходила и купила крем для твоей кожи.

– Не стоит беспокоиться…я просто…полежу…любой крем для тела может подойти.

– Нет, нет, нельзя, любовь. Иди наверх, ложись. Как только она вернется, я принесу тебе специальный крем.

Он покинул гостиную и поднялся наверх, в уже привычную для него, спальню. Когда Тони разделся и опустил свое бренное тело на шелковые простыни, они словно обожгли его кожу льдом. «Вот дерьмо…похоже я неплохо поджарился. Надо же было так глупо задремать под солнцем!»

Дрожа под одеялом от полученного «теплого» приема у бассейна, Тони снова вспомнил о своем гиде и пошарив рукой под подушками у изголовья, нашел мобильник.

– Привет, меня никто не искал? А ну да… Я? Нормально, только вот заснул у бассейна, обгорел… Чел, зачем вам нефть? Вы можете прекрасно жить за счет солнечной энергии! Что ты опять смеешься? Я? Один…она пошла мне за кремом от ожогов…Нет…Ты что? Она чудесная, заботливая…и…ненасытная…Когда меня забрать? Я все еще не знаю где я, и что я ей скажу, когда ты за мной приедешь? Чел…я хотел спросить, что у вас делают родственники мужского пола…с любовниками…ну, просто с мужчинами, которые с их…сестрой…или просто родственницей…ЧТО!? Отрезают что? Ты сейчас пошутил?

За дверью спальни послышались голоса. Его возлюбленная громко, по-арабски, высказывала недовольство своей прислуге то ли за нерасторопность, то ли за низкий уровень интеллекта.

– Чел, она идет! Я перезвоню! Нет, нет, не звони мне! Я прячу телефон в кровати! Я сам тебе позвоню! – Тони быстро затолкал мобильник куда-то между матрацем и спинкой кровати и, накрылся одеялом с головой, в надежде, что возлюбленная души его решит, что он спит и не станет будить его, а просто оставит крем на тумбочке.

– О…любовь! – женщина быстрым шагом подошла к кровати и, откинув одеяло, плюхнулась рядом с обгоревшим «пациентом». – Вот крем, как ты себя чувствуешь? Позволь мне помочь тебе…

– Не стоит, я просто посплю и…

– Нет, любовь…потом очень больно! Ты не знаешь местное солнце!

– Надеюсь оно не твой родственник, а то я начал думать, что оно мне мстит! – сказал Тони и тут же пожалел об этом.

Вдовушка выдала первый залп оглушительного «Ха» и покатилась со смеху, раскачиваясь взад и вперед. Хрустальные капельки на люстре запрыгали в привычном танце, а хабибти, от раздираемого ее восторга, шлепнула ладонью Тони по обожжённой груди. Тони взвыл и машинально скрестил руки на груди, словно предохраняясь от повторного нападения.

– О…сорри…со сорри любовь моя…Сейчас все пройдет… – она нежно поцеловала Тони в шею и открыла тюбик с кремом.

Хохотушка, предварительно сняв все свои тяжелые кольца, стала нежно вымазывать тело Тони толстым слоем крема, массируя и спускаясь все ниже в своих помыслах и стремлениях помочь несчастному. Съеденные за обедом морепродукты в сочетании с легким массажем и нежными поцелуями оказали должный оздоровительный, ободряющий и приподнимающий эффект. Молодой мужчина уже в привычном порыве страсти набросился на свою любовницу, но при каждом соприкосновении с телом заботливой хозяйки дома, его кожа реагировала болью и посылала сигналы в мозг о прекращении атаки. Тони стонал, кривил лицом, но продолжал начатое…

– Твоя кожа, любовь, тебе больно!

– It's ok…– не желая сдаваться, ответил он.

Но женщина уже решила взять инициативу на себя и, уложив своего любовника на спину, вспомнила навыки своих кочевых предков, и «села на верблюда верхом». Процесс набирал обороты, женщина стонала все громче и все чаще. В порыве страсти или для удержания равновесия, она периодически упиралась ладонями в грудь Тони, но ее руки соскальзывали с обильно смазанной кремом кожи, что доставляло Тони скорее боль, чем удовольствие. Она злилась, обтирала скользкие ладони о свою кожу и снова опускала их на красную грудь своего мужчины. Тони то стонал, то переходил на крик, то хватал ее за руки, то за бедра, пытаясь удержать ее на единственном, не поврежденном солнцем, участке кожи. Отдаваясь любовной игре полностью, без остатка, возбуждаясь криками и стонами своего любовника, хозяйка виллы, закрыв глаза, стремительно приближалась к концу своей увлекательной «поездки на верблюде». Видя это, Тони, как настоящий мужчина не захотел «соскочить» в самый ответственный момент и разочаровать наездницу. Превозмогая боль от шлепков по обожжённой коже, он выл и впервые за все эти дни захотел…домой. С стороны могло показаться, что женщина в приступе отчаяния пытается задушить или изувечить мужчину, который то ли боролся с ней, то ли плакал и кричал от восторга…

После «лечебно-кремовой» процедуры, Тони заснул… Его возлюбленная оставила его набираться сил и исчезла из комнаты словно мираж в пустыне. Проснувшись почти под вечер, Тони почувствовал себя гораздо лучше и даже принял теплую ванну. Вернувшись в комнату, он обнаружил теплый ужин на складном столике.

– Ну чем не отель? – спросил он самого себя.

Видимо, его голос услышали за дверью, и тут же тихонько постучали, словно кто-то ждал его пробуждения.

– Yes, please!

– Простите сэр, мадам просила вам передать пакет, когда вы проснетесь. – послышался голос филиппинки, которая работала в доме. – Я оставлю его здесь возле двери, мадам сказала мне не входить, чтобы не беспокоить вас, сэр.

– Окэй…я сейчас его заберу. Одну минуту.

– Хорошо, сэр. Я ухожу, Спасибо.

Тони, накинув шелковый халат, вынырнул за дверь. На полу стоял подарочный бумажный пакет. Он забрал его, закрыл дверь и заглянул внутрь.

– Серьезно? – Тони рассмеялся, полученному подарку. Со дна пакета на него, словно множество глаз, смотрели металлические кольца пивных банок. – Это даже лучше, чем отел! Она прислала мне обезболивающее!

Он пил и ел, смотрел новости, потом какой-то фильм, потом снова пил, пока все не опустошил все содержимое подарочного пакета. Ночная мгла поглотила Эмираты, а алкоголь, содержащийся в пиве обезболил и усыпил туриста Тони, так неосторожно сделавшему комплимент незнакомой женщине…

Тишину в комнате нарушил звук открывающейся двери. Воздух наполнился пряными ароматами и до сознания спящего интуриста достучалась мысль: «Она здесь!». Женщина тихо разделась, и откинув покрывало, водрузила свое молодое тяжелое тело на ложе удовольствий…

***

Тони надрывался из последних сил. Он вспоминал слова своего тренера о том, что, когда ты уже не можешь, наступает тот критический и самый важный в спорте момент – «сделать еще больше». Боже! Как он был не прав! Он вспоминал благотворительный марафон в Праге, где приняли участие почти три сотни человек. Как он бежал, наслаждаясь городскими видами, как он смотрел на часы и когда он достиг той самой критической точки усталости, марафон показался ему таким долгим! Боже! Как он был тогда не прав! Этот секс длился уже бесконечно и уже раза четыре наступал тот самый критический момент усталости, но конец соития даже не приближался! Когда Тони понял, что он видит какие-то темные круги перед глазами и почти задыхается, он откинулся на подушки и признался в собственном бессилии:

– Все…я больше не могу…я задыхаюсь…fuck…

– Что с тобой, любовь? Тебе нужен доктор?

– Мне нужен перерыв! – почти взревел он.

– Но ты же проспал целых пять часов! Это все алкоголь! Любовь, тебе нельзя пить! Совсем! – вдовушка бережно промокала уголком простыни его вспотевший лоб. – Может помочь тебе? Мои ручки очень нежные…

– Не трогать! Я понял! – взревел Тони.

– Что, любовь?

– Я только что понял, от чего скончался твой муж! – сказал он, прерывисто дыша, окончательно позабыв о приличиях и снисходительности к женским прихотям. Вдова расхохоталась. Она смеялась так громко и так долго, что Тони подумал, что она вот-вот взорвется, и части ее голого тела накроют его большой грудой мяса. Потом его найдут здесь, спустя какое-то время, задохнувшегося или умершего от голода. «Он так и не смог выбраться наружу!», – скажет санитар скорой помощи, сделав снимок этой печальной картины на свой телефон.

«Какой стыд!» – мелькнуло у Тони в голове. Нет, так умирать ему совсем не хотелось…

***

До конца своего отпуска Тони оставался на вилле своей восточной красавицы. Перед тем, как поехать в аэропорт, все его вещи из отеля были доставлены на виллу, специально для этого нанятым водителем с машиной. Чтобы он не уезжал с пустыми руками, вдовушка снабдила его всеми возможными памятными сувенирами, а также купила ему на память три комплекта одежды известных брендов, которые тоже доставили прямо на виллу. С моим мужем и своим новым арабским другом, Тони увиделся в последний раз в аэропорту и еще долго возмущался странностью и суровостью национальных традиций. Тони не о чем не жалел, но точно знал, что уже никогда сюда не вернётся, потому, что верил, что чудом избежал мести родственников мужского пола своей подруги, прячась на заднем сидении такси.

И каждый раз, когда ему вздумается огорчаться от того, что так и не удалось полетать в аэротрубе, он будет вспоминать широко открытый рот своей экзотичной любовницы, то смеющейся, то издающей финальный стон удовольствия.