Цитаты из книги «Когда Ницше плакал»

одним из самых мощных озарений стало осознание того факта, что я привязан не к Берте, а к тем личным значениям, которые я приписал ей, и значения эти ничего общего с ней самой не имели. Вы заставили меня понять, что я никогда не знал ее по-настоящему, – что никто из нас двоих не знал истинного лица другого

Вы сами сказали мне, что Лу похожа на вашу Берту, – это автомат, играющий свою роль, одну и ту же роль, – с вами, со мной, со все новыми и новыми мужчинами. Кто перед ней – не имеет значения. Она соблазнила нас обоих одинаково: та же самая

но, по ее словам, она не помнит, чтобы вы когда-либо целовались!» Ницше не произнес ни слова. Глаза его наполнились слезами, голова поникла. Брейер знал, что поступает жестоко. Но он знал, что если он будет вести себя иначе, это будет еще большей жестокостью по отношению к Ницше. Это была единственная возможность, другой такой уже никогда не представится. «Простите меня за жесткость, Фридрих, но я следую совету великого учителя. «Предлагая другу отдохнуть, – говорил он, – убедись, что это будет жесткая постель или походная койка

Предлагая другу отдохнуть, – говорил он, –

Со мной она вела себя точно так же, как и с вами. Мне казалось, что у меня отнимают все эти острые моменты, священные воспоминания

дружбы inter pares, среди равных

Да, Мюллер сказал, что наш истинный враг – это «ненасытная пасть времени». Но я почему-то не чувствую себя таким уж беззащитным перед этой пастью. Сегодня, чуть ли не в первый раз, я чувствовал, что я хочу жить той жизнью, которой я живу. Я подтверждаю сделанный мною выбор жизни

наше детство, годы, которые мы провели вместе во время учебы в университете. «Ах, что мы потеряли! – думаю я. – Как я мог позволить этому времени ускользнуть из наших рук?» А потом начинаю тайком винить в этом Рахель, – будто это она виновата в том, что детство уходит, будто она виновата в том, что я старею!

Помню, Мюллер что-то говорил об этом: «Не ошибись в выборе врага». Думаю, в этом все дело! Все эти годы я сражался не с тем врагом. Моим истинным врагом была не Матильда, а судьба. Истинным врагом было старение, смерть, мой собственный страх свободы. Я винил Матильду за то, что она не дает мне увидеть то, что я сам не желаю видеть!

В трансе я пытался избавиться от этой свободы. Я протягивал обрывок своего поводка сначала Берте, потом Еве. Я говорил им: «Пожалуйста, привяжите меня. Вот моя шея. Я не хочу быть свободным