Вечером вы с отцом сидели сгорбленные и потухшие. Мне очень хотелось согреть и утешить, я обняла вас за плечи. Папа отозвался на прикосновение и всхлипнул: – У нас больше никого не осталось. – А я?
С чего началась последняя ссора, я не видела. Я видела только пощечину, которую ты в отчаянии влепила брату, и его окаменевшее лицо с алым пятном на щеке. Это я, папина дочка, умела гнуться, как стебель, – подобные вам могут только сломаться. Он сбежал из дому.