Глава 6

«Тёмным продался» – эти слова застряли в мозгу, как рыбья кость под языком. Раздражает, колет, а вытащить не получается. Первая мысль была про Эдика. Теперь его шутки о деревенской бабуле и письме, которое она должна прислать, уже не казались ни смешными, ни безобидными.

Какие-такие «тёмные»? Мои предположения про ад и рай Ефросинья не поддержала, мол, это совсем другое. И ангелы, о которых шла речь, не те привычные христианам служители единого Бога, а вот она, например. Бывшая вратарница после смерти опекает новую, неопытную. Её саму мать Елена долго по жизни вела, а той Меланья помогала. Олига-Вещая со всеми возится, как с детьми. Вот и выходит, что служба продолжается ровно до тех пор, пока охраняемые врата на запоре.

Кто Олигу опекал, неизвестно, и не узнать теперь. Разве что у неё самой спросить, да только разговоров с ней об этом Ефросинье вести пока не доводилось.

Это что же получается? Я тоже после смерти ангелом стану? Очень непонятные ощущения возникали при этих мыслях. Словно меня голышом в снегу вываляли, да ещё бегать заставили, чтобы согрелась.

Выпроводила меня Ефросинья, как только стало темнеть. Заставила лишь повторить все её указания, как я их запомнила, удовлетворённо кивнула и велела захватить с собой фолиант, чтобы дома изучать. Без свидетелей, разумеется.

Я достала телефон, глянула расписание автобусов, до следующего рейса оставалось ещё два часа. Я испугалась, думая, что придётся топать по лесу в темноте, но призрак меня успокоил. Оказывается, Ефросинья заранее договорилась с участковым, он должен доставить меня в город на своей машине.

Сергей поджидал меня во дворе. Извинился, что не подогнал машину к воротам. Здесь давно снег не чистили, сельская администрация не считала нужным заботиться об умершей бабуле. Пришлось нам брести по неширокой тропе до околицы.

Фолиант я не без сложностей засунула в рюкзачок, и теперь его лямки ощутимо давили мне на плечи. Мужчина предложил помочь, но я завертела головой, уже не понимая, кому я могу доверить это сокровище, а кому нет. Настаивать Сергей не стал. Расспрашивать тоже. Шёл размеренным шагом и с очень сосредоточенным видом смотрел вперёд. Он явно готовился к поездке в город. Вместо растоптанных башмаков на ногах участкового были модные ботинки с толстой подошвой, растянутые спортивки он сменил на отутюженные брюки, драповое полупальто серого цвета выглядело элегантно и сидело на мужчине великолепно. Шапку он не надел, зато из-под ворота виднелось пёстрое кашне.

Я невольно залюбовалась спутником, смутилась, когда он перехватил мой взгляд и спросила его:

– Почему вы помогали моей бабушке, Сергей?

– Я? – Он хмыкнул, качая головой. – Всё с точностью до наоборот. Она спасла меня. Если бы не Евросинья, сидеть мне до конца жизни за решёткой.

Я вспомнила, слова призрака о том, что участковый раньше работал в городе, и его выгнали, вот и предположила:

– Типа оборотень в погонах? – Старалась говорить шутливо, но взгляд мужчины заставил меня съёжиться и пролепетать: – Извините, я ничего такого не…

Он снова хмыкнул и кивнул с кривой улыбкой:

– В некотором смысле ты права.

– Я тоже могу перейти на «ты»? – Беззаботно поинтересовалась я в надежде замять неловкость, вызванную моим нелицеприятным предположением.

Мы подошли к поджидавшему нас на обочине джипу. Пискнул электронный замок, Сергей распахнул пассажирскую дверь и ответил:

– Как будет угодно.

– Хорошо, – согласилась я, стягивая рюкзак и усаживаясь. – Давай по-простому. Мне сейчас вообще не до условностей. Столько всего!

– Ты справишься, – заверил меня участковый, обходя машину.

– Твои слова бы, да Богу в уши, – вздохнула я, всё ещё не до конца осознавая объём ответственности, который на меня свалился.

– Просто ничего никому не говори, – усмехнулся Сергей, запуская двигатель. – Особенно Тихоновскому.

Я и сама всё время думала про Эдика, и всё же удивилась, откуда малознакомый мне человек обладает всей полнотой информации. Проанализировав сказанное о нём бабулей и вспомнив, где он раньше работал, поняла, что долгое время была под колпаком. Так может, те двое в чёрном – люди Фролова? Слежка велась за мной, а я грешила на Эда!

Обиделась? Не то чтобы… Всё-равно неприятно. Минут двадцать я молча смотрела в окно. Мимо летели белые поля с изредка торчавшими там и сям редкими кустиками, покрытая льдом река то приближалась к шоссе, то снова уходила в сторону и терялась в белом полотне рельефа. Встречных машин можно было пересчитать по пальцам. Нас никто не обгонял, зато мы периодически объезжали то трактор, то грузовик, то легковушку.

– Дорога вроде неплохая, – я наконец нарушила молчание. – Почему автобусы сюда не ходят?

– Раньше были два рейса утром и вечером. Посчитали нерентабельными, отменили. – Ответил Фролов, не поворачиваясь ко мне. – Молодёжь в основном перебралась в город, а дома и участки оставила под дачи. Кто ещё живёт и работает в Баяках, имеет собственный транспорт. Потом, всегда можно дойти по просеке до трассы и сесть на автобус там.

– В Баяках, получается, тупик? Дальше дороги нет?

– Тупик, – подтвердил Сергей с таким хмурым лицом, что мне стало не по себе.

Я снова замолчала и теперь не открывала рта до самого своего дома.

***

Фролов, не спрашивал адреса, а ехал при этом уверенно. Не сказала бы, что меня радовало лишнее подтверждение того, что за мной тайно следили, знали, где живу и работаю, и вообще, казалось, читали мысли. Чуть не спросила Сергея, не его ли люди шатались за нами с Эдиком по городу.

Он остановился на проспекте, не сворачивая в дворы:

– Добежишь?

– Конечно. Спасибо, – взялась за ручку, чтобы открыть дверцу, и вдруг вспомнила: – Слушай, Серый… Ой, извини, Ефросинья так тебя называла, вот и сорвалось.

– Ничего, я привык, – уголки губ мужчины дрогнули в полуулыбке. – Что хотела спросить?

– Я насчёт имения. Я же не первой очереди наследница. Там, наверное, налог надо заплатить немаленький.

– Не переживай, всё уже уплачено.

– То есть как?

– Была такая возможность. Ефросинья попросила, я всё оформил. Владей спокойно. Только это… – он нервно почесал бровь, – …никому не рассказывай. Никому! Это понятно?

– Да понятно! – почему-то обиделась я и, не сказав до свидания, выскочила на тротуар. Побежала по улочке, ведущей к моему дому, на ходу надевая тяжёлый из-за фолианта рюкзак.

Свежевыпавший и ещё не сметённый дворниками снежок весело поскрипывал, за спиной шумел сотнями двигателей проспект, а у меня перед мысленным взором стоял широкий двор с крепкими деревянными постройками, одноэтажный дом, над крышей которого виднелись голые ветки яблонь. Надо же! Врата в другой мир, причём, с чудовищами, монстрами, прочими тёмными силами. Мистика какая-то! Материалистичная сторона моей личности не хотела принимать правду, в которую верили мои предки. Другая, всегда готовая воспринять чудо и волшебство, подогревала любопытство и гнала домой: посвятить оставшийся вечер чтению подаренной мне книги.

– Геля! – Тихоновский вышел в пятно света, распространяемого закреплённым над подъездной дверью фонарём. – Привет! Не смог дозвониться, испугался за тебя.

– Ой! – я похлопала себя по карману. – Батарея села, наверное. Привет, Эдик!

Он подошёл ближе, обнял меня поцеловал в щёчку.

– Ну, как?

– Норм, – я спрятала глаза, пытаясь сообразить, о чём он хочет услышать, о поездке к родителям или о письме: получила я его или ещё нет.

Тихоновский уныло покачал головой, отступая на шаг, и приподнял моё лицо, взявшись за подбородок:

– Не расскажешь?

Он всё знает, или я накручиваю себя? Проглотила ком, застрявший в горле, кашлянула и хрипло спросила:

– О чём?

Ужасно себя чувствовала! Взаимоисключающие мысли устроили в моей голове нешуточное сражение. Что предпочесть? Быть откровенной с любимым человеком или послушаться мёртвую бабку и оборотня в погонах?

– Обо всём, – усмехнулся Эд, – мы же пара. Не стоит начинать отношения с вранья.

Вот тут я рассердилась:

– А ты мне всё рассказываешь? Ну? Какие проблемы нужно решить? От кого ты прячешься, снимая угол?

– Ладно, – миролюбиво хмыкнул Эдик, отпуская мой подбородок. – Не хочешь, не говори. Предлагаю перевернуть эту страницу и начать заново. Идёт?

– Давай попробуем, – кивнула я и нервно поправила лямки рюкзачка.

– Впереди длинные выходные. Как ты смотришь на то, чтобы сгонять в горы, покататься на лыжах и вообще…

– Спохватился! – засмеялась я. – Такие туры с лета бронируют. Сейчас уже всё раскуплено наверняка.

– Знаю людей, которые устроят нам путешествие в два счёта. Супер-условия не обещаю, но уютная комната на двоих в горной гостинице будет. Согласна?

– Слушай, Эд, у меня ни лыж, ни формы…

– Всё можно взять напрокат.

– Так это же дорого?

– Не парься! У меня куча бонусов накоплено. Всё организую в лучшем виде. Главное, чтобы ты согласилась. Ну?

Опять внутри меня начался поединок. Очень-очень хотелось в горы! Мечта… Однако что-то внутри меня протестовало. Уж очень стремительно развивались наши отношения с Граммофоном. Он, конечно, всегда отличался некоторым сумасбродством, но так спонтанно покупать отдых в самый горячий сезон было слишком даже для него.

– Подумать можно?

– Нет! Я должен прямо сейчас заняться приобретением билетов и переговорами. Ну же! Ангел, чего ты тормозишь? Разве не хочется испытать яркие эмоции и набраться здоровья? Боишься, что дорого? Так я всё оплачу без проблем. У тебя ни копейки не попрошу.

Напор, с которым Эдик бросал одну фразу за другой, не оставил мне шансов на отказ. Я засмеялась и кивнула:

– Конечно, я очень хочу отдохнуть в горах. Всегда мечтала, но не могла найти компанию.

– Значит, согласна? Больше не сомневаешься?

– Прости. Я, честно говоря, устала.

Уже сказав это, спохватилась. От чего я могла устать? Эд не знает о поездке в Баяки, думает, что я была у родителей. Что они там, генеральную уборку заставили меня делать, или к ремонту привлекли?

К счастью, мой парень не заметил несоответствия, снова меня крепко прижал к себе:

– Вот и отлично. Побегу заниматься делами. А ты отдыхай.

– Хорошо, – искренне улыбнулась я.

Мы поцеловались, после чего я пошла к двери, доставая ключи из кармана. Тут меня догнала следующая просьба:

– Зарядишь телефон, пришли мне данные паспорта.

– Зачем? – оглянулась я.

– Билеты нужно покупать.

– А-а-а… Пришлю, конечно.

Я ещё раз махнула на прощанье и забежала в подъезд. Поднимаясь, размышляла об одном: почему Эдик не спросил о моём разговоре с мамой. Неужели ему безразлично, разрешили нам тут жить вместе или нет? Наверное, решил отложить этот разговор, ведь совместный отдых в горах может круто всё поменять. Вдруг мне так понравится быть с любимым парнем круглосуточно, что я наплюю на все запреты и приведу его в свой дом.