Сова была огромной, пушистой и, пожалуй, самой сильной птицей в лесу. Она исхитрилась очень удобно устроиться на зимовку – близко к мышиному гнезду, в просторном дупле, обложенном пушистым сухим мхом (прежде в гнезде обитало семейство белок, но Сова оттяпала у них дупло без тени сожаления). Она недовольно посмотрела на Белоснежку:

– Чего тебе? Я только пообедала и теперь хочу спать!

– А в суп ты не хочешь? – вскинулась Белоснежка.

– Ну-ну-ну, – отступила Сова. – Уж и не скажи ничего, ишь ты, какая! Так чего ты хочешь?

– Лети на королевскую площадь и принеси мне воды из колодца желаний! – приказала принцесса.

– Как? Опять?! – заухала Сова. – Я же тебе в прошлом месяце приносила!

– Закончилась! – отрезала Снежка. – Принеси побольше – не придётся лететь снова. И чтобы к утру была!

Сова молча вылетела в окно, недовольно взмахнув крыльями. «Чёрт бы побрал эту Белоснежку! – думала сонная Сова. – И лихо-то её не берёт!»

На рассвете запыхавшаяся Сова постучала в обледеневшее окно. Белоснежка аккуратно сняла с шеи Совы бутыль, подвешенный на манер кулона, буркнула «Спасибо» и побежала в кухню. Вылив содержимое бутылки в небольшую миску, Белоснежка склонилась над ней и запела:

–Я желаю, чтобы мой принц

Нашёл меня скорее!

Я желаю, чтобы мой принц

Разбудил меня сегодня!

На звук её голоса из спальни, потягиваясь, вышел умник.

– Ну что, всё тип-топ? – подмигнул он Снежке.

Та пожала плечами:

– Посмотрим. Проследи, чтобы к вечеру всё было готово.

Едва стемнело, гномы собрались на горе. Они стояли по колено в снегу и со священным трепетом и восхищением смотрели на свою любимицу. Белоснежка была прекрасна! Румяная, с длинными черными ресничками и нежной улыбкой на застывшем лице она, одетая в ослепительное белое платье и золочёные туфельки, неподвижно лежала в хрустальном гробу. Умник смахнул со щеки скупую слезинку и сказал хриплым голосом:

– Чего уж… Айда, что ли домой…

Гномы дружно вздохнули, развернулись и пошли, то и дело проваливаясь в сугробы. Каждый думал о чём-то своём, и лишь один Ворчун недовольно бухтел себе под нос:

– Приспичило же гроб на горе городить! Лезь туда, потом лезь обратно… Сиди теперь по её милости мокрый, пока не обсохнешь! Эх, что за жизнь…

Тут уж даже Тихоня не выдержал:

– Ты бы поостерегся, Ворчун!.. Всё-таки Снежка не раз нас выручала. Нечего её теперь хаять!

– Ты это Простаку расскажи! – огрызнулся Ворчун и зашагал быстрее.

***

Прекрасный принц продирался сквозь чащу леса, спотыкаясь, падая в снег и снова вставая. Сердце вело его на голос Белоснежки. Принц ни о чём не мог думать: ни о том, что вся одежда на нём вымокла, а сам он закоченел от холода, ни о том, что, проснувшись на рассвете и думая только о прекрасной Белоснежке, он тут же собрался в путь. Голос звучал и звучал в голове принца, маня и зачаровывая, голос просил о помощи. Принц, ни минуты не сомневаясь, схватил сапоги-скороходы и, напрочь забыв хоть кого-то предупредить о своём отъезде, рванул в Черный лес. Увидав впереди невысокую гору и пламя факелов на ней, принц поспешил вперед с удвоенной скоростью. Подойдя к гробу, принц замер. «Как она прекрасна! – думал он. – Вот кто достоин быть королевой! Если только мне удастся вернуть её к жизни, я брошу к её ногам и своё королевство, и всё, что только пожелает эта милая принцесса! Мои подданные будут обожать её и почитать как самую добрую и милую королеву…» Принц поднял хрустальную крышку и смотрел, смотрел на прекрасную Белоснежку, и не мог налюбоваться. Наконец, принц склонился и легко и трепетно поцеловал спящую принцессу. Едва губы его коснулись губ Белоснежки, как принца с головы до ног пронзила острая, словно тысячи иголок, боль. Падая замертво, принц успел подумать: «Как жаль, что никто не знает, куда я отправился!..»

Выждав для верности несколько минут, Белоснежка с наслаждением потянулась и ловко выбралась из хрустальной колыбели. Залихватски свистнув, она обошла вокруг принца, с интересом разглядывая герб на его плаще. «Ага, ясно, значит этот из Северных королевств, – отметила Белоснежка. – Красивый! Возможно, богатый? Эх, жаль…»

Что именно ей жаль, Белоснежка подумать не успела – у подножья горы загомонили гномы.

– Тише вы! – прикрикнула Белоснежка. – Весь лес на уши поставите! А ну, давайте скорее сюда! Я, что ли, его потащу?!

Гномы, суетясь и толкаясь, бросились на гору. Подхватив принца, они осторожно пошли обратно, к своему небольшому, но уютному домику с пыхтящей жарким огнём печью. Впереди, что-то напевая, шагала Белоснежка. «Ну и славненько, – весело думала она. – Этой пищи нам хватит еще на месяц, а то и больше! Этот, вроде, потолще последнего будет. – Белоснежка хихикнула и подумала. – Уж покрупнее Простака – точно! А там – весна. Глядишь – и до трона недалеко!»

Гномы весело шагали вслед за своей принцессой, насвистывали и перешучивались. Теперь им не было холодно. Гномов грела мысль, что уж сегодня-то они наедятся до отвала!..

КОЛОДЕЦ СУДЬБЫ

В далекой деревне, окруженной мрачным лесом, жил-был купец. Было у него три дочери – Лидия, Грета и Элиза. Старшая – Лидия, была умна, но холодна; средняя – Грета – красива, но надменна; младшая, Эльза, была кроткой и доброй.

Пришло время – почувствовал купец, что смерть стоит за его спиной. Позвал он дочерей и сказал:

– Милые дочки мои! Я ухожу и завещаю вам никогда не бросать друг друга ни в счастье, ни в беде, быть добрыми и жить честно. Тебе, Лидия, я завещаю этот дом – будь в нём хозяйкой доброй и рачительной, заботься о сестрицах. Тебе, Грета, завещаю мою лавку со всем товаром, что в ней ей есть – ты хорошо разбираешься в красивых и дорогих вещах, так и цену правильную назначишь за товар, и сестёр на вырученную прибыль прокормишь. О тебе же, милая моя Элиза, позаботятся старшие сестры, потому я завещаю тебе материно подаренье – вот это зеркальце. Оно тебе и мир покажет, и о беде предупредит, и о грядущем расскажет. Только пользуйся им во благо – беды отводи, о будущем предупреди.

Так и зажили сестры втроём – Лидия следила за домом, за хозяйством, Грета торговала в отцовской лавке, а Элиза в зеркальце поглядывала, да людям подсказывала – что их ожидает, чего опасаться, кому радость ждать, а кому – беду. За это люди любили Элизу, вились вокруг неё, словно пчёлы вокруг цветка.

Сёстры стали завидовать Элизе. Лидия считала, что зеркальце должно принадлежать ей, как старшей:

– Я за домом слежу. Мне и надо первой узнавать, что нас ждет. Зачем этой бездельнице зеркальце?

Грета же ворчала:

– И зачем ей зеркальце? Ни кожи, ни рожи…

Она мечтала завладеть зеркалом и использовать его, чтобы покорить сердца людей своей красотой и стать какой-нибудь королевой.

Часто, когда Элизы не было дома, старшие сёстры беседовали о том, как хорошо было бы, если бы зеркало принадлежало им.

– Мы могли бы пользоваться им, когда нам угодно.

– Мы бы узнавали всё самыми первыми!

– Как бы мы могли разбогатеть!

– И зачем этой дурнушке такая вещица?!

Постепенно зависть и неприязнь к сестре переросла в жгучую ненависть. И тогда сёстры решили избавиться от Элизы и завладеть зеркалом. Под покровом ночи и предлогом, что одному путнику срочно нужна помощь они заманили младшую сестру к глубокому колодцу.

– Посмотри, сестрица, там кто-то есть! – сказала Лидия, держа над головой старенькую лампу, – Я услышала всплеск и как кто-то зовёт на помощь.

Агата слезливым голосом попросила Элизу посмотреть в зеркало:

– Может быть, твой дар поможет спасти человека! Мы с Лидией смотрели-смотрели, но ничего не увидели – слишком уж темно тут!

В тот момент, когда Эльза с зеркальцем в руке наклонилась над колодцем, Лидия и Грета, выхватив желанную вещицу из рук сестры, толкнули её. Молчание леса разбил звонкий крик Элизы, полный отчаяния. Долго ещё молила Элиза о помощи, но сёстры, сделав чёрное дело, убежали домой.

Шли дни. Лидия и Грета вели себя так, будто ничего не случилось, а тем, кто интересовался, куда подевалась Элиза, отвечали, что та отправилась в соседнее королевство искать своё счастье.

– Видно, наскучило ей жить в этом мрачном месте, – притворно вздыхала Лидия, осуждающе качая головой. – Ах, сестрица, сестрица…

Как-то ночью сестры услышали, как в доме тихонько скрипнула дверь. Послышались шаги – гулкие и медленные, они будто отражались от стен. Лидия и Грета испуганно переглянулись и прижались друг к дружке. В доме стало холодно и сыро, огонь в камине вспыхнул, брызнули искры и стало темно.

– Зажги свечу и сходи, погляди, кто там ходит! – приказала Лидия Грете.

– Еще чего! – возразила Грета. – Сама иди! Ты же хозяйка!

Пока они спорили, шаги приблизились к комнате. Дверь с силой распахнулась и на пороге показалась Элиза. С её платья сбегали струйки воды, волосы были покрыты тиной, взгляд был пуст и безразличен.

– А, сестрицы, – хрипло сказала Элиза. – Вы не видели моё зеркальце?

Лидия упала на колени, выкрикивая, что не хотела губить Элизу, что всё придумала Грета. Грета, охваченная паникой, молча, бросилась бежать, но как только она сделала пару шагов, тело перестало её слушаться, и девушка упала, словно из неё ушли все силы.

Элиза бросила холодный взгляд на Грету, лежащую у её ног, затем на Лидию, застывшую от ужаса, и вытянула руки. В тот же миг сёстры почувствовали, как нечто ледяное, острое, смертельное сжимает их сердца.