Психоаналитический термин «Внутренний Ребенок» традиционно связывают с именем Карла Густава Юнга. Помню, как впечатлил меня биографический факт о том, что ученый нашел выход из кризиса в детской игре – постройке города из песка. Как этот, уже пожилой человек, отрабатывал «смену» на своей импровизированной стройке, преодолевая сомнения, стыд и веря в ценность происходящего. Когда постройка была закончена, ученый создал главный труда своей жизни – учения об архетипах. Одним из них стал архетип Внутреннего Ребенка.
Юнг обратил внимание на то, что в мифах и сказках Ребенку нередко отводится роль спасителя. Точно так же в жизни любого взрослого человека наступает период, когда он вынужден обратиться к своим детским переживаниями и спасти свое настоящее. Работа с Внутренним ребенком – это не столько возвращение в прошлое, сколько выстраивание своего будущего. Признать и исцелить своего Ребенка – означает раскрыть свою внутреннюю сущность, спонтанность, творческий потенциал.
Эта тема прозвучала в исследованиях Эриксона и Адлера, Эрика Берна, Эллиса Миллера, Дональда Уинникотта. Концепция Ребенка внутри себя является уже общепризнанной и стала частью нашей культуры. За взрослыми признано право играть, творить, ошибаться, проявлять различные чувства. Возвращение к естественности – показатель психологического здоровья.
это то, чем мы на самом деле являемся. Те лучшие качества личности, которые заложены в нас, которые мы получили в наследство от предков, как золотой запас. Наш Божественный Ребенок выразителен и обладает яркой индивидуальностью. Вся жизнь для него – увлекательная игра, а трудности и проблемы – лишь препятствия на пути, которые надо преодолеть. Для этого Ребенок проявляет изобретательность и упорство. Ему просто необходимо получать удовольствие от процесса жизни. Он по- здоровому потворствует себе и искренне рад заботе и любви. Он несет себя, как подарок этому миру и ощущает свою взаимосвязь со Вселенной. Доверчивость и открытость чувствам делают Ребенка ранимым и уязвимым, но это скорее его сила, чем слабость. Только открытые системы способны выживать и развиваться – это всеобщий закон природы. Истинная сущность или Божественный Ребенок —
Если вы захотите увидеть живое воплощение Божественного Ребенка, вам придется очень сильно постараться. Такие дети вызывают не только восхищение окружающих, но и протест, возмущение, желание «воспитать» и подчинить правилам. Они очень неудобны для социума.
Наш Божественный Ребенок не в силах противостоять реалиям жизни. Он слишком совершенен для этого несовершенного мира. И на смену ему приходит Раненный (стратегический) Ребенок. Но Истинная сущность не исчезает. Она ждет нашего взросления, нашей мудрости и смелости – того времени, когда мы опять позволим ей проявиться.
– то, чем мы научились прикрываться. Это наша реакция приспособления, стратегия выживания. Когда-то, угождая социуму и родителям, мы начали притворяться и потом так привыкли, что разучились быть естественными. Раненый Ребенок может быть излишне агрессивен и упрям, а может быть пассивен и равнодушен. Он постоянно ждет подвоха и готов приспособиться к любым условиям – только дайте знать, каким вы хотите меня видеть?! Он верит в то, что недостаточно хорош и пытается стать лучше всеми силами. Все ради того, чтобы добиться любви. В свою очередь, он готов сам любить только при условии. Раненый Ребенок скрывает, прячет или отрицает свои чувства. Он завистлив, критичен, стыдлив, стремится обвинять и испытывает боль одиночества. Его приучили, что ценен только результат, и он разучился радоваться процессу. В той или иной степени Раненый Ребенок присутствует в каждом из нас и проявляется чаще, чем мы думаем. Иногда он настолько овладевает нашей жизнью, что мы перестаем совершать взрослые поступки и нести ответственность. Или, напротив, превращаем всю свою жизнь в рутинное, серьезное мероприятие, не позволяя себе расслабляться и получать удовольствие – «назло врагам, на радость маме». Ложная сущность или Раненый Ребенок
А начинается все со стремления взрослых подогнать ребенка под какой-нибудь стандарт, который в их представлении является правильным.
Путь к Божественному Ребенку лежит через исцеление Раненого Ребенка. На это могут уйти годы. Травмы детства оставляют глубокие раны. Они неизбежны, даже если наши родители искренне любили нас и дарили свою заботу и внимание. Но они, в свою очередь, тоже несли в себе своего Раненого Ребенка и неизбежно причиняли нам боль. В этом суть нашей жизни: потерять свою истинную сущность в самом начале и потом всю оставшуюся жизнь возвращаться к ней. Но это самое увлекательное путешествие в жизни – путь к самому себе.
И Раненый, и Божественный Ребенок – лишь часть психики взрослого человека. Нельзя говорить об абсолютной «правильности» одного и «неправильности» другого, эти две части обусловлены жизнью, они обе нам нужны. Но вот то, что действительно важно – это осознание своей детской (а значит, более наивной и инфантильной) части психики и контроль над ними.
В детский сад приехали цирковые артисты. В назначенный час воспитатели привели в зал детей и усадили на стульчики – каждая группа на свой ряд. Одному мальчику было плохо видно, и он постоянно приподнимался. Воспитательница одергивала его и требовала сесть на место. Тогда малыш просто сел на пол возле стены – там он все видел и никому не мешал. Взрослые велели ему вернуться на свой стул. Он опять «переполз» ближе, договорившись с девочкой на первом ряду, что он сядет вместе с ней. Этот маневр остался незамеченным, но ребенок так искренне радовался и громко смеялся над выступлением клоунов, что разгневанная воспитательница схватила его и посадила рядом с собой. Она требовала тишины и спокойствия, но ребенок, поглощенный представлением, просто не мог это сделать. Наконец началось выступление дрессировщика. Он показывал номер с собачками. Одна собака никак не хотела идти на передних лапках, и артист стал постукивать её палочкой по животу. Собачка сопротивлялась, спотыкалась и падала, и удары становились все сильнее. Мальчик закричал: «Не бейте её, ей же больно! Она не хочет ходить на передних лапках…». Воспитательница схватила ребенка за руку и с силой вытащила из зала.
В детстве меня всем ставили в пример. Меня любили воспитатели, учителя, вожатые. Я всегда стремилась быть во всем первой – мои рисунки висели на выставке, я лучше всех пела и читала стихи, раньше, чем сверстники научилась читать и писать. У меня было много домашних обязанностей, и соседки восхищенно говорили маме, какая у неё растет помощница. А мама вела себя со мной, как со взрослым человеком – не наказывала, не ругала, но и никогда не хвалила, а тем более не ласкала. Она была занята уходом за младшей сестрой и работой. Так я и росла – серьезной, ответственной, но грустной и усталой девочкой. Уже в детстве я поняла, что жизнь тяжела и радостей в ней мало.
Работа с собственным детством – долгий и тяжелый процесс, сопровождающийся сменой воспоминаний, состояний, активизирующий различные переживания.
Зачем все это надо и что является показателем успешной работы – без ответов на эти вопросы не стоит приниматься за работу. Скажу сразу, я не отношу себя к тем психологам, которые идеализируют психотерапевтический процесс и считают, что без профессиональной помощи человек не сможет решить свои проблемы и обречен на душевные терзания. Отнюдь. Все мы лечимся жизнью и в жизни, а психотерапия и самопознание под руководством специалиста могут лишь ускорить процесс, сделать его более осознанным и упорядоченным. Но такую же функцию выполняют книги, беседы с людьми, размышления, наблюдения. Важно намерение. Будете ли вы работать со своим детством самостоятельно или придете на тренинг или консультацию – скорее всего ваш путь пройдет через основные этапы:
Я обратила внимание на то, чточаще всегок теме детства обращаются тридцатилетние люди. Если человек далек от психологии, он не читал Фрейда и не занимался психоанализом, зависимость своей нынешней жизни от детства он представляет очень условно. Проблема должна «накрыть» в настоящем. Кризис тридцатилетних обусловлен в частности тем, что детские, инфантильные установки и взгляды на жизнь перестают работать, и человек сталкивается с крушением принципов и идеалов. Актуализация детских воспоминаний.
Многие, к примеру, в этом возрасте переживают разрыв в семье и недоумевают: «Почему? Мои родители много лет прожили вместе, почему моя собственная семья рушится?!» Или вдруг оказывается, что выбранная много лет назад профессия начинает вызывать отвращение и протест: «Как же так! Это был такой престижный ВУЗ, я с таким трудом в него поступил!». Собственные дети указывают на несостоятельность педагогических методов своих родителей, которые считают, что «…меня так воспитывали и ничего, человеком вырос!». Жизнь начинает показывать неправоту взглядов и требует перестройки. И человек впервые, может быть, задумывается: «А кто сказал, что так – правильно?». Цепочка размышлений неизменно приводит его в детство.
Детские воспоминания уже не кажутся сентиментальной чепухой, они наполняются смыслом и содержанием. Сидя на кухне дома или в кругу на тренинге, человек начинает говорить: «Вот, я вспомнил, что у меня в детстве…». На этом этапе важен слушатель и важен процесс проговаривания. Когда мы говорим – мы начинаем думать. Между воспоминанием и действительностью образуется логика. Мы так устроены – нам важно понять «Почему?», как бы ни сопротивлялись этому вопросу представители некоторых психологических школ. Этот вопрос заслуживает уважения – с него начинается процесс познания, и ответ на него дает ощущение обусловленности событий нашей жизни. Пойму «Почему?» – смогу понять «Зачем?» и «Что делать?». Этот этап – мотивация на дальнейшую работу.
Иногда участники на тренинге говорят: «Я не помню своего детства». Это значит, что информация закрыта и защита очень велика. Но этот человек зачем-то пришел на тренинг, у него есть догадка или интуитивное чувство, что ему надо открыть для себя тему детства и именно сейчас. Я верю в силу намерения. И оказывается, что стоит расслабиться и перестать стараться вспомнить, как картинки начинают возникать сами собой. Очень важно создать обстановку безопасности и интереса к происходящему.
Мое упражнение по шитью и анализу куколки становится глубинным, серьезным исследованием именно потому, что я отношусь к этой работе с максимальной серьезностью. Это заражает, заставляет людей думать и чувствовать – и каждая деталь, каждый стежок, рубчик, бантик, пуговка становятся деталью личной биографии. Попадания «в десятку» иногда настолько прямолинейны, что пугают.
Процесс рассказывания воспоминаний ценен сам по себе, но редкий специалист удержится от анализа.
– Как это повлияло на твою жизнь?
– Что ты тогда почувствовал и понял?
– Какие выводы были сделаны?
– Ты видишь параллели с сегодняшней жизнью?
– Чему тебя научил это случай?
«Тогда» и «сейчас» – две темы, идущие параллельно. Воспоминания могут идти спонтанно, тогда возникает вопрос: «Почему именно сейчас это вспомнилось?». Или могут активизироваться на заданную тему. Важные и наиболее популярные темы воспоминаний я описала в этой книге.
Что ждет от собеседника – друга или психолога – говорящий? Прежде всего, безоценочности принятия. Один возглас или взгляд – «Да такого быть не могло», или равнодушие, или пренебрежение – и человек закроется. Вместе с этим могут уйти и воспоминания. Мы потеряем шанс и возможность сделать скачок в личностном росте. А без темы принятия своего детского опыта, как мне кажется, невозможно двигаться дальше – к принятию себя.
Не все воспоминания детства несут в себе боль. Мало того, мы иногда воспринимаем этот период, как беззаботный и счастливый. Отрицая боль, отрицаем возможность её вылечить. Я почти не встречала в своей жизни спокойных, гармоничных и счастливых людей. А если такой человек возникал, то очень скоро понимала, что его состояние – это его достижение, результат длительной работы над собой. Так что тема Раненого Ребенка априори универсальная. Встреча с Раненым Ребенком.
Все мы ранены свои детством – кто больше, кто меньше. И всем есть, что лечить. Источником страданий и обид, как это ни прискорбно, являются самые близкие и значимые люди – наши родители. Наверное, это какой-то жизненный закон: кого любим, тому больше всего приносим боли. Этот вывод для многих является чудовищным: «Я очень благодарен своим родителям и не желаю думать, что они в чем-то виноваты!». Очень важно понять, что неизбежные ошибки в воспитании – это не вина, а беда родителей. Они, в свою очередь, тоже были «ранены» своими родителями и, к моменту появления собственных детей, несли груз боли, обид и комплексов. Мы раним своих детей неосознанно, желая им только хорошего, а иногда – просто не справляясь со своими взрослыми проблемами. Ребенок не может воспитать ребенка. Взрослые, зрелые родители – мало кому так повезло. Еще я заметила такую закономерность: чем более бережно и с любовью относились к ребенку в семье, тем выше его чувствительность. То есть свои травмы он все равно получит – не от родителей, так от родственников, знакомых, учителей, сверстников и просто посторонних людей.
Другая крайность – возмущение и протест против действий и отношений родителей: «Как они посмели со мной так поступать!». Обе эти реакции неизбежны и предсказуемы – важно иметь смелость их пережить. Я обычно объясняю участникам тренинга, что эта работа не имеет отношения к родителям, она важна для нас самих. Позволить Раненому Ребенку рассказать свою историю и оплакать свои раны, не прерывая и не подвергая сомнению его переживания. Такое позволение обычно хорошо воспринимается людьми – они получают возможность говорить то, что осуждалось их взрослой, рациональной частью.
Я заметила, что во время переживания этого этапа в группе наступает некоторый регресс в поведении участников: они становятся очень уязвимы даже вне тренинга.
Раненый Ребенок – это часть уязвленного «Я», важно не только обнаружить его наличие, но и поставить «диагноз».
– Что болит и в результате чего?
– Как проявляется?
– В каком возрасте появилось?
– С чем, с какими событиями связано?
– Какие чувства вызывает?
После такой работы человек начинает понимать, что «болен» не весь он, а только часть его, и появляется надежда на исцеление. Но оно невозможно, пока не прошел этап выплакивания.
. Процесс, почти лишенный рационализации. Не надо задавать вопросы, не надо пытаться понять и как-то повлиять на происходящее. Поддержите любые проявления чувств: возмущение, негодование, протест, печаль, слезы, обиду, стыд, жалость к себе. Слезы не безграничны, они иссякнут. Многие, особенно мужчины, воспринимают происходящее, как проявление слабости. Если работа по отделению Раненого Ребенка была проведена успешно, то и разрешение на «слабость» будет дано. Выплакивание
Человек преодолевает естественный барьер сопротивления и позволяет себе выражение чувств, которые были под запретом. Наградой ему будет облегчение. В условиях тренинга невозможно «отплакать» все в полной мере. Но, могу вас заверить, решившись на слезы принародно, участник сможет потом это делать сам, без посторонней помощи и поддержки. Истинная боль не требует зрителя.
На тренинге существует два типа методов: « Метод носового платка» и «Метод стакана воды». Первые – провоцируют слезы: «Я вижу, что тебе больно, ты имеешь право переживать», вторые – напротив, направлены на рациональное осмысление происходящего: «Давай поговорим о том, что с тобою происходит». На этом этапе работы приемлем первый тип методов. Здесь надо скорее молчать и сопереживать, чем спрашивать. Решиться на такую работу может специалист, который сам прошел этот этап, и вид чужого горя его не пугает.
О проекте
О подписке
Другие проекты