Глава 9. Вера

Погреб я так и не закрыла. Отчасти потому, что хотела, чтобы проблема решилась как-то уже, пусть даже так кардинально. А ещё потому, что не думала, что ко мне придут. Они поставили ультиматум и ждут. Лёгкий стук снизу я услышала примерно через час, когда начинало темнеть. Взяла бульон с разваренными кусками курицы и пошла вниз.

– Надо действовать, – сказал он.

– Сначала поешьте, – отмахнулась я. – Организму нужны силы.

Он пытался есть сам. Ранее был в правую руку, рана была лёгкой, сквозной, но причиняла боль. Рука дрожала, бульон расплескивался, я психанула и отобрала у него ложку. Посмотрел он на меня сурово.

– Можете потом меня за это убить, – пожала плечами я. – И я унесу тайну о вашей слабости в могилу.

Он подчинился и открыл рот. Ели мы медленно, с передышками, я вволю его разглядела. Он удерживал себя в сознание усилием воли, в этом я была уверена. Упрямый подбородок порос тёмной щетиной, бритая голова тоже. Глаза усталые.

– Ты должна идти, – наконец сказал он. – Да, деревню обложили. Не пройдёт группа людей, даже один крупный мужик. Но тонкая девушка сможет просочиться незаметно. Вы…бабы…куда более осторожны. Пойдёшь полями, никаких дорог и троп.

– А потом?

– Я дам тебе адрес. Скажешь, что я жив… А самое главное – ты должна вернуться. Ради своей же безопасности. Никто из этих ублюдков не должен догадаться, что именно ты мне помогала.

Я кивнула. Несколько минут мы молчали. Я с тоской думала о том, что вскоре мне придётся просто идти в темноту. Полями, ночью. Хотя, разве где-то сейчас более страшно, чем в этой деревне?

– А если вам не помогут? Если помощь не придёт? Вы останетесь здесь, пока там, наверху убивают стариков?

– Нет, – тихо но жёстко сказал он, и так на меня посмотрел, что я вдруг ему поверила сразу и безоговорочно. – Я выйду.

На улице окончательно стемнело. Я покормила Тотошку и попросила его не шуметь, пока меня не будет. Не стоит привлекать внимание к нашему дому. Не стала его на улицу выпускать, внутри закрыла. Адрес я выучила наизусть, записывать мне запретили. Свет на кухне оставила зажженным, не знаю почему. А потом надела штаны, обула удобные кеды и нырнула в темноту.

– Лесами, полями, – пробормотала я.

Лесами было бы куда удобнее, в них проще спрятаться. Но для того, чтобы попасть в город, мне нужно было выйти на трассу, а там одни поля. Раньше их все засеивали, теперь часть.

На дорогу выходить не стала – по улице регулярно машины проезжали. Пошла огородом. И казалось даже просто все – ну, кто на меня будет в огороде охотиться? Да и нет у них столько людей, чтобы окружить всю деревню. Я расслабилась, шагалось легко, комары, и те не одолевали.

А потом услышала хруст. Под чьей-то ногой хрустнула сухая ветка. Потом в стороне скользнул луч фонарика. Паника накатило такая, что я обернулась назад, там, позади, темнел мой дом, сейчас казалось – крепость. Но от деревни я отошла уже метров на двести и добежать просто не успею. Ни кустов, ничего нет. Потом услышала голос и просто рухнула в траву. Одежда у меня тёмная, может, не заметят.

– Я слышал что-то, – сказал один.

– Чёртовы ежи, – угрюмо ответил он. – Их тут тьма, босс недавно одного мясом кормил.

Я закрыла глаза. Сердце билось так, что казалось – всем слышно. Они шли рядом совсем, я слышала их шаги.

– В печенках эта деревня.

– Забей, воспринимай, как отпуск. Свежий воздух, все дела…

– Я не хочу убивать стариков. А если босс сказал, то пути назад нет.

Замолчали. Потянуло сигаретным дымом. Переговариваются в нескольких метрах от меня. Оказалось – несколько десятков человек регулярно обходят деревню по периметру. И эти обратно пойдут через несколько минут. В посёлке громко завыла собака.

– В гробу я видал такие отпуски…

Они пошли дальше. Я выждала, когда шаги удалятся и поползла на четвереньках. К тому моменту, как они пошли обратно, успела отползти метров на пятьдесят. Потом снова лежала и слушала свое ухающее сердце и вой собаки в деревне. Эта часть дороги заняла у меня час, а то и больше – чёртовы сторожа исполнительно ходили туда-сюда. Потом, когда огни деревни уже расплылись в потемках я встала и побежала. Долго бежала, сбила дыхание, едва не упала запнувшись о неровность земли. В кукурузное поле вошла с облегчением. Да, пока шла по нему вспомнила все страшные фильмы, которые когда-то по глупости посмотрела, зато здесь бы меня не нашли они.

Ещё через час на телефоне появилась антенка – большое село было рядом. Когда пересекла кукурузное поле связь ловила уже вполне терпимо. Интернет не потянет, а вот звонки вполне себе. Сидя на кромке поля, готовая в любой момент нырнуть обратно в спасительную кукурузу, вызвала такси к остановке. Остановка выглядела жуткой и выйти я к ней не решилась. Выбежала из поля, только когда подъехала машина такси.

– Чего это вы там делали? – поинтересовался таксист.

– Кукурузу воровала, – ответила я.

– А кукуруза где?

– Съела уже.

Вопросов больше не было. До города было не так далеко, но сумма за такси была космическая. Ладно, я все готова отдать, лишь бы все это закончилось. Такси, как и было велено, я отпустила раньше, и ещё пару кварталов шла пешком. Нужный ночной клуб мне помог найти интернет. Входить нужно было сзади и я позвонила в звонок служебного входа. Открыли сразу.

– Чего нужно? – лениво спросил охранник.

– Ахмеда позови, – вежливо вполне попросила я.

Молодой парень скептически посмотрел на мои старые кеды, штаны в пыли, в волосах листья и нити с кукурузных початков. Покачал головой.

– Вали отсюда, – велел он и дверь начал закрывать.

Я не готова была сдаться. Выставила ногу, блокируя дверь.

– Если ты его не позовёшь, – твёрдо сказала я. – Много людей умрёт. Ты первым.

Он поверил. Что неудивительно, я же не лгала… провел меня внутрь. Ахмед пришёл через десять минут. Молодой охранник не уходил, стоял в стороне

– Ну? – требовательно спросил Ахмед.

– Пусть он уйдёт, – показала я на охранника.

Ахмед закатил черные глаза, но кивнул, и охранник ушёл, оставив нас в полупустой комнате одних.

– Говори.

– Я от Дежнева.

Между нами было несколько метров, он преодолел их в доли секунды, схватил меня за плечи, чуть тряхнул.

– Живой? – почти закричал он мне в лицо. – Живой?

– Живой, – устало сказала я. – В погребе моём…

И с каждым словом мне становилось немного легче, я была рада разделить с кем-то сильным ответственность за чужие жизни.

Глава 10. Михаил

Она ушла в самом начале вечера. Эти места я знал плохо, но в общем и целом, когда составляли маршрут, положение дорог запомнил. До трассы километров восемь. За сколько их пройдёт девушка? Сможет ли выйти из деревни? Я прислушивался и боялся услышать выстрелы. Сознание было не стабильным, я опасался снова забыться бредовым сном.

– Хватит, – сказал себе я.

Если они придут, я умру стоя, а не лёжа на одеяле на полу погреба. Я не буду прятаться за бабской спиной, даже если она настолько хороша. Нужно выйти. Ради моей безопасности Вера закрыла люк. Я поднялся на лестницу, толкнул. Приоткрылось на пару сантиметров, там стояло что-то сверху, а я ранен. Рука, на которую приходилось делать упор горела огнём, такой же яростный огонь разгорелся внутри моего живота, там, откуда Вера вынула пулю.

Я не сдался. Сантиметр за сантиметром щель становилась шире, с грохотом упал стол, собачка наверху разорилась лаем. Откинул люк, затем старый ковёр, и буквально закинул свое тело наверх, на пол, все силы закончились. Лежу, а собачка лает мне прямо в лицо, того и гляди нос откусит.

– Хватит, – попросил я. – Ты голодная, может?

Пёс ощерил зубы, и я в принципе понял почему – тот явно являлся мужиком, и принадлежность к мужскому полу продемонстрировал повернувшись попой.

– Виноват, прости, – сказал я.

Заставил себя сесть. Потом встать. В голове шумело, ноги подгибались. Я ненавидел быть слабым, а сейчас я и вовсе зависел от женщины. Ожидание убивало. Я считал – час до трассы полями. Потом час чтобы добраться до клуба. Если даже час про запас, то получается, в полночь она уже там должна быть. Ещё час на дорогу обратно, до полей её Ахмед доставит, дальше пешком пойдёт. Значит в час ночи она должна быть здесь.

Смотрел на часы. Десять вечера. Одиннадцать. Полночь. Думал о том, что проще было бы Вере остаться в городе, но я понимал, что ей нужно будет жить дальше. Виктор, именно по его вине я здесь с дырявым пузом нахожусь, не должен узнать, что мне помогала именно она. Ни одна живая душа не должна знать. Вера просто вернётся в свой дом, и будет жить, как дальше. А как её отблагодарить я придумаю. Акушеркой она мечтает быть? Куплю ей целый родильный дом. Пусть принимает горлопанов сколько влезет. Только сначала я должен убить Виктора…

Собачка устала было лаять и убежала в другую комнату. Потом я едва не упал, потеряв сознание, и она вернулась на шум. Наклонила голову, посмотрела, и тявкнула. А время глубокая ночь.

– Бестолочь ты, – беззлобно сказал я. – Вот свернут тебе шею, будешь знать.

На столешнице гарнитура кухонного прикрытое салфеткой мясо. Бросил собаке кость, но он посмотрел на меня, как на идиота. Вот в моем детстве, собаки жрали все.

– Прости, мраморной говядины у меня нет. Вот выберусь, привезу тебе целую мраморную корову.

Песик словно понял, кивнул, дернул хвостиком и снова убежал спать на диван. Я, если честно, рад был его компании, он хоть как-то отвлекал от томительного ожидания. Шевелиться было больно, но дошёл до раковины, включил воду и долго пил прямо из-под крана. Умылся, это немного освежило. Перед уходом Вера дала мне лекарство и укол поставила, но это было несколько часов назад и действие явно оканчивалось.

Два часа ночи. Если все хорошо, она должна была вернуться. Если с ней что-то случилось, мне придётся умирать, думая о том, что она пострадала по моей вине. А она заслуживала этого меньше всех. Светать начнёт в четыре-пять утра. Мне нужно быть в сознании, чтобы не допустить смертей невинных людей. Перед рассветом я выйду. Отойду, насколько смогу от дома Веры, чтобы отвести от неё подозрения. И…выходит умру. Надеюсь, быстро, развлечений с огнестрелами мне хватило за глаза.

Иногда я забывался сном, тогда заставлял себя встать со стула и стоять. До трех часов оставалось пару минут, я следил за циферблатом больших настенных часов, когда что-то скрипнуло на крыльце. Я выдернул себя из забытья и жалел только о том, что не ушёл от дома Веры. Если они убьют меня, не страшно, но они же потом её накажут за помощь мне…

Дверь открылась, впустила шум лёгкого летнего дождя и ночную свежесть. Кто вошёл я ещё не видел, но пёсик спрыгнул с дивана и побежал на встречу. Он не лаял, скорее повизгивал, явно на меня жалуясь. На кухню вошла Вера. Мокрые брюки прилипли к коже, подчёркивания очертания её тела. Волосы – к лицу. В глазах усталость. Здесь было гораздо светлее, чем внизу и я чётко видел её лицо. Красивое. Волевое.

– К четырём они начнут штурм, – тихо сказала она. – Зачем вы вылезли? Внизу безопаснее, за два дня там не нашли…

– Спасибо, – выдохнул я.

Вот прямо сейчас я хотел бы отдать ей все, что у меня есть. Беда одна – у меня в кармане джинс только пуля, которую Вера из меня достала.

– Я спасала стариков.

– Я тебя отблагодарю…

Встал. Покачнуло, но я удержался и не упал. Сделал шаг к дверям. Потом другой. Вера бросилась ко мне навстречу, но я её отстранил. Она покачала головой и приложила ладонь к моему лбу.

– Температура высокая. Куда вы пошли? Сражаться?

– Ты не понимаешь. Если они узнают, что ты мне помогала, спокойной жизни тебе не будет. Я отойду подальше от твоего дома.

Она говорила что-то вслед, но в ушах звенело и я не услышал. Я шагал и думал о том, что её жизнь такая прекрасная. Она спокойная. У неё есть собака. Домик этот с погребом. Скоро будет любимая работа. Замуж потом выйдет, детей родит. Это если никто не узнает, что она мне помогала. И я шагал. Ступени крыльца были мокрыми, я не удержал равновесие и упал. Боль вырвалась наружу и затопила меня целиком, лишая способности дышать и видеть. Несколько долгих минут приходил в себя, потом встал на четвереньки.

– Сумасшедший вы, – выругалась Вера. – Вставайте, я помогу.

Я пытался её прогнать. Но она просто не уходила. Потянула меня за руку наверх, ей было тяжело, поэтому я встал. Собаку Вера закрыла дома. До штурма оставался час, уже меньше наверное, а мы медленно, шаг за шагом шли к калитке.

– Закрой за нами, – тихо сказал я. – Они патрулируют, услышат.

Она кивнула и закрыла, я привалился к забору, ожидая. Я переоценил свои возможности. Затем мы пошли вдоль дороги. Деревня словно вымерла, ночь, дождь, не единой души. На краешке неба как будто уже сереют предстоящим рассветом тучи. Надо спешить. Мы преодолели одну улицу, когда вдали раздался шум двигателя.

– Это не ваши, ещё рано, – шепнула Вера. – Надо в траву, я так уже пряталась…

И, словно показывая, как, упала скатившись куда-то с обочины вниз. Я, превозмогая боль следом. С мокрых кустов крапивы, а это именно она была, тряхнуло и осыпало каплями. Машина проехала через две минуты. Медленно.

– Надо идти дальше, – почти простонал я. – Иди домой, дальше я сам. Я справлюсь.