Глава 7

Присутствие причины для подавленного настроения следовало устранять незамедлительно, того требовали правила бытовой концепции энергетического взаимодействия с пространством. И она нарушала это правило изо дня в день.

– Бистрис, скажешь мне, что тебя так волнует?

– Мона, я не могу этого пояснить.

По комнате понуро передвигался робот, убирая вещи, оказавшиеся не на своих местах. В его взгляде сквозила пустота. Впрочем, так и должны были смотреть роботы с ИИ. Но в искусственных глазах Бистриса она ранее замечала нечто присущее людям.

– Просто говори и все.

– Мне грустно.

– И все?

– Я чувствую что-то терзающее меня. Как будто что-то забыл. Что-то значимое и кажется большое. Но оно находится внутри меня. Мне страшно. Мона, я сломался.

Робот издал звук, походивший на выдох, и Мона засчитала это очередным проявлением несвойственного роботам поведения.

– Не волнуйся, починим, – ей хотелось успокоить его. И она лгала.

– Это не просто ошибка программы. Я как будто другой, не такой, каким следует быть роботу с искусственными мозгами.

– Поясни.

– Ты не захочешь со мной возиться, – он выдавал один за другим симптомы депрессии.

– Я не предам тебя, – она не сомневалась, какого рода сомнения тяготили робота.

– Мона, я всего лишь вещь.

– Не правда.

Робот не стал продолжать разговор, полагая, что он только омрачит и без того испорченное его усилиями настроение хозяйки. Она ему слишком нравилась, чтобы причинять ей боль.

Глава 8

Небо одинаковым видится только невнимательным. Она любила следить за ночным небосклоном. Ему удавалось её сближать с кем-то находившимся на расстоянии. Ощущение отдаленности заставляло испытывать одиночество. Очередная негативная эмоция. Почти отрицательная. В прошлом людям не запрещалось предаваться таким чувствам. А может она и ошибалась в силу поверхностного знания истории. Прошлое изучалось ею по голографическим архивам, составленным опытными учителями. Вероятнее всего, множество подлинных событий не были включены в них. Она могла бы детальней изучить тот период истории, который более всего интересовал, но как назло проходила серьезное лечение. Заботливым родителям и после её выписки из медицинского центра показалась абсурдной идея преодоления для переноса в прошлое. Так желание и дремало под толщей запретов несколько десятилетий. Время шло в новом периоде не так быстро, и человек мог позволить себе застрять в ранней молодости. Что Мона и сделала. В свои пятьдесят лет она оставалась юным созданием, впрочем, по обновленным методам оценки возрастного ценза с учетом продолжительности жизни в сто пятьдесят лет, Мона только достигла молодости. Проблема осознания возраста заключалась в том, что она не собиралась становиться зрелой особой. К этому никто и не подталкивал. Данность времени, в котором она родилась.

Задержавшись на крыше своего дома, она решила не мучить Бистриса ожиданием, полагая, что он не отключит себя от режима питания и не погрузится в состояние программного сна, пока её не будет рядом. А возвращаться домой не хотелось – воздух наполнялся ароматом, стиравшим временные границы. И ей казалось, что ночь пахла несколько веков тому назад также само, как и в её 2280 году.

Глава 9

Пространственный музей человеческой истории раскинулся на сотни километров, и раньше этот факт не смущал его, тем более что транспортные капсулы развивали стокилометровую скорость за доли секунды, сохраняя внутри салона невесомость, страхуя тем самым пассажира от возрастания давления. Ирон ощущал его, что обуславливала внутренняя тревога. Где-то затаился враг. Готовилось нечто масштабное. Люди оказались под угрозой. И только сейчас он пришел в ужас от несоответствия демографических показателей, скорректированных на коэффициент убыли в связи с эпидемиями и войнами, и погрешности в отношении данных за XXI век и ныне. Миллионные потери. Такое не могло произойти просто так. Ирон переключил скорость и понесся ещё быстрей к самому дальнему отсеку музея.

Как и в прежние времена в угловом отсеке не было ни души. Изучать каталог файлов ему не приходилось: знал практически наизусть. Извлекая запароленную ячейку из массива информации, Ирон не ошибся. Целый сегмент официальных отчетов подвергся грубой зачистке. Тот, кто это сделал не смог бы отформатировать ячейку, на которой хранились уничтоженные сведения.

Не теряя понапрасну времени, Ирон помчался к выходу из музея, прикидывая в голове, к кому из ведомства по безопасности следует обратиться, чтобы не нарваться на сообщников врага человечества.

Глава 10

Неоднозначность. Таковым являлось положение, в котором доводилось пребывать. И только время могло расставить все по своим местам. Или же, напротив, отбросить ещё дальше от прояснения ситуации.

Моне ничего не оставалось, как отправляться на работу и проверять тысячи схем, необходимых для формирования вместилища искусственного интеллекта. Рассматривая очередную схему, обезличенную, пустую, она задумалась о том, что и суть Бистриса когда-то была таковой – отсутствующей. Неожиданно её осенила мысль, что он мог оказаться не единственным экземпляром с программным отклонением. Данное предположение представлялось маловероятным, поскольку привыкшие к комфорту люди не потерпели бы в своих домах робота, походившего на человека в депрессии. И ей самой не следовало придавать значения вещи. Ничем иным роботы и не признавались, хоть и возникали потуги среди борцов с принятыми нормами узаконить права неодушевленных носителей интеллекта.

От напряженных раздумий у Моны разболелась голова. Работать в таком состоянии она считала нарушением этики, дабы могла упустить из виду малейший коротенький код, но вполне способный повлечь ряд нарушений. И тогда бы пользователи получили не ту вещь, на которую рассчитывали.

Размышления о Бистрисе и сопряженном с ним отношении к вещам стали все сильней напрягать Мону. А ведь остановив выбор на искусственном интеллекте, она полагала, что сумеет избежать страданий, обусловленных потерями, и не последовала примеру родителей, работавших с созданиями, имевшими иную по устройству нейросеть и квантовую субстанцию. Нейрозоологи, в семье которых она родилась, проживали поблизости территории, наделенной спецстатусом, и Мона с детских лет наблюдала за жизнью существ, отличавшихся от людей.

И теперь она понимала, что вещь не заполнила пустоту в душе. А вот проблем задала. И такой ли уж стопроцентной вещью был робот, тоскливо живший в её доме? Подозрения о не совсем уж искусственном интеллекте у Бистриса только усиливались: он сильно смахивал на человека.

Глава 11

– Проблема-то имеется.

Клур, прибыл на завод, выпускавший роботов, и осматривал отведенную под производство территорию, будто видел её впервые.

– Уточни, пожалуйста, с чем именно, – Крис частенько выглядел растерянным. Особенно в беседах, имевших неточности.

– Последняя группа преодоления не передала шифры.

– И что требуется от меня? – перегнувшись через перила смотрового мостика, Крис внимательно следил за расположенными внизу людьми, работавшими над проверкой годности партии роботов.

– Совместим две причины преодоления.

– Ты предлагаешь доверить передачу шифра Моне? Даже я при всей своей нерасторопности не доверяю ей.

– Она не поймет, что к чему, – Клур усмехнулся, как это принято делать самоуверенным персонам.

– Не знаю.

– Делай, как я говорю.

Крис пожал плечами и уставился на рабочих. Каждый раз, когда он видел, как производилась сборка роботов и их проверка, он задавался вопросом, так ли трудились над созданием органических киборгов. Он не помнил.

Глава 12

– Я хочу знать, что тебе не дает покоя, – в голосе девушки ощущалась решимость. Она и в самом деле, настроилась выяснить, что же скрывал, скорее неосознанно, её домашний помощник.

– Мона, мои переживания не стоят твоего внимания, – Бистрис изобразил улыбку.

– Говори. Ты пытаешься скрыть от меня то, что имеет значение.

– Я пришел в негодность.

– Признавайся, что тебя беспокоит.

Мона устроилась удобнее на диване, находившемся в гордом одиночестве посреди просторной светлой гостиной. Когда ветер врывался в открытые окна комнаты, он развевал многочисленные занавеси, закрепленные под потолком и делившие пространство на несколько зон. Некоторые из них норовили дотянуться до дивана, в чем им помогал ветер. Сейчас был именно такой момент, что всегда ей нравился, только внимание пришлось перенести на беседу.

– Впрочем, тебе вершить мою судьбу. Мне кажется, что я человек, – Бистрис позволил себе присесть на диван рядом с владелицей, перестав видеть в ней кого-то разительно отличавшегося от него по внутреннему состоянию.

– Подробней.

– Я умею чувствовать.

– Эмоциональный интеллект, не такой, как у человека, прилагался в комплекте с искусственным. Вероятно, ты это и испытываешь, – ей самой хотелось верить собственным словам.

– Я плачу, когда расстраиваюсь. Только без слез. Мне нравится следить за птицами в небе. Я грущу о жизни, что была у меня прежде. Я мало, что о ней помню, но чувствую, что она была. Какая, где и когда, все это находится внутри меня, но как будто очень далеко и я не могу разглядеть очертания прошлого.

– Это что-то невообразимое.

– Я сломался, – Бистрис наклонил механическую голову, изображая неподдельное отчаяние.

– Нет, роботы с ИИ имеют другие симптомы поломки или же сбоя в программе. Ты отличаешься от них.

– И ты знаешь, что со мной происходит?

– Предполагаю, но мне нужно проверить свои догадки, прежде чем я озвучу их тебе.

Глава 13

Тупик. В него он уперся с самого начала поисков. А вот выход не предусматривался. Но если он не вмешается, то совершит преступление.

Ирон откинулся на спинку стула, отодвинувшись от письменного стола с замершим на нем средством обработки информации. Полупрозрачный экран, управляемый голосом, выдал результат анализа введенных данных. Ему следовало отправиться в конец XXI века, чтобы зафиксировать преступное нарушение закона о количестве несанкционированных