– В таверне должны встретить. Выйдем, значит, внизу, в саду, и дойдем.

– Звучит не сложно, – с подозрением сказала Мист.

– И что в этом плохого?

– Я уже убедилась, что это просто из рук вон плохо. Все, что сначала звучит просто, в итоге – кошмар из кошмаров.

– Но мы там уже были, всю нечисть повывели.

– Сплюнь, – мрачно попросила Мист.

До Сторожки они, впрочем, дошли спокойно, даже ни с кем не подрались и языками не сцепились. В самой башне тоже никаких посторонних гонять не пришлось – прошлый раз, когда они спугнули какого-то любителя острых ощущений, возродил в студенческом люде истории о том, что Башня проклята раз десять и там по лестницам по ночам трупы шаркают. Почему-то охотников проверять и ловить за пятки мертвяков не нашлось, особенно после того, как слухи подтвердил громогласный и всеми студентами почтительно уважаемый Торрен.

Сторожка была не очень удобна для использования в качестве склада: подвала у нее не было, помещения на первом этаже – тоже, а поднимать на самый верх и спускать оттуда что-то тяжелее книги было совсем неудобно, поэтому Мист невольно стала прикидывать так и эдак, под каким соусом Сторожку изъять и освободить от откровенного хлама, в ней сваленного.

– У тебя сейчас такой взгляд, как будто мысленно ты уже вешаешь тут занавески с цветочками, – хмыкнул Торрен.

– Подземцы такими глупостями не занимаются.

– Не любят занавески? – удивился Торрен.

– Нет, редко делают окна, – пожала плечами Мист, пока приятель отжимал груды коробок от стены достаточно для того, чтобы их груз пролез к метке перехода.

– Как это?

– Ну, а зачем? Из света на улице только огоньки на крышах домов, да центральный вортекс, который зажигают каждый день. А дома каждый себе свой свет делает, как хочет. Но, вообще, везде толком не свет, а сумерки, наверное, – Мист рассеянно почесала ухо. – Чтобы была возможность практически без потерь сразу нырнуть во тьму.

– Звучит интригующе, – с удовольствием отозвался Торрен, вылезая из-за коробок и приглашая Мист проследовать в узкий проход.

– Тебя вообще хоть что-то в мире пугает? – девушка смерила его взглядом и пошла вперед.

– Ага. Экзамены. Но я их того, все. Ну, и другие вещи, – он поскучнел, поднял коробку и, пыхтя, стал лезть следом.

– Син-Эмрис, – сказала Мист, и Торрен уцепился за нее, чтобы пройти сквозь камень в неухоженный лэрский сад.

К счастью, видимо, несмотря на снятие проклятья с замка, желающих погулять в свое удовольствие вокруг пользующегося дурной славой строения не было. К несчастью, на этом полоса везения у двух незадачливых приключенцев себя исчерпала. Когда они, расслабившись, сделали было шаг вниз по улице, чтобы дойти до единственной в городе таверны, как из распахнутых дверей майората на них налетел почтенный Гординн, сияя, как начищенная монетка.

– Студиозы! – радостно приветствовал он. – Как экзамены, как ваши исследования?

– Уже не студиозы, дядь, а дипломированные специалисты по всяким разным забавным вещам, – ответил Торрен, радостно пожимая руку их общего знакомого.

– А каким судьбами в наши края?

– Да вот, посылку отрядились отнести, – Торрен постучал по коробке. – Что-то, вестимо, важное, а нам прогулка.

– Что ж, дело хорошее. Может, еще за одно возьметесь?

Мист сказала “нет”, Торрен сказал “да”, но громче, поэтому вместо нейтралитета получилось, все-таки, общее “да”. Мист тут же отомстила за подобную несправедливость, наступив Торрену на ногу, но он только повторил “да! еще как возьмемся”.

– Отлично, – майор с умилением посмотрел на обоих. – Проблема-то не очень большая, но что-то не соображу, с какой стороны за нее взяться, а вы ребята смышленые и о нечисти, небось, все знаете куда лучше меня. Да идемте, идемте ко мне, у меня там, ха-ха, пирожки. Я знаю, вы любите пирожки.

– Главное, чтобы не весь гонорар был пирожками, – проворчала Мист, но позволила себя увлечь внутрь здания.

За обильным ужином майор поведал им свою печаль, то и дело подливая напитков и подкладывая еды.

– Вроде бы, и все в порядке, но кто-то повадился у нас, понимаете ли, убивать молодняк.

– Чего? – Торрен аж подавился. – И это в порядке?

– Молодняк, – назидательно сказал майор. – Это юные животные, а не человеческие дети. Так вот, кто-то их убивает, довольно некрасиво убивает. Стража моя на лис грешит, но вот чую я – не лиса это, да и зубы как будто не как у хищника.

– А как у кого?

– Да как у человека. Только мелкие, – вздохнул майор, втыкая вилку в кусок мяса.

– Нам надо будет посмотреть, – сказала Мист, жуя. Подобного рода истории ей аппетит не портили. – Желательно на свежее место преступления, правда, Тор?

– Точно, – согласился парень, тоже не слишком впечатленный. – Часто нападают-то?

– Раз в пару суток бывает, – прикинул Гординн. – Последний раз позавчера было, значит, сегодня жду.

– А просто убивает, или жрет?

– А это как повезет. Иной раз всем глотки вырвет, ничего не съест, а когда все в крови и кишках – это, значит, наша тварюга поужинать изволила.

Мист с интересом откусила краешек поджаренного крылышка и захрустела им, рассуждая. Никакого существа с такими повадками она не знала, поэтому сильно подозревала людское скудоумие, помноженное на исчезновение загадочного ореола городка с расколдовыванием лэрского замка. Вероятно, кому-то в городе просто скучно и захотелось мистики, но все-таки, конечно, стоит проверить, особенно, если за это платят.

– Если мы тут до завтра, как минимум, задержимся, нам надо где-то спать, что-то есть, – перечислил Торрен. – Да и гонорар нам, небось, положен за подвиги?

– Куда ж тебе опять есть? – деланно удивился Гординн. – Ты сначала это сожри.

– А на потом? Завтрак, обед? – хитро улыбнулся Торрен, который только сел на любимую лошадку торга.

– Завтрак, обед и прочие перекусы вот тут у меня – совершенно бесплатно. Ну и гостиницу я вам оплачу, конечно. Это все не вопрос.

– А если мы не найдем, что это такое?

– Оплатите издержки, да и небеса с вами, – рассудил Гординн. – Но вы лучше бы нашли, надоело уже. Вроде и не особо какая пакость, но надоедает постоянно жалобы выслушивать и вопли, что мол, дескать, Гординн нюх потерял, не делает ничего, а у них цыплята, стал быть, гибнут. Кроме их цыплят, меня, конечно, ничего и не должно волновать, – немного обиженно завершил он.

Мист сдержанно хихикнула, а Торрен сочувственно покивал.

– Ну, мы постараемся, дядь, вот честно. Только посылочку занесем, отдохнем… а там, глядь, и случится новое. Мы тогда по горячим следам и отловим.

– Договорились, – улыбнулся Гординн, а Мист не сильно, но очень недовольно пнула приятеля под столом ногой и одними губами выругалась:

– “Глядь”!

Философия “глядь”, на которую привык практически всегда и во всем полагаться ее напарник и друг, казалась ей ненадежной, порочной и опасной: “глядь” могло быть любым, не только хорошим, как показывал опыт, но неизменно оптимистичный Торрен всегда надеялся на лучшее, пока более практичная Мист во всю стелила солому на всех возможных местах падения, готовясь к худшему.

К сожалению, средств, защищающих от снов с участием неблагополучно почивших магов, она не знала, и каждый раз с момента пробуждения в больничном крыле, ложась спать, надеялась на то самое “глядь”, что пронесет. Однако, наконец, не повезло. Посылку они с Торреном успешно сдали, получив в обмен запечатанное письмо, которое следовало вернуть отправителю в течение двух дней, чтобы выиграть спор, и разбрелись по соседним комнатам, щедро оплаченным Гординном – на первый взгляд, все складывалось хорошо. Однако, стоило закрыть глаза, как Мист их открыла в залитой закатным молочно-теплым светом комнате с учительским столом и партами, и ар-Маэрэ, сложив руки на груди, посмотрел на нее изучающе, словно пересчитывая весь нанесенный его собственности ущерб.

Мист выпрямилась на стуле, понимая, что выдает свой страх: этим движением, расширенными зрачками, учащенным, даже во сне, сердцебиением, но ничего сделать с собой не могла. Даже обожженную руку прижала к груди второй, целой.

– Я дал тебе время выздороветь и изучить материалы, но каникулы не могут длиться вечно, – обманчиво мягким голосом сказал эльф, не делая попытки приблизиться. – Пора снова браться за дело.

Мист молчала, глядя на него настолько пристально, как могла, пытаясь по его собственной методике провертеть дырку в окружающей ее иллюзии.

– Тебе будет легче усваивать знания от пожеванного трупа? – поинтересовался Мейли, иронично выгибая бровь. – Могу устроить. Но урока это не отменит.

– Зачем я здесь? – хмуро спросила Мист.

– Чтобы задавать вопросы. Получать ответы. Разве ты не хочешь узнать границы силы, которой обладаешь, научиться ее использовать?

– Хочу. Чтобы найти тебя и окончательно уничтожить, – собрала всю наглость в кулак девушка, даже левую руку выпустила из правой.

– Хороший мотив, – согласился Мейли и улыбнулся. – Тогда учись, чтобы найти меня и уничтожить. Чтобы я не уничтожил мир?

– И меня заодно, – хмуро отозвалась она.

– О, нет, тебя я ценю и берегу. Без тебя в мире Эквеллора у меня нет власти, – почти мечтательно сказал он. – Поэтому ты мне очень, очень нужна, дитя.

– И избавиться от тебя я могу только умерев. Стоп. Умереть ты мне тоже не дашь, – Мист пожевала губу.

– Поэтому твой единственный выход – выучиться и победить, – подтвердил Мейли и замер, словно к чему-то прислушиваясь. Иллюзия вокруг стала подтаивать по краям, и он нахмурился, но не пытаясь ее удержать, а чему-то своему, за ее пределами. – Прочитай про замену, пригодится, – сказал он внезапно и отрывисто, и голос его булькнул, срываясь на хрип. – Эола Эйиладд.

Ключевое слово сработало, Мист протащило спиной вперед по миру пепла и опрокинуло – на удивление, не куда-нибудь, а обратно в кровать в единственной гостинице Сарэна. Несколько минут девушка пыталась успокоить дыхание и сердцебиение, ни о чем не думая, а потом все-таки вспомнила напутственный совет. Стоило ли ей ему следовать? Не стоило?..

Раздраженно дернув носом, Мист поднялась с кровати, понимая, что теперь уже не уснет, и достала Книгу, левую руку подняла над страницами.

– Замена, – сказала она, и Книга, кокетливо брызнув золотыми блестками, которые тут же погасли, заложила три абзаца в разных частях Книги.

Один из них был до Килларана, остальные два – в тексте Мейли, и Мист, еще пару минут поагонизировав, стала их штудировать. Первый текст касался замены материалов и ингредиентов в алхимии, с указанием возможных результатов (в одном месте был весьма талантливо нарисован подохший от опытов маг). Второй текст был не менее трагичен: он был про медицину. Мист немного полистала туда и сюда, пытаясь понять, какое отношение это имеет к заменам чего бы то ни было, пока не обнаружила мелкую схему, на которой был изображен способ крепления протеза, а рядом – приращения заимствованной конечности. Тот факт, что нога была “не родная” как-то сам собой подразумевался в связи с тем, что она была от какого-то крупного копытного животного, вроде лошади.

– Так вот откуда сказки про козлоногих демонов, – прокомментировала Мист и занялась переводом обоих найденных статей, просто на всякий случай. Случаи бывают разные – а если такое говорит мертвый маг с гонором темного властелина, то лучше его послушать.

Однако встретить утро за книжкой в компании свежего холодного воздуха и ледяной воды для умывания Мист не удалось: в самый темный предрассветный час, когда небо даже еще не думало светлеть, в ее комнату с грохотом стал ломиться Торрен, крича, что все пропало, и особенно пропали гусята, и не встала бы любезная Мист, чтобы их искать. Вернее, звучало это, конечно, несколько иначе:

– Мист! Вставай уже, засоня, пока всех гусей и курей у нас прямо из-под носа не свистнули!

– У меня курей и так нет, – резонно ответила девушка, невозмутимо делая пометку на странице, чтобы вернуться к ней позже.

– Да, но у трактирщика есть. И гуси. И гусяточки, пушистые такие, были! Бедные гусятки, бедные их мамы!

– Тор, ты что от меня хочешь-то?

– Так вора ловить! Он гусят погрыз, остальных уволок.

Мист досадливо вздохнула, отложила Книгу и начала собираться под бессистемные выкрики за дверью. Впрочем, к тому моменту как она оделась и снова взяла Книгу, Тор затих, и дверь в ее комнату распахнулась настежь ровно в тот момент, когда она собиралась ее открыть. За ней обнаружился гордый своей работой, потрясающий отмычками Торрен.

– Дурак, – быстро сориентировалась Мист, тыча Торрену в лицо Книгой со всеми ее вложениями и приложениями в порядке срочных воспитательных мер. – А если бы я переодевалась?

– Да что я там не видел? – возмутился Торрен, потирая лоб. – Ну, вот, все мозги вытолкала из башки, как я теперь вора ловить буду?

– Руками, – отрезала Мист. – Веди давай, где те гусята. Пушистые. Кирдык тебе, если ты врешь, и они гладкошерстные. Гладкоперые.

– Злобная она, – пожаловался Торрен трактирному слуге, который замер посреди коридора с подносом, не решаясь миновать место разборок. – Зверь пушной, ценный, но психованный.

Гусята и вправду оказались пушистые – и дохлые. Пара стражников уныло охраняла задний двор, даже не пытаясь что-то новое выяснить о неведомом хулигане по оставленным следам, но свежая кровь в лице Торрена и Мист с энтузиазмом взялась за расследование преступлений серийного маньяка, убийцы птенчиков.

Как ни странно, на старательно ощипанной ради следствия шее одной из жертв остались вполне явственные отпечатки зубов. Птицу держал в руках менее брезгливый Торрен, а Мист изображала внимательное рассматривание, хоть и так, в общем-то, уже все, что могла, увидела.

– Не лиса, это точно. И вообще никакой из лесных хищников.

– Для кошки или собаки тоже не подходит. Передние зубы как у человека, четыре штуки, только клыки для человека длинноваты и островаты, и челюсть маленькая совсем, – рассудила Мист, пощупав собственные зубы для сравнения.

– Вампир? – предположил Торрен. – Ну, что ты смотришь? Что? Маленький такой вампир, которому еще расти и расти. Пока у птенчиков кровь пьет, тренируется.

– Да не пьет он кровь, – Мист почесала в затылке. – Вон, смотри сколько натекло! Этих он просто убил. Кому разодрал горло, кому шею сломал. Это так. Шалости. А вот остальных он жрать утащил. В норку.

– К еще более маленьким вампирятам, – продолжил цепляться за свое предположение Торрен. – Малышатам таким.

– Пушистеньким, – поддакнула Мист. – Кончай уже глумиться над трупом, ищи следы.

– Да нет тут ничего такого, – Торрен положил частично ощипанного гусенка к его дохлым собратьям и отряхнул руки. – Никаких животных или маленьких человечков тут не было.

– Надо обойти по кругу все, он же должен был сбежать как-то, – не согласилась Мист.

– Если он вампир, то летает, – торжествующе сказал Торрен, и пепла дымного мы тут найдем какие следы.

– А если он эльф? – пошутила Мист.

– Нет, не эльф, – рассудительно ответил Торрен. – Эльф бы людей грыз.

– Ну так это совсем маленький эльф. Эльфенок.

– Эльфенок, – почесал репу Торрен и внезапно взгляд его сконцентрировался и прояснился. – Эй, а тут что такое? – он вперился в землю взглядом и, покружив на месте, как гончая, почувствовавшая след, уверенно прошагал до забора, поводил носом, уцепился за край, подтянулся и лихо перемахнул на другую сторону.

– Эй, – запоздало возмутилась Мист и побежала в обход: повторить этот трюк за приятелем она, конечно, не смогла бы.

Торрен обнаружился с другой стороны забора, на задворках района, нетерпеливо притоптывающий ногой.

– Ну, ты и тормоз прогресса! Свет сделай, – приказал он.

– Ты не офонарел?

– Вот в этом то и проблема, что нет, делай свет, – настойчиво повторил парень. Мист, ворча, подобрала первый попавшийся булыжник и, воровато оглядевшись, зашептала наговор на свет. Камень покорно замерцал и, выровняв яркость, стал светить мягко и стабильно. Торрен тут же нетерпеливо выдернул его у Мист из рук и хищно склонился над землей, едва не принюхиваясь. – Глядь, – сказал он с благоговейным торжеством. – Следы! Там такие слабые были, я думал, чудится. Но и тут есть.

Следы были странные, даже Мист, совершенно не знакомая с наукой следопытов, могла это сказать: они выглядели так, словно кто-то шел на локтях и коленях, причем, на трех конечностях.

– Тут четыре прибежали и с одною убежали, – процитировал Торрен, попав в такт мыслей подруги. – Наш маньяк – карлик или ребенок, или потусторонняя тварь в таком облике, передвигается на четвереньках.

Мист немного подержалась за голову, пытаясь себе это представить.

– А в охапке он держит похищенных курей и гусят, – добил ее логическим выводом Торрен.

– Ты сам-то себе этот бред представляешь?

– В красках, – вздохнул парень. – Что, пойдем?

– Да, – скривилась Мист. – “Глядь” и поймаем это диво дивное.

– Что-то мне уже подсказывает, – проворчал Торрен, забирая у Мист камень и наклоняясь к земле, чтобы лучше видеть. – Что мы, на самом деле, не хотим встречаться с этой тварью.

Мист была с ним солидарна. В сочетании с предсказанием-предупреждением Мейли-из-Сполохов про “замену” и тенденцией злобных мертвецов покушаться на ее конечности, их находки и предположения обретали самый зловещий подтекст.

Некоторое время они, поминутно озираясь, крались по городу, вздрагивая от шорохов и писков предрассветной темноты, выйдя, в итоге, к стене, где неведомая тварь прорыла маленький, аккуратный подкоп, тщательно замаскированный развесистыми лопухами. Размеры хода намекали, что их будущая добыча очень невелика размером, а само существование лаза и его маскировка – что преследуемый обладает не только определенной степенью разумности, но хитростью.

– Однако, хитрая задница, – мрачно сказала Мист, когда они, засунув в ход светящийся камень, сами пошли в обход, искать ближайшие ворота.

– Это можно было предсказать уже по тому факту, что это милое создание уже месяц царит во всех курятниках, и никто до сих пор его не скогтил. Это, как будто бы, намекает, что наш птичий маньяк, как минимум, умнее местных жителей.

– Интересно, а у болотной ведьмы он тоже что-нибудь прет?

– Если это не она его напустила – вероятно. Она особым умом тоже не блещет.

– Почему же, как раз блещет. С-ума-сшествием. Чем не особенный ум?

Заспанные стражники ворота открывать отказались и приключенцев выпустили через свою сторожку, и то только после угроз кар от имени Гординна.

– А если оно в сердце болот живет, мы так туда и попремся? – с сомнением осведомилась Мист, которой предрассветные скачки по кочкам и пенечкам не только до отвращения напоминали первый визит в славный Сарэн, но и бесили сами по себе.

– Что-то сомневаюсь, что он прячется далеко, – покачал головой Торрен, высматривая свечение камня, засунутого в лаз для обозначения его места снаружи городских стен. – И добычу неудобно тащить, и времени будет много уходить на поиски жратвы. Не, думаю, поблизости он. Оно. Что б это ни было.

– Ну, ладно, – Мист вздохнула и почти сразу хватанула Торрена за рукав. – Вон, лаз там!

– Где? Не вижу.

– Да светится, – отмахнулась она.

– Не вижу, – буркнул Торрен. Свечение он смог рассмотреть только спустя несколько десятков шагов. – Ну, ты даешь, я и не видел ничего, – Торрен выколупал камень из лаза, изгваздавшись в грязи, и склонился над влажной землей, с умилением разглядывая яркие, отлично различимые отпечатки, как старые, так и новые.

– Так впотьмах же, – пожала плечами девушка. – Тьма незнания – моя стихия, – пошутила она, намекая на свое происхождение.

– А, – понял Торрен. – Вот ты говорила, там, под землей, всегда темно. Или там, сумерки. Правда, что ли?

Мист смерила его уничижительным взглядом, но Торрен ничего не заметил, продолжая на ходу следить за отпечатками в грязи, чтобы не упустить добычу.

– В темноте темно, пока свет не зажжешь, – наставительно сказала она. – Что непонятного?

– Ну, а как, и дома темно, и не дома темно, и всегда темно?