– Ксанир обмолвился, – повторил Кеннет, со вздохом обняв её за плечи. – Он же требовал родить наследника и, наверняка, настаивал, что причиной бунта станет исключительно клятва. Нет, Хельда. В клане есть радикально настроенная часть воинов, кому подчинение Верховной как кость в горле, но причин гораздо больше. Начнём с того, что желающих свергнуть текущего правителя всегда достаточно. «Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом». За двадцать лет я привык не делать из этого драму. Нельзя нравиться абсолютно всем. Но одно дело, когда клан процветает и побеждает в войнах. И другое, когда наступает кризис. Скоро мне придётся сообщить оружейникам, что они не получат новые мастерские. И что финансовая независимость от субсидий Верховной откладывается на неопределённый срок. Вот тогда мне сразу вспомнят неудачно произнесённую клятву меча.

– Странно, мне казалось, что у клана достаточно ресурсов, – Хельда задумалась на мгновение. – Если открыть мастерские, то через какое время вложения окупятся? У меня есть идея, где можно взять деньги и на школу, и на мастерские. Но нужно понимать, есть ли смысл тратиться на запуск производства оружия.

– Мои хозяйственники вместе с кузнецами делали расчёты. Срок окупаемости – примерно год. Если использовать тот металл, что нам нужен, то закупать его придётся по высокой цене и небольшими партиями. Но вопрос качества у нас в приоритете. Я не могу позволить кузнецам клана потерять репутацию лучших оружейников в пяти королевствах. Поэтому считали мы тщательно и вроде бы всё продумали. А что за идея? Где ты хочешь взять деньги?

– Отец любил дорогие и редкие вещи, – ответила жена, снова взявшись за гребень. Волосы она расчёсывала так же медленно, как говорила. Словно движение гребня помогало думать. – У него было много разных коллекций, но самая любимая – сборник легенд народов мира. Они долго считались утерянными, потом стали появляться единичными экземплярами у торговцев. Лин Беринский собрал четыре тома из пяти и собирался выручить за книги больше пяти тысяч золотых. Конечно, если найти и выкупить недостающий третий том, сумма может стать ещё внушительнее. Но увы. Мне вообще повезло, что Руфус вспомнил о книгах. Спрятал от Виктора. Иначе братец и бесценную отцовскую коллекцию проиграл бы в карты.

– Твой брат мёртв, насколько я знаю, – пробормотал Кеннет, выдвинув ящик у столика возле кровати. Где-то там лежало зеркало. Для переговоров подошло бы и огромное, почти в полный рост Хельды, но глава клана предпочитал общаться через маленькое. Дамское, как смеялся Ксанир. – Больше тебе Виктор не навредит. Третий том, говоришь? Легенды мира? Подожди немного, пожалуйста, я поговорю с разведчиками.

Связь с любым воином, у кого в руках хотя бы осколок зеркала, – тоже клановая магия. Запрос в сеть отправлялся коротким заклинанием. Увы, секретность требовала ограничивать круг людей, способных откликнуться, услышав своё имя. Поэтому Этан изготовил зеркало-артефакт, подключённое напрямую к сети, а Кеннет подарил его Хельде.

– Шеар, – глава повторил имя разведчика и пустил ещё одно заклинание-импульс, – ответь мне.

– Лин Делири, – в зеркале появилась заспанная рожа «правой руки» Пруста. Разведчик поскрёб ногтями подбородок и зевнул в кулак. – Виноват, задремал.

– Ты не помнишь, какую книгу Ведана украла из бессалийской библиотеки?

– «Легенды, предания и сказки тёмного народа от сотворения мира до образования империи», – отчеканил Шеар, мгновенно проснувшись. – Из обложки драгоценные камни вынули, золотые буквы частично отковыряли, но ведьмы восстановили название. Там ещё и уточнение нашлось. Вернее, грязный след от букв. «Третий том».

– Спасибо, – улыбнулся Кеннет. – У меня всё. Отбой.

Шеар кивнул и его отражение исчезло, а глава клана посмотрел на жену.

– Боги, вот так удача! – Хельда рассмеялась. – Поверить не могу. Та самая книга, из-за которой Кантариус гнался за Веданой? Отец покупал четыре других тома по сотне золотых каждый. Если ведьмы не знают, что они у нас, то цена не должна быть выше. Останется только найти покупателя, желающего выкупить наше сокровище.

– Не только это, – осторожно возразил её муж. – Ещё нужно выяснить, зачем Ведана ради сказок и легенд полезла целоваться со старым библиотекарем. Что есть сверхценного для ведьм в той книге? И постараться нигде не разболтать о нашем интересе. Иначе Рыжая такую цену выставит, что мне казны клана не хватит рассчитаться.

– Там действительно всего лишь сказки, – Хельда пожала плечами. – Легенды о сотворении мира, истории о драконах, оборотнях, дриадах. Много разного и ничего важного при этом. Но если Ведана рисковала, то нам стоит изучить собранные тома. Я забрала их из тайника, побоялась оставить в трактире.

– Прекрасно, – Кеннет крепко её обнял и поцеловал в шею. – Видишь, какой список дел мы себе составили? За неделю не разобраться, а впереди всего лишь короткая ночь. Не хочу тратить её на проблемы, деньги и цифры. Я соскучился, любимая.

– Я тоже, – ответила она, позволяя снять с себя сорочку.

Глава 7. Фитоллийские сироты

На следующее семейное утро Кеннет сделал мне подарок: не сбежал на работу с первыми лучами солнца, а дождался, когда я проснусь и позавтракаю. На сегодня было запланировано слишком много интересного, поэтому собралась я очень быстро. Воины клана сдохли бы от зависти, увидев, как быстро я надела платье.

Заботу о моём гардеробе Иллая взяла на себя ещё во время подготовки к свадьбе. Мы утвердили несколько эскизов, и вечером, когда ужинали, Мина принесла первый из трёх нарядов. Лёгкое платье светло-голубого цвета с завышенной талией и длинными рукавами. Да, свекровь поддерживала Кеннета в желании одеть меня в соответствии с традициями клана. А я не спорила, потому что платья были похожи на бессалийские.

Первым делом Кеннет открыл портал в клановый дом. Местный дворец уступал в роскоши и белому особняку Делири, и административному корпусу академии. Самое простое здание. Кабинет мужа отличался от его спальни почти так же сильно, как я от фитоллийских ведьм! Деревянные полы, слава богам, не скрипящие, крепкая мебель в тёмных тонах. И ужасные портьеры. Тяжёлые. Непонятного мышиного цвета.

– Надеюсь, ты не будешь против, если в нашем доме всё будет несколько иначе, – проворчала я. Кеннет сразу подошёл к окну, чтобы раздвинуть шторы. При свете комната не казалась настолько ужасной. – Впрочем, ты уже дал мне карт-бланш, так что сам виноват.

– Я видел приют с трактиром, поэтому своим якобы ужасным вкусом тебе меня не испугать. Не волнуюсь я за наш дом. Чего не скажешь о мастерских и других делах. Свиток с отчётом по фитоллийским сиротам на столе. Прочтёшь?

– Да.

Я сняла со свитка ленту и развернула на столе необычно длинный лист. Фитоллийские аналитики любили таблицы так же сильно, как я. Восемь узких колонок с безликими цифрами и данные за последние пять лет. В отчёте скрупулёзно подсчитали, сколько в клане сирот. Почти две трети из них жили с матерями, остальные с дальними родственниками. Магов среди детей зарегистрировано восемьдесят процентов, но только десять к двенадцати годам имели уровень дара, позволяющий учиться дальше. В академию поступали единицы. Данных по девушкам было и того меньше. Такое ощущение, что за ними вообще не следили. Воинов ведь из девочек не получится.

– Сиротам не выплачивают пособия, да? – тяжёлый вздох я не смогла подавить. – Клан теряет много магов, Кеннет. Цифры катастрофические. Из ста одарённых ты получаешь четырёх новобранцев. И у них уровень практически минимальный.

– Да, я видел их категорию при зачислении, – муж забрал у меня свиток и вгляделся в цифры. – Пятая. Меньше не бывает. Нет, пособий мы сиротам не назначаем. В клане сильные семейные традиции. Считается, что детей всем необходимым должна обеспечивать мать или опекуны. Иначе я бы знал, сколько всего сирот. Назвал бы тебе конкретные цифры из финансовой отчётности сразу же, как ты впервые задала вопрос. Четыре из ста. Да уж.

Кеннет достал из кармана зеркало, провел над ним ладонью и позвал:

– Витт, ответь мне.

Появилось ли в зеркале отражение начальника академии, я не знала, зато услышала его голос.

– Я здесь, лин Делири.

– Можешь объяснить, почему так мало мальчиков-сирот становятся курсантами академии?

– Уф-ф-ф, – выдох Витта получился сочным и шумным. – Я бы рад брать больше, но мы их обычно забраковываем. Слабое здоровье, недостаток веса, ужасная физическая подготовка и недоразвитый дар. Никто с ними дома не занимается. Их кормят-то через раз. Особенно тех, кто остался на попечении матерей. Вы помните, что у нас принято много рожать? А воины-отцы гибнут на заданиях регулярно. Вот и представьте одну женщину с пятью-девятью детьми. Она спать не успевает и постоянно переживает, где взять деньги. Какая подготовка? Какое постепенное и вдумчивое развитие магического дара? Дети живы – уже хорошо.

Кеннет долго молчал. Напряжение, повисшее в воздухе, каменной плитой давило на плечи. Я хотела поддержать мужа, предложить помощь, но стеснялась говорить, пока Витт ждал ответа в зеркале.

– Хорошо, я понял, – кивнул глава клана. – Спасибо. Можешь письменно изложить всё, что сейчас рассказал?

– Да, я составлю рапорт. Постараюсь к вечеру прислать вам.

– Буду благодарен. У меня всё, отбой.

– Ясных дней, лин Делири.

Кеннет дождался, пока отражение исчезнет, и убрал зеркало в карман.

– Ситуацию можно исправить, – аккуратно начала я, – наладить подготовку магов, обеспечить их учебниками, трёхразовым питанием и хорошими учителями. Посмотри на моих воспитанников. Самому младшему магу среди них восемь. И Сирая говорит, что совсем маленькие тоже будут колдовать. Динали почти шестнадцать, дар только появился, а она уже неплохо освоила его. Бытовые заклинания только так использует. Миса проходила испытания в Северной башне наравне с парнями. Нужно немного сменить подход. Через пару лет ты получишь на пяток-другой больше курсантов в академию. Через пять-семь лет – отряд неплохих воинов.

– Твои дети подпитываются от источника. Их дар появился и вырос благодаря его энергии. У нас такой поддержки нет, время упущено… – заговорил муж и тут же снова замолчал.

– Появился благодаря источнику, – не стала я спорить. – Но развили его сами ребята, пусть и при поддержке того же источника. Я не говорю, что все сироты клана станут великими магами. Но их точно станет больше, чем сейчас. Человеческий ресурс самый ценный.

– Что ты предлагаешь? – хмуро спросил муж. – Извини, я пока зациклился на поганой мысли, где взять деньги ещё и на это. Если к каждому сироте приставить учителя, то приток новых магов слишком дорого обойдётся клану. Можно построить приют. Но ты учти, пожалуйста, мальчики и девочки у нас обучаются раздельно. Так велят традиции и здравый смысл. Не нужны девочкам нормативы по бегу и плаванию.

Я задумалась. Как объяснить супругу, что девочки могут стать хорошими магами? Он ведь с ведьмами общается, видит, на что способны женщины. Откуда столько закостенелости и консерватизма?

– А ещё традиции клана велят жёнам рожать пятерых детей, а кормить их получается исключительно по праздникам, – резковато заметила я, но взяла себя в руки. – Из девочек необязательно делать наёмниц. Они могут стать артефакторами, зельеварами, лекарями. Много вариантов. И каждый из них будет лучше нынешнего положения. Я предлагаю собрать их вместе. Централизованно управлять гораздо удобнее. Десять учителей по разным дисциплинам, большое здание без излишеств. Отдельные казармы для мальчиков и девочек, но большая часть занятий может проходить совместно. Чтобы соблюсти традиции, дети могут возвращаться домой на выходные и каникулы, но в остальное время должны быть под присмотром учителей.

Я остановилась, чтобы перевести дух. В горле пересохло. Поддерживать реформаторский пыл под угрюмым взглядом Кеннета оказалось непросто. Ладно, муж хотя бы слушал и не перебивал, как Ксанир. Не посылал меня на кухню или в сад ухаживать за цветами. Значит, есть шанс, что мы согласимся в самом сложном – равном статусе для мальчиков и девочек при обучении магии. За такое я была готова сражаться до конца.

– Со временем можно в академии организовать факультет для девушек, – подавив желание зажмуриться от страха, продолжила я. Словно в бездну прыгала. Вернее, вступала на ту территорию, куда в Клане Смерти пока не заглядывали. – Не хочешь военизированный, пусть будут мирные профессии. Вы двадцать лет пытаетесь выйти на самообеспечение за счёт оружия и заказов. Нельзя хранить все яйца в одной корзине. Да, придётся хорошенько поразмыслить, где взять деньги прямо сейчас. Но в перспективе у клана появятся специалисты разных профилей, новые товары для международного рынка или хотя бы для фитоллийского. Тебе больше не понадобится просить у Верховной субсидии. Клан успокоится, увидев, что дела налаживаются.

Кеннет медленно положил свиток на стол и вздохнул.

– Ты говоришь о будущем детей, а я слышу стариковское ворчание над ухом. «Спальни девочек рядом со спальнями мальчиков. Р-р-развр-р-р-ат». Будет сложно, Хельда. Мы живём в мире, где соблюдение приличий значит больше, чем жизнь голодного ребёнка. Но я согласен, что без серьёзных изменений нам из болота бюджетного дефицита не выбраться. Давай начнём со школы-интерната. В конце концов, она будет построена при фитоллийском посольстве на территории соседнего королевства. Значит, там будут действовать другие нормы приличия. А недовольных я пошлю к демонам. Столько лет никто не волновался, что дети недоедают, и сейчас тем более не стоит разевать рот.

– Боги, мой муж – гений! – довольно улыбнулась я. Гнетущее напряжение растворилось в воздухе вместе с последними словами Кеннета. – Объединим моих ребят и сирот клана, на источнике их дар окрепнет. Так даже лучше!

Я уже представляла себе едва ли не армию детей, получивших шанс стать кем захотят. Клан выйдет на новый уровень. Ксанир прекратит презрительно морщиться, глядя на деловую невестку.

Нутром чуяла, мы с Кеннетом встали на правильную дорожку. Теперь главное – не сойти с неё.

Глава 8. Амелия

Кеннет закрыл свиток, перевязал его лентой и убрал в ящик стола. Он нервничал, а я злилась на себя за это. Понимала, что сказала всё правильно, но переживала, что вскрыла нарыв так неаккуратно. А впереди был ещё один повод для жарких споров и отстаивания своей позиции. На разговор в кабинет главы клана спешила навязанная мне новая управляющая приюта, она же глава будущей школы-интерната Амелия.

Я старалась отбросить предубеждение против девушки. Ещё раз напоминала себе, что в свои двадцать пять тоже слишком молода. Но когда открылась дверь и воздушное создание пробормотало «ясных дней, лин Делири», я потеряла дар речи.

Худенькая девчушка в белом платье. Пепельный оттенок волос ей достался от отца, а огромные глаза, наверное, от матери. Непонятно, в чём душа держалась. Да у меня Динали, Миса и Эрика крепче! И вот она должна справляться с тридцатью детьми? Немыслимо. Рослый Бесо в свои пятнадцать на полголовы выше её.

– Хельда, знакомься, – муж кашлянул, напоминая, что он тоже здесь. – Амелия. Дочь Витта.

Девушка повторила приветствие, обращаясь уже ко мне, и опустила взгляд.

– Светлого неба, Амелия, – я нервно улыбнулась. Боги, это катастрофа! Если внешность отражает характер, придётся отказать девушке, несмотря на уважение к её отцу. А ведь тогда предстоит искать новую кандидатуру. Очень долго искать. – Вы не стесняйтесь, лина. Я задам вам пару пустяковых вопросов. Сами понимаете, доверить детей совершенно незнакомому человеку слишком неосмотрительно с моей стороны. Поэтому мы с вами должны познакомиться.

Амелия потянула носом воздух. Даже закрыла глаза ненадолго, а потом заговорила:

– Нет, я не против. Если верно понимаю, вы ждёте, чтобы я развеяла ваши сомнения. Признаюсь честно, сама волнуюсь и готова упасть в обморок. Первое впечатление испорчено, мне уже не стать в ваших глазах уверенной претенденткой. Но разве о книге судят по обложке?

Кеннет усмехнулся и потянулся к кувшину с лимонадом, ясно давая понять, что не собирается вмешиваться в разговор. Будет изображать занятость работой и пить студёную воду с дольками лимона, имбирём и мёдом.

– У меня в штате треянка, больная камнянкой, – пошла я на откровенную провокацию. Побежденная болезнь Риль уже не заразна, но выглядит отталкивающе. Я ждала реакции от Амелии, но, как ни странно, она и бровью не повела. Смотрела на меня в ожидании продолжения фразы и молчала. Ни испуга, ни презрения или омерзения. Дочь Витта будто и впрямь не придавала значения внешности людей, с которыми предстояло работать. – Если бы я судила книги по обложке, не стала бы брать больную швею. Но, признаюсь, меня смущает ваш возраст, Амелия. Сколько вам лет?

– Возраст – тоже обложка, – едва слышно пробормотала она под нос, но, повысив голос, ответила совсем другое: – Девятнадцать, лина Хельда.

– Вы понимаете, что в приюте будут не только малыши, но и ребята пятнадцати-шестнадцати лет? Уверены, что сумеете наладить с ними контакт, заслужить уважение?

– Я уже год помогаю отцу с занятиями у курсантов академии, – ровным тоном ответила Амелия. Похоже, к ней стала возвращаться уверенность. – Парни там ещё старше, и уже считаются мужчинами. В первый день не спорю, вышел курьёз. Меня спросили: «Что ты здесь забыла, девочка?» Пришлось просить нашего плотника сделать кафедру в аудитории перед учебной доской, чтобы, читая лекцию, я всё же возвышалась над курсантами. Во второй день меня традиционно решили разыграть. Зачаровали мел. Когда я писала тему на доске, он шипел, искрился и оставлял огненный след. Пришлось развеять заклинание и предложить письменно ответить на вопросы по вчерашнему материалу, пока я привожу учебный инвентарь в порядок. У нас это называется срезом знаний и строго оценивается. Никто не захотел портить себе успеваемость. Дисциплина восстановилась сама собой. А с младшими детьми всё ещё проще. Тут вы правы, лина Хельда.

– Изящное решение, – признала я. К ангелочку в белом наряде однозначно стоило приглядеться. Если не в роли управляющей, то хотя бы как учитель она могла бы принести много пользы. Я улыбнулась и хитро посмотрела на Кеннета, решив не упускать возможности немного съязвить. Чтобы жизнь мёдом не казалась. – Надо же, девушка-маг. Преподаёт в академии, приносит пользу клану. Ой, какая неожиданность!

Муж ответил широкой улыбкой, а Амелия снова принюхалась. И вот на этот раз её странная привычка не осталась без внимания.

– Простите мою бестактность, – Кеннет достал из ящика стола два стакана, – я не предложил лимонад. Амелия, вас смущает аромат имбиря?

Она растерянно прикусила губу и замотала головой. Правильно, потому что со своего места уловить то, что добавили в кувшин, никак не могла. К чему тогда принюхивалась?

– Нет, он прекрасно оттеняет мяту.

– Лимон, – поправил Кеннет. – Вы путаетесь в запахах? Плохо их чувствуете?

Щёки девушки вспыхнули румянцем. А ведь она только что спокойно отнеслась к камнянке у Риль. Странно.

– Нет, я их чувствую даже слишком хорошо, лин Делири.

– В моём кабинете нет мяты, – отрезал он.

У Амелии задрожали губы. Она нервно провела по ним пальцами и спрятала руки за спину.

– Что вы скрываете? – продолжал давить Кеннет. – Учтите, я болезненно отношусь к безопасности лины Хельды и её воспитанников. Есть причины, почему приют эвакуировали в Фитоллию. И я склонен потакать любому приступу паранойи.

– Мои способности не опасны, – испуганно прошептала девушка. – Они никому не вредят.

– Амелия, а почему вас не смутило, что в приюте рядом с вами постоянно будет больная камнянкой женщина? – я склонила голову на бок, стараясь поймать за хвост ускользающую мысль. Возможно, она никак не связана с подозрениями Кеннета и способностями юной магессы. – Вам всё равно, с кем жить под одной крышей?

Дочь Витта вернула руки к груди и, уже не скрываясь, теребила кружево воротника. Пару мгновений мы с Кеннетом молчали, наблюдая за ожесточённой внутренней борьбой. Наконец, Амелия заговорила.