Глава 14

Зачем же гнаться по следам того, что уже давно окончено?

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита».

Подъехав к небольшому дому, Нелсон припарковал машину и, надев капюшон на голову, вышел из авто. За все это время, пока они ехали, Оливия не проронила и слова. Она не хотела разговаривать с этим человеком. Зачем он появился в ее жизни? Он только все портит! Ей с лихвой хватило бы Митчелла, после встречи с которым перевернулся весь мир.

– Выходи, – сказал парень, открыв перед ней дверь, но Оливия лишь надула губки. -Выходи я сказал! – чуть громче проговорил он, и обида сменилась злостью. Как он смеет на нее кричать?

Девушка вышла из машины и, исподлобья взглянув на Зака, побежала так быстро, что было мочи.

– Вот, черт! – выругался парень и ринулся вслед за девушкой. Дождь лил как из ведра, машины мчались по трассе, разбрызгивая везде воду, попадая колесами в лужи. Где-то сверкнула молния.

– Подожди! – крикнул Зак. -Пожалуйста, стой!

Парень никак не мог догнать Оливию, но тут впереди сверкнули фары. Он видел, что девушка успела свернуть с дороги, но, споткнувшись, упала. Зак не на шутку перепугался и, подбежав к девушке, склонился над ней, взяв за руку.

– Все в порядке? – почти шепотом спросил он, но в ответ услышал глухой стон:

– Нога…

Взгляд парня упал вниз на ноги девушки, и он увидел кровоточащую рану прямо на икре. Аккуратно подняв девушку с земли, парень осмотрелся вокруг. «Да уж, – подумал он, -Далеко же мы убежали от дома».

– Отпусти меня, – пролепетала девушка.

– Еще чего! – хмыкнул Зак. -Почему ты убежала? Ты же не знаешь, где мы находимся. Глупенькая ты.

– Я не глупая! – возразила Оливия и тут же взвыла от боли в ноге, на что парень просто ответил:

– Держись крепче.

Добравшись до дома, парень в первую очередь положил девушку на кровать. Дом у Зака был одноэтажный, довольно-таки маленький, но для холостяка вполне сойдет. Пока парень искал аптечку, Оливия успела разглядеть комнату, в которой находилась. Стены были окрашены в серый, все здесь было в одной цветовой гамме: черные цвета, белые, серые… «Мрачновато, но со вкусом», – вынесла вердикт девушка и откинулась на подушку. Голова немного кружилась от быстрого бега и резкого падения.

– Тебе надо бы сменить одежду, – послышался голос заходящего парня.

Девушка приподнялась на локтях:

– Интересно, во что же мне переодеться?

– Об этом я не подумал, – Зак нахмурился и поставил аптечку на журнальный столик. -Знаешь, что? Давай ка иди в душ, а я промою тебе рану.

– В душ? – Оливия удивленно взглянула на парня и тот кивнул.

– Да. Тебе нужно искупаться. А я, пока что, поищу для тебя одежду, – сказав это, парень выпрямился и направился к шкафу. Девушка села на кровати, свесив ноги на пол, но ступить на больную ногу не могла: кровь не прекращалась.

– Иу… – скривилась она от боли, и Зак обернулся.

– Бог ты мой! Вся постель в крови!

– Да, ты был неосторожен, уложив меня сюда, – усмехнулась девушка.

Парень подошел к Оливии и, взяв ее на руки, понес в ванную комнату.

– Эй! – вскрикнула девушка. -Ты что себе позволяешь?

– А что, разве тебе не больно наступать на ту ногу? – ухмыльнулся Зак и, поставив девушку на коврик, включил воду. -Смотри, здесь горячая вода, а здесь холодная. Вот полотенца. Как будешь готова – зови. Тебе нельзя сейчас ходить.

– Хорошо, – ответила девушка и уже хотела снять мокрую футболку, как заметила, что Зак в упор на нее смотрит. -Может, ты выйдешь?

– Ой, прости, конечно, – будто бы очнувшись, ответил он и поспешно вышел, закрыв за собой дверь.

«Ну, слава Богу, этот тип ушел!», – с облегчением вздохнула Оливия и засунула руку в карман. Там все еще лежал пистолет. Недолго думая, девушка затолкала оружие ногой под тумбочку и, раздевшись, включила воду. Теплые струйки воды стекали по телу и тяжесть, которая накопилась в душе, стала понемногу рассеиваться.

«Неужели, у меня не может быть все, как у нормальных людей? Почему я должна вечно от кого-то убегать, кого-то убивать…? Мне так все это надоело. Иногда так хочется обычной, спокойной жизни, в которой будет учеба, работа, дружба, любовь, но это, увы, все не для меня. Это решили за меня, еще до того момента, как я родилась. Не я выбрала эту судьбу, не я! Фрэнк убит, а Кларка наверняка посадят. Значит, я свободна? В теории – да. Но на самом деле, я оставила кучу улик, плюс ко всему меня похитил какой-то журналист и увез в другой город непонятно вообще, для чего. Наверное, ему просто нужна от меня нужная информация, иначе, он бы так мной не интересовался. Он думает, я глупа. Что ж, это его право, мне это только на руку», – с такими мыслями, Оливия вышла из душа и обернулась синим махровым полотенцем. «Звать этого парня или не звать?», – подумала она.

Решив, что справится сама, девушка аккуратно открыла дверь и ступила на больную ногу. Кровь уже перестала идти, но ощущение было такое, будто, наступая на эту ногу, ходишь по острию ножа. Прихрамывая, Оливия кое-как дошла до кухни. Ей страшно хотелось пить, но, ступив в очередной раз на больную ногу, девушка поскользнулась и упала. Она тут же почувствовала резкую боль в голове и потеряла сознание.

Проснулась она от резкого запаха нашатырного спирта и, сморщившись, распахнула глаза. Перед ней сидел Зак и, заметив, что девушка пришла в себя, он явно обрадовался.

– Ну, наконец-то! – воскликнул он. -Я уж думал, ты не проснешься.

– Мечтать не вредно, – процедила Оливия сквозь зубы и вновь замолчала.

Голова трещала так, будто по ней проехал грузовик, причем раз десять.

– Горе ты луковое, как же тебя угораздило? – парень подал девушке стакан воды и помог сесть. Осушив его полностью, девушка с благодарностью взглянула на Зака.

– А волшебное слово? – улыбнувшись спросил парень.

– Еще, – ответила Оливия, и парень рассмеялся.

Пока девушка спала, он обработал ей рану и приготовил сухую одежду.

– Хочешь переоденься, а потом еще полежишь? – спросил он и протянул ей стопку из двух элементов одежды.

– Что это? – нахмурилась она.

– Брюки и футболка, – Зак пожал плечами. -Что-то не так?

– А, нет. Все хорошо, – быстро проговорила Оливия, чтобы побыстрее избавиться от общества этого парня. -Спасибо.

– Если что-то будет нужно – зови, – сказал Зак, направляясь к двери. -Именно зови, ясно? А не как в прошлый раз, – он немного улыбнулся, и Оливия фыркнула в ответ:

– Ладно.

Парень развернулся к выходу, но девушка окликнула его:

– Стой!

– Да, да? – усмехнулся Зак.

– А у меня нет сотрясения мозга?

– Нет, – засмеялся он. -Хорошо, что не на кафель упала, а то сейчас я собирал бы тебя по кусочкам.

«А я итак разбита…», – подумала про себя Оливия и тяжело вздохнула.

***

Дождь понемногу стал утихать, но прохлада, оставшаяся после него, поселилась и в душе у братьев. Кто бы мог подумать, что дядя и отец вечно соревновались друг с другом. Немыслимо. Единственное, чего жаждал Лауренц в данный момент – это, как можно быстрее, узнать правду. Неужели отца убили из-за проекта? Что-то здесь не так, но что именно? Вероятно, в документах не было тех подробностей, который могли бы помочь развязать этот клубок…

По пути, Джефферсон не говорил ничего. Губы его были сжаты, глаза упрямо смотрели вперед, будто бы не видели никакой дороги, а только лишь что-то заметное ему одному. Лауренц впервые видел Джефа в таком состоянии. Нет, он, конечно, всегда был упрямым, стойким, непоколебимым, но здесь уже перебор. Сразу видно: он не отступится ни на шаг, пока не разузнает истинную причину убийства, пока не узнает, что же произошло на самом деле.

Лауренц выглянул в окно и тяжело вздохнул.

«Где же сейчас моя Оливия?» – промелькнуло в его голове, но внутреннее Я усмехнулось:

«А с чего ты это взял, что она твоя?»

«Я чувствую это», – мысленно ответил Лари.

«А может быть она сейчас с кем-то другим?», – не унимался внутренний голос.

«Заткнись!», – воскликнул парень про себя и зажмурился. Ему даже и думать не хотелось о том, что Оливия может быть с кем-то, кроме него. «Только бы она была жива…»

Джеф откашлялся:

– Лари? – позвал он брата.

– Да?

– Почему ты сказал не приплетать сюда Зака? Его помощь нам может пригодиться.

Лауренц нахмурился:

– С чего бы это?

– Он профессионал в своем деле, поверь мне. Он многое может разузнать, а твоё, как ты выразился, предчувствие, может тебя и обманывать, – спокойно ответил Джефферсон.

– Забавно, – усмехнулся Лари. -Ты ведь тоже профессионал в этом деле и разбираешься во всем гораздо лучше него. Почему ты так его хвалишь?

– А почему ты умоляешь его способности?

Лари помотал головой, давая понять, что не согласен с братом.

– Когда-нибудь, Джеф, ты поймешь, что нельзя верить всем так безгранично.

Джефферсон промолчал. Безусловно, Лари прав, но, если никому не доверять, можно стать одиночкой, а Джеф не переносил одиночества. Оно его угнетало.

– Согласен, – наконец выдавил из себя Джеф. -Но почему ты к нему так относишься, не понимаю. Дай ему шанс.

– Он меня бесит, Джеф. Явно ведь что-то скрывает, а тебе не рассказывает.

– Хорошо, мам, он плохой мальчик. Обещаю с ним больше не дружить, – поддразнил Джефферсон брата.

– Брось! – усмехнулся Лари. -Ты ведь все равно сделаешь по-своему, верно?

Джефферсон улыбнулся.

– Да, в этом мы с тобой похожи. Мы мало к кому прислушиваемся и вечно делаем так, как думаем сами.

– Когда-нибудь ты убедишься, что я был прав, – скрестив руки на груди, сказал Лари и Джефферсон засмеялся.

– Ну, или ты, когда-нибудь, поймешь, что был неправ.

– Поверь мне, пусть лучше я окажусь неправ, чем он тебя предаст, – вздернув брови вверх, проговорил Лауренц.

– Не неси ерунду, Лари! – фыркнул Джеф. -Он не подведет.

– Никогда не будь уверен в ком-то на все сто процентов, – парировал Лауренц и добавил, усмехнувшись: -Ну, само собой, ни в ком, кроме меня.

Джеф улыбнулся и повернул руль влево. Вдалеке уже виднелся их родной дом. Дом, в котором они выросли, дом, где прошло их детство, дом, где убили их отца.

***

Розали Митчелл сидела дома и пила горячий чай с лесными ягодами, сидя на своем любимом мягком диване. По телевизору шла какая-то мелодрама, но женщина ее почти не смотрела. Она вовсю была увлечена своей работой. Розали делала эскиз для нового проекта и, само собой, не слышала, как к дому подъехал автомобиль. Через несколько мгновений, женщина резко дернулась, услышав громкий стук.

«Кого это там принесло?»

Женщина отложила в сторону альбом и, нехотя, встала с дивана. Открыв дверь, на пороге она увидела сыновей, и в глазах ее можно было прочитать удивление вперемешку с радостью.

– Какими судьбами? – спросила она, улыбнувшись.

– Здравствуй, мам, – коротко поздоровался Джеф, и Лари кивнул в знак приветствия. -Можно мы зайдем? Нужно поговорить.

– Да, конечно, заходите, – пожав плечами, ответила она и закрыла за братьями входную дверь.

Розали прошла на кухню и поставила чайник, а Лауренц и Джефферсон тихо прошли вслед за ней.

– Что-то случилось? – спросила она, не оборачиваясь.

– Случилось, – коротко ответил Джефферсон и сел за стол, Лари же стоял у стены и взгляд его был устремлен в потолок.

– Что? – спросила Розали и разлила чай по кружкам. -Может, все же расскажете или так и будете молчать?

Она присела рядом с Джефферсоном и сделала небольшой глоток чая, в то время как Лауренц все еще стоял, не двигаясь. Братья переглянулись, но никто из них не решался начать разговор. Это начало выводить Розали из себя.

– Скажите уже наконец, в чем дело!

– Это случилось девятнадцать лет тому назад, – ровным голосом проговорил Джеф и кивнул брату, чтобы тот сел за стол. -Именно тогда…

– Я знаю, – оборвала его Розали. -Я знаю, что тогда убили Холла. Я знаю, – она нервно сглотнула, и на глаза набежали слезы.

– Тише, мам, не плачь, – Лауренц положил руку на плечо матери, и та взглянула на него с нежностью.

– Так чего вы хотите? – спросила она.

– Мы решили провести собственное расследование, – хрипло отозвался Лари. -И кое-какие зацепки у нас уже есть.

– Боже мой, вы хоть понимаете, на что идете? – женщина закрыла лицо в ладонях и тяжело вздохнула. -Что же вы собираетесь делать?

– Ты знаешь что-либо про взаимоотношения нашего отца и Генри?

Джефферсон подпер подбородок рукой и взглянул на мать голубыми глазами, такими же, как и у нее.

– Я знаю лишь то, во что меня посвящал Холл. А посвящал он меня, если честно, в немногое… С Генри они мало общались. Насколько я знаю, у каждого был свой бизнес, и они были так «заняты», что не могли найти времени друг для друга. Они никогда не были дружны, не говоря уже о родственной близости. Насчет своей работы он не говорил мне ровным счетом ничего. Я лишь иногда помогала ему в создании новых проектов и, наверное, это все, что я могу вам сказать.

– Мам? А ты знаешь что-нибудь о последнем проекте отца? – вдруг спросил Лауренц.

– Я помогала ему в создании этого проекта. Это был действительно блестящий проект, который мог оставить след в истории Лондона, но что-то пошло не так…

– Что именно? – явно заинтересовавшись, спросил Джеф. -И да… Не могла бы ты нам рассказать все, что знаешь об этом проекте?

– Ох, вы всегда были такими любопытными, что просто страх и ужас, – улыбнулась Розали, и вокруг глаз появились морщинки. -Пойдемте в зал. На диване куда приятнее вести задушевные разговоры.

Она взяла пустые кружки со стола и вымыла посуду.

– Мама! – усмехнулся Лари. -Задушевные – это вряд ли. Скорее просто деловые.

– Неважно, – улыбнулась женщина и прошла в гостиную.

Положив альбом на журнальный столик, она села на диван и устроилась поудобнее, поджав под себя ноги. На ней были спортивные брюки и топ бордового цвета. Для своего возраста, она выглядела превосходно, и даже неудивительно, почему у нее всегда было так много поклонников. Розали была обаятельной женщиной, и ее ум прекрасно гармонировал с красотой. Она не любила ссориться по пустякам, не любила спорить и ругаться. По натуре она – мягкий и добрый человек, с ней никогда не бывает скучно. Никто не знает, что придет ей в голову в следующий момент, и эта непредсказуемость досталась Лауренцу от нее по наследству.

– Ну, что? – спросил Джеф, усаживаясь на диван. -Расскажешь или нет?

– Конечно, расскажу, – ответила Розали. -Вам рассказать о самом проекте?

– Для начала, да, – кивнул Лауренц, и Розали вздохнула.

– Проект состоял в том, что здание архитектора Нормана Фостера будет реконструировано и переделано под художественную галерею. То, что Холл хотел создать – было очень красиво; проект должен был иметь колоссальный успех. Фостер согласился на эту сделку и подписал контракт, но позже он расторг договор, согласившись на проект с другой компанией. Остального я не знаю. На вопросы о проекте Холл отвечал коротко: «Все нормально». Ну, я и думала, что все в порядке, пока однажды не случилось то, что случилось, – сказав последние слова, она закрыла лицо в ладонях, но через мгновение убрала руки от лица и тяжело вздохнула: -Нет. Я не буду плакать.

– А тебе никогда не было интересно, кто его убил и за что? – спросил Лари, Джефферсон же сидел, откинувшись на спинку дивана, и о чем-то размышлял.

– Конечно же, мне было интересно! Но, когда я спрашивала у вас про это в детстве, ты – Лауренц – молчал, а Джефферсон отвечал: «дяди в черном». А потом я уже не хотела бередить эти воспоминания, не хотела делать вам больно, – женщина опустила взгляд и убрала локон волос за ухо. -Бизнес-грязное дело. Не нужно вам связываться с этим…

– А можно спросить? – вдруг заговорил Джеф.

– Конечно.

– А Генри стал владельцем компании отца по наследству? Или же нет?

Розали на минутку призадумалась.

– Насколько я знаю, по наследству. Так было написано в завещании, – пожав плечами, ответила она.

– А ты не думала, что завещание могло быть ненастоящим?

Женщина удивленно взглянула на сына.

– Что ты имеешь в виду, Джеф?

– Генри был владельцем той компании, которая подписала контракт с Фостером, – ответил Джефферсон. -И на тот момент, когда отца убили, его проект находился в действии.

– Что? – Розали ахнула и широко раскрыла глаза. -То есть как? Почему проект снова считался действительным?

– Мы это и хотим узнать, – отозвался Лари. -Непонятно, почему так произошло. Ведь после этого отец подвергся нападению.

– Какой ужас, Боже мой… – начала причитать Розали. -Генри был владельцем той компании? Он соревновался с Холлом? Это ужасно…

– Нам кажется, он причастен к убийству, – добавил Джефферсон, и это в конец ошарашило их мать. Розали схватилась за голову и зажмурила глаза.

– Мам, а можно нам зайти в кабинет отца? – осторожно спросил Лари.

– Что? Нет, нет. Нельзя. Я туда никого не впускаю.

– Но это важно, мам, – умоляюще взглянул на женщину Джеф. -Нам нужно обыскать его кабинет.

– Нет, вы мне объясните, какой сейчас в этом смысл? – нахмурившись спросила Розали и налила себе воды из кувшина. -Что вы хотите доказать и кому? Это ведь было так давно! Все уже и думать забыли об этом, – женщина сделала несколько больших глотков, тем самым, осушив стакан полностью.

– Мы хотим знать, – твердо ответил Джефферсон. -Мы хотим знать, кто виновен в его смерти.

– И в его кабинете наверняка есть много важных документов, – добавил Лауренц.

– Хорошо, – немного помолчав, ответила Розали. -Я открою вам кабинет. Вы и правда, думаете, что что-то найдете?

Братья кивнули.

– Что ж. Следуйте за мной, – увереннее сказала женщина и, поставив пустую кружку на столик, поднялась с дивана.

Личный кабинет Холла Митчелла находился на втором этаже в конце коридора. Бросив взгляд на дверь, Лауренц нервно сглотнул. Сейчас он войдет в кабинет своего отца, и нужно держать себя в руках. Самое главное – не дать волю своим чувствам и эмоциям, потому что все в этом кабинете принадлежало когда-то отцу. Каждая вещь – это память. Это – воспоминания о нем, о любимом и родном человеке. Видеть хоть что-то, что напоминало бы о нем – ужасно больно.

Полиция тогда решила, что Митчелл застрелился, и в протоколе написали ужасное слово «самоубийство». Мальчики были единственными свидетелями убийства, но им никто не поверил. Маленький Лари хотел кричать на весь мир: «За что? Есть ли в этом мире справедливость? И если есть, то – где?» Но со временем он понял, что кричать нет смысла. Его все равно никто не услышит, потому что справедливости нет. И, даже не смотря на все эти мрачные мысли, Лари, в глубине души своей, надеялся на лучшее. Он жил одной мыслью – узнать и доказать правду. А возможно ли это – он не знал. И вот этот момент настал. Он решился. Решился, наконец-таки, узнать правду и доказать всем, что она есть. Теперь уже нельзя отступать. Нельзя.

Розали повернула ключ в замке и отворила дверь в кабинет. Войдя в него, братья осмотрелись и поняли, что ничего здесь с тех пор не изменилось. Все также стояли письменный стол, на котором был идеальный порядок, и книжный шкаф, в котором было множество книг с разноцветными обложками, все также проникал в комнату тусклый солнечный свет. Прошло девятнадцать лет, но все было по-прежнему.

– С чего начнем? – тихо спросил Лари своего брата.

– С завещания.