Цитаты из книги «Девушки после пятидесяти»

Девушки за пятьдесят прекрасно знают, что любой стресс замечательно снимается тремя вещами: сексом, шоколадом и шопингом. За неимением первого и третьего можно ограничиться вторым.

Ольга опять задумалась. Действительно, с возрастом приоритеты как-то меняются. Во-первых, уже совершенно не хочется тратить своё время на неприятных людей. Тех, с которыми раньше Ольга общалась бы из какой-то дурацкой якобы вежливости. Во-вторых, совершенно не хотелось никого ни в чём убеждать, ведь Ольга поняла, что человека ни переделать, ни научить просто невозможно. Каждый учится на своих ошибках. И ты либо смиряешься с чьими-то недостатками и принимаешь их, либо просто перестаешь общаться. А в-третьих, на первое место уже выплывают твои собственные интересы, ведь ты никому ничем не обязана, и можешь уже позволить себе делать то, что заблагорассудится, не оглядываясь на общественное мнение. В конце концов, и картошки жареной поесть, и покурить, или даже водки выпить. Правда, это вот уже может нанести вред организму, а организм свой надо любить и беречь, это, в-четвертых.

Появляется, как чёрт из коробки, и говорит: «Я не буду, я не буду целовать холодных рук, в этой осени никто не виноват, не виноват…», – с чувством пропела она. – Ишь ты! Не виноват он, сволочь. А теперь оказывается, он любил! Любил, любил и не долюбил! Нет! Если ты любил, почему не пришёл, не сказал так, мол, и так? Я ж как-то должна была понять это вот, ну, что любил? Может, я тоже …. Или нет. А то сто лет прошло и теперь не будет он, видите ли, холодных рук целовать. Пусть жене своей расскажет, кого он там любил, и детям тоже знать не помешает, а еще внукам. Всем полезно! –

Я, Оленька, сына своего люблю, внука, невестку, не всегда, правда, но люблю. Вас с Вероничкой люблю, даже Сергуньку и твоего Шурале люблю местами. А мужиков любить – последнее дело!

Ирина Мясникова Девушки после пятидесяти Вероника влетела в салон так, как будто за ней гналась стая возмущенной общественности. Она скинула куртку на диван для посетителей и плюхнулась сверху. – Ну? – поинтересовалась Ольга, выключив фен и оторвавшись от головы Элины. – Ну?! – Элина тряхнула безукоризненной головой с безукоризненной стрижкой. Обе они, Ольга и Элина, смотрели на Веронику через зеркало. Вероника сверкнула глазами в сторону Сергуньки, который за соседним креслом, оглаживал бритвой лысую башку своего постоянного клиента. – Вероника Сергеевна! – пропела Оксанка, видимо вспомнила, что она тут администратор, – вам чая или кофе? – Кофе давай, – велела Вероника, – только с сахаром! – Вам сколько ложек? – Две, нет, три клади! У вас ложки какие-то лилипутские. Ольга тем временем опять включила фен и продолжила усиливать безукоризненность Элины. При этом она периодически через зеркало поглядывала на Веронику, чувствовалось, что та сейчас лопнет от нетерпения. Дело в том, что накануне Вероника ходила на встречу одноклассников. Эти одноклассники решили собраться в честь тридцатипятилетия выпуска. Сама Ольга ни на какие подобные встречи со своими одноклассниками не ходила. Вернее, сходила один раз на такое же вот сборище только в честь двадцатилетия, поняла, что ей там скучно, и после на предложения организаторов отвечала вежливым отказом. Так же скучно Ольге было учиться в школе. Ни учёба, ни взаимоотношения с одноклассниками особого интереса у неё не вызывали. Ну, с Ольгой-то всё понятно, она серая моль и летучая мышь, середнячок, во всяком случае, таковой была в школьные годы, а вот Вероника – другое дело. Вероника – звезда, девочка-мечта, центр притяжения всех подростков микрорайона. Правда, и она бы тоже ни на какую встречу не поперлась, если б организаторы не пообещали, что явится сам Еремеев. Этот Еремеев был первой любовью Вероники, у них там даже в школе чего-то такое было, что детям до шестнадцати ни знать, ни тем более делать не разрешается! И вот за пару недель до мероприятия Веронике позвонили и сообщили, что великий Еремеев дал согласие на участие и прилетит аж на собственном самолете. Посему Веронику собирали на выход всем миром. Элина даже пожертвовала ради такого дела свою бесценную сумку «гермес», а Ольга, можно сказать, оторвала от самого сердца новые, ни разу ненадеванные туфли «балдинини». Даже Сергунька принял посильное участие в экипировке Вероники, сняв с себя медальончик фирмы «дамиани». Наконец клиент Сергуньки одобрил свою сверкающую лысину, внес деньги за Сергунькин труд в кассу, послал всем присутствующим воздушный поцелуй и удалился. – Ну же, Вероника Сергеевна, рассказывайте, не томите. – Сергунька прижал руки к груди.

Зачем огород городили? Непонятно.

наскрести себе на старости лет какого-нибудь колобка.

Вот раньше, если про женщину говорили, что она вкусно готовит, прекрасно воспитывает детей, уверенно водит машину, заботится о муже, со вкусом одевается, в доме у неё чисто, а она при этом еще и хорошо зарабатывает, то становилось понятно речь идет о замечательном человеке.

Отказ идти на первый приём Николай мотивировал тем, что побывав за решеткой, ценит теперь свое время и тратить его на то, чтобы улыбаться «нужным», но при этом совершенно неприятным людям, больше не собирается. Ведь все эти «нужные» люди вдруг оказались абсолютно бесполезными и немощными, когда с ним случилась беда. Домработница тётя Дуся в той ситуации сделала для него гораздо больше.

Но в этом-то и особенность взгляда со стороны. Сторонний взгляд не живет внутри проблемы, поэтому Ольга всегда старалась никого не осуждать. Ну, разве что самую малость. Вот, к примеру