Глава 4

Сава сердито фыркал и шипел, забравшись на диван в общей комнате – на входе сидел белый лабрадор, которого впустила Яга.

Утро прошло в ленивом сонном безделье. Кот, напившись любимого горячего какао, рассматривал разноцветных рыбок в аквариуме, который установили возле дивана, когда ему показалось, что кто-то скребется.

Мыши? Кот фыркнул – оборзели что ли? Тут ученый кот обитает, он же, если изловит, нравоучениями насмерть задушит. От лекций о поведении в обществе до моралей о пользе труда, который из кого угодно сделает человека.

Но на звук вышла из-за своей любимой стойки Яга и пошла открывать двери.

И вот этот довольно таки крупный пёс сидел и смотрел на черноволосую администраторшу, а она на него, то прищуриваясь, то хмурясь, словно слушая. Кот сердито уселся – на него лабрадор вообще никакого внимания не обращал, лишь изредка водил по полу хвостом и переставлял передние лапы. А потом и вовсе улёгся на пол, положив голову на лапы, периодически поднимая печальные глаза на Ягу.

– Так-так, – покусала губы знахарка, – Ну что, Сава, знакомься, это Рэй, – присела рядом с котом на диванчик.

И она поведала Саве, что узнала от лабрадора.

Рэя щенком подарили «многоуважаемому Пал Палычу» при выходе на пенсию коллеги. В новую главу своей жизни он входил одиноким – с личной жизнью не задалось. Нет, он пробовал, встречался, даже жил с очень милой хозяйственной женщиной, у которой была дочка от предыдущего брака, но своих детей у него не было. А потом дочка родила, ей понадобилась помощь и поддержка, и заботливая мать переехала к ней, да так и не вернулась к нему.

Он ей звонил, писал эти глупые смс-ки, чувствуя себя неловко, но однажды получил банальный ответ, что всё прошло и ничего не получится.

Рэй стал для Палыча практически спутником жизни. Они подолгу гуляли вместе, а вечерами сидели и смотрели по телевизору всё подряд, переключая каналы. Пал Палыч громко комментировал новости, лабрадор слушал хозяина и телевизор.

Второго января Палыч засобирался в магазин – закончилось молоко, которое он так любил добавлять в чай. Рэй, нетерпеливо виляя хвостом, кружился вокруг, упрашивая взять его с собой. Мужчина похлопал по карманам пальто, проверяя ключи, и, посмеиваясь, пристегнул к ошейнику поводок.

– Пошли уже, пошли, гуляка, – открывая двери проговорил он.

Последние пару ночей спалось плохо – народ праздновал Новый год, пускали салюты. Поначалу он любовался ими из окна, но потом уставал, ложился, потрепав по голове Рэя. Сам Пал Палыч этот праздник отмечал чисто символически, слушал поздравление, и под новогодние концерты засыпал, приняв перед сном вместо шампанского таблетки от давления.

Они вышли на улицу – уже смеркалось, включились уличные фонари, искрился в их свете падающий снег. Мужчина остановился, залюбовался. А потом направился в сторону дороги, стал ждать зеленый свет возле светофора, пытаясь зачем-то рассмотреть рекламу на остановке через дорогу, но зрение подводило.

Они уже переходили дорогу, когда Рэй насторожился, потянул хозяина за поводок. Но не успел – иномарка вылетела словно из ниоткуда, Палыч вздрогнул, поскользнулся, падая, нелепо взмахнул руками, дергая поводок.

Визг тормозов, чьи-то крики.

Откуда-то бежали люди. Собиралась толпа.

– Вызывайте скорую! Врач! Есть врач?

Из подъехавшего автобуса выскочила темноволосая невысокая девушка, протиснулась к Палычу, который стонал и пытался приподняться, опираясь на руки.

– Вы врач? – кто-то из толпы требовательно спрашивал, дергая ее за локоть.

– Врач, врач, – отдернула руку, потянулась к Палычу, – Где болит, мужчина? Не вставайте! Сейчас скорая приедет.

– Рэй, – простонал Палыч, пытаясь осмотреться, – Рэй где?

– Рэй? Какой Рэй? – переспросила девушка, представившаяся врачом, склонившись к его лицу.

– Собака…– выдавил с трудом мужчина, проводя рукой по лысеющей голове, поправляя шапку.

– Собаку видел кто? –обратилась к собравшимся вокруг девушка.

– Та вон, лежит, гонщик тот по ней попал, хозяин-то упал, а машина по собаке, – сбивчиво заговорил стоящий рядом подвыпивший мужичок в расстегнутой курточке.

Палыч охнул, захрипел, схватился за грудь и вдруг резко обмяк в руках у девушки.

– Да помогите же придержать его! – воскликнула она, отчаянно пытаясь удержать полноватого Пал Палыча, – Он сознание потерял! Возможно что-то с сердцем.

Рядом присела худощавая блондинка в темном пуховике, помогая, удерживая пострадавшего под спину.

Сирены. Скорая. Палыча осторожно поднимают на носилки.

– А с собакой-то как быть? – спрашивает кто-то в толпе.

– Собаку я возьму, – отстраненно ответила девушка.

– Помочь? Я на машине, отвезем в ветклинику, меня Лика зовут, – предложила блондинка, которая помогала держать Палыча.

– Я Таня, спасибо Вам. Ко мне отвезем, я врач. Ветеринар, – развела руками девушка.

– О как, – хмыкнула Лика, – Ну, будем знакомы.

Таня с Ликой осторожно погрузили Рэя в машину. Таня села сзади, ласково поглаживая пса по спине.

– Вроде переломов нет, но при осмотре точнее будет видно, – сообщила Таня.

Лика кивнула и завела машину.

Так Рэй оказался у Тани. Она жила в двухэтажном доме, на первом этаже которого располагалась частная ветеринарная клиника. А во дворе был небольшой приют для животных, которых периодически подкидывали под двери ветклиники, либо которых находила сердобольная Таня.

Средств на содержание хватало не всегда, девушка размещала просьбы о помощи в соцсетях, иногда помогали клиенты, привозившие своих питомцев или волонтёры. А некоторым счастливым питомцам везло – у них находились хозяева и они покидали приют уже кому-то очень нужными. Таня могла поклясться на чем угодно, что видела, как глазки животных блестели от слёз счастья в такие моменты.

Рэй быстро шел на поправку – к счастью, серьезных повреждений не было. Но он очень тосковал по хозяину. И однажды, заметив приоткрытые ворота, вышел на улицу и побрел в надежде найти хозяина. И вот так набрел на салон Яги.

– Мда, Хатико ты наш, – пошевелил усами Сава сочувственно, а потом насторожился, – Но к нам-то куда тебя? Ягуся, я же лучше собаки, – заискивающе посмотрел, прижимая ушки к голове и умильно складывая лапки на груди.

Яга хмыкнула. Достала круглую металлическую чашу, налила в нее воды, повела над чашей рукой. Всмотрелась в зарябившую воду.

– Ненадолго он у нас, – задумчиво постучала ногтями по стойке, посмотрела на приподнявшего голову Рэя, покачала головой, перевела взгляд на кота, – Потерпишь, Сава.

– Та где ж мы все разместимся, я вот весь большой, весь диван занимаю, почти не помещаюсь, – кот возмущенно зафырчал.

– В прихожей на коврике разместишься, – съязвила Яга, – Раз места тебе мало. А рацион могу и урезать, на диету тебя посадим, вместо блинчиков листики салата будешь грызть, скакалку выдадим, – ехидно прищурилась.

– Я? Приличный кот и на скакалке? – представил себя скачущим, с трясущимся пузиком, Сава, – Да меня мыши засмеют, да как я потом в лес вернусь?

Рэй как-то подозрительно чихнул и прикрыл голову лапой.

Кот демонстративно обиженно повернулся ко всем спиной, но повернувшиеся назад ушки выдавали его интерес к происходящему с головой.

– В тесноте да не в обиде, – протянула Яга, – Ты у меня умный, ты ж у меня ученый. Поладите.

Рэй медленно встал и помахивая хвостом подошел к дивану, на котором сидел кот. Осторожно ткнул его мордой в спину. Сава повернул голову, посмотрел гордо свысока, блеснул сердито ореховыми глазами, отвернулся. Рэй боднул его головой еще раз. Кот развернулся и резко пару раз легонько дал лабрадору по носу лапой, не выпуская когти. Рэй слегка отодвинулся, потрусил головой и снова боднул кота. Кот потянулся ударить лапой снова, собака отпрянула назад и кот свалился с дивана, прямо на пса. Рэй перевернулся, придавив кота и лизнул того в нос. Кот замер, моргнул, дернулся, но пес держал его крепко.

– Какой позор, – простонал кот, – Это фиаско, я буду вонять псиной.

– Я разбогатела на двух кобелей, – ехидно хохотнула ведьма и выплеснула воду из чаши в раковину.

Глава 5

– Да нет тут твоих конфет, говорю, – дверь, распахнувшись, стукнулась о стену и впустила в салон мальчишку лет десяти, державшего за руку рыжеволосую шестилетнюю девочку.

– Дань, ты еще не зашел, а уже говоришь, – обижено бурчала малышка, низко опустив голову.

Баба Яга удивленно вскинула брови. Кот переглянулся с лежащим на полу возле его любимого дивана лабрадором.

– Здрасте, – Даня замер на входе и хмуро осмотрелся, – Милка, вот говорил же – не магазин это, пошли отсюда, – развернулся в сторону выхода.

Девочка уперлась, тряхнув кудряшками, приподняв подбородок и как-то неестественно повела головой. «Словно принюхивается» – пронеслось в голове у Савы. А потом он присмотрелся и внутренне ахнул – взгляд девочки был рассредоточен, как бывает у слепых.

Он перевел ошеломленный взгляд на Ягу.

– Добрый день, ребятки, ну, допустим, мы не магазин, но конфеты можем и поискать, – выплыла она из-за стойки.

– Нас мамка учила у чужих конфет не брать, – заслонил собой девочку Даня.

– А мы не чужие, у нас тут кабинет маникюрный, приличные люди сюда заходят, кто любит, чтобы ручки ухоженные были. Как у принцесс, – присела перед ним Яга.

– Ооо, я хочу быть принцессой, – протянула зачарованно Мила, высовывая любопытный курносый нос из-за спины Дани.

Даня перевел взгляд с черноволосой администраторши, присевшей перед ним, на диван, на котором сидел молодой вихрастый добродушный парень в костюме кофейного цвета, похожем на кимоно. У его ног лежала большая белая собака, медленно помахивающая хвостом.

– У нас денег таких нет, и тебе рано еще, – пробурчал мальчишка.

Мила расстроено шмыгнула носом.

– А у нас акция, – обрадованно объявила Яга, – Кто придёт в салон с другом – первая процедура в подарок. А для таких юных посетительниц у нас есть специальные наклеечки.

– Дань, Дань, давай акцию возьмём, – подёргала мальчишку за руку Мила, – я так хочу акцию.

– Я не с другом, это сестра моя…младшая, – устало поправил он тёмно-рыжую, почти каштановую челку. Волосы у него вились лишь слегка, не такими кучеряшками, как у сестры. А вот глаза у обоих были светло-голубые.

– А сестра чем не друг? – прищурилась Яга, – Проходите же, будем украшать твою принцессу.

Даня потихоньку подергал знахарку за низ черного пиджака, чтобы та наклонилась. Яга понятливо подставила ухо к его лицу.

– Мила почти не видит, – печально сбивчиво быстро прошептал он. Яга понятливо закивала и погладила успокаивающе Даньку по плечу.

Пока Даня шептался с Ягой, Мила высвободила ладошку и неуверенно пошла вперёд, вытягивая правую руку. Сава спрыгнул с дивана и направился навстречу, приподнялся и Рэй, сильнее завиляв хвостом. Кот остановился почти перед девочкой, и она протянула к его мордочке руку, ощупывая и гладя по ушкам.

– Какой милый котик, – тихо заулыбалась она.

Даня недоуменно смотрел, как его сестра водит пальчиками по лицу молодого парня. Он подошел ближе, взяв аккуратно сестру за локоток, чтобы провести ее.

– Видящая…Чистая душа, – выдохнула тихонько, умиляясь, знахарка вслед, – Видит не глазами, а душой…Истина от нее не сокрыта…Пока не сокрыта. А дальше уже неизвестно – как и чем сосуд жизни будет наполняться.

Ведьма осторожно сдула с руки золотистые искорки вслед детям.

Даня осмотрелся – комната ему понравилась. Два низеньких диванчика стояли уголком, между ними – небольшой круглый столик, на котором лежали несколько коробочек и стояли небольшие органайзеры. Он помог расположиться Миле, а сам уселся на соседний диванчик.

– И для приветственного ритуала дайте мне свои ручки, многоуважаемые, – важно промурчал Сава, севший между ними возле Милы.

Даня нехотя протянул правую руку, ему все эти маникюры и девчачьи «украшалки» были скучны и непонятны, а вот Мила охотно нащупала лапки кота и доверчиво вложила в них обе руки. И время замерло.

Мила потеряла зрение год назад. И Данька до сих пор чувствовал свою вину и не мог никак её загладить, потому что не знал, чем и как можно помочь.

Были новогодние каникулы, родители вывезли детвору за город, где вместе с друзьями сняли для отдыха на несколько дней уютные комнаты в пансионате. Были еще две семейные пары – одна без детей, и вторая – с двумя мальчишками, братьями погодками.

Взрослые на свежем воздухе на природе вели себя, по мнению Дани, как дети –катались на ватрушках с горок, весело смеялись, кричали, даже лепили снеговиков, к удовольствию детворы пускали фейерверки и салют. Он с мальчишками неодобрительно наблюдал за родителями. Пацаны бычились, манерничали, пытаясь казаться старше, но через день сдались общему настроению и, наплевав на мальчишечью важность и мнимую гордость, устраивали снежные бои и даже пытались построить снежную крепость.

А потом Ромка, старший из братьев, нашел в снегу один из несработавших салютов. Они позвали Даньку и сговорились запустить его сами позже вечером, когда взрослые пойдут в сауну. Даня поначалу отпирался и отказывался – признаться, что он боится, ему было неловко, и он просто отговаривался тем, что их за это накажут. Но Ромка убежденно твердил, что ничего не будет, он с отцом уже запускал салют, и все было отлично.

Когда Даня пошел натягивать курточку, из комнаты вышла Мила и спросила, куда это он идет. Даня настойчиво твердил что у него свои, важные, мальчишечьи дела, но сестренка захныкала и заявила, что сейчас же пойдёт и расскажет всё родителям.

Даня пыхтел, злился, но сестру пришлось взять. Он помог ей застегнуть сапожки, натянул ей в отместку поглубже на голову шапку, и они вышли на улицу. Ромка помахал им рукой из-за деревьев, за которыми была небольшая заснеженная детская площадка.

– А она зачем нам тут? – недовольно переспросил Васька, меньший из братьев, вытирая нос варежкой.

– Надо так, – зыркнул на него сердито Даня, – наябедничает иначе.

Сестра стояла рядом, хлопая невинно голубыми глазами и засунув руки в рукава розовой шубки.

Мальчишки, сопя и толкаясь рассматривали салют, а потом принялись его устанавливать. Васька важно передал старшему брату зажигалку, которую незаметно стащил со стола днём.

Ромка старательно держал горящую зажигалку возле фитиля. Мила пыталась протиснуться из-за спин Васьки и брата, чтобы получше рассмотреть.

Что случилось потом –Данька до сих пор не мог толком сказать, но, когда фитиль загорелся, они бросились от него врассыпную, оборачиваясь, а плохо закрепленная коробка накренилась, упала и полетели залпы в разные стороны. Что-то бахало и сверкало, а потом он услышал как вскрикнула сестра. Он побежал в ее сторону. Мила лежала на снегу, лицом вниз, колотила ножками в сапожках и тоненько кричала.

Даня трясущимися руками попытался ее перевернуть – она дергалась, кричала, закрывая лицо ладошками.

Подскочили Васька с Ромкой, перепуганные, Васька без шапки, она где-то слетела с него.

– Блин, блин, – твердил побелевшими губами Данька, отводя руки сестры от ее лица – на них была кровь.

Васька кинулся в сторону дома за взрослыми, но родители уже выскакивали на шум салюта, одеваясь на ходу.

А потом Милу унесли в машину папа с мамой, за руль сел отец Ромки, машина, полоснув светом фар по ночным деревьям, рванула с места.

К вечеру мальчишек развезли по домам назад в город, притихших и виноватых.

Милу ослепил фейерверк, разорвавшись прямо перед ее лицом. Врачи не давали никаких прогнозов, пострадавшая кожа на лице медленно, но приходила в норму, оставалось только парочка мелких шрамиков, а вот зрение практически пропало. Сестру затаскали по врачам, Данька просился с ними. Мила, как не странно, на него не сердилась и не обижалась, даже защищала его, когда пришла в себя в больнице, шепча, что он не виноват, она сама.

Отец долго выговаривал ему потом об ответственности и том, что есть вещи, которые делать нельзя не под каким предлогом, о неминуемых последствиях.

Расстраивало Милу только одно – она очень хотела пойти в школу с шести лет, собиралась идти выбирать красивые банты и портфель вместе с мамой, предвкушая, какая она красивая будет на 1 сентября. Теперь ее сверстники учили уроки, бегали после уроков во дворе школы, а она посещала больницы, ездила на обследования и бесконечные процедуры.

– Мда…Та еще история, – поджала губы Яга.

Рэй подсунул голову под свободную руку Милы, устраиваясь у нее на коленках. Та его тихонько погладила и заулыбалась.

– Собачка…хорошая…, – прошептала тихонько девочка.

Сава осторожно освободил лапки.

– А вот какие у нас тут наклеечки, – открыл он небольшую коробочку, – Сейчас ноготки украсим. Будешь принцесса-королевишна.

Он поочередно наклеивал осторожно на ноготки Милы симпатичные наклейки, снимая с них предварительно липкий слой.

– Спасибо, уважаемый Кот, – поблагодарило рыжеволосое чудо.