Вишня сидела рядом, без особого воодушевления ковыряя коричневое пятно на вязанном свитере персикового оттенка. Зебровая черно-белая палитра была послана к черту через пару дней учёбы, когда стало понятно, что её соблюдало лишь процентов двадцать обучающихся.

– Нам кирдык, ― заметила она, нюхая пятно. Рыба. Определённо рыба.

Полина безразлично дёрнула плечом.

– Да пофиг. Было даже весело.

– Последствий совсем не боишься?

Та в ответ пренебрежительно фыркнула.

– А чего бояться? Мы им платим. А мой мудак-папаша слюнявит за меня двойную сумму. Меня не попрут даже если я тут всё сожгу. К сожалению.

Секретарша, женщина в возврате с очками-лупами, оторвала взгляд от монитора ноутбука и строго зыркнула на Абрамову. Мол: иди, рот помой, нечего чушь нести. Полина в ответ состроила ей нелицеприятную гримасу, означающую по меньшей мере: отвали, старуха, тебя вообще никто не спрашивал. Решив не уподобляться трудному подростку, та с надменным видом вернулась к работе. Лишнее подтверждение, что с местными детками тут церемонятся поболее обычного.

Абрамова права. Разумеется, при чрезвычайных обстоятельствах руководство согласилось бы и на исключение, но это надо было реально натворить что-то совсем уж из ряда вон. Тут же, максимум, обойдётся звонком родителям. Кому охота терять полмиллиона в год? Да ещё и обеспечить себя повесткой в суд. С учётом своих связей, обозлённые родители бы выиграли дело на раз-два.

Вишня не то, чтобы переживала, но всё же была разочарована. Кто ж знал, что её благие намерения обернуться таким образом? И надо заметить, в бойне она самолично участия не принимала. Только вот кто бы поверил, особенно глядя на её внешний вид, что она всего лишь не умеет уворачиваться, а не закоренелая смутьянка?

Полина понюхала волосы и брезгливо поморщилась. Помолчала, помолчала, ковырнула ногтём что-то, что застряло между зубов, прицыкнула, а затем вдруг выдала:

– Нет, ну правда же прикольно! Видала, какой я кручённый пас дала?

Вишня озадаченно переглянулись с ней, а затем они обе вдруг расхохотались. От внешнего вида друг друга, от нелепости ситуации, да от много чего… Секретарша смерила их полным презрительности взором. Наверное, со стороны они смотрелись теми ещё неврастеничками.

Из-за полупрозрачной матовой двери кабинета директора донёсся звучный рык.

– Абрамова, Багрова!

– О, видимо почистил уже пиджачок, ― заметила Полина.

– Вряд ли. Его спасёт только химчистка, ― не согласилась Вишня.

– Или соляная кислота.

– Ну как бы да… Пятно она точно уберёт.

– О чём и речь. Крутая штука, говорю же!

Абрамова была непривычно общительна. Наверное, не зря говорят, что общая беда сближает. Правда Багрова рано радовалась. Диалог с директором вышел недолгим. Особо сильно вникать в проблемы и последствия он не собирался и впаял отработку после занятий. Только Полине. Вишня была отправлена с миром.

Сыграли ли личные внутренние конфликты руководства с местной бунтаркой, которых судя по разговору было немало, но хрупкий веревочный мостик, который успел выстроиться между девушками, лопнул по швам.

Из кабинета Абрамова вылетела злая, как сто чертей. И красная, как креветки в томатной пасте. С силой хлопнув дверью она промчалась ураганом мимо дожидающейся её Вишни, едва не сшибив. А уже во время следующей попытки заговорить, столкнувшись с ней в женском туалете, Багрова была далеко и безвозвратно послана в дальние дали собирать урожай. М-да…

Оставшись одна, Вишня удручённо умыла чумазое лицо и попыталась свести пятно со свитера. Не получилось. Пятно не только не вывелось, но теперь ещё и было мокрым. Прекрасно. Кажется, пора перевозить сюда свой гардероб. Два раза за неделю так вымазаться ― это постараться надо.

Делать нечего ― придётся ходить. Радовало только то, что полшколы сегодня будут в не менее плачевном состоянии. Наверное. Бабочка, дожидающаяся её на выходе из туалета, выглядела во всяком случае прекрасно. Бело-синее платьице в полоску, волосы аккуратно уложены, макияж свеженький.

Лена переждала войнушку, спрятавшись под столиком, куда затащила и Веню. Правда пока он мешкал, пытаясь понять хорошая ли это идея, успел схлопотать черничным десертом по лицу. После этого уже Вениамин не думал.

– Всё плохо? ― сочувствующе поинтересовалась Бабочка, когда они тормознули возле шкафчика, чтобы взять рабочие тетради по английскому.

– Да нет. Меня вообще не трогали… ― Вишня заметила приближающегося Марка. Чистенький и свежий. Конечно, он же не присутствовал на сегодняшнем веселье. Зато она перед ним вечно в каком-то позорном виде светит! ― Ёшки-матрешки, ― ругнулась она, отодвигая Лену плечом и пряча голову в обклеенном вырезками из подростковых журналов шкафчике. Может не заметит? Секунда. Две. Три. Пять. Десять… ― Ушёл?

Надежды не оправдались.

– Не а. Не ушёл, ― вместо Бабочки ответил ей голос Исаева. ― Кролик, вылезай из норы. У меня есть морковка.

Вишня без особого восторга послушалась и выбралась из убежища. Исаев стоял рядом, локтём опираясь на дверцу. И никакой морковки, разумеется. Вот так и обманывают бедных доверчивых девушек.

– Слышал, ты сегодня устроила настоящее шоу.

– Не я, ― ковыряя пятно на свитере насупилась она. ―  И это вышло случайно.

– Да я так и понял. Оно обычно так и происходит, ― не спорил Марк. ― Тебе пора ходить в чёрном. На нём меньше видно грязи.

– Я уже об этом думала…

Мимо них прошла темноволосая девчонка. Вишня её уже видела на литературе в первый день. Щёки девчонки наливными яблочками запунцовели при виде Исаева, а руки против воли потянулись приглаживать волосы.

– Здравствуй, ― смущённо стискивая рукава длинной кофты, поздоровалась она с ним. Марк, к тому моменту уже копающийся у себя в шкафчике, нейтрально кивнул ей, удостоив едва ли секундой внимания. Девчонка в расстроенных чувствах прошла мимо.

Багрова с жалостью проводила взглядом сутулую спину.

– Кажется, ты ей нравишься, ― заметила она.

– Знаю, ― отозвался Исаев.

– Если знаешь, мог бы быть чуть-чуть повежливей.

– Я с ней поздоровался, куда ещё вежливей?

– Ну… Поговорить хотя бы.

– Зачем? Мне-то она не нравится. Заговорю ― надумает что лишнего. Потом вообще не отвяжется.

В его интонациях проскользнуло хорошо уловимое пренебрежение. Словно речь шла не о девушках, а о чем-то досаждающем, типа жужжащего над ухом комара. Это вот так он относится к тем, кто оказывает ему знаки внимания? Как-то обидно за женский слабый пол.

– Вот ты какой…

– Какой? ― Вишне был протянут знакомый бумажный пакет, выуженный из шкафчика. Да он даже не вытащил свою толстовку оттуда! ― Нужно?

– Где-то это уже было, не? ― иронично усмехнулась она.

– Смотри сама, ― равнодушно пожал плечами Марк. ― Моё дело предложить.

Грешно отказываться, когда предлагают, так что на следующий урок Багрова пришла уже в знакомой всем мужской кофте. Да она скоро с ней сроднится такими темпами! Хотя глупо отрицать, вещица удобная. И приятная на голое тело. Мокрый свитер пришлось снять.

Полина, когда Вишня вошла в класс, смерила соседку взором Снежной Королевы. Ясно. Снова сибирские морозы и минус пятьдесят. Под ложечкой засосало неприятное чувство вины, которого быть вообще-то и не должно было. Не, она, конечно, частично причастна к произошедшему, однако никого ведь не заставляла швыряться едой. Однако…

Последний в пятницу урок французского Вишня прогуляла. Вернее, она этот язык просто не изучала. Вместо этого Багрова сидела на открытой террасе, забравшись с ногами на парапет и уютно облокотившись на опорную кирпичную колонну. На коленях лежал маленький блокнотик, страницы которого нещадно были перечеркнуты ручкой.

Вишня пыталась писать стихи, вот только то рифма хромала, то получился абсолютный стопроцентный бред, достойный десятилетней девочки. Вдохновение та ещё сволочь, работает исключительно по собственному расписанию, и класть она хотела на уговоры. Хоть с бубнами танцуй, хоть на коленях умоляй. А между тем у юной поэтессы имелась в запасе всего пара недель и надо сдавать материал Тиме…

Рифма к слову «абстрактно»? Кроме совсем уж неуместного «бестактно» в голову ничего не лезло. Дуэт с Ди Тори маячил где-то в глубине сознания, сигнализируя красными флажочками. Она прямо видела, как ехидно ухмылялась через спадающую на глаза косую чёлку эта девчонка с феминистскими замашками.

– Безвозвратно, ― раздалось у неё над ухом.

Вишня не свалилась в растущие внизу кусты спиреи только потому, что Исаев удержал её за ноги.

– Сдурел? ― хватаясь за прыгающее в груди сердце набросилась она на него. ― У тебя прикол такой, подбираться незаметно?

– Прости.  Я думал, ты слышала.

– Ничего я не слышала, ― с грустью разглядывая упавший в кусты блокнот вздохнула Багрова, впиваясь пальцами в металлические бортики парапета. Первый испуг ещё не прошёл. Марк, проследив за её взглядом, ловко спрыгнул вниз. Не менее ловко запрыгнул обратно и протянул поднятую им вещицу. ― Спасибо.

– Не за что. Не идёт? ― кивок на замалеванные страницы.

– Иногда бывают простои. Это нормально. Главное, чтоб не затягивалось.

– Творчество такое непостоянное, ― понимающе хмыкнули в ответ.

На пару следующих минут воцарилась тишина. Исаев, беззаботно болтая в воздухе ногами, игрался со знакомым мячиком для пинг-понга. Белый шарик только и успевал стучать по кирпичной кладке. Вишня искоса наблюдала за ним делая вид, что что-то пишет. Упавшие на лицо волосы играли роль отличной завесы, можно было впервые рассмотреть собеседника более внимательно.

Длинные ресницы, родинка у носа. Ещё две, поярче, возле правого уха. Губы тонкие, чуть сухие, трескаются. На шее красный след от дужки наушников. Локоть был сильно счёсан, но уже почти зажил. Футболка открывала в меру крепкие руки, не надутые, как у Олега, а нормальные, среднестатистические.

– Что нашла? ― вдруг спросил Марк.

– Ты о чём? ― не поняла Вишня.

– Так долго рассматриваешь… Как-будто карту клада изучаешь.

Багрова пристыженно заправила лезущие на глаза волосы за уши. Можно уже больше не прикрываться. Наверное, пора поговорить откровенно. Лучшего момента и не найдёшь.

– Ты никому не сказал о том, кто я.

– Как видишь.

– Почему?

– А зачем?

– Не знаю… Если бы кто из моих фанатов узнал, давно бы уже накатал пост в инете.

– Ты сама ответила на вопрос. Я не твой фанат.

В промежутках между вопросами только и слышен был удар мячика о поверхность. Немного раздражало.

– Всё настолько плохо?

– Не обижайся, но я такую музыку не слушаю. Но, признаюсь честно, знаю половину песен чуть ли не наизусть.

Вишня недоумённо вскинула бровь.

– Тебя пытали? Запирали в подвале и включали меня на повтор?

Марк рассмеялся, выставляя на обозрение ямочки.

– Вроде того.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Вишня не выдержала и в какой-то момент поймала шарик.

– Прости. Долбит по мозгам, ― протягивая его Марку, извинилась Багрова.

– Понимаю. В общем, можешь не бояться. Я никому не растрезвоню твой секрет.

– Спасибо.

– Но у меня есть просьба…

Ага. Пошёл благородный шантаж?

– Какая? ― с плохим предчувствием спросила Вишня.

– Дай автограф.

– Всего-то? ― с нескрываемым облегчением выдохнула она.

– А ты что ожидала? ― усмехнулся Исаев. ― Что я яхту и дом на острове запрошу? Только подпиши "Карине". Она тебя обожает. Если бы не она и её плакаты на стенах я бы тебя и не узнал в аэропорту.

– Да не проблема. Если надо, я ей и небольшой наборчик соберу в по… ― Вишня мёртвой хваткой вцепилась в руку Марка, всматриваясь в его наручные часы. Сколько-сколько!? Когда звонок-то прозвенел? Она его и не слышала! Багрова вскочила с места. ― Я потом всё сделаю, ладно? А сейчас мне надо срочно бежать! Спасибо, ― уже на ходу бросила она Марку, несясь по уличному коридору на всех парах.

Полина нашлась в небольшом подвальном помещении, которое использовалось как склад сломанных стульев, парт и стеллажей. Но сейчас комната была пустая, половину мебели выкинули ещё летом, а другая стояла баррикадами вдоль стены возле лестницы. Абрамова, облачённая в дождевик, малевала стены валиком. У ног лежал паллет с синей краской.

Директорская трудотерапия заключалась в том, чтобы приобщить проблемных учеников к благому делу. Вишню наказание миновало. Мама, как обнаружилось после их короткой переписки (собственно, оттуда она и узнала, где искать Полину), дала отказ, ещё и наорала на руководство, что платит такие деньги не для того, что её ребенок отнимал работу у дворников. А вот за Полину никто не вступился…

Багрова молча нашла в коробке с кистями ещё один дождевик, нацепила одноразовые перчатки и взяла валик. Абрамова, изогнув бровь в высокой, достойной подражания дуге, с удивлением наблюдала за тем, как та без лишних слов принялась красить соседнюю стену.

Забывшись, Полина вытерла грязной рукой лицо, без особого восторга потёрла синее пятно на щеке, снова посмотрела на Вишню и продолжила красить. Слов сказано не было, но в некоторых моментах они совсем и не нужны. Важнее поступки. Они решают всё.