Цитаты из книги «Карточный дом. Психотерапевтическая помощь клиентам с пограничными расстройствами»

самый типичный случай, когда она случайно снова не исполнила важный завет «беречь маму».

Они очень старались все делать, как нужно: мама стирала и гладила с двух сторон пеленки, чистила, ва-рила, давила, протирала несъедобную, но полную витаминов многоцветную пюрешечку. И когда после всех ее героических усилий пюрешечка оказывалась на слюнявчике и столе, жизнерадостно размазанная детскими пальчиками, мама снова кричала, бранилась, швыряла посуду в раковину, иногда пыталась запихивать все это полезное варево в накрепко зажатый маленький рот. Маме казалось, что от этого ей будет много-много пользы, потому что вареные витамины – это очень полезно. От рыданий у нее, конечно, портился аппетит, и вскоре любая еда, подаваемая в доме, ей казалась невкусной. Приправа из обиженной мамы, тумаков и понуканий ей всегда казалась избыточно острой, портила все дело. Поэтому она всегда была худышкой, и вечное желание ее мамы – заботиться о том, сколько она съела, становилось предметом их вечных размолвок, обид и ссор.

Вот с самых ранних лет она и училась этой непростой науке – беречь свою маму. Вы думаете, это просто? Уберечь маму от жизни, каждый шаг в которой – подвиг, а каждый день – неимоверная нагрузка. Что неудивительно, потому что мама всегда «одна на себе все тащила».

ребенок готов отказаться от себя ради того, чтобы иметь специально идеализируемые родительские фигуры в своей жизни и психике. Вина, стыд, страх и старание становятся его постоянными спутниками.

Первый – решить: если меня бьют и унижают, значит, это я какой-то не такой, заслуживающий такого обращения, такую семью. Это означает, что мне либо всю жизнь жить в депрессии и желательно не показываться другим людям, чтобы не чувствовать колоссальный, непереносимый стыд и вину за ущерб, который я причиняю миру своим существованием. Либо всей моей жизнью, каждую минуту доказывать миру и всем вокруг, что я не так ужасен. Я буду полезным, добрым, сильным, умным и участливым и заслужу хорошее отношение к себе. Тогда снова смогу быть, жить, хотеть, получу свое право на безопасность, расслабление и покой. Второй – решить, что это они ужасны. Они мне не родители, я буду изгонять их из общения, психики, отрезать, не принимать всерьез. Убегу из дома, обесценю, выкину. Сделаю вид, что их нет.

неизбежной критики, от собственного недовольства и нарциссических мучений, свойственных любому пишущему человеку. В сторону «писать» склоняло меня пока неугасимое желание высказаться, очередной вызов самой себе – взяться за описание сложного содержания, заодно получить возможность лучше структурировать его в своей голове

Как я уже сказала, сомнения «писать – не писать» долго преследовали меня. Не писать – это провести лето, валяясь по утрам, глотая или смакуя чужие книги, оставляя под ногами километры новых городов и дорог, гуляя по берегу моря, а не сидя за ноутбуком. Не писать – это быть свободной от мук «белого листа», от

Поэтому важно и полезно напоминать себе о том, что все происходит не тогда, когда кто-то пытается измениться и быть не тем, кем он является, а именно тогда, когда он становится тем, кто он есть (спасибо Арнольду Бейсеру за его блестяще сформулированную теорию парадоксальных изменений).

Пока пограничный клиент находится в своем «или… или…», он вынужденно лишается чего-то. Если он находится в ощущении, что его детство было прекрасным и никто его не травмировал, то ему никак не объяснить самому себе, почему же он сейчас так страдает и не может многое из того, что могут другие люди. Разве что начиная себя ругать и критиковать, но обычно это совсем не способствует «выздоровлению». Если он «окунается» в ощущение собственной покалеченности и долго не может вынырнуть, то он не может присвоить себе своих родителей и ту их любящую часть, которая тоже была, и вынужденно воспринимает мир как враждебный, стремящийся его покалечить. В таком случае ему приходится перерабатывать огромное количество собственной тревоги, поскольку он почти лишен опоры и вынужден рассчитывать только на самого себя в сражении с враждебным миром, который является проекцией не любящих его родителей.

перенос – это важная субъективная реальность, по-прежнему вызывающая много чувств. И помочь ему увидеть, что существует и другая реальность – живой терапевт, который ничего не делал, не имел в виду (из того, что мерещится клиенту); он находится здесь как раз для того, чтобы помочь ему быть с этими чувствами. И тогда можно понять: да, прошлое было таким, и неудивительно, что все это сейчас всплывает в переносе, но есть еще настоящее, происходящее сейчас, и терапевт – это просто человек, который помогает разобраться с тем, что было.