– Сумасшедшая!!! – вдруг закричала Наташа, отбросив руки подруги и вскочив. – Что ты несешь вообще! Я к тебе за помощью пришла, а ты у меня ребенка отобрать хочешь?! Да что ты за подруга после этого? Сука ты. Сволочь! Ненавижу тебя. Сидишь тут, со своим евроремонтом… с мраморными стенами. Горя не знаешь. А меня все бросают! Я одна! Не знаю, что делать! И ты ещё…

Света попятилась от Наташи. Ей вдруг показалось, что она ударит её. И кто тут сумасшедший? Обозвала её всяко. Ну, нет, Света себя не на помойке нашла, чтобы терпеть такое. Она подошла к двери, демонстративно открыла её, и выразительно посмотрела на Наташу.

– Ой… – Наташа вдруг пришла в себя. – Свет… я не знаю, что на меня нашло. Гормоны, наверное. Прости!

Она молитвенно сложила руки.

– Не прощу. Уходи!

Оставшись одна, Света почувствовала, что обида душит её изнутри. Обида за несправедливость. Обида на Наташу. Нет, хватит. Не нужны ей такие подруги. Лучше она совсем одна будет, чем ей придется хранить чужие грязные тайны. Да чтобы её при этом ещё и обзывали последними словами. Так не пойдёт! Она взяла телефон и решительно набрала номер:

– Привет! Извини, что отвлекаю. У меня есть к тебе очень важный разговор. И очень личный. Нет-нет, никто ничего знать не должен. Я не шучу! И это не игры никакие. Очень срочно и важно! Сможешь заехать? Хорошо, жду. Спасибо. Да-да, всё объясню. Не волнуйся.

Чтобы отвлечься, Света начала убирать и без того идеально чистую квартиру.

Наташа в это время лежала у себя дома на кровати, и судорожно думала, что делать дальше. Ни одной дельной мысли в голову не приходило.

Света выключила пылесос, и в ту же минуту прозвенел дверной звонок. Она посмотрела в зеркало в прихожей, и открыла. На пороге стоял Николай, законный супруг её подруги Натальи.

– Привет. Проходи… чай, кофе?

Николай зашёл к себе в квартиру, и молча начал упаковывать свои вещи.

– Коля, что ты делаешь?

Тишина.

– Коля, куда ты собираешься?

Коля упорно молчал. Наташа расплакалась. Он посмотрел на неё с таким ледяным презрением, что слёзы застыли.

– Что? – пролепетала она. – Что случилось? Коля, не молчи. Ты меня пугаешь.

– Раньше надо было пугаться. И вообще, по-хорошему бы это тебя надо из дома вышвырнуть, как подзаборную шлюху. Каковой ты и являешься, собственно.

– Но я… я не понимаю, Коленька!

Николай в сердцах смачно плюнул на пол, подхватил полусобранные сумки и вышел, громко хлопнув дверью. Наташа ничего не понимала. Что он имел в виду? Откуда он вообще узнал, если она никому… Света?! Не может быть! Наташа схватила телефон и набрала номер.

Прошло две недели. Наташа продлила отпуск за счет больничного через знакомую-врача, встретила детей из лагеря, и повезла их к бабушке.

– Мам, зачем к бабушке! Ну у неё же даже интернета нет. – заныла пятнадцатилетняя Катя.

– Ничего, мобильного хватит. Мне нужно по делу уехать на пару дней.

– В командировку?

– Что? А, да. В командировку.

Артему было двенадцать, и он был флегматичен ровно настолько, чтобы не переживать о том, что у бабушки нет интернета. Можно же телек посмотреть.

Мать встретила Наташу не очень приветливо. Она любила внуков, но они были типичными современными подростками. Непрерывно залипали, как они сами выражались, в своих телефонах. Особенно Катя. Да и Артем ничего не желал делать в доме, а только щелкал семечки перед ящиком.

– Что это ты худющая такая? – обняв дочь, забеспокоилась Тамара Павловна. – Не заболела?

– Нет, мам. Всё в порядке.

– А с чего ты мне их привезла? У них отец есть.

– У него тоже командировка.

Наталья собрала все силы, чтобы не расплакаться перед матерью. Чтобы не начать делиться с ней невеселыми новостями. Что она, как последняя подзаборная шалава – прав её муж – нагуляла ребенка на курорте. Да ещё и влюбилась в того, в кого не нужно. Что муж узнал об этом, и ушёл. А узнал не просто так, а от её бывшей лучше подруги, которая теперь не разговаривает с ней, с Наташей. Как ей хотелось переложить хоть часть этой ноши на кого-то. Хоть и на пожилую мать. Но предчувствуя осуждение, она сдержалась. И не рассказала ничего. Только глаза её выдавали. Грустные глаза, как у несчастной, побитой и брошенной собаки.

Кирилл, вернувшись в Питер, первым делом позвонил матери и Родиону. Договорились вечером собраться у мамы и отметить его приезд. Странное дело, Наташа уехала из санатория, отбыв положенные две недели, а Кирилл за оставшееся время больше ни с кем не сблизился. Он почему-то постоянно думал о ней. О чужой женщине, в возрасте. Чьей-то жене и матери. И это обстоятельство ужасно тяготило Кирилла. Нет, шесть лет – не та разница в годах, чтобы мешала любить. Но любить-то он ведь и не собирался. Сам обозначил границы, которые Наталья соблюдала. С трудом, как он понял, но… а вот теперь, когда они расстались, он не может её забыть. Бред какой-то! Влюбился он что ли? Да, нет. Не может быть!

– Сынок, ты о чём задумался? – мать погладила его по руке.

Она уже надела его подарок, и сама сияла, как драгоценный камень.

– А? Нет, мам. Всё хорошо.

– Ну, не знаю. – пробасил брат Родька. – Я так придурковато выглядел только, когда в Лерку свою втрескался по уши.

Мама перевела взгляд с Родиона на Кирилла. Кирилл вздрогнул, и залился краской.

На вокзале в Санкт-Петербурге было в два раза меньше суеты и шума, чем в столице. Наташа вышла из поезда и подумала, что она всё же странная. Вместо того, чтобы написать Кириллу в контакте, она как тот Шерлок сопоставляла фото, геолокацию, и прочие детали, чтобы примерно вычислить место его жительства. И что она будет делать теперь? Сидеть во дворе дома на Малой Посадской и ждать, пока он пройдёт мимо? И сколько так придётся ждать? А если сутки? А если он вообще ещё не приехал с юга? «Успокойся, истеричка, – шепнул внутренний голос, – у него последнее фото с набережной, значит он дома». Тут же беспокойство сменило направление. А если он не один? С женщиной? Господи, что она вообще тут делает? Ей почти сорок лет, а она ведет себя, как школьница. Выслеживает парня.

Наталья чуть было не пошла в кассу, покупать обратный билет. Но пересилила себя, и поехала к дому Кирилла. Вышла из метро на Невском, и пошла пешком до Посадской, чтобы чуть охладить голову ветром с реки. Она знала Питер хорошо, это был один из её любимых городов. Вот бы переехать насовсем сюда. К Кириллу. Жить с ним вместе, растить детей. Их ребенка. «Опомнись, куда разогналась!» – одёрнул её разумный внутренний голос. Где этот голос был в санатории, когда она от любви потеряла голову – вот интересный вопрос. Наталья горько усмехнулась, и не спеша пошла по мосту. Ей было очень страшно.

Кирилл сидел у мамы на кухне, смотрел, как она накрывает завтрак. Вчера мать уговорила его остаться на ночь, посекретничать. Увильнуть не получилось – Мария Александровна использовала свой коронный трюк «Ах, как сердце сильно закололо!» Но и откровенничать с матерью он не планировал. Мария Александровна спала и видела, что он женится на молодой девушке из порядочной семьи, и что он сейчас должен был ей рассказать? Что не может забыть какую-то взрослую тётю? Несвободную и совершенно случайную, казалось бы.

– Мам, ну что ты слушаешь Родьку? Он кретин.

– Сыночек, во-первых, нехорошо так про старшего брата. А во-вторых, я ведь тоже не слепая.

– Да-да, мама, ты не слепая, и сердце у тебя материнское, которое не обманешь. А всё-таки я не влюблялся.

– Батюшки… – Мария Александровна села, и прижала руки к груди – она что – несовершеннолетняя?

– Тьфу! – Кирилл еле сдержал смех. Несовершеннолетняя, как же. – Сердце материнское не колет уже? Тогда я спать пошёл. Устал.

– Кирюша, не надо так с мамой. Мы же всегда были друзьями с тобой. Ну скажи, кто она?

– Да нет никакой её, что вы пристали-то в самом деле?!

Кирилл ушел спать, не очень вежливо хлопнув дверью, и вот теперь мама молча накрывала на стол, обиженно задрав нос. Да, и ладно. Допивая кофе, Кирилл подумал, заехать на работу, или уже завтра… у него было небольшое арт-кафе, он полностью полагался на управляющую. Тем более, ещё не сезон. Пожалуй, поедет он домой, и нормально отдохнёт. Без нравоучений и раздражающих вопросов. И сам-то себе Кирилл не желал признаваться, что вопросы жутко раздражали его именно потому, что были по существу. Кажется. Да что ж такое, далась ему эта баба!

Кирилл выскочил в коридор и начал обуваться.

– Так и будешь молчать, как партизан? – огорчённо поинтересовалась вышедшая следом Мария Александровна.

– Мама, я ни в кого не влюблялся. Можешь успокоиться.

– А если…

– А если влюблюсь – ты узнаешь первой. Всё! На связи. – он чмконул маму в щёчку и убежал.

Хорошо возвращаться к себе утром. Все разъехались по работам, двор пуст, паркуйся – не хочу. Кирилл приткнул машину почти у парадной, и направился домой.

Она чуть не пропустила его. Вот-вот, и он бы исчез в подъезде.

– Кирилл! Кирилл, подожди…

Он остановился. Обернулся. Наташа шла к нему, не чувствуя земли под ногами. Все заготовленные заранее слова исчезли. Наверное, их унесло ветром куда-нибудь в Финский залив.

– Прости меня! Я знаю, что ты мне скажешь. И я не должна была приезжать. Но кое-что случилось. – губы Наташи дрожали, она была готова расплакаться....

– Откуда ты знаешь, что я тебе скажу?

Кириллу захотелось ущипнуть себя. Ну не может такого быть в реальности. Вот он ехал в машине, думал о ней. Удивлялся тому, что никак не может забыть Наташу. Женщину, к которой его тянуло с первой минуты. С той самой, когда он подхватил её, оступившуюся на ступенях микроавтобуса. Ну что же такого, его и раньше тянуло к женщинам. И страсть случалась ого-го какая. Но сразу после, так сказать, реализации он успокаивался. Забывал моментально. Мог двигаться дальше. А тут просто сон какой-то. Непонятно – дурной, или хороший. «Он думает, она появляется». Сон, или кино. Но так мало похоже на реальность. А что если не щипать себя, а…

Наташа не ожидала, что он так сразу перебьёт её. Да ещё фразой, к которой она не была готова. Собирая снова мысли в кучу, она приготовилась продолжить свою несвязную речь, как вдруг он шагнул к ней. Взял за руки, подержал её руки в своих. И крепко обнял. И долго не отпускал. Наташе даже неловко стало.

– Кирилл, ты чего? Что соседи подумают?

– Пф-ф-ф. Какая разница? Мы вроде как совершеннолетние.

И в подтверждение этого он поцеловал её. Тут уже Наташа подумала, что это сон. Она приготовилась рассказывать, убеждать, просить, спорить. А он похоже рад её видеть. Рад, что она приехала.

– Слушай, а как ты нашла меня? – Кирилл с трудом оторвался от её губ.

– Я в соцсетях фотографии смотрела. Там на нескольких была эта улица и номер дома. Я подумала, вдруг мне повезёт, и ты тут живёшь.

– Ну, пока тебе явно везёт. Давно тут сидишь? Ты с поезда, что ли?

– А что? Я как-то… пахну? – забеспокоилась Наташа, отодвигаясь от него.

– Угу. Воняешь. – засмеялся Кирилл. – Пошли скорее.

– Куда?

– Вот ты тормоз! Ко мне, в душ.

Они пошли к Кириллу. И в душ. И в спальню. Наташа всё пыталась что-то сказать ему, но он соскучился. Страшно, невозможно, невыносимо соскучился. И она покорилась. Потом, лёжа с Кириллом на каком-то жутко неудобном, но очевидно дизайнерском диване, Наташа решила, что пора. Она взяла его руку в свою, переплелась пальцами, и подумала, что снова боится. Да, он очевидно хотел её. Был ей рад. Но как он отреагирует на новость о ребёнке?

– Почему у тебя диван такой неудобный? – неожиданно для себя самой спросила Наталья.

– Для одного он вполне. Спать на нём нормально. Хочешь, пойдём на пол?

– С подогревом?

– А как же! – солидно ответил Кирилл, и они расхохотались.

Надолго Наташу не хватило. Она снова загрустила.

– Наташ, о чём ты всё хотела сказать? Что у тебя случилось?

– Это так… трудно. Я ещё собралась. Сконцентрировалась. А ты меня… расслабил.

– М-м-м. Да?

– Подожди! Не пытайся меня смешить. Это важно. – внезапно Наташа ужасно захотела спать.

Очень своевременно. Ну, да, она же толком не спала ночь в поезде. Волновалась, нервничала, репетировала, представляла.

– Эй, да у тебя глаза слипаются! Может потом скажешь? Поспи.

– Нет! – Наташа распахнула свои и без того немаленькие глаза. – Кирилл, я беременна. От тебя.

Всё-таки одна слеза выкатилась. От страха. Как-то он отреагирует.

– Точно от меня? – спокойно спросил Кирилл. – Муж вообще вне подозрений?

– Точно. У нас с ним давно ничего нет. Честное слово! – горячо заверила его Наташа.

– Спи! – он поцеловал её в висок, и начал вставать с дивана.

– А ты куда? – она думала, что точно теперь не уснет, но даже не услышала ответ Кирилла.

– На кухню. Кофейку бахну. Ты меня, конечно… – он посмотрел на крепко спящую Наташу и тихо вышел, не договорив.

На кухне он включил кофе машину, достал мобильный и выбрал абонента «Брат». Ответили почти сразу.

– Родион, ты не поверишь, но мне очень нужен твой совет!

Они встретились в хинкальной на Невском, выбрали столик у окна. И Кирилл, и Родион любили грузинскую кухню с детства, особенно сациви. Родители каждое лето возили их в Сочи – мама любила этот город – где они заходили на ужин в одно и то же грузинское кафе на улице Советской. Мама дома готовила, конечно, вкусно, но там необычный соус с грецкими орехами, в котором лежали куски нежной курочки, покорил сердца мальчиков.

Сделав заказ за двоих, Родя уставился на Кирилла с повышенным вниманием.

– Да не сверли ты меня глазами! Дай собраться с духом.

– Брат, ты пугаешь меня… ты что, был у врача и у тебя нашли неизлечимое заболевание?

– Родька, ну что ты мелешь. Где я, а где врачи. Случись такое, и я в горы махну, к морю. А не к врачам. – криво усмехнулся Кирилл. – Тут другое. Понимаешь, брат, я кажется правда, того… ну, влюбился я в общем!

Последние слова он почти выкрикнул. Родион осмотрел зал – вроде никто не повернулся в их сторону. Чего ж он так орет? Ну, влюбился, и слава Богу. Давно пора.

– Так. И почему ты так взволнован? Она что – несовершеннолетняя?

Кирилл в этот момент отпил сок и поперхнулся. Закашлялся так, что Родиону даже пришлось постучать его по спине. Когда успокоился, уставился на брата с подозрением:

– Вы что, говорили с матерью обо мне?

– Нет! Что за мысли?

– А какого вы все про несовершеннолетних заладили? Я что, когда-то встречался со школьницами?

– Ага. – осклабился Родион.

– Чего-о??

– В девятом классе, помню, у тебя была Ветка Мальцева. Ничего такая школьница была. Какая у вас любовь играла – я думал, вы до гробовой доски вместе будете.

Кирилл вздохнул, и посмотрел в окно. Что-то он упустил, видимо, когда они выросли и стали жить каждый по-своему. Сейчас у него было чувство, что он зря пришел советоваться к своему брату. Родион вёл себя, как идиот.

– Ладно, Кир, извини. Ну, не удержался. Подколол. Так какие подводные камни у твоего романа. Они же явно есть? Иначе, зачем тебе я?

– Короче, она меня старше, и у неё двое детей. – выпалил Кирилл.

– Брат, ты чё! Беги. На хрена тебе этот геморрой.

Родион смотрел с сочувствием.

– И она ждёт третьего. От меня. Но я тебя позвал не за этим! – голос Кирилла стал жёстким и острым, как лезвие опасной бритвы. – Не для того, чтобы ты мне советовал, как мне поступать в моей личной жизни. Ясно?

Родион опешил. Вот так братец у него. Сам зовёт, говорит нужен совет. А потом вдруг хамит. Да так резко.

– Извини. – помягче сказал Кирилл. – Просто это правда не твоё дело.

– А че звал-то тогда? – обиженно спросил брат.

– Помоги мне разрулить с матерью. Поговори с ней. Подготовь как-то, что ли. Ты же её знаешь, она с ходу такую ситуацию не примет.

– Она её и не с ходу не примет. – буркнул Родион. – Как я должен её подготовить?

– Ты поможешь? Или нет?

Родион помолчал минуту и кивнул.

Наташа проснулась в чужой квартире на красивом неудобном диване. Часы показывали шестнадцать ноль пять. Ничего себе! Кирилла рядом не было, на стуле аккуратно висел красный махровый халат.

– Кирилл. – позвала она, одеваясь.

Прошла по квартире – всё красивое, модное, дорогое. Вошла в кухню – красиво. Только как-то без души. Кухня холостяка. На столе Наташа увидела записку:

«Милая, я скоро буду. Если проснешься раньше – кофе в машинке, фрукты на столе, продукты в холодильнике. Целую». И цифры телефона. Наташа решила не звонить – чего она будет его дергать с первого дня? Лучше и правда поест. Она откусила яблоко, и открыла холодильник. На еду она смотрела без тошноты. Странно. Вчера в Москве Наталья не могла проглотить ни кусочка, так её тошнило. А сегодня токсикоз вдруг испарился. Видимо, правду люди говорят: любовь исцеляет.

Наташа с Кириллом лежали на диване каждый в своём телефоне. О, век высоких технологий! Кирилл читал статью о самых таинственных местах на планете, Наташа вбила в поиск «Я стала мамой в сорок лет», и изучала подобные истории. Ей было важно знать, что она не одна такая. Кирилл улегся поперек дивана, положив голову на живот Натальи. Периодически он вспоминал, что это не просто живот. В нём живёт его ребёнок. Чудеса! Никогда он не думал ни о каких детях. Кириллу казалось, что семья вообще не его история. Можно с тем же успехом любить племянников, зачем своих-то заводить? У него пока была одна племяшка, Маринка. И он любил этот прекрасный процесс: прийти, пообниматься, подарить подарки. И отчалить. А ответственность на родителях. И вот теперь придётся брать ответственность за своего ребёнка на себя, а куда деваться?

– Что ты всё ёрзаешь? – Наташа погладила его по груди. – Лежать неудобно?

– Я пытаюсь привыкнуть к мысли, что под моей головой находится часть меня. Вот тут. Прямо в твоём животе.

– И как? Привыкаешь потихоньку?

– Если честно, пока вообще никак. Но я привыкну! Ты не переживай.

Они помолчали. Хорошо сказать: не переживай. А она переживает. И за этого малыша, и за Катю с Артёмом. Словно читая её мысли, Кирилл заговорил:

– Кстати, ты уже решила, что делать с твоими детьми?

– А что… с ними нужно делать?

– Ну, не знаю. Они сейчас где?

– У матери в деревне.

– Ну вот пусть там поживут, например.

– Кирилл!

– А что Кирилл? – он сел на диване и посмотрел на неё очень внимательно.

То есть она действительно думает, что он готов принять тут весь её выводок? Знал Кирилл, конечно, что бабы-дуры, но не настолько же!

– Наташ, а ты чего хотела-то? Чтобы я был готов стать отцом не только своему ребенку, но и всем твоим? У них есть отец. Не хочешь, чтобы жили в деревне – пусть с отцом поживут.

По лицу Наташи потекли слёзы. Он молча смотрела в окно.

– Раздели с ним время на детей, в конце концов. Учебное время с отцом, а каникулы с нами.

Наталья упорно молчала.

– Не понимаю, – Кирилл повысил голос, – меня одного интересует этот разговор? Вообще дети твои.

– Я не знаю, что сказать. – проскулила Наташа.

– Предлагай свои варианты.

– Какие варианты? Вот именно, это мои дети. Я не хочу, чтобы они жили с отцом и чужой тёткой какой-нибудь. – Наташа принялась усиленно всхлипывать.

– Ты что? – насторожился Кирилл. – Манипулируешь мной?

– Не обращай внимание. Просто гормоны. Правда.

Кирилл присел к Наташе на диван.

– Не реви, пожалуйста. Кто из них постарше?

– Дочка, Катя.

– Ну, давай Катя будет с папой, а сынок с нами.

– Ты предлагаешь их разлучить?! – она подняла на Кирилла глаза, полные слёз и боли.

– А-а-ай, я не знаю, что ещё предлагать! То, чего ты тут выплакиваешь, я не предложу. Ясно? – он хлопнул дверью, и выбежал из квартиры. Наташа упала лицом в подушку, и зарыдала в голос.

Света была в ванной, слушала музыку в наушниках. В перерыве между двумя песнями обнаружилось, что в квартире заливается дверной звонок. Наспех вытершись, и накинув халат, она открыла дверь. На пороге стоял взмыленный Николай.

– Где эта шлюха? – воскликнул он, вбегая в квартиру.

– Кто? – опешила Светлана.

– Наташка где?

– Так мы… не общаемся больше. Да что случилось-то?

– Два дня уже как дети должны быть дома, а дома никого. – Николай размахивал руками и бегал по комнате. – Ни её, ни детей. И как это понимать? Ушла к очередному хахалю с моими детьми?

– Коля, успокойся! Я не знаю, где она. Ты детям звонил?

Николай встал посреди комнаты, как вкопанный.

– Ты что? Не позвонил ни Кате, ни Артёму? – изумилась Света.