– Да что ты говоришь? А куда, ты думаешь, делась твоя самодовольная ведьма? А? – Гриша по секрету рассказал Наде о своем видении.

Марк опешил. Посмотрел на Надю с недоверием:

– Ты съела Соню?!

– Я не могла съесть Соню. Я была в подземелье. Её схомячила твоя жена, Тамара. – она оценила его офонаревший вид, и добавила. – Вот теперь и живи с этим!

После чего быстро надела свои красивые ботинки – Гриша подарил – и зацокала каблучками по коридору, по ступенькам крыльца, и дальше, прочь от дома.

Вернувшись домой, Андрей обнаружил, что Соболева дома нет. Первой мыслью, залетевшей в черепную коробку, была мысль о том, что Костя рванул в Позднее. Не выдержал. Выпрыгнул в окно со второго этажа, переломал все ноги, и ползком пополз в проклятую деревню, чтобы увидеть свою зазнобу, Надьку. Морозов сунулся было на балкон, но тот оказался заперт изнутри. Все остальные окна в квартире тоже были закрыты. Тут же в голову услужливо вплыла картинка двора перед домом: девятка Соболева стояла на своем месте. Точно! Пока Морозов недоумевал, куда исчез его гость; пока ещё раз проверял всю квартиру – даже заглянул в шкафы и под диваны; пока наконец-то сообразил, что нужно просто позвонить Косте по мобильнику; пока искал в карманах телефон, а после – контакт в списке, входная дверь открылась с помощью ключа, и в коридоре нарисовался Соболев с пакетом. В пакете позвякивали бутылки. Андрей отменил звонок и с бешенством воззрился на друга:

– Я же тебя запер!

– Ну, да. – согласился Костя. – А ещё ты оставил вторые ключи в тумбочке в коридоре. В верхнем ящике.

– И чего ты туда полез?

– А чего бы мне туда и не полезть? Скучно ведь. Да ещё с женой созвонился…

Костя обреченно махнул рукой, скинул ботинки, и отправился прямиков в кухню, позвякивая бутылками в пакете. Морозов пошёл за ним. Посмотреть, что там у Соболева гремит среди бела дня.

Гремело много чего. Джек Дэниелс, аж две бутылки по ноль семь. И пиво, нефильтрованное. Светлое. Всё это Костя выставил на стол, и только потом пошёл обратно в коридор, снимать куртку.

– Соболев, а что у тебя за праздник? – поинтересовался Андрей.

– Это не праздник. Это анестезия.

Костя рассказал, что позвонил жене, и она говорила с ним, как чужой человек. Сдержанно и по-деловому. Нет, Таня была на работе, это всё понятно, но если бы захотела – вышла бы из офиса, и поговорила бы с ним нормально. Вот только Таня не захотела. Ей было проще отделаться от Соболева общими фразами, параллельно показывая интонацией смесь обиды с безразличием. Но самое скверное было не в том, как жена отреагировала на его звонок. Плохо было то, что Соболев совершенно ничего не почувствовал. Ни досады, ни разочарования. Ни желания оправдываться и что-то объяснять. «Привет – привет. Как дела – всё в порядке – ну и отлично. Пока». Ничего не скажешь, очень задушевный разговор с любимой женой.

После этого звонка Соболев хотел перезвонить, попросить Таню уединиться, и поговорить обо всём нормально. Хотел – читай, считал это правильным. Но дело в том, что желания объясниться с женой как таковое, искреннее и настоящее, отсутствовало. Плевать ему почему-то было на Таню, на свою семейную жизнь, а заодно на работу и на Москву. Соболев несколько раз про себя самообозвался козлом, но стыдно почему-то не было. Поэтому, он решил купить выпить. Чтобы устранить разногласия между умом и сердцем.

– Потому, что твоё сердце заколдовано. – перебил Морозов. – И я нашёл тебе доктора. Ехать нужно сейчас! Она ждёт.

– Кто – она?

– Ведьма! Она снимет с тебя приворот.

– Андрей… приворот может снять только тот, кто его сделал. Я тебе уже это говорил. А она только деньги с нас возьмет, ведьма твоя. Зачем ты вообще поехал к ведьме?

– Соболев, ты что? Мы же говорили об этом.

– Мы говорили о ведьме до того, что со мной случилось. Когда не могли проникнуть за барьер. А сейчас планы изменились. Я могу бывать в Позднем! Если меня, как ты выразился, вылечить, связь с Надей прервётся. А это шаг назад.

Морозов потерял дар речи. Стоял как дурак посреди кухни и смотрел на Костю. А тот достал стаканы, разлил виски, и предложил Андрею:

– Выпьем?

– Мне ещё статью сдавать. – возмущённо ответил тот, и вышел из кухни.

Костя остался один на один с Джеком. Он залез в холодильник и смастерил себе бутерброды из чего Бог послал. Выпил, закусил, подумал. Чего это все на него обижаются? Таня обижена. Будто он, Соболев, собственность её. Будто кто-то может запретить ему ехать и идти туда, куда он хочет. Брак – это же не рабство, правильно? Тем более, он у них с Таней давно расторгнут.

Теперь вот Морозов надулся на него. Морозов решил, что Костю надо лечить. Снимать магией с него приворот. Почему-то его, Соболева, никто не спросил, чего хочет лично он. А он хотел Надю. И сейчас, пусть это даже было под действием приворота, Костя не чувствовал никакого омерзения по поводу того, что Надя была неживой. Однако, Соболев не забывал о том, зачем приехал сюда из Москвы. Недоделанное дело. Выжившие зомби. Заново построенная деревня, потому что главный организатор улизнул и спрятался. Но, если Надя говорит, что ей можно помочь стать снова живой, что же в этом плохого? Если такое чудо возможно, – магия, она говорит, плюс наука, – Костя должен ей помочь. И потом уже можно будет думать о том, как наконец-то покончить с этим гиблым местом. А Надю он просто заберёт с собой.

Соболев налил себе ещё Джека, но выпить не успел. У него зазвонил телефон. Он поставил стакан и достал мобильный:

– Слушаю.

– Константин?

– Да, я. А кто это?

– Соболев Константин? – уточнил собеседник.

– Да-да, это я! Что вы хотите? – Костя начал раздражаться.

Мало того, что помешали выпить, так ещё и разговор какой-то странный.

– Ну, наконец-то! – воскликнул мужчина на том конце связи. – Вы не оставили свой номер телефона, и я замучился собирать его из разрозненных цифр. Цифры я увидеть могу, но вот беда, не по порядку, а вразброс. Это Белов вас беспокоит.

– Кто? – не понял Костя.

– Григорий Белов. Тот самый. Надя должна была вам сказать.

И тут Соболев сообразил, что ему звонит не кто иной, как тот самый маг, поставивший защиту вокруг деревни. И привороживший Костю к Наде на крови.

– Опа. Не ожидал. И чего вы хотите, Григорий Белов?

Костя выглянул из кухни, прислушался. Из закрытой комнаты Андрея не доносилось ни звука. Соболев вернулся в кухню и, на всякий случай, закрыл кухонную дверь тоже.

– Может встретимся? Я в Запрудном сейчас. – предложил Белов.

– Знаете, я вас немного опасаюсь. Вы, колдуны, чуть что магией долбите. По башке.

– Чуть… что? – удивленно спросил Григорий.

– Когда с вами кто-то не согласен.

– Помилуйте, Константин, я вас не на дебаты зову. Мне нужно кое-что с вами обсудить по делу. Надя, наверное, говорила?

Надя-то говорила. И Соболеву это всё казалось очень заманчивым. А всё равно страшно было встречаться с ведьмаком, который обладает огромной силой. Но… не встретишься, так ничего и не узнаешь.

– Ладно. А где?

– А вы на машине? Подъезжайте тогда…

– Нет. Я уже выпил. Я без руля.

– Выпили? В два часа дня? – удивился Белов. – Ладно. Просто приходите в чебуречную на площади у вокзала.

Соболев убрал все свои бутылки в холодильник и заглянул к Морозову в комнату:

– Мне надо по делам ненадолго отлучиться. Я возьму вторые ключи?

Андрей перестал печатать и молчал, Костя уточнил:

– Которые в тумбочке нашёл.

– Да делай ты что хочешь! – вспылил Морозов. – Можешь хоть в Позднее переехать с вещами – скатертью дорога.

Соболев крякнул и сказал:

– Спасибо. Я подумаю.

После чего вышел из квартиры, а Андрей написал сообщение ведьме Аглае: «Мой друг не хочет ехать снимать отворот. Простите, что побеспокоили». Он отложил телефон, и собрался продолжить статью, но сотовый зазвонил. Морозов чертыхнулся и посмотрел на экран. Звонила Глаша.

– Да. – ответил он.

– Андрей, послушай… твой друг и не захочет исцеляться. Поверь, ему очень нравится это заболевание. Приворот создаёт иллюзию любви. Люди по своей сути существа одинокие, всю жизнь они тратят и кладут на то, чтобы почувствовать обратное. Кто по доброй воле откажется от любви?

– И что? Мне его надо связать, и привезти?

– Глянь, в левом кармане куртки подарочек тебе. Я подумала, что может пригодиться.

– Ладно, гляну. – покорился Морозов.

– Да ты сейчас погляди-то! А я тебе скажу после, что нужно делать.

– Хорошо. – со вздохом сказал Андрей.

Он прошёл в коридор и залез в левый карман. Телефон и бумажник Морозов обычно носил во внутреннем кармане, ключи от машины и квартиры – в правом. Левый, как правило, оставался пустым и без дела. Ведьма знала, куда положить свой подарочек, чтобы Андрей его случайно не потерял и не вытряхнул.

Морозов достал небольшой целлофановый пакетик, который зашуршал в руке. Не только целлофаном зашуршал, содержимым тоже. Внутри лежала трава.

– Так. – сказал он в трубку. – И чего мне с этим делать?

– Надень маску и разотри траву в пыль. Заверни порошок в бумагу, так будет удобнее. Не вдыхай его, главное. Когда придёт твой товарищ, сдуй ему пыль этой травки прямо в лицо, и он поедет с тобой туда, куда скажешь.

– А… – задумался Андрей. – А откуда ты вообще знаешь, что он ушёл? Я не говорил.

– Ну… я чувствую сейчас, что ты в квартире своей один. Вижу так. Картинки приходят. Ты понял, что нельзя вдыхать этот состав? Он лишает воли. Напрочь. На время, само собой.

– И что? Я просто скажу ему: поехали, и он мне подчинится?

– Андрюша… – ласково сказала Аглая Васильевна, и Морозов вздрогнул. – Если человеку под действием этой травки сказать воткнуть себе нож в горло, он сделает это незамедлительно.

Они попрощались, и Морозов, замотав половину лица шарфом, натолок травы. Насыпал пыль в бумагу, завернул, и убрал в карман. Попробовал вернуться к статье, но мысли убегали в другом направлении. Андрей всё думал, насколько могущественна и опасна магия. Если просто какими-то травами можно человека начисто лишить воли. Ужас просто. Ужасный ужас, ничего другого на ум не приходит. Он пощупал свёрток с магической пылью в кармане, строго сказал себе: «Работай, Морозов!», и вернулся к тексту, гоня от себя лишние думы.

Соболев вошёл в чебуречную и сразу понял, кто из посетителей Григорий Белов. Он был высок, статен, бородат, усат, и ни одного седого волоса ни в густой шевелюре, ни на лице. Костя даже залюбовался ведьмаком. Подумал, что если бы Белову надеть богатырские доспехи и дать коня, то с него можно писать картины про богатырей. Сколько ему лет, интересно? Учитывая то, что колдуны постоянно ищут эликсир бессмертия, ему может быть и тридцать, и восемьдесят. Но хорош! Хорош. И глаза не страшные. Спокойные ясные глаза – никакого намёка на злую силу, как было у Сони. Соболев и спустя год помнил взгляд Сони, полный презрительной ненависти.

– Здравствуйте. – Костя подошёл и протянул Белову руку.

Григорий ответил на приветствие, и предложил присесть.

– Почему вы выбрали такое странное место? – поинтересовался Соболев. – Тут в поселке есть вполне цивильный ресторан.

– А мне тут чебуреки нравятся. – улыбнулся Белов. – Я за ними даже из Быкова ездил. А тут вообще рядышком.

– А вы на чём? – спросил Соболев.

– Меня Марк подвёз. Обратно такси возьму. Телепортироваться не умею. – усмехнулся колдун.

– Нет? – спросил Костя, разглядывая ведьмака.

– Ну… на небольшие расстояния только. Так далеко – нет. Слушай, давай на «ты»?

Костя согласился.

– В общем, я так понимаю, у нас с тобой общий друг. Подруга. Надя. И она согласилась стать подопытной в моём эксперименте. Я хочу вернуть ей душу. Оживить по-настоящему. Всё-таки, согласись, эта их жизнь… это не жизнь!

Соболев и тут согласился. Он внимательно слушал, хотел понять, чем конкретно может в этом деле Белову помочь наука. Пока ничего не мог представить. А Григорий тем временем продолжал:

– Но тут есть одна проблема. Её тело. Оно неживое. Оно отторгнет душу. Магия не может оживить тело. Но наука может помочь.

– Как? Чем? – поразился Костя.

– Ты мог бы клонировать её. Надю. Взять клетку, добыть ядро…

– Стоп-стоп! Пока ты не зашёл слишком далеко в своих дилетантских рассуждениях, я должен тебе сказать кое-что.

– Слушаю.

– Во-первых, я никогда не занимался клонированием. Да, я изучал генетику, она тесно связана с тератологией. Но… клонирование – нет. Нет! А во-вторых, я видел их кровь. Видел под микроскопом. В этих существах нет живых клеток! У них не кровь, а смола какая-то, притом исчезающая на глазах смола!

– Если бы ты меня дослушал… – Белов потер усы и сказал. – Сделать ткань или кровь временно живой я могу с помощью магии. А нам-то и надо временно, так ведь? Я вдыхаю жизнь в материал, ты добываешь из него то, что нужно для клонирования, и запускаешь цикл новой жизни.

Соболев здорово разочаровался в этом разговоре. Потерял интерес к тому, что говорил колдун. Во-первых, он думал речь пойдёт об оживлении непосредственно Нади. Той девушки, к которой он сейчас испытывал чувства. А создавать новую Надю, её клон, да ещё таким замысловатым способом… это фигня, простите, какая-то. Но говорить всё это Белову в лоб Костя не спешил. Он сделал вид, что думает. Потом сказал, что ему нужно время на размышление. И на понимание, что вообще потребуется для процесса. Сидел, в общем, и вешал лапшу Григорию на уши. А тот кивал с умным видом. Соболев уже начал подумывать, как ему ретироваться из чебуречной, как вдруг Белов сказал:

– Ты, главное, имей в виду. Я произвожу впечатление доброго человека, но это не так.

Костя чуть не подавился собственной слюной.

– А чего ты мне угрожаешь? Я правду тебе говорю. Подумаю, и приду. К вам, в деревню. Договорились?

– Только Марку на глаза не попадайся. У него на тебя обида ещё с прошлого года.

Соболев покивал, пожал руку Белову и вышел из чебуречной, вздохнув с облегчением. Что там Морозов говорил? Надо ехать к ведьме, приворот снимать? Надо, значит надо. Ну их в баню с этим Поздним. Они там спятили все, по ходу. Клонирование! Эк куда хватили. Лучше поискать другой способ проникнуть в деревню, сотрудничество с сумасшедшим колдуном не вариант. Вот только жаль терять это давно забытое, вновь вспыхнувшее чувство к девушке с зелёными глазами и тёмными гладкими волосами…

Соболев вошёл со своими ключами в квартиру Морозова, и получил порцию травяной пыли прямо в лицо. Он приготовился долго и громко чихать, избавляясь от пылинок в носу, но вместо этого замер, как солдатик. По стойке смирно.

– Морозов, ты чего со мной такое сделал? – равнодушно поинтересовался Костя.

Андрей, размотал шарф, которым была закрыта вся нижняя часть его лица, и проворчал, всовывая ноги в ботинки:

– Сейчас я оденусь, и поедем снимать с тебя приворот. – он разогнулся и снял куртку с вешалки. – Понял, что я говорю? К ведьме поедем.

– Да я и так собирался, идиот ты несчастный! Только теперь у меня совершенно дурацкое состояние. – Соболев зевнул. – Собирайся в темпе, я боюсь, что сейчас усну. Прямо стоя, прямо тут.

Андрей сел за руль своей машины, а Костя устроился на пассажирском и дремал всю дорогу. Уже подъехав к особняку ведьмы на окраине около леса, Морозов сообразил, что не предупредил её о визите. Аглая, конечно, говорила: «Привози», но ведь уже и время прошло. Пока то, пока сё. Морозов, косясь на спящего Соболева, достал было телефон, но внезапно открылась калитка в заборе. Выглянула Лиза, махнула рукой, и исчезла. Калитку оставила приоткрытой. Ничего себе! Аглая, стало быть, почувствовала их, что ли?

Морозов растолкал своего пассажира и сказал строгим голосом:

– Я тебя не потащу, имей в виду! Иди сам.

– Хорошо. – покорно ответил Костя.

Они вошли во двор, и калитка за ними захлопнулась. Сама. Морозов с Соболевым синхронно вздрогнули.

– Чёрт… куда ты меня привёл? Как в фильмах ужасов. – понизив голос, сказал Костя. – Веди давай. А то сказал идти, а куда – непонятно. А я должен идти. Когда эта ерунда закончит действовать?

– Я не знаю. Она не говорила. Чего ты не знаешь? Вот же дом!

– Ничего себе, дом! Это какие-то палаты княжеские.

Лизы нигде не было видно. Она открыла калитку и ушла. Жаль. Хоть и получил Андрей от её бабушки, Аглаи Васильевны, предупреждение, а всё равно ничего не мог с собой поделать. Девушка очень понравилась ему. Но, видимо ведьма предупредила не только его, Лизу тоже. Или… он ей не понравился. Морозов совсем расстроился, чуть было не забыл, зачем они вообще приехали.

– Куда? – пихнул его Соболев локтем.

Косте было велено идти, вот ему и не терпелось идти. Андрей решил не думать о прекрасной внучке могущественной ведьмы. Он сфокусировался на цели визита, подтолкнул Костю к двери, ведущей в кабинет Аглаи.

Морозов постучал и заглянул в щель:

– Можно?

– Входите-входите!

Он пропихнул Соболева вперёд, и вошёл, прикрываясь им, как щитом. Если бы Косте не требовалась помощь, никто в целом свете не заставил бы Андрея вернуться сюда.

– Вот. Привёл. Лечи. – сказал Морозов, и добавил. – Пожалуйста.

– А когда кончится действие этой фигни, которой мне вот этот товарищ в морду дунул, а?

Соболев смотрел во все глаза на женщину, сидящую за столом. Молодая какая. Интересно, сколько ей лет? Просто глядя на такую молодую женщину, трудно было доверять ей. Что она вообще может? Хотя… Морозов же не нашёл бы кого попало. Журналист, как-никак.

– Давайте всё по порядку! – Аглая встала и слегка хлопнула ладонями по столу. – Берите стул, садитесь.

Она смотрела на Костю, было понятно, что обращается ведьма к нему. А он, не отрываясь, смотрел на руки Аглаи. Руки были тоже красивыми и молодыми, но ногти… длинные, покрытые красным лаком. Не красным даже, а бордовым. Цветом засохшей крови. Как будто Аглая окунула пальцы в кровь и таким образом нанесла этот, до отвратительного, живой цвет, на свои ногти. Соболева почему-то замутило.

– Ты чего встал-то? – спросил Андрей. – Садись, говорят.

Костя покорился. На него всё ещё действовал дурман, сопротивляться он не мог. Он взял стул, поставил на середину помещения, и сел на него. Ведьма попросила Андрея выйти в холл, но тот не согласился ни в какую. Сел в уголке и пообещал не мешать.

– Смотри, ты обещал! – строго сказала Глаша.

Она достала из шкафа банку с мутноватой водицей и маленький пузырёк из тёмного стекла. Капнула густой жидкости из пузырька в воду, потом взяла нож и подошла с банкой к Соболеву.

– Потерпи. – сказала ведьма.

Соболев даже не поморщился, когда острое лезвие рассекло ему кожу на ладони. Видимо, эта травяная пыль работала так, что даже подобные приказы исполнялись буквально. Беспрекословно. Потерпи, так уж потерпи. Не морщись, не издавай ни звука.

Аглая что-то нашептала на жидкость в банке, потом поставила её на стол, и по очереди окунула туда пальцы сначала левой, а потом правой руки. После чего повторила Соболеву:

– Потерпи.

Она встала позади стула, на котором сидел Костя, и синхронно прикоснулась пальцами к его вискам. Глаза ведьмы были закрыты, лицо сосредоточено. Соболев сидел, не шевелясь около минуты, а потом изогнулся дугой. Закусил губу, лицо его побледнело. Морозов понял, что Косте больно. Больно настолько, что Глашино «потерпи» уже не работает. Невыносимо, видимо. Андрей помнил, что обещал не мешать, но что она, чёрт побери, делает с его другом?! Морозов приподнялся со стула, Аглая открыла глаза и посмотрела на него предупреждающе. Если бы взглядом можно было убивать, Андрея бы в ту же секунду не стало, он в этом не сомневался ни секунды.