13

Но скорой встречи не получилось. Пашка не пришёл на следующую тренировку. Иван Сергеевич спрашивал, кто знает, что с Сидоровым, но никто не знал. После тренировки Ваня набрал номер телефона, который уже знал наизусть. Пашка ответил так быстро, как если бы стоял у телефона. Не успел Ваня договорить свой «привет», как Пашка перебил его и полушёпотом сказал: «Завтра в школе», – и положил трубку.

Наступило завтра. Ваня, можно сказать, отсутствовал на первом уроке, хотя и сидел за партой. Все его мысли были о друге:

«Что такое могло произойти? Пашка, явно, боялся, что его услышит папа. Значит, он что-то натворил, но что? А, может, он тоже сцепился с Лёхой?»

Ваня просто изнемогал от нетерпения в ожидании конца урока, и, как назло, его вызвали ответить на вопрос, который он, конечно же, не слышал. Учительница спросила, о чём он всё время думает, и Ване, чтобы не получить двойку, пришлось соврать, что у него болит голова. Соврал он натурально, и учительница послала его к медсестре. Собрав вещи, так как до конца урока оставалось минут десять, он вышел из класса.

Ни к какой медсестре идти он не собирался, так как от его «головной боли» таблеток не существовало. Недолго думая, он сразу пошёл к расписанию посмотреть, в каком кабинете находится Пашка, чтобы встретить его у дверей, но, поднимаясь по лестнице, столкнулся с Алёной. Их глаза встретились, но гордячка не ответила на робкое «здравствуй». Она демонстративно отвернула голову, тряхнув роскошным хвостом и, как белый парусник, проплыла мимо.

«Теперь самое время звать на помощь медсестру», – подумал Ваня и представил, как теряет сознание, падая на ступеньки.

– Зовите скорее медсестру! – Над ним одновременно склоняется несколько голов.

– Мы теряем его! – Слышится растерянный голос медсестры. – Скорее вызывайте скорую помощь!

– Это я во всем виновата! – Раздаётся голос плачущей Алёны. – Зачем я была с ним так жестока? – Белокурая красавица склоняет над ним заплаканное лицо и умоляет: «Ванечка, милый Ванечка, прости меня! Ты только не уходи, только не покидай меня! Я этого не перенесу!»

Но тут раздаётся звонок и размечтавшемуся Ромео приходится вернуться к расписанию, так как встречать Пашку у двери класса уже поздно.

Но, как ни странно, встретились они именно у расписания.

– Пашка, привет! Что у тебя там произошло?

– Не ори, и так тошно, – полушёпотом перебил его друг. – Идём отсюда.

Они отошли к окну, и Пашка рассказал, что наказан за драку с Иркой-занудой из их класса. Ирка размахнулась ногой, а Пашка схватил её за ногу и дёрнул. Ирка упала, и он, в отместку, пнул её.

– И что теперь? – нетерпеливо перебил Ваня.

– Что, что? Вызвали папу, устроили скандал. Дома папа мне всыпал по первое число, сказал, что только дерьмо, а не мужик может поднять на женщину руку, а для тех, кто поднимает ногу, даже названия нет. Потом он забрал все диски и запретил ходить на тренировки. Вот такие-то дела, – с тяжёлым вздохом закончил Пашка.

– Ну, ты даёшь! – Ваня сразу помрачнел.

Они грустно посмотрели друг на друга, и пошли каждый в свою сторону.

У горе-Ромео и так на душе было нехорошо, а теперь стало ещё хуже.

«Всё против меня, – думал он. – Просто какая-то стена! Бочке теперь придётся лежать в проходе волшебной школы так и не сдвинутой, и с танцующими звёздами придётся подождать, если только Пашкин папа вообще не выбросил игру, в которую мы так весело играли. Да, вот она жизнь!»

14

Мама где-то задержалась после работы. Хоть в последнее время отношения у них не складывались, Ваня начал волноваться. Прошёл час, другой, а мамы всё не было. Бунтарь тут же вспомнил о средстве, к которому прибегала мама, когда что-то случалось. Он подошёл к иконам и стал просить Ангела Хранителя своей мамы, чтобы тот поскорее привел её домой. Время шло, а мамы по-прежнему не было. Ваня больше не мог оставаться дома в неведении и вышел на улицу.

Уже стемнело, но на лавочке у подъезда ещё сидели две «дежурные» старушки.

– Вань, чаво это ты так поздно гулять собралси? – спросила одна из них.

– Да я так, ненадолго, – буркнул он в ответ.

– А мама дома? – Не унималась старушка, которую за глаза все звали «хочу всё знать».

– Нет ещё, – процедил сквозь зубы Ваня, а сам подумал: «Какое ваше дело?

Старушка, получив тему для разговора, тут же оживилась.

– Вот тябе, Клава. Нарожают дятей, а потом шляются по ночам, судьбу ищут. А эти вон, как собаки, бегають по дворам в поисках приключений. Покою от них ни днём, ни ночию нет!

Ваня хотел ответить бабушкам по существу, но в последний момент решил промолчать – и без них тошно. Их задень, так потом не остановишь – сам не рад будешь.

Ваня прошёл два квартала и пошёл обратно. Когда он подходил к остановке, то увидел маму, выходящую из автобуса.

«Слава Богу!» – вырвалось у него, и на сердце сразу стало легче.

Он подошёл сзади и дёрнул за мамину сумку.

– Ой, – вскрикнула мама и резко обернулась. – Это ты, Ваня? Напугал до смерти, – сказала она и выдохнула от облегчения.

– Прости, мама, я хотел пошутить.

– Ну, и шуточки у тебя. Так человека и заикой сделать можно.

Ваня вспомнил заикающегося профессора, которого тоже, видимо, напугала какая-нибудь злая сила.

– А ты что, гуляешь так поздно? – Мама прервала ход Ваниных мыслей.

– Да нет, просто вышел тебя встречать. Где ты была так долго?

– А ты что, волновался? – Ваня заметил в голосе мамы нотку иронии и промолчал. – Я сегодня отдала последнюю часть долга маме твоего крутого Лёхи.

Ване стало не по себе. Он и забыл уже о том, что красноротая тётя поставила его маму «на счётчик».

«Бедная мама!» – подумал Ваня, и ему так захотелось обнять её!

Но тут они подошли к подъезду, мама стала доставать ключи – момент был упущен.

– Тут баба Люся интересовалась, дома ли ты, – сказал он, чтобы что-нибудь сказать.

– Хорошо, я позвоню ей. Может, ей нужно давление измерить.

«Ну, вот, – ухмыльнулся Ваня. – Они ей кости перемывают, а она о них заботится».

– Вот мы и дома, – сказала мама и захлопнула за собой входную дверь.

– Ты переодевайся, а я ужин разогрею, – предложил сын.

– Нет, я сыта, спасибо. Из гостей пришла.

– У Лёхиной мамы в гостях была? – Оторопел от удивления Ваня.

– Да уж, скажешь такое, – улыбнулась мама. – Нет, у знакомых была. Ставь чайник, сынок. Я печенье вкусное принесла.

Ваня поставил чашки на стол, заварил чай, мама положила в вазочку печенье, прочитала молитву перед трапезой, и они сели пить чай.

– Как у тебя дела, сынок? – спросила мама ненавязчиво.

– Ты знаешь, у меня появился друг.

– Друг? – переспросила мама. – Друг – это хорошо. Школьный или уличный?

– Мы с ним на тренировки вместе ходим. Он в нашей школе учится. Пашка Сидоров из 6-В.

– А почему Пашка, а не Паша?

– Ой, он такой прикольный! Его никто всерьёз не воспринимает. Даже его собственный папа зовет его Пашкой.

– И ты уже ходил к нему в гости?

– Один раз.

– И компьютер у него есть?

– Есть. У него классный компик.

– Компик?

– А что?

Мама многозначительно посмотрела на сына и спросила:

– А знаешь, зачем я ходила сегодня в гости?

– Нет, – удивился Ваня такому вопросу.

– Ходила в твоего любимого англичанина на компьютере играть.

Ваня ожидал услышать что угодно, но только не это.

– А в какую игру? – Сын так оживился, что даже поперхнулся чаем.

– Ты потише, а то чай сейчас окажется в каком-нибудь неправильном месте.

– Не понял!

– Ну, где угодно, но только не в животе, где ему полагается быть.

Ваня рассмеялся, но тут же перешёл к интересующей его теме. Ему не терпелось поскорее выяснить подробности.

– Так в какую же ты игру играла?

– По первой книге, которая у тебя есть.

– А сколько ты уровней прошла?

Глаза у Вани заблестели, а лицо его просто сияло.

– На втором застряла.

– Не смогла сдвинуть бочку?

– Нет, упала в пропасть.

– А бочку ты сдвинула?

– Бочку сдвинула. А что за проблемы с бочкой? Она откатилась и открыла проход налево.

– Да? А у меня она два раза откатилась немножко и застряла.

– Так ты, наверное, поворот налево не заметил.

– Нет, мам, я во все щели пытался пролезть и перепрыгнуть её пробовал – ничего не получилось. Я два раза заново начинал. Ты заклинание рукой рисовала?

– Да нет, просто на мышку нажимала. Два раза нажала, и бочка откатилась и ударилась о стену.

– Надо же! Почему же у меня эта чёртова бочка не двигалась?

– Может, именно потому, что она чёртова?

– Мам, ты опять начинаешь! Скажи, неужели тебе не понравилось?

– Интересно-то оно интересно, да только полезно ли?

– Вот опять ты за своё! – крикнул Ваня и возбужденно вскочил из-за стола.

– Послушай, сын. Компьютерные игры – вещь довольно занимательная, но они почему-то ничему хорошему не учат. Вот эта игра, например, учит тому, как получать все виды злых удовольствий. А почему именно злых, почему не добрых, а? Если бы компьютерные игры учили чему-то полезному, кто бы был против?

– И чему полезному они могут учить? – Ваня чувствовал, что начинает раздражаться.

– Как чему? Например, познанию законов природы или познанию природы человека. Кстати, они могли бы помогать учить грамматику, решать задачи в увлекательной игровой форме! Они могли бы учить оказывать первую помощь пострадавшему и делать добрые дела! А они учат прыгать по шкафам, чтобы «слопать» двадцать пять шоколадных лягушек, разбивать вазы, переворачивать котлы, собирать звезды, учить заклинания, чтобы открывать двери, которые впускают, но не выпускают. Такие двери не оставляют пути для отступления. Это же ловушка, как ты этого не понимаешь?

– Это не ловушка, а игрушка! – крикнул Ваня, чтобы до мамы скорее дошло.

– К сожалению, сынок, это очень опасная игрушка. Это игла, для которой не нужен ни шприц, ни наркотик, но болезнь, которую она вызывает, гораздо опаснее наркомании, потому что она не осуждается обществом, а, наоборот, принимается им, как игра.

Мама немного помолчала и, как бы вспомнив о чём-то, продолжила:

– Вот ты сказал «чертова бочка». А, ведь, автор этих «игр» именно ОН! И чьей рукой он действует – не имеет никакого значения! Бес не может войти в человека без его позволения. Но, когда человек устремляется ко злу, даже в виде игры, этот барьер разрушается, что может привести к одержимости бесами.

– Ма, ну зачем ты так всё усложняешь? – Ваня уставился на чашку с недопитым чаем.

– Я не усложняю. Я просто вижу, что хоть ты эту дверь ещё не открыл, она за тобой уже захлопнулась. Запомни, сынок: тем, кто платит создателям этих игр, вы не нужны нравственными и образованными. Вы нужны им тупыми остолопами, жаждущими всяких сомнительных удовольствий для каких-то непонятных «гм-экспериментов». В этом случае им будет легче делать с вами то, что им нужно. Именно для этого они заставляют вас по десять раз прыгать со шкафа на шкаф и бить одни и те же горшки.

– Как же мне с тобой не повезло, – простонал Ваня. – Вот Пашкин папа ни во что не вникает! Для него главное, чтобы сын был под присмотром и не скучал.

– И его не тревожил, – добавила мама. – А Пашина мама?

– У него нет мамы. Он живет с папой.

– У него нет мамы, у тебя нет папы. Вот в чём вам действительно не повезло. – Мама взяла в руки чашку и стала рассматривать её, как будто никогда прежде не видела, потом поставила чашку на стол и, тяжело вздохнув, добавила: – Да, сынок, тебе не повезло со мной, потому что я неправильно выбрала для тебя папу. Но я тогда тоже, к сожалению, собирала звёзды, хоть и не в компьютерные корзины, как вы теперь.

Какое-то время они сидели молча. Первой нарушила тишину мама:

– Кстати, мне тут попалась статья о праздниках. Оказывается, древнее население островов Британии, Ирландии и части нынешней Франции отмечали свой главный праздник Самайн, конец старого и начало нового года, 31 октября. Разгульная ночь Самайна была одной из самых страшных в году: считалось, что в эту ночь завеса, разделяющая людей и сидов (враждебных людям волшебных существ) становится совсем тонкой, так что люди и сиды могут проникать в миры друг друга. Ничего не напоминает?

– А что это может напоминать? – надулся сын.

– Платформу номер девять и три четверти!!!

Ваня хотел возразить, но не нашёлся, что сказать, а мама продолжала:

– Так что, мой мальчик, сказка о твоем «хорошем» Гарри Поттере далеко не вымысел. Это язычество в действии. А ещё древнееврейский пророк и псалмопевец царь Давид сказал, что «боги язычников – это бесы». Так что думай, Ваня. Тебе решать, с кем ты, – тихо добавила мама и ушла в свою комнату, закрыв дверь.

Ваня остался на кухне, чтобы помыть посуду. То, что раньше в нём бунтовало против мамы, теперь почему-то молчало. Он почувствовал себя здесь, на кухне, таким несчастным и совсем одиноким. А возле мамы было тепло и спокойно.

Ваня расставил чашки и пошёл к маминой двери. Он немного постоял у двери, собираясь с духом, и тихонько открыл дверь. В комнате было темно, только у икон горела лампадка. Мама стояла на коленях и молилась. Ваня подошёл к ней и тоже опустился на колени.

– Мама, родненькая, помоги мне, – шёпотом сказал он.

– Не могу, дорогой, – так же шёпотом ответила она.

– Но почему?

– Когда я пытаюсь тебе помочь, ты раздражаешься, начинаешь кричать. А восставать на родителей – это очень тяжёлый грех. Это нарушение пятой заповеди: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет, и да долголетен будешь на земли». Провоцируя тебя на скандалы, я своими руками сокращаю тебе жизнь, а я этого не хочу. – Немного помолчав, она добавила: – Бог дал людям свободную волю. Каждый сам выбирает для себя путь. Каждый сам делает выбор между злом и добром. Я, к сожалению, не могу сделать твой выбор вместо тебя. Единственное, что я могу, это молиться и просить Господа помочь тебе.

Ваня видел, как по маминой щеке потекла слеза. Он прижался щекой к её тёплой руке, и почувствовал, как от его одиночества не осталось и следа.

Мама тихо плакала, а губы её шептали: «Господи, помоги нам грешным».