– Амра, не желаете ли прогуляться со мной?

Вездесущие и не в меру любопытные служанки захлебнулись восторгом.

***

– Забирайся в ящик и сиди тихо, – прошептал Дор. – Если со мной что-то случится, вылезешь, когда все уйдут. Без меня ящик не поедет, поэтому возьмёшь деньги и попросишь кого-нибудь, чтобы подвёз тебя до Моора.

– Ты всё правильно делаешь. За меня не бойся. Её спаси.

Её? Рыжий недоучка нахмурил брови. Ему не нравилось, что Суэрте говорила загадками. Но сейчас его больше волновали нежданные соседи. Два грубых мужских голоса доносились со стороны опушки, и, судя по разговорам, это не были безобидные коробейники.

– Ты хоть представляешь, сколько на рабьем рынке за неё целую дадут? А ты говоришь!

– Да нам ведь больше такого случая не представится, Карась! Когда ты ещё зелёную попробуешь? Целая, не целая – за неё в любом случае отвалят столько, что мы три года сможем жить повеселее старины Замал-вара!

– Тут ты прав. Держи удачу, раз сама пришла в руки…

Два огромных мужика разбойного вида, рядом с которыми Дор выглядел десятилетним хористом, вели связанную девушку с кожей нежно-зелёного цвета. Она была примерно вполовину ниже этих амбалов и такая красивая, что, если бы не ужас в её сиреневых глазах, рыжий так бы и любовался миниатюрной дочерью леса.

– Эй, вы! – тоненько крикнул молодой маг, уже понимая, что поплатится за дерзость, но не желая стоять и смотреть.

Громилы обернулись и гадко заухмылялись. Щуплый парнишка выглядел безобиднее курицы.

– А ну отпустите её! Я великий маг! Я повелеваю животными! Мне послушны стихии! Бойтесь священного пламени!!!

Разбойники переглянулись и, скалясь, попёрли на Дора. Никогда прежде он не исполнял «Танец с огнём» с таким вдохновением! Ломаные движения, слова неведомого науке языка, экстатические вопли, жёлто-красные завихрения и сполохи. Видимо, этим двум богатырям не встречались настоящие маги (те действуют не столь эффектно, зато намного более эффективно). Но мордовороты купились на показуху, особенно когда Дор с безумным криком подпалил им задницы. Для пущего устрашения чародей превратил тряпичных кукол в парящих чудищ, и через миг сладкая парочка умчалась, сверкая пятками и дырами в портах. Парень облегчённо выдохнул.

Как оказалось, зелёную красотку его выступление тоже напугало, но далеко убежать она не смогла. Когда тщедушная (но по сравнению с миниатюрной девушкой довольно внушительная) фигура недоучки нависла над спасённой, та зажмурилась и закрыла лицо связанными руками. Старик Заа когда-то рассказывал ученику о низкорослом лесном народе, но из этих историй Дор вынес только то, что ни в коем случае нельзя прикасаться к его представителям: это карается смертью, а ним’эр превосходные следопыты и стрелки.

– Привет. Я Дор. Я хочу тебя развязать. Я тебя не обижу, понимаешь?

Та чуть опустила руки и опасливо глянула на рыжего.

– Смотри. Вот верёвки. Вот у меня нож. Не бойся. Я помогу.

– Я понимаю. Мало, – с певучим акцентом произнесла ним’эр. – Помогай.

Путы упали на землю.

– Ты не ранена? Ничего не болит?

Она помотала головой.

– Пойдём. У нас есть что поесть. Есть хочешь? Пойдём.

Девушка неподвижно стояла, устремив взгляд куда-то в даль.

– Эй, – позвал Дор. – Всё хорошо. Сейчас тебя накормим, а утром провожу домой. Хочешь? Где ты живешь?

Та не отзывалась. Будь она человеком, можно было бы похлопать по щекам или приобнять за плечи. Но до ним’эр как достучаться?

– Слушай, не надо об этом думать. Всё закончилось, теперь будет получше. Мне можешь верить. Я не обижу.

Оливковая красавица посмотрела на Дора с такой тоской, что рыжему стало страшно. Не зная, куда деть взгляд, он стал шарить глазами по земле и заметил белый цветок на длинной ножке. Повинуясь какому-то странному чувству правильности, рыжий сорвал его и провёл по тоненькой блестящей линии, нарисованной слезой на зелёной щеке. Девушка вздрогнула, тряхнула головой и шепнула:

– Идём.

***

«Теперь я уже понимаю, почему невезуха преследует добрых, отзывчивых людей, которые как никто другой заслуживают всех благ этого мира. Просто судьба уготовила для них шанс на несказанное счастье. Но шанс этот так мал и ничтожен, что каждый день приходится отбирать крохи удачи у неважных дел и копить, копить, чтобы шансик увеличить. Поэтому у избранников судьбы всё валится из рук, дела идут хуже некуда, а всевозможные шишки без промаха падают им на макушку. Капризная фортуна заботится о своих любимчиках, но порой возможность счастья для добряка настолько призрачна, что просто удачи бывает недостаточно».

***

За скромным походным ужином они почти не разговаривали. Дор пытался разрядить обстановку неуклюжими шутками, которые, ко всему прочему, ещё и рассказывать не умел. Смеялся этим натужным остротам он один. В конце концов, недоучка сдался и предложил:

– Ла’ара, давай ты переночуешь с нами. По темноте опасно. А утром я провожу тебя до дома.

– Я не вернусь, – твёрдо сказала ним’эр.

– Т-эон’ллэ дха’эр эква-а. К’э-те-ннэхфа, – чужим голосом произнесла Суэрте.

– К’иин-ре…

– Что это значит? – Ничего не понимающий Дор начал уже побаиваться этой малявки.

– «К’иин-ре», – отозвалась девочка, – это очень грубое нимское ругательство, которое означает примерно «Е…»

– Не надо продолжать, Суэрте! Откуда ты знаешь их язык?

– Я не знаю. Оно само. Мне говорят, что делать. Не всегда, конечно.

– Что ты ей сказала?

– Правду. Что она выйдет за розоволицего. Это неизбежно.

– Нет. Я не хочу. Я убежала из дома. Этого не будет! – Кажется, сейчас зеленокожая разрыдается.

– Шла бы ты спать, Суэрте. – Дор сделал страшные глаза. – У Ла’ары сегодня был тяжёлый день, не надо её расстраивать.

– Как с маленькой со мной, посмотрите на него…

Девчонка ворчала, устраиваясь в разноцветном ящике, пока, наконец, не затихла.

Спасённая девушка глядела на жёлтые лепестки огня, с лёгким потрескиванием разрывавшие черноту. Рыжий оживил кукол и попытался развеселить маленькую красавицу, но лучше не стало. Дору раньше не приходилось так тесно общаться с девицами, и он пребывал в полнейшей растерянности. Чародей глубоко вздохнул и спросил:

– Ну как тебе помочь?

– Ты помог, – бесцветно откликнулась та.

– Похоже, этого мало…

– Она правда видит?

– Суэрте? Наверное. При мне пока не сбывалось. Но она точно необычная. Есть в ней какая-то сила.

– Но я не хочу. Почему я? Что я сделала? Спаси свой народ! Нельзя по-другому? Нельзя кого-то ещё отдать? И она говорит: «к’э-те-ннэхфа». Де-нгор к’иин-шеал!

– У тебя красивый язык. – Жалеть нельзя, надо отвлекать.

– Это ру-га-тель-ство, – неуверенно произнесла Ла’ара. Длинные слова давались ей с трудом.

– А звучит красиво.

Девушка улыбнулась. Но тут же всхлипнула и расплакалась.

– Не хочу жерт… жер… н-тэон литт’ха мраэр вээ… Не хочу быть женой дха’эр!

– Ну не плачь! Хочешь, пойдём с нами! Мы в Моор…

Та зарыдала ещё горше. Дор не придумал ничего лучше и осторожно обнял Ла’ару за плечи. О запрете на прикосновение он вспомнил только через минуту, когда девушка уже тихо всхлипывала, прижавшись к его тощей груди. «Сделанного не воротишь, а оттолкнуть её сейчас было бы подло», – подумал маг и провёл рукой по кудрявым душистым волосам беглянки. Она лепетала что-то, перемешивая свой язык с полуфразами на языке розоволицых, но их не нужно было понимать. Нужно было просто разделить её горечь на двоих.

Суэрте незаметно приоткрыла глаз, посмотрела на парочку, перевернулась на другой бок и хитро улыбнулась. Наутро прекрасная ним’эр исчезла, а Дор тайком от маленькой проныры спрятал белый цветок в свой ящик. Та сделала вид, что ничего не заметила.

***

Принц Гиал в несвойственной ему глубокой задумчивости сидел на одном из стульев, расставленных вдоль стен парадной залы. Перед ним кружили пары, но наследник трона не хотел принимать участия в общем веселье. Завтра в Моор должны съехаться виднейшие маги, чтобы обеспечить надлежащую защиту столицы. Через два дня будет подписан мирный договор с ним’эр и состоится официальная помолвка наследника Гиала с Ла’арой. Молодого человека одолевали невесёлые мысли.

– Добрый вечер, ваше высочество, – поздоровалась Амра. – Вы сегодня мрачны как никогда. Вас что-то тревожит?

– Вы хотите, чтобы я сказал то, что вы и так знаете? Меня угнетает неизбежность помолвки.

– Я рада, что вы это сами признали, но раз что-то всё равно неизбежно, зачем мучить себя заранее?

Гиал поднял глаза на необыкновенно красивую в этом освещении, и ракурсе, и наряде фрейлину. Что-то странное ворочалось в его душе.

– Я заметила, что вы не танцуете.

– И вы хотите пригласить меня?

– Нет. Белого танца не объявляли. Поэтому, возможно, вы меня пригласите?

Принц склонился перед лукавой полуулыбкой Амры и подал ей руку. И этот миг был настолько сладок, что чудовищность будущего отступила. Ненадолго.

***

– Папа, я была неправа. Я бежала от судьбы, а она показала мне путь. Меня схватили дха’эр. Они были мерзкие и страшные, они хотели меня продать и… и они лапали меня своими огромными ручищами, и я думала: вот моя гибель. Потом появился ещё один дха’эр, он спас меня. С ним была девочка со странными глазами. Сказала, что я стану женой розоволицего, и этого не изменить. Они меня приютили, накормили. А когда мой спаситель попытался меня утешить, он сорвал не’аэт и провёл лепестками по моей щеке. Как во время свадебного обряда. И я поняла, что этот дха’эр появился неслучайно, я должна спасти мой народ, как он спас меня. Гиал возьмет не’аэт из моих рук. Мне ли спорить с судьбой? Я покоряюсь, папа. Я не буду плакать.

***

Они всё-таки дошли до Моора. Рыжий с открытым ртом рассматривал грандиозные соборы, арки, дворцы князьков, огромную крепость на холме – там и обретался папа болтуньи. Сколько людей, сколько повозок, сколько магии разлито вокруг! Все куда-то спешат, о чём-то трещат, чем-то торгуют. Суэрте намного спокойнее отнеслась к окружающему изобилию всего и вся, даже бросила на своего провожатого чуть презрительный взгляд: фи, провинциалы! Девочка озаботилась делами куда более насущными.

– Сколько у тебя осталось денег?

– А? Что? – переспросил Дор, засмотревшись на волшебную вывеску, менявшую форму и цвет. – Хватит на ужин и ночлег. Надеюсь, здесь тебя пустят на порог хоть какой-нибудь забегаловки. Спать под открытым небом уже надоело, знаешь ли.

– Мало, – заключила предсказательница. – Ладно, у меня есть пара золотых.

У Дора глаза на лоб полезли.

– Сколько?! Откуда такие деньги?

– Украла. Я в Шторьхе научилась, – гордо ответила малявка. – Купим мне и тебе приличную одежду. В этой пыльной рвани нас не пустят во дворец. Если повезёт, то ещё на баню останется.

На баню не хватило. На еду и ночлег, впрочем, тоже, так что спали, кое-как втиснувшись в ящик на колёсиках. Зато Суэрте выбрала себе самое симпатичное платьице лазурного цвета, а Дору купили такую пёструю мантию, что на неё смотреть было больно.

– Ты уверена, что на меня не спустят собак?

– Ну что ты, отлично выглядишь! – заверила болтушка. – Сегодня радостное событие, помолвка принца, так что магов-защитников будет как грязи. По большей части они с приветом, так что ты не будешь выделяться. Говорить буду я.

– Ты и так всё время говоришь.

Действительно, никаких трудностей с тем, чтобы проникнуть в замок, не возникло. Девчушку тут, видимо, все знали, а на входе разговор был короткий:

– Имя?

– Теодор Пех.

– Магия?

– Огненная.

Тут рыжий продемонстрировал самую впечатляющую часть своего коронного номера. Стражник равнодушно зевнул. Дора это даже немного обидело.

– Нет такого в списке.

Тут в дело вступила маленькая ловкачка:

– Господина Теодора лично пригласил мой отец, А́гила О́ско. Я Суэрте, узнаете?

Воин попристальнее пригляделся к девочке, сделал квадратные глаза, сглотнул, потом что-то чиркнул в огромном свитке и, поглубже надвинув шлем, пропустил этих двоих в крепость.

– Похоже, тебя везде знают и любят, – пробормотал рыжий. Даже маги спешили уступить дорогу этой наглой проворе. – Слушай, я ценю в людях чувство юмора, но не люблю, когда из меня делают посмешище. Зачем ты заставила меня купить эту дрянь? – Дор вспомнил, как продавец со смесью ликования, стыда и жалости втюхивал мантию, которая у многих посетителей вызвала мигрень, а не желание срочно купить.