Бо́льшую часть времени я проводила в отведённой мне комнате, болтала с големом. Тот где-то нашёл крючок и несколько шерстяных клубков, так что теперь мне было чем занять руки. Мой надзиратель оказался крайне любознательным существом. В основном, его интересовали люди и их повадки, потому что здесь он мало что мог видеть.

– Ну, разве что в приёмный день. Но тут особого разнообразия нет. Приходят посетители, просят хозяина о чём-то, торгуются, иногда в ногах валяются, иногда плачут или угрожают. Но обычно всё довольно скучно и однообразно.

– А не боятся люди идти со своими бедами к магу с таким зловещим прозвищем? – интересовалась я.

– Когда сильно прижмёт, и к чёрту лысому пойдешь. К тому же, с клиентами мой хозяин холоден, деловит и учтив.

– Учтив? Вот уж в чём его никогда не заподозришь! Слушай, голем, а как твоего хозяина зовут? А то Людомор да Людомор. Не по-человечески.

– Не ждите от него человеческого отношения. Он будет держаться от вас подальше и постарается вообще пореже вас видеть. Когда с кем-то общаешься, убить потом труднее. А его имя я не могу вам открыть – только он сам, если вдруг сподобится. Такое вряд ли случится. В этом вопросе хозяин страшно суеверен, имя его знали только самые близкие люди.

– Знали?

– Многие умерли. Некоторые предали.

– Вот почему он такой…

– Нынешнему состоянию его много причин.

– И ты мне, конечно, ничего не расскажешь?

– Думаю, это было бы излишне.

Я давно уже хотела сказать одну вещь, не раз прокручивала в голове, но всё не решалась. А когда слова сорвались с губ, то прозвучали как-то неуклюже и бесчувственно. Как будто кто-то чужой говорил моими устами:

– Голем… Спасибо тебе. За поддержку. Не знаю, что бы я делала без тебя.

Трудно читать по лицу ожившей статуи, которая на поверку оказалась человечнее иных людей. Мой собеседник склонил голову.

– К сожалению, я мало чем могу помочь.

– По крайней мере, мне не так одиноко.

Я уставилась на жёлтую каплю свечного огонька. Родные и любимые лица, всплывшие в памяти, заслонило худое, хищное, острое лицо колдуна. Говорят, многое можно угадать по чертам. Жаль, я не умею. Зато точно знаю, что эти почти бесцветные, страшные глаза не сулят мне ничего хорошего. Мысли пошли по привычному невесёлому кругу.

И тут в комнату широким решительным шагом ворвался Людомор. За ним семенили железные чудики с вениками, совками и мокрыми тряпками. Маленькие волшебные уборщики тут же начали бестолково гонять пыль по полу. Я с восторгом и любопытством наблюдала за их суетливым кружением, даже забыла о своих грустных думах. Но тут подняла глаза на колдуна. Он замер в дверях, с непостижимым ужасом рассматривая моё вязание. Я взглянула на голема. Тот был как всегда невозмутим.

– Что это? – наконец выдавил Людомор.

– Шаль, – слегка смутившись, ответила я. – Холодно здесь, вот я и решила… К тому же, скучно бездельничать…

Чернокнижник с усилием отвёл взор от моего рукоделия и обратился к каменному слуге:

– Ты это нарочно?

– Что вы имеете в виду, хозяин?

– Не прикидывайся дураком. – Я очень отчётливо услышала в голосе чароплёта угрожающий рык.

– Я сама попросила голема найти мне что-нибудь, чтобы руки занять. Не наказывай его.

Колдун злобно зыркнул на меня и покинул комнату почти так же стремительно, как и при первой нашей встрече. Я выдохнула и повернулась к своему верному надзирателю.

– Чего это он?

Мне показалось, или голем ухмыльнулся?

– Кажется, вы только что усложнили моему хозяину задачу, госпожа.

***

Перед лицом парила тарелка супа. Я закрывала руками рот и стискивала зубы, но настойчивые ложки отгибали пальцы, два огромных пирога зажимали нос, и стряхнуть я их не могла. Стоило мне вдохнуть, как шустрая тарелка прильнула к губам, горячая жижа полилась в горло, и пришлось, обжигаясь, давясь и отплёвываясь, глотать солёное варево. А за летающей тарелкой я уже видела кусок капающего жиром жареного мяса, им можно было бы накормить двоих здоровых мужиков. Вокруг меня плясали блюда, плошки, салатницы, со свистом проносились пирожные, фрукты, блины, а котлеты, варёные яйца и куриные крылышки выделывали в воздухе кульбиты. И тут суповая тарелка вежливо посторонилась, громадный кусок мяса сдал чуток назад, с леденящим душу жужжанием разогнался и затолкался мне в рот!

На этом месте я проснулась, ещё слыша собственный визг. Сердце билось о рёбра, как ревнивый купец колотится в дверь супруги после заморского путешествия. Теперь точно не засну.

Голема в комнате не было. Куда, интересно, делся мой страж? Я обулась, зябко закуталась в шаль и пошла гулять по спящему замку. Не знаю зачем. Наверное, недостаточно кошмаров насмотрелась. За первым же поворотом мне встретилось пучеглазое чудище, с которым я познакомилась полторы недели назад. Оно разевало пасть и, подняв над головой длинные волосатые лапы, пёрло на меня. Я, не тратя времени на крики, запустила в страшную харю башмаком и помчалась вниз по холодным ступенькам. На бегу стянула второй башмак на случай, если вдруг распробует. Уже через пять минут заблудилась в подвальных лабиринтах. Я молилась, чтобы чудище тоже заплутало и меня не нашло. Как бы только теперь вернуться?

Башмак я где-то посеяла. Звать голема боялась, потому что на крик скорее прибегут ещё какие-нибудь ужастики. Никогда не знаешь, что за пакость живёт в замке колдуна. Вдруг мне послышался голос мага и низкое рокотание каменного слуги. Я на цыпочках пошла на звук. Вскоре отыскала нужную дверь. Из-под неё пробивался на удивление ровный белый свет. Сначала я хотела просто постучать, но дурное любопытство пересилило. Тем более что этот полуночный разговор мог как продлить, так и укоротить мою бедовую жизнь.

– А если так? Что думаешь?

– Всё, что я думаю, я уже сказал, хозяин. Жаль, что вы никогда к моим словам не прислушиваетесь. Вам стоит заняться чем-нибудь менее кровавым.

– Ты ничего не понимаешь. Я не дал тебе чувств.

– Отчего же, я могу понять, что Ленора была вам очень дорога. Но не станете же вы из-за дурацкого обещания долго и мучительно убивать ни в чём не повинную девчонку и корёжить себе душу?

– Она умирала у меня на руках. И я ничем не смог ей помочь. Если бы мне тогда такую машину… Я бы спас мою Лену. И сейчас я закончу свою работу. Подумай: какая-то никому не нужная девчонка и жизни сотен, даже тысяч больных! Дай мне проволоку.

– Почему никому не нужная? Она дочь герцога, у неё видный жених.

– А раз так, почему её никто не ищет? Поправь вот там.

– Может, кто и ищет. Может, кто и понял, что она здесь.

– Только я буду всё отрицать, а нанять достаточно сильного мага, чтобы прорваться сюда, сразиться со мной и вывести герцогиню живой, никаких денег не хватит.

– Вы правы, хозяин. И всё-таки не нужно было её похищать.

– Да я и не собирался. Пропала бы её слабоумная сестра – никто бы и не пискнул. Все бы только спасибо сказали. А теперь вот мучайся, откармливай. Кстати, она ни на палец не потолстела, зараза. Я уже думаю, не перенастроить ли аппарат?

– Ну что вы, хозяин, она ест уже намного лучше. Но только представьте, вы ведь могли нарушить ход истории.

– Прекрати.

– Вдруг, выдернув её, вы разорвали цепь будущих событий? Может, девочка родила бы героя и спасителя человечества. Или хотя бы очень сильного и толкового правителя, а может, военачальника, учёного, художника. Мага, в конце концов, – у неё ведь бабка была ведьма.

– Чушь собачья. Я на неё вчера погадал. Ничего она не значит. Никого она не родит. Убьют и её, и муженька через четыре месяца. Жадный сосед. Позарится на земли и богатства фон Вальдов и перережет молодых за милую душу. Ну, то есть, перерезал бы, если бы не моё маленькое вмешательство. Припаяй вот тут.

Голем молчал.

– Знаешь, я рад, что создал тебя тогда. Очень любопытно смотреть, как ты развиваешься. И довольно странно, что ты вступился за нашу худобищу.

– Я это делаю, потому что, убив её, вы сойдёте с ума от тоски, ненависти к себе и нежелания жить.

– Но ты исчерпал все разумные доводы, так что…

– Тогда я прибегну к доводам иного рода.

Никогда не слышала такой тяжёлой тишины. Я боялась вдохнуть, нарушить её.

– Например? – с оттяжкой спросил Людомор. После такого «например» я бы себе язык откусила.

– Вы вздрогнули, когда увидели в руках нашей гостьи вязание, потому что Ленора тоже…

– Молчи! – заревел колдун, но голем легко перекрыл его рык:

– И вы не можете отрицать, что герцогиня на неё похожа.

– Заткнись, а то распылю!

– Вы с ней и словом боитесь перемолвиться, вам больно смотреть на неё, вам дышать рядом с ней трудно…

– Хватит.

Как будто по всему замку пронёсся ледяной ветер. Это тихое «хватит» было как прикосновение смерти к пылающему лбу. И тут я почувствовала чей-то взгляд. Обернулась и увидела шагах в десяти от себя морду, которой уже успела скормить башмак. С визгом, каким и алмаз можно было бы просверлить, я влетела в комнату, уронив, зацепив, сломав и разбив что-то очень важное и нужное. Помню, как голем пытался оторвать меня от Людомора, на руки которому я запрыгнула, а тот стоял без движения, раздавленный моим непрекращающимся воплем. Притом никому не было дела до волосатой хари, что просунулась в дверь и жадно принюхивалась. Наконец голем отодрал мои сведённые судорогой пальцы от колдуна и сказал: