2.

Ночь – лучшее время суток. Дневная суета стихает, домашние понемногу укладываются

спать и перестают мельтешить над душой. Самое время уделить себе любимой немного

внимания.

В предвкушении удачно продуманного сюжетного хода, Женя уселась за компьютер. С

час или около того все шло превосходно: герои слушались, комп не зависал. Потом сюжетец

забуксовал. Евгения, на правах автора, пыталась склонить героя к ряду действий, выполнять

которые герой отказывался наотрез. В принципе, подобное случалось нередко. Герои – особы

скандальные, с ними нужно держать ухо востро. Чуть зазеваешься – и все, оседлали, ножки по

плечам свесили – развлекаются.

Женя сделала ровно три попытки призвать зарвавшегося персонажа к порядку. Потом

решила прерваться на чашечку кофе. Чашечка кофе повлекла за собой бутерброд с колбаской и

кетчупом. Кетчуп был домашний, собственного приготовления. Без ложной скромности

признав его вкусным, вооружившись ложкой и увесистым куском хлеба, Женя устроилась за

клавиатурой…

Вот тут-то все и началось! Внезапно за спиной Жени вспыхнуло сияние. Она обернулась.

Абсолютно не стесняясь, прямо из стены лезли трое мужиков. Причем первым был

памятный торговец джинсами! Две другие косоглазые хари Женя не опознала, но они ей не

понравились сразу.

– Постойте-постойте! Не все сразу! – возмутилась Женя – Где же элементарные

правила приличия?! Врываетесь к даме ночью… Теперь кому-то из вас придется на мне

жениться!....На первый – второй рассчитайсь! – рявкнула Женя и запустила банкой с кетчупом в

первого из кандидатов в женихи.

Жениться не хотел никто.

Женя вспрыгнула со стула в стиле «Змея кусает себя за хвост» и, отрикошетив от живота

второго сшибла с ног третьего. С минуту все трое барахтались в живописной куче-мале.

Однако, военная удача это еще далеко не все. Женя недолго продержалась на вершине кучи.

Мужикам удалось нейтрализовать ее. Все-таки они были воинами. Сунув ей в рот изрядный

кусок охотничьей колбасы в качестве кляпа, спеленали содранным со стены ковром и покинули

квартиру через портал в стене…

**

Женькин цветок в «Аське» упорно отказывался расцветать. Все сроки горели

начисто! Незавершенная рукопись взывала о немедленных оперативно-розыскных

мероприятиях. Соавтор безответственной личности, кровно заинтересованный в сегодняшней

встрече он-лайн, Наталья Фокина нервно жала на кнопки раскалившегося мобильника. Все

вызванные на разговор абоненты начинали теряться в догадках о местонахождении Жени.

Паника росла.

– Думай, думай, думай! – Наталья тигром ходила по своей комнате. – Куда могла

запропаститься Женька? Да еще без предупреждения, да еще на ночь глядя? И мама ничего не

знает… И мне не звонила… Здесь что-то не так… А может… – Наталья метнулась к телефону,

быстро настучала номер и грозно начала без предисловий: – Женька пропала! Твои штучки?

– Наташ, ну ты что? – оправдывался сонный голос. – Ты хоть знаешь сколько времени?!

– Не отвертишься! Говори, что вы там задумали!

– Да ничего! Чтобы мы, без тебя…

– Не юли! Куда она могла деться?

– Куда угодно. При ее нынешних возможностях ей это раз плюнуть… – уныло зевая,

заметила трубка.

– Как ее теперь достать? Это же совершенно безответственно! – возмутилась Наталья.

Несмотря на врожденную интеллигентность, она остро сожалела в этот момент, что не может

преодолеть расстояние и натрепать рыжие патлы своей телефонной собеседнице.

– Ой, а я-то откуда знаю? – жалобно заныла трубка.

– А кто знает?

– Ну, Игоря вызови.

– Игоря… Какого Игоря… – недоумевала Наталья. – Ах, Игоря… Ну и как я его вызову?

Трубка ответила жалобным пиликаньем прерванного соединения. Путая в нетерпении

кнопки, Наталья вновь набрала номер.

Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – ответила ей

вежливая тетя из компьютера.

– Элберет, мать твою, Гилтониэль! – Наталья замерла посредине комнаты. – Игоря

вызови… А как?!…

Двигаясь скорее по наитию, чем осмысленно, Наталья притащила в комнату две свечи,

зеркало, установила на тумбочке. Зажгла… Чего-то не хватало. Нужна еще фотография

вызываемого объекта. Фотографии не было. Однако имелся рисунок. Женька делала что-то

вроде фоторобота. Перевернув свои папки, файлы с рукописями, Наталья выудила искомое.

– Так, начнем… Явись! Призываю тебя, явись! – замогильным голосом начала Наталья.

– Кровью невинноубиенной девственницы брызгать не пробовала? – ехидно

осведомились от двери.

Наталья вздрогнула и обернулась. На пороге ее комнаты стоял… объект. Из-за него

выглядывала Наташина бабушка.

– Наташенька к тебе молодой человек… из этих… как их там… из эльфов!

– При-ивет! – несколько оторопевши, отреагировала Наталья.

– Доброй ночки! – кивнул пришелец.

– Игорь, ты?

– С утра был я. Днем не спал, значит, подменить не могли. Чего у вас тут стряслось-то?

– Женька пропала!

– Ну и чего волну гнать? Пошастает, пошастает, и вернется. Велика беда.

– Она не могла так просто уйти, – терпеливо объясняла Наталья. – Не позвонив, не

предупредив…

– Ну, хорошо, хорошо. Пойдем, посмотрим, чего и как. Только учти, если она там с кем-

нибудь милуется, а мы ворвемся, все тяжелые предметы – в тебя!

– Ну… ты меня извини. На ночь глядя… Давай завтра с утра. Я у родителей в

командировку отпрошусь.

**

Женя не могла определить, куда отнесли ее похитители. Ее больно и не слишком

аккуратно сгрузили на твердую поверхность, и ушли, громко шаркая ногами. Несколько

томительных минут Женя, отчаянно потея в ковре, остервенело грызла колбасу. Грызла и

глотала…глотала и грызла. Она навсегда возненавидела вкус и запах колбасы, но смогла,

наконец, освободить рот. Потом, извиваясь всем телом, словно червяк на сковородке, выползла

из своей пыльной темницы. Огляделась. Судя по антуражу, ее принесли на некое подобие

вещевого склада. Чего тут только не было! Выражаясь языком приснопамятного торговца

джинсами: шальвара-мальвары, халаты-малаты и, как ни странно, кроссовки с вызывающей

надписью «Адидас». Женя здраво рассудила, что имеет полное право переодеться по своему

вкусу. Раз уж попали в торговлю… Нисколько не стесняясь, она выбрала себе хорошенькие

джинсики, стильную футболочку, курточку, увешанную фенечками и новые кроссовки.

Переодевшись, Женя первым делом обшарила склад на предмет выхода. Ничего не

обнаружив, присела на тючок с какими-то шмотками и глубоко задумалась. Так, что там

говорил на такой случай Такэда-сан, тренер по каратэ-киокушинкай, в далеком отсюда

Женином детстве? Ничего умного в голову не лезло. При всех его талантах, Такэда-сан никогда

не пересекал границу Реальностей. Женина радость по поводу веселых приключений

выдохлась, как шампанское в открытой бутылке. Веселиться не манило. К тому же долго

скучать в одиночестве ей не дали. В помещение заглянул злосчастный торговец.

– Вах! Пэрэодэлась? Умныца! Счас знакомица пайдёом! Быстро, быстро!

– Никуда я отсюда не пойду, – уперлась Женя.

– Нэ упрамся! Идти нада! – с некоторой опаской он переминался с ноги на ногу в дверях.

Входить не отваживался.

– Мне здесь больше нравится, – Женя уже прикинула, что швырнет первым в

ненавистную морду. – Мотай-ка отсюда, дискета неформатированная, пока я тебе хард не

размагнитила к ежам кошачьим!

Торговца как ветром сдуло. Однако отсутствовал он недолго. Вернулся. Да не один. С

ним шел высокий, худой, носатый и абсолютно лысый мужик. Выражение лица у него было

крайне неприятное. Женя не стала ждать, когда к ней подойдут, и устроила артобстрел

подручными средствами. Не помогло. Лысый с легкостью уклонялся от летящих в него

предметов. Суетящийся за его спиной торговец причитал плачущим голосом:

– Шайтан-девка, да? Савсэм сбэсылас, да?!

Однако, получив в лоб парой черных «адидасов» сорок второго размера быстро утих. От

Лысого Жене отделаться не удалось. В какой-то момент он оказался совсем близко. Что-то

пробормотал сквозь зубы, щелкнул пальцами, и тело Жени пронзила обжигающая дикая боль.

Дыхание перехватило, слезы брызнули из глаз! Женя даже сказать ничего не успела – просто

потеряла сознание…

В себя пришла как-то сразу, словно из воды вынырнула. Ноющая боль в плечах и шее,

невозможность пошевелиться и абсолютная нечувствительность рук… Ой-ой-ой! Зато рядом

голоса. Подлюка Лысый общается с подлюкой торговцем, чтоб ему эти джинсы колом поперек

горла стали! Разговаривают в полный голос, Жениного присутствия не стесняются! Вконец

оборзели, сволочи! Нет, Женя и раньше подозревала, что все мужики – козлы, но не до такой же

степени?!

– Так, Вахид, – говорил Лысый. О! Торговца зовут Вахидом. Вот и познакомились! –

Сильно не бей. Шкурку не порть. Но немного покорности ей не помешает. Дар у нее есть… Не

слишком развитый, но… Когда нет лучшего… Ничего, поднатаскаем и сойдет!

– А эсли будэт упрамитьса? – плачущий голос Вахида Женя слушала с мстительным

удовольствием. Конечно, будет упрямиться! А ты как думал, бурдюк с простоквашей!

– Будет упрямиться – перебей ей ноги, – равнодушно уронил Лысый. – Ну, все, я пошел.

– Вах, джина-джан… – судя по удаляющемуся шарканью, торговец тоже пошел. К

сожалению, не по общеизвестному адресу.

«Ноги перебей»… это же надо?! Приключение нравилось Жене все меньше и меньше.

Где мой дом, любимый дом?! Она открыла глаза и огляделась. Комната, как комната. На стенах

– ковры. Сама Женя тоже висит на таком, надо полагать в качестве украшения. На полу

разбросаны шелковые подушки… А руки у Жени болят потому, что именно на них она и висит.

На крюке, вбитом в стену…

– Ой, вей! – хрипло пискнула Женя. От звуков собственного дрожащего голоса стало еще

хуже. – Эй! Есть кто-нибудь? – позвала она пространство. Получилось очень жалобно. – Лю-у-

уди-и!

– Чэво крычишь? – в дверь просунулся недовольный Вахид. – Я тэбэ гаварыл… Тэпэр нэ

крычы, хужэ будэт.

– Сними меня отсюда! – угроза перебить ноги вовсе не казалась Жене милой шуткой.

Надо с этим придурком поласковей.

– Нэ сныму, – Вахид нахмурился. – Высы, как высышь. Крычат будэшь – пабъю! – он

вновь исчез за дверью.

Мамочки мои, мамы! Вот тебе, тетенька, и день города! Женя уже начала паниковать не

на шутку. Ей показалось, что руки совсем помертвели и скоро отвалятся. Подняться по стене,

упираясь ногами, не получалось. Женя совсем измучилась и выбилась из сил.

Вдруг противоположная стена словно затянулась маревом. Рисунок на ковре «поплыл».

В комнате возник человек. Стремительно прокатился по ковру на полу, расшвыривая подушки,