– Мы получили предварительный отчет судебно-медицинской экспертизы, – ответила Регина.

– Получили? – хмыкнул Захар.

– Зубами вырвали – как обычно. Это, в сущности, значения не имеет, главное, он у нас.

– И что? – взволнованно спросила Устинья.

– Как и любой отчет, в котором нет информации об отпечатках пальцев или генетическом материале, он не слишком полезен. Сугривина убил некто, немного ниже него ростом (примерно как вы), достаточно сильный…

– Тоже примерно как ты, – вставил Захар. – Единственная полезная информация, которую мы почерпнули из отчета, это то, что убийца – левша.

– Но нам это не поможет, потому что вы – также левша, – закончила Регина. – А еще у вас нет алиби, вы обвиняете Сугривина в попытке изнасилования, вас уволили из концерна за халатность…

– За якобы халатность, – поспешила поправить адвокатессу Устинья, хотя теперь, когда Регина и Захар перечисляли улики против нее, она не могла не видеть, насколько все плохо.

– А самое неприятное, – продолжала Регина, – что глава концерна напрягает связи для того, чтобы убийца его племянника поскорее отправился за решетку. Для него это – дело чести. Во всяком случае, так утверждают СМИ, которым наверняка сам же Кузьмин и заплатил.

– Нет, – неожиданно возразил Захар, – самое неприятное не это. Самое неприятное то, что следствию, видать, не нужны другие подозреваемые. Ты, – он ткнул пальцем в Устинью, – их вполне устраиваешь в этом качестве, и отчет судмедэксперта и патологоанатома в полной мере это доказывает. Думаю, со дня на день тебя снова возьмут под стражу, и тогда выцарапать тебя из камеры будет уже невозможно – до самого суда.

Он говорил спокойным, будничным тоном – конечно, не ему же грозит тюрьма!

– Так что, – дрогнувшим голосом пробормотала Устинья, – я должна сидеть и ждать, пока меня снова арестуют?

– Кто сказал? – спросила Регина. – Мы, во всяком случае, ждать не собираемся. Если следователь уже «нашел» убийцу, то наша задача нарыть еще десяток подозреваемых и заставить его поработать! Захар, мне нужна вся подноготная Сугривина – с детского сада… нет, лучше с самого роддома. Нам интересен любой человек, который мог иметь на него зуб. Я хотела поручить это Мамочке, но у нее и так дел хватает, а ты хорош в добывании информации.

– Ну, хоть в чем-то ты признаешь мои заслуги! Хорошо, займусь Сугривиным. Но, ты же понимаешь, у меня есть основная работа, так что…

– Разумеется, разумеется. Ну, двигай, что ли?

– А мне что делать? – встряла Устинья.

– А вы, моя дорогая, займетесь собственным списком «пострадавших». Кстати, я так и не спросила, где вы его раздобыли?

– У меня хорошие отношения со многими сотрудниками концерна, ведь мне приходилось общаться, оказывать кое-какие услуги то одному, то другому… Ну вот, с секретаршей отдела кадров я тоже на короткой ноге. Она работает в «Пугачеффе» примерно столько же, сколько и я, и понимает, что мое увольнение носит чисто личный характер. Поэтому она поделилась со мной кое-какими сведениями. Прежде чем получить свое место, Сугривин работал в разных отделениях концерна, и каждый раз на него поступали жалобы от женщин-коллег. Все они либо уволились сами, либо их уволили под надуманными предлогами. Всего таких пятеро, исключая меня.

– Ого! Похоже, Сугривин был весьма темпераментным мужчиной! – усмехнулась Регина.

– Да уж! – фыркнула Устинья, вспомнив, как он навалился на нее всей своей тушей, прижав к столу.

– У меня не хватает людей, – сказала адвокатесса. – Ребята в университете, поэтому могут работать только во второй половине суток, да и то не каждый день, а мне нужно в суд…

– Я готова встретиться с девушками, – перебила Устинья. – Мне просто необходимо заняться каким-нибудь полезным делом!

– Вот и чудненько! – просияла Регина. – В случае чего обращайтесь к Мамочке – она кладезь информации и королева гаджетов.

Регина упорхнула, а Устинья, оставшись одна, оглядела офис.

– Чайку не желаете? – услышала она голос Ольги Шаевны и обернулась. Женщина стояла в закутке, служившем кухней-столовой, где располагались кофемашина, электрический чайник и крошечный буфет с посудой и салфетками. Еще там был диванчик на две персоны и стол.

– Лучше кофе, – попросила Устинья, подходя. Ни одно утро не обходилось для нее без двух-трех чашек, но сегодня она торопилась покинуть офис, боясь оказаться застигнутой «на месте преступления», а кафе еще не открывались.

– Кофе так кофе, – улыбнулась Мамочка и, достав из буфета пачку зерен, стала засыпать их в кофемашину. – А я вот, знаете ли, перестала его пить – здоровье не то.

– Может, вы бы называли меня на «ты», а? – предложила Устинья. – А то как-то неудобно!

– Как хочешь, – согласилась Ольга Шаевна. – Регина дала тебе задание?

– Угу, – кивнула девушка. – Поеду по адресам. Не уверена, правда, что они не изменились…

– Так давай я проверю? – предложила Мамочка. – Чтобы тебе зря не гонять?

– Вы правда это сделаете? – обрадовалась Устинья.

– Разумеется, ведь это в наших общих интересах! Вот, держи, – и женщина протянула ей чашку ароматно пахнущего кофе.

Устинья сделала пару глотков. Кофе оказался отличный, из дорогих. Ее зарплату в «Пугачеффе» большой не назовешь, хотя она знала, что получает процентов на тридцать больше, чем среднестатистический секретарь-референт в городе. Она не могла себе позволить покупать дорогую одежду и посещать элитные рестораны, но в качественном кофе себе не отказывала и покупала только элитные сорта, считая эту роскошь позволительной – ну должен же человек иметь возможность порадовать себя хоть чем-то?

– А можно вас кое о чем спросить? – осторожно заговорила Устинья вновь.

– Конечно, – кивнула Ольга Шаевна. – Что ты хочешь знать?

– Этот Захар, он… кто он вообще такой?

– А почему ты спрашиваешь? – удивилась Мамочка. – Он, что, обидел тебя, нагрубил?

– Да нет, – снова вспомнилась его рука на горле и полет «в космос», когда мужик вздергивал ее на стенку. – Просто он как-то не вписывается в интерьер офиса, что ли?

– Ну да, согласна, – рассмеялась Ольга Шаевна. – Честно говоря, не знаю, что тебе и рассказать о нем: они с Региной знакомы сто лет – встретились задолго до того, как я стала с ней работать.

– В самом деле? Трудно представить обстоятельства, которые могли свести вместе двух настолько разных людей! Он, что, тоже юрист?

– Нет, Захар работает в киноиндустрии.

– Он – актер?! – не поверила Устинья.

– Да нет, не актер. Каскадер и постановщик трюков.

– А-а…

– Но одно время, насколько мне известно, Захар служил в военной полиции. Потом он вышел в отставку и занялся другим делом. Так что, кое-какое отношение к юриспруденции Захар все же имеет.

Ну надо же, военная полиция – теперь понятно, откуда у него замашки карателя!

– Еще вопросы будут? – поинтересовалась Мамочка, ставя чашку на стол. – Или пойдем проверять твоих пострадавших?

* * *

Планируя свои посещения, Устинья не предполагала, что кто-то из девушек может наотрез отказаться с ней встречаться. Как вежливый человек, она решила предварительно позвонить и предупредить о визите (благо Мамочка накопала в базе данных телефоны искомых девиц), однако три из пяти, едва узнав о цели предполагаемой встречи, бросили трубку. Оставалась всего две девушки, и одной из них была Елена Турчинова, которая работала в отделе продаж «Пугачеффа» – там, куда первоначально и пришел Сугривин. Было это три года назад, и она проживала уже по другому адресу (снова спасибо Ольге Шаевне, которая это обнаружила). Наученная горьким опытом, Устинья решила не звонить Елене: если и она откажется встречаться, то доказать факт попытки изнасилования окажется практически невозможным – слова Устиньи против покойника, в убийстве которого ее же и обвиняют! Поэтому она отправилась по адресу без предупреждения, намереваясь дождаться Елену Турчинову около дома. Все равно заняться особо нечем, но хотя бы одно дело сделать необходимо, а то ее сочтут бесполезной! Устинья знала, как выглядит Елена, так как приятельница в отделе кадров показывала ей паспортное фото в личном деле. Не слишком хорошее качество, конечно, но узнать можно.

Усевшись на скамейку около парадной, девушка приготовилась к долгому ожиданию. Время перевалило за полдень, и она проголодалась, поэтому купила хычин в близлежащем киоске и слопала его с удовольствием, какого давно не испытывала от еды. Да что говорить, она уж и забыла, каково это – есть не дома или в кафе, а на улице, а ведь было время… Но нет, это – не самые приятные воспоминания, и не стоит их ворошить. Сейчас у нее есть задание, и она должна выполнить его во что бы то ни стало! А сидеть, судя по всему, предстояло долго, ведь в это время суток большинство людей на работе, но, к сожалению, выяснить, где работает Елена, не получилось. Ну, ничего, терпения Устинье не занимать, и она обязательно дождется Турчинову, даже если придется проторчать на этой скамейке до темноты!

Как ни странно, ее опасения не оправдались. Спустя минут сорок Устинья заметила, как из парадной вышла пожилая женщина. Она придержала дверь, и на улицу сначала выкатилась коляска, а потом показалась и та, кто ее катил. Устинья привстала со скамейки – это определенно была Елена Турчинова! Значит, вот почему нет сведений о ее новом месте службы – она в декретном отпуске!

Торопиться не следовало, лучше дождаться, когда Елена пройдет мимо скамейки. Турчинова медленно двигалась по дорожке, катя коляску впереди себя. Когда она поравнялась со скамейкой, Устинья поднялась и обратилась к молодой женщине:

– Елена? Елена Турчинова, верно?

– Что? – удивленно переспросила та. – Мы знакомы?

– Нет, но… – Устинья хорошо отрепетировала, что собирается сказать, так как уже четыре раза говорила это по телефону. Тем не менее ни одна из собеседниц не пожелала продолжить беседу, и это означало, что «ключик» подобран неправильно. Что же делать?

– Кто вы? – подозрительно спросила между тем Елена. – Что вам нужно?

– Меня зовут Устинья Попкова, – быстро заговорила девушка, боясь снова провалиться. – Я работала в «Пугачеффе»…

– Разговор окончен! – оборвала Турчинова, и ее губы сжались в тонкую линию. – Уходите!

– Но мне очень нужно…

– А мне плевать, что вам нужно! У меня теперь новая жизнь, муж и ребенок, и я не хочу ничего слышать об этих людях. Кто бы вас ни подослал, я не стану…

– Меня никто не посылал, – перебила Устинья, загораживая дорогу и не давая Елене пройти. – Я с трудом вас нашла, потому что попала в такую же ситуацию, что и вы, и мне нужна ваша помощь!

– Да откуда вам знать о моей ситуации?!

– Потому что моя – еще хуже! Меня не просто уволили, но еще и обвиняют в убийстве Сугривина, и я…

– Сугривин убит? – вдруг спросила Елена, и ее лицо просветлело. – Вы не шутите?

– Какие уж тут шутки!

– Есть все-таки справедливость на свете! Но это не вы его… того?

– Нет.

– Жаль, а то я сказала бы вам спасибо – эту сволочь давно следовало грохнуть… А почему вас обвиняют?

– Потому что он набросился на меня в кабинете и пытался…

– А вы?

– Врезала ему между ног бронзовой статуэткой.

– Да ну? Вот молодчина!

– Поэтому теперь у меня как бы есть причина, понимаете? Правда, никто не может подтвердить, что попытка изнасилования действительно имела место – меня видел только охранник, и он, похоже, ничего не понял… Короче, теперь выходит, что я сама подбросила следователю «мотив»!

– Вас уволили до или после убийства?

– До. Я попросила перевести меня в другой отдел, и руководство вроде бы пошло навстречу. А через несколько дней меня обвинили в том, чего я не делала, и…

– Ладно, – прервала ее речь Елена, – давайте поговорим! Только не здесь – не хочу, чтобы свекровь видела, а то у нее есть дурацкая привычка из окна пялиться да за мной шпионить! Черт, ну почему она живет в одном доме с нами, а? Вот жила бы на другом конце Питера, а лучше – в другом городе… Давайте до парка дойдем?

Устинья на радостях была готова отправиться куда угодно, хоть на Луну. Пока они шли по дорожке бок о бок, Устинья получила возможность как следует рассмотреть свою визави. Фотография в личном деле ни в малейшей степени не отражала привлекательности молодой матери. Елена была настоящей красавицей – тоненькая, с длинными светлыми волосами, личиком-сердечком и серыми глазами в пол-лица. Немудрено, что Сугривин захотел заполучить такую девушку в «личное пользование»! Вот Устинья внешне ей и в подметки не годится, но мужик все равно на нее набросился.

– Я была новенькой в отделе продаж, он – тоже, – неспешно рассказывала Елена, легонько подталкивая коляску вперед. – Наверное, поэтому я поначалу не почувствовала подвоха, когда Сугривин начал оказывать мне знаки внимания. В сущности, мне это даже нравилось: он мужчина представительный, здорово умел зубы заговаривать… Хотя, если уж начистоту, никакой особой эрудицией он на самом деле не обладал – все, о чем он рассказывал, можно почерпнуть на страницах бульварных журналов. Но я тогда была моложе и глупее!

– Значит, он пытался за вами ухаживать? – уточнила Устинья.

– Да, но потом мне сказали, что он женат. Вы можете не верить, но для меня это важно. Я ни за что не стала бы связываться с человеком, состоящим в браке! Видите ли, у меня был печальный опыт. Один мужчина, кавказец, ухлестывал за мной весьма настойчиво. Я ему взаимностью не отвечала, и, полагаю, это меня и спасло.

– От чего?

– Его жена хотела плеснуть мне в лицо кислотой, представляете! Подкараулила у входа в институт, но, к счастью, увидела, как я пытаюсь отвязаться от ее мужа. То, что я не приветствую его ухаживаний, было настолько очевидно, что она передумала. Тем не менее тетка подошла ко мне, когда муж ушел, и сочла нужным сказать, что намеревалась сделать. Думаю, хотела предупредить на будущее, если я вдруг сменю гнев на милость! Так что с тех пор женатики для меня – табу, а в Сугривина я даже влюблена не была, мне просто льстили его знаки внимания. Люди говорили, что он вроде каким-то родственником генеральному приходится, и это, конечно, делало его более интересным… Но только до того момента, как я узнала о наличии законной супруги.

– И что же вы сделали?

– Сказала, что в курсе его брачных отношений. Мне хотелось послать его подальше, но Сугривин же был начальником, а я в концерне без году неделя. В общем, так как у нас дальше флирта не заходило, слава богу, я соврала, что у меня есть парень – надеялась, его это остановит. Однако Сугривин, напротив, удвоил усилия и начал открыто меня домогаться, не обращая внимания на условности. Ему было плевать, что кругом люди, что все слышат его сальности в отношении меня! Он не давал мне ни минуты покоя, словно мстил за то, что я его отвергла. Потом я узнала, что он распускает обо мне слухи.

– Какого рода?

– Как будто я «даю» всем направо и налево, представляете! Он взломал мою страничку в социальных сетях и сделал монтаж фотографий. Я никогда не выкладывала снимков в голом виде, а он выставил меня чуть ли не проституткой!

– Какая же все-таки дрянь… – пробормотала себе под нос Устинья, мысленно благодаря судьбу за то, что у нее с Сугривиным до этого не дошло.

– О, это еще что! Это были цветочки, а ягодки… Мы праздновали Новый год, и начальство устроило корпоратив в гостинице «Невский Палас». Я как чувствовала – не надо туда идти, но раньше таких грандиозных сборищ не посещала и мне было интересно… Идиотка!

Елена умолкла, и некоторое время девушки просто шагали рядом по тропинке. Наконец, Устинья не выдержала и спросила:

– Что случилось на том корпоративе, Лена?

Та ответила не сразу, словно собираясь с духом.

– Все шло так хорошо, знаете ли – музыка живая, подарки от руководства… И Сугривин ко мне даже не приближался – какое облегчение! Я уже начала думать, что он успокоился, но напрасно. Где-то часа через два мне приспичило в туалет. Едва я зашла в кабинку, слышу, кто-то за мной входит. Ну, подумаешь, кому-то еще надо, кабинок-то несколько…

– А это оказался Сугривин? – догадалась Устинья.

Елена кивнула.

– Он запер дверь на задвижку, схватил меня, как тряпичную куклу… Господи, я даже не предполагала, что со мной так легко справиться, думала, сумею отбиться, если что!

Устинья вспомнила себя – сначала под тяжелым, грузным телом того же подонка, потом – в цепких, чертовски сильных руках Захара, поднявшего ее легко, словно она ничего не весила. Хорошо, что Захар не пытался сделать того, чего хотел Сугривин, потому что у него точно бы получилось, хоть он и легче последнего килограммов на двадцать!

А Елена между тем говорила монотонным, ничего не выражающим голосом:

– Он был сильно пьян, но двигался с удивительной быстротой. Одной рукой зажал мне рот, чтобы я не могла заорать, а другой развернул меня, и… как лошадь или корову, сзади, представляете?! Я думала, задохнусь насмерть, было так больно, стыдно… Больше стыдно, конечно, ведь я считала себя свободной, независимой женщиной, которая сама зарабатывает на жизнь! Я надеялась сделать карьеру в компании, ведь она огромная и, казалось бы, предоставляет столько разнообразных перспектив… Все пошло прахом только потому, что я отказала этому борову!

Она вновь замолчала, но на этот раз Устинья не собиралась давать ей передышку, боясь не услышать окончания истории.

– Вы позвали на помощь? – задала она вопрос.

– Он не дал мне такой возможности. Заставил умыться, поправить одежду и только потом выпустил за дверь. Он обо всем подумал – как будто не впервые этим занимался! Но я, честно говоря, и сама опасалась, как бы кто чего не заметил… Вы женщина, вы должны меня понять!

– Я понимаю, Лена, – быстро сказала Устинья. – То, что случилось, ужасно! Вы рассказывали кому-нибудь?

– Только подруге. Мы вместе снимали квартиру… я ведь иногородняя, знаете ли. Она сказала, что нужно написать заявление в прокуратуру. Сказала, что Сугривин все равно не позволит мне продолжать работать или снова начнет приставать… Да я сама не могла представить, что приду в офис и увижу там его!

– Делу дали ход?

Елена покачала головой.

– Я совершила ошибку, какую совершают большинство женщин в моем положении – долго отмокала под душем. Я знала, что делать этого нельзя, что нужно сразу ехать к врачу и доказывать… но я просто не могла, я не могла! В тот момент мне казалось, что самое главное – смыть с себя его запах, его пот… Короче, в прокуратуре заявление приняли, но предупредили, что мне придется приложить усилия, чтобы чего-то добиться. И что, скорее всего, ничего не выйдет.

– Значит, не вышло?

– На следующий день ко мне пришли.

– Кто?

– Начальник службы безопасности «Пугачеффа» с адвокатом. Он сказал, что верит мне и что знает о «слабостях» Сугривина, однако весьма ясно обрисовал ситуацию и ее последствия.

– Последствия?