© Ирина Глотова, 2017

ISBN 978-5-4485-2001-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предварительное замечание

Эпистолярный жанр привлекателен возможностью сочетания монологической и диалогической речи. Присутствие определенной дистанции позволяет создать подвижный абрис темы изложения.

Перед тобой, мой читатель, реальная переписка, изложенная по одну сторону барьера, т.к. трансляция имела цель самовыражения с обоих сторон.

Поэтому, если говорить предельно откровенно, это собрание двадцати пяти монологов о практике Понимания, как продуктивно-личностном процессе в фундаментальном общении с Реальностью.

Письмо первое

20.11.2011

Не часто бывает, чтобы человеку посчастливилось прожить несколько жизней. Возможно, удивлю вас, если признаюсь, что живу вот уже третью свою жизнь – так я разбила на этапы прожитые мною 56 лет.

Потенциала первой хватило бы на много-много лет творческой научной работы. Я биохимик, закончила Московскую академию биотехнологий, мыслила провести свою жизнь в научной лаборатории – по натуре склонна к исследованию, к познанию, к систематизации познанного. Дипломная моя работа довольно-таки естественным образом переросла в тему для диссертации, меня оставили на кафедре аспирантом.

Кроме увлечения наукой, занималась экстремальным туризмом – альпинистские восхождения, сплавы по горным рекам, конные походы. Всё это составляло фон моей жизни, которая разворачивалась в конце 70-х годов.

Вы ведь моих же лет, чуть старше – в вашем блоге прочитала, что вам 63. Наши ровесники поймут, что это было за время. Занимались спортом, учились, слушали музыку, ходили в консерваторию, читали «Литературную газету» и журнал «Иностранная литература»… При всём при этом тебя не оставляло чувство стыда, ложью была пропитана общественная жизнь, это было само собой разумеющимся, как обязательная первая глава в дипломе о речи Брежнева на очередном съезде КПСС. Эта ложная социальность подталкивала на поиски смыслов. Вообще молодости свойственно задавать вопросы и находить на них ответы. А здесь, как бы стыдливо опускали глаза и думали: ну, вы же понимаете, все так думают-делают…

Мой последний студенческий поход на Алтай. Телецкое озеро. Гора Белуха. В группе люди из Ленинграда, Риги, Уфы. Москвичей двое – я и Анатолий. Он, собственно, примкнул к нам, как гость какой-то партийной структуры. С аккуратной бородкой, говорливый, сразу завладел моей гитарой и моим вниманием. И я затонула в любви… Мне 24 года. Кроме науки в голове и сердце ничего. И всё это в одночасье рухнуло. Эта моя первая жизнь закончилась.

Началась новая… С Нагорной проповеди… До сих пор удивляюсь, как этому человеку удалось лишить меня девичьей невинности под чтение Нагорной проповеди. Более того, я просто отождествила его с Христом, о котором он умело проповедовал. Мне увиделось – вот она, Истина! Бог-Любовь! Блаженны милостивые… и так далее… Вот это экстрим! Домой я вернулась другим человеком.

Мама всё поняла с первого взгляда и пришла в ужас от моего избранника, особенно когда выяснилось, что он платит алименты двум жёнам… Но на меня он действовал, как удав на зайчика. Я послушно ходила за ним Марией Магдалиной и готовилась к крещению. Наука была оставлена, родители преданы, как ничего не разумеющие, молитвослов и евангелие надолго стали единственными книгами в моей второй жизни.

Письмо второе

21.11.2011

Как случилось, что очевидность первой жизни претерпела полную трансформацию? Пылкая любовь к носителю совершенно новых для меня знаний, сводила на периферию-вытеснение многих нелепостей, которые выпирали острыми углами. Все эти святыньки, иконки, просфорки вызывали во мне чувство досады. Но я приказывала себе не придавать этому значения, внутренне объясняя это влиянием матери-кликуши моего мужа (там, как потом выяснилось, была полная шизоидность, замешанная на боженьке). Приказывала себе «не судить брата своего», когда во время таинства крещения, к которому готовилась, благоговейно обрядившись в белую одежду, заметила, что священник неграмотен, груб, да и, вдобавок ко всему, был пьян. Так мать покрывает своей любовью глупых и неблагодарных детей. Таким образом, я создала матрицу, которая начала воспроизводить новую Реальность.

В доме появились новые люди – друзья мужа. За многими можно было заметить совершенно явную ущербность и при этом необычайные амбиции. Хочу сказать, что муж тогда только помышлял о священстве. По церковному канону его предшествующие браки не позволяли ему стать священником. Он, по внутреннему статусу своему, актёр, нуждающийся в рукоплескании толпы. Был комсомольским секретарем, коммунистом, нацпатриотом, борцом за всевозможные права. Но главная битва его была за право называться, вернее, выглядеть исключительно необычно. В то время принадлежность к церковным кругам давала иллюзию какой-то избранности или, как сейчас принято говорить, элитности.

Помню первую поездку с ним к «старцу», начало 80-го. Напомню, что до начала перестройки более пяти лет. Община в Калужской области, из которой потом накаталась нью-Оптина Пустынь. Старец Амвросий, как благоговейно говорили – «последний», толпы вполне респектабельных москвичей, спешащие приложиться к свежепекущемуся церковному гламуру. Смесь интеллигентской ностальгии и вместе с тем какой-то потерянности и потребности приложиться к источнику духовности. Пожертвования изобильные. Я была разочарована, это послужило причиной первой размолвки между мной и мужем. Сказала, что это слишком мелко, в ответ услышала, что «ничего не понимаю».

На моё счастье, я любовью вошла в эту систему координат, окрашивая всё прощением и добрым участием. Совершенно искренне приняла установку на служение семье и мужу, оставила работу и ожидала рождения своего первенца. Забегая несколько вперёд в своём рассказе, скажу, что как и следует попадье, у меня пятеро детей.