– Ты в отличие от меня еще довольно молод и мог бы послужить на благо Ирака. С твоим-то опытом, – Ваддах потер слегка приплюснутый кончик носа. – В самом крайнем случае, ты мог бы уехать из страны и стать нелегалом. Такой вариант будет, пожалуй, наиболее приемлемым. Я дам тебе палестинца для связи. Тот мой агент из АОП до сих пор взаимодействует с нами. Он сейчас в ХАМАС.

Тарек не слишком удивился, что Джанах Карим оказался в ХАМАС. В иракскую бригаду он перевелся из египетской, потому что женился на девушке из Багдада (Ясем помнил это из досье Карима). А именно египетская организация «Аль-Ихван аль-Муслимун» [Аль-Ихван аль-Муслимун – «Братья-мусульмане» – международная религиозно-политическая ассоциация. Ее деятельность признана в России террористической и запрещена в РФ] послужила основой для создания не только такой же организации в Сирии, была активна в Иордании, но и, собственно, породила ХАМАС.

И все же спросил:

– Джанах ведь не был радикалом? Да и староват он для этого.

– Все относительно, – Ваддах прикинул что-то про себя. – Он лет на десять тебя постарше. Ты в свои двадцать с небольшим в ирано-иракской войне участвовал, а он в восемнадцать в Шестидневной войне. Каждому свое. Ты же с ним общался…

– Не лично, – покачал головой Ясем. – Но досье его ты мне давал читать. Он под тем же псевдонимом работает? Хапи [Хапи – египетский бог, изображаемый в виде полного человека с сосудом в руках, из которого льется вода. Он олицетворяет разлив Нила]? И такой же полноватый?

– А говоришь, что с ним не виделся… Судишь по фотографии? С ним на связи наши оперативники. Я его тоже сто лет не лицезрел. Но для тебя контакт организую.

– Как теперь осуществляете с ним связь?

– Ничего нового не придумали. Через Рафах. У нас там на КПП свой парень. Так сказать, живой почтовый ящик. Мы можем вызвать Хапи, чтобы ты встретился с ним на КПП лично. Но тебе придется ехать в Египет. Документы у тебя в порядке? Хотя что я спрашиваю! – Ваддах махнул рукой. – Раз тебя до сих пор не поймали… Но если надо, паспорт я тебе сделаю…

– Нет, спасибо, – Тарек не хотел, чтобы его контролировали, а за великодушием Ваддаха скрывалось именно желание взять Ясема на короткий поводок.

– А как он перед хамасовцами объясняет эти свои поездки на КПП?

Ваддах взглянул непонимающе, но спохватился:

– Хабиби, да ты совсем отстал от жизни! Наш Джанах не последнее лицо в ХАМАС. Он особо ни перед кем не отчитывается. Хотя и обоснование имеется – родственники в Египте. Джанах охотно ездит на эти прогулки. Он, как и раньше, любит поболтать с новыми людьми. А тебе он даже обрадуется. А когда вернешься, сразу ко мне. К тому времени я уже проясню ситуацию насчет твоих перспектив в Мухабарате. Ты же помнишь, людей из ССБ у нас не жаловали. Да и накуролесил ты, – Ваддах поморщился. – Обедать останешься? У нас мезгиф [Мезгиф – блюдо из запеченной целиком речной рыбы].

– Спасибо, уважаемый Билял. Я и так подзадержался дольше запланированного. А у меня кое-какие дела. – Он действительно опаздывал на встречу с Тобиасом, но с недоумением отметил про себя излишнюю благорасположенность к нему Ваддаха. К чему бы это?

Можно подумать, что генералом овладела старческая сентиментальность, но Тарек слишком хорошо знал – так просто генералом Аль-Мухабарата не становятся, а уж тем более люди, страдающие сентиментальностью. Билял явно нацелился поторговать полковником Тареком и заодно информацией, которой обладает Ясем.

– Так когда я смогу встретиться с Джанахом? Тебе потребуется время, чтобы предупредить его?

Ваддах взглянул мельком на наручные часы, поднявшись с дивана, собираясь проводить Тарека.

– Дня через два придешь, и я буду знать наверняка дату и время встречи.

– Виза, – напомнил Ясем.

– С учетом времени на оформление лучше тебе будет получить визу самостоятельно. Скажем, как турист.

– А как попасть на КПП «Рафах»? Я ведь не собираюсь в сектор Газа. Или Хапи сам переедет в Египет для встречи со мной?

– Через два дня, – повторил Билял уже слегка раздраженно. – Тогда сообщу все детали предстоящего контакта.

Почему генерал тянул время, Тареку стало понятно, когда он вышел на раскаленную улицу из особняка Ваддаха. На противоположной стороне пустынной дороги стоял худосочный парень в темно-синей бейсболке, в бежевых брюках и бледно-серой рубашке, промокшей от пота под мышками и на плечах.

У Ясема был слишком наметанный глаз на топтунов, чтобы засомневаться. «Аллах тебе в помощь!» – ехидно пожелал он сотруднику наружного наблюдения, осознавая, что от слежки уходить он научился еще тогда, когда парня и на свете не было. А уж Багдад Тарек знал досконально. Еще мальчишкой бегал по этим улицам, толкая перед собой единственную игрушку – металлический обод на проволоке. Потом на службе учился сам уходить от слежки и учил других.

Присмотревшись, Тарек заметил в конце улицы и второго топтуна.

Проанализировать поведение Биляла он решил, когда выдастся свободная минута. Ушел от наружки, встретился с Тобиасом. А теперь, рассевшись вольготно на ящике из-под овощей в одном из складских помещений Сук ас-сарая, подумал зло: «Чтоб ты подавился своей печеной рыбой, старый скорпион! Нелегалом работать предложил! Знает, что меня пустить в Аль-Мухабарат – то же, что лиса в курятник. Всех передушу, тех, кто меня продал и моих товарищей, родную страну. Это все, что мне осталось – месть».

В глубине души он надеялся, что Билял ухватится за его предложение, поверит. А там, глядишь, откроется доступ к информации – кто, где из бывших сослуживцев находится, как их найти и ликвидировать. На многих у Тарека имелся зуб. Все те годы, что он скрывался и скитался, у него было время подумать, вспомнить и проанализировать, когда и кто продался американцам или израильтянам. Вывод оказался неутешительным. Таких продажных офицеров было слишком много.

Тарек хитрил в разговоре с Билялом. Это была даже не хитрость, а откровенная ложь. Не зря он служил в ССБ. Там его научили не действовать в лоб ни при каких обстоятельствах. Он мог, как казалось окружающим, ходить вокруг да около, выжидать, выпускать намеченную жертву из лап, чтобы посмотреть, как быстро и в каком направлении она побежит, а затем наносил фатальный для жертвы удар.

На самом деле Ясем виделся с Хапи и тогда, когда завербовал Руби, и потом, после свержения Саддама. Более того, с Джанахом у Ясема сложились дружеские отношения. В принципе, не составило бы труда самому организовать встречу с ним. Но Тарек обратился с этим к Ваддаху, и, в общем-то, зря, как задним числом понимал сейчас. Только привлек к себе излишнее внимание, а к цели нисколько не приблизился. Он и на русских согласился работать отчасти от скуки и, пожалуй, в надежде использовать их финансовые и другие возможности, чтобы реализовать свой план мести по отношению к некоторым бывшим сослуживцам.

Гибель семьи Тарека и его кумира Саддама Хусейна выбила почву у него из-под ног, да так, что он не мог оправиться вот уже много лет и жил только мыслями об отмщении.

Сейчас, начав действовать с подачи российской разведки, снова почувствовав себя в знакомой обстановке, причастным к серьезному и глобальному делу, он впервые ощутил, что в душе все же не все выгорело, остался подзабытый азарт и ощущение нужности подхлестывало.

Разговор с Тобиасом и перспектива попасть в сектор Газа в ХАМАС взволновали Тарека всерьез. Он уже пожалел, что нелегкая понесла сегодня его к Ваддаху. Теперь его беспокоило только одно – слежка была личной инициативой Биляла или чем-то похуже?

* * *

– Тебе все-таки придется ехать, – Тобиас чувствовал себя теперь гораздо увереннее на собственной территории, в одной из явочных квартир российской резидентуры в Ираке.

Свет бра, висевших на стенах, отражался на плотных металлических жалюзи и помаргивал. Такой же, как и жалюзи, металлический шкаф в углу, создавал атмосферу госучреждения. Тобиас встречался тут с Горюновым еще совсем недавно. Теперь Горюнов уехал в Эрбиль, а затем направится в горы Кандиль к курдам РПК. Тобиас полагал, что это будет последняя акция Кабира Салима. Далее работать на два фронта – на свой Центр и на MIT не будет возможности. Рано или поздно игру придется завершить…

Тобиас сидел на краешке кресла, сосредоточенный, намеренный донести все тонкости поручения от Центра. Его немного удивило подавленное состояние Тарека, сидевшего напротив. Тот устроился в кресле чуть боком, закинув ногу на ногу и был не то грустен, не то озабочен чем-то. Он вертел в руках запотевший стакан воды, наблюдая, как пузырьки газа бегут по стенкам кверху и с тихим шипением лопаются на поверхности воды.

– Ты меня не слушаешь, – заметил Тобиас.

– Слушаю, – хмурясь возразил Ясем. – Ты предлагаешь мне ехать в сектор Газа. А ты знаешь, как туда попасть?

Он вспомнил, как позавчера обсуждал с Ваддахом всего лишь встречу с Хапи на границе Египта с Палестинской автономией, а не переход Филадельфийского коридора [Филадельфийский коридор (20 км) – пограничная линия между сектором Газа и Египтом]. И то у него возникла масса вопросов. А главный – почему Ваддах упоминал про КПП «Рафах», если этот пропускной пункт египтяне закрыли в прошлом году после военного переворота в стране? Билял не мог не знать об этом. Либо так же, как и Тарек, здорово лукавил, не собираясь устраивать Ясему встречу с Джанахом. И тогда оправдана слежка, устроенная Билялом, вернее, его людьми.

Тобиас с непониманием продолжал смотреть на Тарека и тот пояснил:

– Через Израиль путь заказан. Меня и в Израиль-то не пустят. Не удивлюсь, что у них в Шин-бет [Шин-бет (или Шабак) – Служба общей безопасности Израиля. Занимается контрразведкой и обеспечивает внутреннюю безопасность в стране] есть моя фотка, если они еще не списали меня на потери. КПП в Египте прикрыли. Если только дипломатов каких пускают. С моря – блокада. Они еще более бдительны после захвата «Флотилии свободы» [В 2010 году три пассажирских и три грузовых корабля с гуманитарными грузами пытались прорвать израильскую блокаду сектора Газа и были захвачены Израилем в ходе операции «Морской бриз». На одном из кораблей пассажиры оказали сопротивление – были погибшие и раненые с обеих сторон]. Евреи даже палестинские рыбацкие лодки в море не выпускают. Вплавь с аквалангом или верхом на беспилотнике? Так спешу тебя уведомить, что плаваю я не в пример хуже, чем стреляю, а кроме того, боюсь высоты.

– А клаустрофобией ты не страдаешь? – серьезным тоном уточнил Тобиас.

Ясем после небольшой паузы грязно выругался на фарси. Он услышал это выражение давным-давно от перса, которому отрезал ухо на ирано-иракской войне, и вспоминал эту фразочку, когда попадал в неприятности.

Сейчас, глядя в ясные, холодные глаза Гольфиста, в которых не наблюдалось и тени иронии, он понял, что придется пробираться в Газу одним из подземных тоннелей, выкопанных палестинцами и египтянами из «Братьев-мусульман» или просто желающими заработать на контрабанде. А деньги по этим ходам под землей текли нешуточные.

Израильтяне пытались взрывать тоннели, но упорные арабы рыли новые. Египет тоже включился в борьбу против подземных трасс. С прошлого года особенно активно. Они начали копать канал из Средиземного моря в глубь берега. Поступающая в канал вода разрушала тоннели. В обрушившихся ходах гибли те, кто их строил.

– Если ты имеешь в виду тоннели, то их почти не осталось.

– Ну, кое-что еще есть. И кое-кто есть, готовый тебя провести по ним до сектора Газа. – Тобиас не понял выражения Тарека по-персидски, но по интонации догадался, что это ругательство. – Главное, чтобы ты был готов к этому.

– И какова цель моего пребывания там?

Тобиас замешкался. Со слов Горюнова он знал, что Ясем очень скрытный, выдает полуправду, даже если его крепко прижать. А обладает не только завидным кругозором, порой даже энциклопедическим объемом знаний. (Это проскальзывало в беседах Горюнова с Тареком. За три года общения он успел изучить его весьма неплохо.) И видимо, по профессиональной привычке Ясем всегда был в курсе всех новостей, причем происходящих не только в Ираке, но и, по крайней мере, во всех соседних странах… Причем не только тех новостей, которые показывали по арабским каналам. Ясем хорошо говорил по-английски и по-французски.

– Цель? – переспросил Тобиас. – Посмотреть, что такое нынешний ХАМАС на предмет взаимодействия с ним против ИГИЛ. И вообще… Центр чрезвычайно заинтересован в получении неопровержимого подтверждения связи представителей Моссада или ЦАХАЛ с ИГИЛ, если таковая существует.

Тарек с подозрением поглядел на Гольфиста. Не мог ли Тобиас знать о Руби? Говорить о возможности напрямую контактировать с сотрудником Моссада Ясем пока не собирался.

– Вот уж секрет полишинеля!

– В тебе говорит араб, – хмыкнул связной.

– Было бы противоестественно, если бы во мне заговорил, к примеру, еврей или русский. Уж я бы точно испытал дискомфорт. – Он склонил голову набок, как-то даже игриво всматриваясь в Тобиаса. – А ты знаешь, хабиби, вам такое мероприятие будет дорого стоить, причем наличными.

– Наши люди никогда не остаются в накладе, – с легкой заминкой сообщил Тобиас. – Ты хочешь какую-то определенную сумму?

– Речь не обо мне. Я, можно сказать, альтруист, – Тарек заметно повеселел. – Когда-нибудь, может быть, попрошу Центр, чтобы дали мне возможность уехать в Россию. Женюсь. Я ведь еще не старый. Как у вас принято, заведу самовар, корову.

Тобиас рассмеялся, представив араба у самовара и рядом с ним русскую деваху в сарафане.

– Зря смеешься, – сдерживал улыбку Тарек. – Я – лирик в душе. И в Союзе у вас мне понравилось. Холодно только… А если серьезно, платить придется в секторе всем. Начиная с проводника, а скорее всего, нескольких проводников. У них, кажется, эти тоннели закреплены за различными группами товарищей. И каждому надо отстегивать, разумеется наличными. Им еще в тоннели банкоматы не поставили. А далее всем подряд. Моему приятелю, его людям. Еще кое-кому, раз уж речь зашла о Моссаде. Так что готовьте кругленькую сумму.