– Ха-ха-ха! Ой, видел бы ты своё лицо! – Лэсли от смеха просто сполз со стула, – Это сенсорный шлем! Незабываемое впечатление, правда?

– Сенсорный шлем абсолютно незаметен на голове, – стал объяснять Джон. – Это хитроумный нейромодулятор, а кольцо – нанорепликатор, когда они работают вместе, они могут собирать из атомов и молекул сколь угодно сложные конструкции путем синхронизации импульсов мозга и…

Но договорить ему не удалось.

– Ну, папа, – Лэсли перебил его на полуслове, – ты, конечно, большой учёный, но объяснять совсем не умеешь. Так, Ян, слушай сюда. Ты воображаешь что-то в своей голове, импульсы в мозге пошли, пошли импульсы, так, а шлем их считал и дал программу кольцу, которое – вуаля! – быстренько материализовало из пространства и выдало тебе то, что ты просил. Вот. Супертехнология, очень, понимаешь, полезная во всех отношениях штука.

В разговор вмешалась Анна:

– Подождите вы тараторить, пусть он сам попробует. Ян, сынок… представь, что ты хочешь, ну, например, ещё чашку чая, так? Представь её в своём воображении. Представь так подробно, насколько это возможно. Цвет, форма, запах, температура, материал… Представил? А теперь сосредоточься, протяни руку и… возьми её!

Ян протянул руку над столом, прямо перед ней из прозрачной дымки стала появляться чашка. Сначала она была скорее бесформенной дымящейся массой, дрожащей в воздухе, но потом стали отчетливо прорисовываться очертания формы, цвет, рисунок, наконец над чашкой стал подниматься пар, и все увидели, что в ней налит чай, да ещё и с лимоном.

– О! Янчик, ты прав, а ведь не хватало лимончика, – сказал Лэсли, и тут же в его чашке тоже появился жёлтый, аппетитный ломтик лимона.

– Браво! Я знала, что у тебя получится! – Анна захлопала в ладоши.

– Мама! А я-то всё думал, как ты умудрилась торт испечь так, что я и не заметил?! – Ян был искренне удивлён и даже несколько раздосадован, столько вещей проходило за его спиной, а он ничего не понимал раньше!

– Ну вот, как-то так оно работает, – сказал Джон, – Но ты должен помнить, что это серьёзная техника, и мы не используем её для бытовых нужд, так сказать. – Он многозначительно посмотрел на Анну и Лэсли. – Очки могут преобразовывать энергию мысли в энергию формы, но речь не о тортах и чашках чая с лимоном, а о более серьёзных материях, но для этого надо в совершенстве знать, как устроено то, что ты хочешь воплотить, иначе у тебя ничего не выйдет. Самолёт, к примеру, ты собрать не сможешь, если ты не авиаконструктор, а я не смогу, как ты выразился, «испечь» торт, как мама, потому что понятия не имею, как пекутся торты…

И Джон стал рассказывать, как применять эту сложнейшую технику – очки и кольцо.

Беседа затянулась далеко за полночь, благо на другой день не надо было идти в школу. Столько всего обрушилось на голову Яна. Он сидел за столом, пил чай, ел вкуснейший медовый торт с орешками, который «испекла» мама, рядом была вся его семья.

Он всегда считал, что он самый обычный мальчишка, каких тысячи, что он так же, как все, ходит в самую обычную школу, дерется с Фредом и Мартином, мечтает о чём-то невероятном, чтобы оно произошло в его жизни, какое-то настоящее приключение, как у героев из его любимых книг, а тут всё оказывается ещё круче, чем он вообще мог себе представить, гораздо круче…

Понятное дело, что пройдет ещё много времени, прежде чем он сможет делать всё то, о чём говорил отец, и для этого надо много и упорно тренироваться, но какие-то простые вещи Лэсли обещал показать ему уже этим летом. «Вот только сдам выпускные экзамены», – говорил он. Да Ян и сам будет пробовать, на что способны новые суперустройства, и кто знает, может, уже за порогом дома, самого жёлтого на всей Яблоневой улице, его ждут самые настоящие чудеса и невероятные приключения!

Глава 5. Весна на Яблоневой улице

Прошла зима, как всё проходит в этом мире, в заботах, уроках, захватывающих беседах по вечерам. Но вот темнеть стало позже обычного, а в воздухе появился неуловимый запах приближающейся весны. Снег стал рыхлым и грязным, солнышко начало припекать, и вот весна во всей своей неотвратимости обрушилась на город.

Она захлестнула Сноутон, как девятый вал, не оставив сугробам и шанса на спасение. Уже в марте Ян на законных основаниях ходил в школу без шапки, оставив Мартина и Фреда без их любимого развлечения. А ещё в те же самые дни произошёл интереснейший случай, навсегда сделавший их не просто друзьями, а друзьями с большой буквы «Д», после чего они навсегда прониклись уважением к Яну Енсену и никогда и никому не позволяли не то что обижать его, а вообще косо смотреть в его сторону. Вместо врагов они стали настоящими защитниками Яна.

Дело было в зубнушке. Весь класс отправили в поликлинику на осмотр и, конечно, если нужно, на срочное принудительное лечение. Ясное дело, приятного мало, но пройти через это предстояло поголовно всем. Ян спокойно ждал своей очереди, как вдруг заметил, что Фред и Мартин просто дрожат от страха. Как! И у этих птеродактилей есть ахиллесова пята – слабое место?

Зубы! Ян был просто ошеломлён. Конечно, он слыхал, как они хвастались в классе, что никогда не чистят зубы, но он был уверен, что это тупая бравада, ничего больше! Вот он! Час расплаты! Ха-ха! Сейчас-то он вспомнит им все нанесённые обиды.

Он посмотрел на них, они сидели в углу жалкие, беспомощные. Ян вдруг проникся к ним неожиданным сочувствием. Визг бормашины и стоны истязаемых детей расшатали и без того напряжённые нервы хулиганов. Ещё бы, даже Яну было не по себе от этих ноющих, противных, пробирающих до костей звуков. Ребята, исчезающие в недрах зубных кабинетов, выходили оттуда мрачные и подавленные, у некоторых изо рта торчали куски окровавленной ваты.

Мартин и Фред тихо сжались в углу и мечтали только об одном, чтобы их очередь не наступила никогда. Но учительница, как надзиратель гестапо, строго следившая, чтобы все дети по списку вылечили свои зубки, не спускала глаз с ребят. Ян видел, что Фред и Мартин готовы были пожертвовать чем угодно, лишь бы никогда не переступать порог зубоврачебного кабинета. И тогда ему в голову пришла гениальная мысль!

– Хотите удрать отсюда? – спросил он.

– А, это ты, Енсен? – неожиданно по-человечески просто сказал Фред, – Увы, миссия невыполнима, братан! От неё никто не скроется – настоящее гестапо.

И он замотал склоненной вниз головой, тяжело вздыхая.

– Хуже, – сказал Мартин, – это инквизиция во плоти! Ты только взгляни на неё – чисто Цербер, сторожит вход в царство мёртвых.

– Лучше скажи выход в царство живых, – поправил его Фред.

Он показал пальцем на крепкого телосложения учительницу с затянутыми в маленький строгий пучок сальными волосами, от чего глаза её казались выпученными. Она носила туфли на огромных квадратных каблуках, а при ходьбе у неё была манера слегка наклоняться вперёд, отчего казалось, что она кавалерист, мчащийся в атаку. Все ученики, не сговариваясь, звали её «Тётя Лошадь». Было в ней что-то зловещее, от одного её вида у всех ребят начинали дрожать колени и путаться слова.

Было видно, что Тётя Лошадь очень ответственно подходит к своему заданию. Как боевой конь, услыхавший звук горна, она будет держать оборону в зубнушке до своего последнего иго-го. Ни один злоумышленник не ускользнет от её взора, никто не покинет застенков пыточной камеры, не испытав предварительно все муки зубоврачебного ада. Подавшись корпусом вперёд, она с приторно сладкой улыбкой оглядывала всех ребят поверх очков. В руках у неё был длинный список, в котором она отмечала тех, кто уже прошёл экзекуцию.

– Ни за что не выпустит она отсюда никого без галочки в своём списке, – сказал Фред.

– А если я проставлю ваши галочки так, что она и не заметит? – сказал Ян.

– Она держит список в руках и не выпускает его. Не знаю, что должно случиться, чтобы она его хоть на секунду оставила без присмотра. И потом, надо чтобы ещё и цвет пасты совпал, а у неё вон какая ручка. Ни у кого таких нет. Ты фокусник, что ли? – спросил Мартин.

– Это уже моё дело, – ответил Ян.

Ему стало жаль двух дуралеев, смотреть на их постные лица было выше его сил.

– Ну, Енсен, если у тебя получится, то считай, что у тебя есть вечный должник, и зовут его Дартаньян, тьфу, то есть Фред, – сказал Фред.

– И Мартин, – закивал головой Мартин.

Ян достал из портфеля очки. Затея казалась невыполнимой, но…

– Ты что же, ещё и очкарик, что ли? – с сомнением в голосе спросил Фред.

– Это чтобы лучше тебя видеть, дитя моё, – сказал Ян. – Отвлеките её чем-нибудь. Остальное я беру на себя.

Мартин и Фред, конечно, ничего не придумали лучше, чем устроить в зубной поликлинике потасовку.

– Что ты сказал?

– Что слышал!

– А ну повтори!

– И повторю! – кричали они.

Разумеется, всё внимание окружающих тут же было приковано к вспыхнувшей ссоре. А тем временем Ян подошёл со спины учителя и заглянул через её плечо на список, который надёжной хваткой сжимали железные пальцы. Всё, что было нужно, – две малюсенькие галочки, проставленные чернилами цвета синей сажи напротив нужных имён.

Ян сосредоточился и мысленно представил, как невидимое перо выводит на бумаге две закорючки. Медленно, но верно в клеточках напротив имён Фреда и Мартина стали проявляться синие «птички».

«Вот так очки, прекрасные очки», – подумал Ян.

У него всё получилось! А главное, вовремя, потому что ровно через секунду учительница сорвалась с места и ломанулась в гущу галдящих ребят, столпившихся вокруг сцепившихся Фреда и Мартина.

– Что вы тут устраиваете! – гневно закричала она, раздвигая толпу локтями и мощным корпусом. – Прекратите сейчас же, а то я вас…

Она хотела сказать «выведу из класса», но вовремя вспомнила, что они находятся не в школе и что сидеть этим двоим в очереди к врачу ещё ой как долго. Она взглянула в свой список, и… О чудо! Как такое случилось? Напротив имён Фреда и Мартина уже стояли жирные галочки! Значит, они уже полечили свои зубки, и её долг – выпроводить этих двоих на улицу.

– А ну-ка, Фред, Мартин, – сказала она, – Нечего вам здесь околачиваться! Полечили зубы, так идите домой!

Фред и Марин не заставили себя просить дважды. Они были благодарны Яну за спасение и, дождавшись его на улице после зубнушки, крепко и от души пожали ему руку. С тех самых пор они прониклись к нему неизбывным уважением и уже больше никогда не издевались над его шапкой.

А школьная жизнь шла своим чередом. У Яна была четкая система: если тебя не спрашивали уже две недели, надо просто выучить параграф и поднять руку – это гарантировало ещё пару недель спокойной жизни. Сложнее было с письменными уроками и контрольными работами, за которые он систематически получал тройки, если не получалось списать у сидевшей перед ним отличницы Марины Грасс. Уроки, контрольные, домашние задания. И так день за днём, день за днём.

Но сколь долго ни длится школьный год, мало-помалу дни становятся длиннее, и вечерами уже совсем не тянет домой, в тепло и уют квартир, а хочется бродить по улицам, вдыхать запахи цветущих вишен и сирени, нагретой солнцем сосны, тумана и вечерней росы. Хочется выйти с ребятами во двор и гонять в футбол, до ушей перемазаться в ещё непросохшей земле и с диким криком «Штанга!» поднять с насиженных мест всех воробьёв в округе.

Вот уже подходит к концу и четвёртая четверть, практически не замеченная на фоне ярких футбольных баталий во дворе…

Ян пропадал на улице все дни напролёт. Двор у них – всего на один дом, и в этом было громадное преимущество. Все дома справа развернуты фасадами внутрь соседнего двора, именно там были детские площадки, качели-карусели и песочницы. Слева были выстроены один за другим два детских сада, они уходили по левому борту глубоко за горизонт. Двор же Яна, насколько хватало глаз, порос вековыми соснами – ну чистый лес! И именно там – среди крепких стволов, которые, как надёжные «защитники», отражали любые, попадавшие в них мячи, – проходили самые ожесточенные бои за звание чемпиона Яблоневой улицы.

Играли всегда одни и те же: Ян, рослый и крепкий парень Винс, неразлучный со своей собакой-боксёром, весёлый, коротко стриженный старшеклассник Тим, близнецы Вильям и Стивен. Этой неразлучной пятёрке удавалось разгромить любых пришлых, подчас с громадным перевесом. Винс с собакой стоял на воротах – непрошибаемый голкипер, близнецы в защите, а шустрый Ян и умелый Тим играли нападение.

Тим занимался в футбольной секции на стадионе «Труд» и иногда показывал Яну профессиональные подкаты и финты, объяснял, как делать удачные передачи. За пару месяцев Ян вполне освоился и почти не уступал Тиму, который только диву давался: откуда это вдруг у парня проснулись такие способности в последнее время? А что самое интересное, команда, в которой играл Ян, никогда не проигрывала! Тим готов был поклясться чем угодно, что дворовые сосны подыгрывают Яну!

Всё чаще и чаще к ним стали захаживать друзья Тима по секции, матчи становились всё интереснее и порой продолжались даже с наступлением сумерек, когда приходилось петлять в темноте среди стволов деревьев, освещаемых только тусклым светом окон соседних домов, и уже почти не было видно и самого мяча. Так незаметно пролетела весна…

Яблони на Эпл-блум были в цвету. Цвело всё, что только могло цвести и распускаться, источая тончайшие запахи и ароматы. Прозрачное, почти перламутровое небо как будто светилось изнутри, словно кто-то нарочно перепачкал его пастелью всех оттенков розового. И, как назло, именно сейчас, когда всё было так легко и прекрасно, в твою жизнь врываются они – экзамены. Приходится браться за учебники и зубрить, зубрить, не вылезая из душных комнат. Как это несправедливо!

Ян и София готовились к экзаменам. Они учились в параллельных классах, и хотя программа у них была одна и та же, но методы подготовки абсолютно разные. Ян считал, что само написание шпаргалок уже помогает в изучении предмета. А уж если ещё и получится ими воспользоваться: «Вот она – сила!» – говорил он, чеканя мяч на прогретой уже по-летнему жарким солнцем площадке перед домом.

София Саливан подходила к изучению предмета очень серьёзно и ответственно. Она читала все свои конспекты от начала до конца, затем старалась подчеркнуть карандашом всё самое важное и необходимое, ну а в самом конце читала только подчеркнутое. В принципе, три раза прочесть материал было для неё синонимом успеха.

Экзамены в параллели шли в разные дни, и обсудить все детали друзья собирались на скамейке у подъезда.

– Линда ничего так тётка, даже помогает, – делился впечатлениями Ян. – Когда отвечаешь, смотри ей в глаза, она сидит и головой кивает, когда ты говоришь правильно. А когда забудешь, может даже фразу за тебя закончить, ты, главное, хотя бы начни говорить. Дополнительных вопросов и вовсе не задаёт.

– А у нас на истории что было… Грымза Миллоу, вот ведь людоедка, двоих со шпорами поймала, всё отобрала, пересадила на первые парты. Понятное дело, что ничего они не написали толком. Ну, хоть трояки поставила. Ты б не брал шпоры, мало ли… уж лучше сам хоть что-нибудь да вспомнишь, – говорила София.

– Чур меня… Нормально всё будет, не каркай… Ты это… у тебя записи твои остались? Может, дашь? – Ян вытер нос рукавом, но только размазал грязь по лицу.

– Один день тебе остался, а ты только спохватился? Я на твоём месте уже давно сидела бы и учила. Вот, держи, там страница исчёркана вся, ты не обращай внимания, а ещё вот тут я писала сначала на этой странице, а потом… продолжение… вот тут…

– Ага, понял. Разберусь.

– У тебя история – последний экзамен?

– Да.

– Ну, тогда удачи!

София поспешила домой, ей тоже надо было готовиться.

Глава 6. История с историей

История не оставляла возможности думать ни о чём другом, кроме как о датах и событиях Средних веков. Напряжение достигало предела. Это ж надо всё это запомнить и выучить… Немыслимо! Да ещё за один день…

«Никогда в жизни мне с этим не справиться, – думал Ян, – вот останусь на переэкзаменовку… тогда посмотрим, нужны были шпоры или нет».

Чтобы опробовать новую систему камуфляжа, он тщательным образом распихивал маленькие бумажки по самым невероятным местам – всего двадцать восемь вопросов.

Под стельки ботинок были упрятаны германцы и королевство франков; в носки – империя Карла великого и Византийская империя; в колпачок ручки скручена феодальная раздробленность; вокруг ремня были упакованы вопросы о средневековых городах и замках, Крестовые походы. На резинках к внутренней поверхности штанины левой ноги были приколоты вопросы о культуре Средневековья, к правой – Возрождения. Оставались ещё карманы брюк, и туда тоже попала изрядная порция мелко исписанных бумажек. «Нет, всё это не то», – думал Ян. Он попрыгал на одной ноге, затем на двух – на пол посыпались белые «фантики», испещрённые синими буквами.

– Эх… Лучше всего, конечно, знать заранее, какой вопрос тебе попадётся в билете… – говорил он вчера Тиму, когда они беззаботно отрабатывали удар по воротам во дворе. – Но как это сделать?

– Ну, ты даешь! – отвечал тогда Тим. – Кто ж может в будущее заглянуть?

М-да… Тим прав. Заглянуть в будущее невозможно… Однако… Ян задумался. Вот есть у него в классе дружок, Чарли Мейсон, хороший такой, рыжеволосый парень с веснушками на носу, он всегда учит только один билет и всегда именно его и вытаскивает. Хотя, чем больше Ян знал Чарли, тем больше убеждался в том, что тот отчаянный врун, но добрый малый, отчего Ян ему многое прощал.

И всё же идея учить только один вопрос никак не выходила у него из головы. Должен быть какой-то способ… Интересно, а можно ли как-то упростить себе задачу с помощью… Конечно, отец будет не в восторге… Нельзя использовать очки и кольцо для таких целей, но никто ж не узнает… и Ян стал думать.

Угадать, какой билет попадётся, это слишком сложная задача, а вот вытянуть подходящий билетик весьма реально. Лэсли уже научил его, как притягивать к себе события и предметы, и, надо признаться, на футболе это не раз спасало его команду, когда мяч вдруг – ну совершенно случайно! – попадал в штангу вместо ворот, но опробовать это для серьёзных дел ему ещё не доводилось.

– Так-так-так, посмотрим, что для этого надо, – размышлял он вслух, – Хм, как минимум, знать хоть один вопрос из двадцати восьми. Так-так-так… А какой вопрос я знаю лучше всего?

Ян оживился, допрыгал на одной ноге до письменного стола, открыл лежавший перед ним учебник и принялся листать страницы.

– Распад Золотой орды не знаю. Падение Византии не помню. Государство Московия… О нет! Как же так, куда улетучились все знания по истории?!

Ян открыл свою рабочую тетрадь в надежде, что найдёт там хоть крупицу так нужного ему сейчас знания, но, увы, кроме рисунков и глупой переписки с соседом по парте: «А зразы в столовке я засунул в батарею, надеюсь, они не будут вонять, когда протухнут», – ничего не нашёл.

«Может, в Софийкиной тетрадке есть хоть что-нибудь полезное?» – подумал он, но, увы, разбирать чужой почерк оказалось делом весьма непростым, да и сама тетрадь мало чем отличалась от учебника. Текста много – толку мало.

Ян ходил по комнате взад и вперёд и думал, думал, думал. А что, если… Он надел очки, под волосами зашевелились ниточки-щупальца, сел за рабочий стол и положил учебник перед собой. «ПАМЯТЬ», – сказал он и зачем-то прижал кольцо ко лбу (вдруг поможет?).

Он начал читать: