Глава 3

Тейла

Проснулась я на заре, с третьими петухами, когда в доме уже слышались шаги и голоса. Дети продолжали мирно спать, посапывая в подушки, и я тихо, чтобы не разбудить их, переоделась в своё платье и выскользнула из комнаты.

Мне не доводилось раньше жить в простом городском доме, и, не отыскав умывальника внутри, я вышла на улицу, чтобы набрать воды хотя бы в колодце. Здесь, во дворе, под первыми бледными лучами солнца сидел Том, который успел остричь свою густую бороду, сделав её аккуратной и приличной. Я даже с трудом узнала в нём своего недавнего попутчика.

– Доброе утро, эйр Реджинальд, – поздоровалась я.

Он коротко обернулся, а потом с усмешкой вернулся к своей работе – починке старой телеги, которая, судя по виду, давно уже покосилась.

– Доброе утро, эри. Можете называть меня просто Том, нет необходимости во всех этих формальностях. Мы люди простые.

Он с кряхтением приподнял телегу и несколько раз ударил по ней молотком.

– Тогда и вы зовите меня просто Тейлой. Кстати, прекрасно выглядите.

Мужчина выпрямился, повёл сильными плечами и бросил молоток в ящик с инструментами.

– Меня жена стрижёт, – произнёс он с доброй улыбкой. – Только нечасто я дома бываю, хозяева редко отпускают семью проведать.

– Работаете далеко от Ксартона? – удивилась я. – Разве в столице нет работы для такого работящего человека?

– Семья графа Тальбот платит хорошо, а у меня семья, дети, – пояснил Том. – У парней должно быть лучшее начало жизни, чем у меня. Образование, опять же. А малышке приданое, чтоб по любви могла замуж выйти. Оно же видишь как бывает, и любовь есть, а статус не позволяет.

– Значит, вы не так часто бываете дома?

– А что делать, – усмехнулся он и кивнул в сторону корыта, стоявшего на солнышке у самой завалинки. – Свежая вода из колодца, она для полива, но можно ею и умыться.

– Спасибо, – искренне выдохнула я, удивляясь, что этот человек словно читает мои мысли.

– Что дальше делать будешь? – спросил он, когда я присела возле корыта и с упоением плескала себе в лицо прохладной водой.

– Отправлюсь на площадь и поищу работу. Для начала попробую устроиться на постоялый двор, скоплю немного, а потом буду искать работу по профессии.

– У вас есть профессия? – на крыльцо вышла Лили с малышом на бедре. Тот вцепился маленькими ручками в мамины волосы и оглядывался с некоторым недоверием. А потом увидел меня и, заулыбавшись, потянулся ко мне так, что мать чуть не уронила его в мокрую от росы траву.

– Моя бабушка была целительницей и всему меня научила, – почти не соврала я. Протянув руки в сторону малыша, подхватила его в тот самый момент, когда он запутался в собственных ножках и чуть не плюхнулся в корыто. – Скажи “а-а-а”.

Малыш расхохотался, и в этот момент я заглянула ему в рот. Кивнула.

– Зубки в дёсны встали, вот он и плачет по ночам. Ему скорее всего жевать больно, исключите на время твёрдую пищу, пока не прорежутся, и сделайте ему соску с размоченными в кипятке цветками небесника и корешками каллы. Только не перепутайте, а то начнутся проблемы с пищеварением.

– Вы действительно в этом понимаете? – недоверчиво уточнила Лили. – Простите мои сомнения, но речь идёт о здоровье моего…

– Мне не привыкать, – я пожала плечами и выпустила малыша, который заинтересовался ползущей по травинке божьей коровкой. – Мало кто доверяет незнакомой целительнице моего возраста.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я уточню у местного врача?

– Что ты у него уточнишь, если он на все жалобы отвечает, что это ребёнок, и все дети плачут, – проворчал Том. – Лучше сделай, как говорит Тейла.

– Думаешь, ей можно верить?

Он опустил на жену такой строгий взгляд, что она молча взяла на руки ребёнка и ушла в дом, бросив по пути:

– Идите завтракать, каша уже готова.

Когда я добралась до дворца и в нерешительности остановилась посреди площади, город уже проснулся. Мимо проезжали экипажи, ходили люди. Мужчины таскали мешки и коробы, тащили телеги, женщины проходили с корзинами самых разных размеров и форм. Торговцы открыли свои лавки и теперь кричали, зазывая покупателей, и только стража стояла на своих постах, как каменные изваяния, и никуда не спешили.

Итак, мне необходимо доставить письмо принцу. Если бы это было сообщение от какого-нибудь графа или барона, то его наверняка направили бы сюда, во дворец, и передали вместе с остальной почтой. В моём времени подобные письма доставляли уполномоченные гонцы с соответствующим удостоверением, и вряд ли здесь ситуация сильно отличается, а передать такому гонцу письмо – надо ещё постараться.

Вынулв из-за пазухи письмо, я ещё раз осмотрела его. Никаким образом не подписанный лист, скреплённый с помощью метки. Вскрывать нельзя – будет заметно. Но и почтой не отправить – без гербовой печати рода никто не станет доставлять письму принцу лично в руки.

Злая на себя, на Рионара и на Сагатонов, которые напали на мой замок, я с раздражением потёрла ладонью лоб. Никакого плана, никаких инструкций: импровизируй, Тейла! А если не справишься, останешься в прошлом навсегда, род Мораев погибнет, а Шайгенар так и останется под властью сил Тьмы.

От мысли о том, что Рионар со дня на день может уснуть вечным сном, у меня дрогнуло сердце. Если это произойдёт, смогу ли я пробудить его вновь? И почему вообще мой поцелуй смог развеять вечный сон?

С мысли меня сбила заржавшая прямо над ухом лошадь. Сидящий верхом мальчишка резко натягивал поводья, пытаясь развернуть её в сторону, а когда, наконец, удалось, крикнул мне:

– Чего стоишь на дороге! – и скрылся в ближайшем переулке.

Я чуть было не задохнулась от возмущения, но всё же решила, что мальчик прав, и спокойно подумать, стоя посреди оживлённой площади вряд ли удастся. Поэтому я огляделась и, увидев чуть в стороне доску объявлений, о которой говорила Лили, подошла к ней, не рассчитывая особо найти в ней что-то полезное. Взгляд бесцельно блуждал по обрывкам бумаги, на которых от руки было написано про какие-то товары, обмены, комнаты на постоялых дворах… и тут взгляд зацепился за аккуратную, сильно отличающуюся от остальных, гербовую бумагу. На ней ровным, неестественно красивым почерком было выведено: “В Белый Дворец требуются горничные с опытом и рекомендациями от любого графа, барона или маркиза королевства Шайгенар.”

Горничная во дворце? А вот это уже кое-что! Если удастся получить там работу, у меня появится возможность не внушая подозрений приблизиться к Рионару и передать ему письмо.

Уточнив, где происходит отбор горничных, я отыскала взглядом ближайшего стража и уверенно направилась прямо в его сторону. Тот не обращал на меня внимания даже когда я подошла в упор и, прищурившись, стала всматриваться в ничего не выражающую физиономию.

– Здравствуйте, вы не могли бы ответить на пару вопросов?

Страж опустил на меня взгляд, но сам при этом даже не пошевелился. Пёрышки, привязанные под остриём его алебарды, лишь едва покачивались на ветру.

– Я направляюсь на отбор горничных в Белый Дворец. Согласно имеющимся у меня данным, он проходит по утрам в хозяйственном корпусе левого крыла.

Страж продолжал молча смотреть на меня.

– Вы потрясающе дружелюбны, – улыбнулась я. – Так куда мне идти?

Он взглядом указал направо, туда, где Дворец становился более низким и пологим.

– Да, мне известно, где находится левое крыло, – терпеливо ответила я, начиная злиться из-за поведения стража. – Но где хозяйственный корпус?

Страж не ответил, только поднял взгляд туда, куда он был устремлён изначально. Я раздражённо щёлкнула по кисточке, которая свешивалась с плеча его форменного кителя и зашагала к левому крылу в надежде, что там найдётся кто-нибудь более разговорчивый, чем этот тип.

Сделав несколько шагов и убедившись, что меня не посадят за неуважительное обращение к дракону, я облегчённо выдохнула – и настроение сразу приподнялось. При Сагатонах такого точно не спустили бы. Привычные мне стражи никогда не стояли истуканами – они разгоняли народ, по любому поводу начинали допрашивать, мимо них даже просто пройти бывало страшно, поэтому я почти никогда не бывала на этой площади, а теперь удивлялась тому, насколько мирное и даже немного праздничное настроение царило возле дворца. Кое-где развевались на ветру цветные тряпичные флажки, отовсюду тянулись приятные запахи, а люди весело здоровались друг с другом, проходя мимо.

Белый Дворец был похож на белоснежного дракона, вырезанного из чистого камня. В центре устремлялась в небо его “голова” – и это была та часть дворца, которая принадлежала самой королевской семье и их фаворитам. По бокам опускались “крылья” – невысокие широкие помещения, которые использовались для не личных нужд. А вперёд выступали “лапы” – две широкие лестницы, которые вели в центральную часть.

Проблема с поиском нужного места заключалась в том, что каждое крыло было действительно большим. На земле, которую занимало каждое из них, можно было бы разместить несколько десятков простых сельских домов, и ещё осталось бы место под огород. Некоторое время я просто шла вдоль левого крыла и время от времени спрашивала у прохожих, где находится хозяйственный корпус, но никто ответить не мог. Уже почти отчаявшись, я повернула за угол… и увидела чуть впереди несколько девушек, одетых в аккуратные платья, с фартучками и чепчиками. От сердце отлегло. Улыбнувшись, я поспешила к ним.

– Простите, не здесь ли проходит отбор горничных для Белого Дворца? – спросила я, приблизившись.

Несколько девушек переглянулись и тихо прыснули, делая вид, что старательно сдерживаются.

– А вы уверены, что вам именно сюда? – спросила одна из них.

– Более чем, – твёрдо ответила я и, демонстративно не обращая на них внимание, прошла ко входу. Дверь была открыта, но никто не входил внутрь. Почему они стоят на улице, когда вход явно свободен, мне было не совсем понятно, но становиться частью толпы не собиралась, а поэтому, взяв себя в руки, твёрдо прошла внутрь.

– Я же велела всем ждать! – раздался неприятный низкий женский голос. Повернув в ту сторону, откуда он доносился, я оказалась перед просторной кухней, посреди которой стояла высокая широкоплечая женщина с круглыми очками на цепочке и, уперев руки в бока, сурово осматривала несколько стоявших перед ней подносов.

– Здравствуйте, – я сложила руки перед собой, изображая послушную девочку. – Это здесь проходит отбор горничных в Белый Дворец?

Женщина наконец подняла на меня взгляд из-под густых подёрнутых сединой бровей.

– Я неясно изъясняюсь? Ждать на улице!

– Это значит, что отбор проходит здесь?

Женщина сжала кулаки, и так сжала зубы, что желваки выступили на впалых щеках. На какое-то мгновение я засомневалась: может, стоило вести себя более сдержанно и спокойно ждать снаружи вместе со всеми?

– Как вы понимаете, – поспешно произнесла я прежде, чем женщина вызовет стражу, – в этом мире вряд ли можно доверять совершенно незнакомым людям, особенно когда они являются вашими конкурентами. Поэтому мне необходимо достоверно узнать, кто проводит отбор, и только от него получить указания для точного их выполнения.

– То есть вы сюда заявились только потому, что не стали слушать других участниц? – она чуть повела подбородком.

– Только потому, что твёрдо намерена сделать всё, что в моих силах. Вы только представьте себе такую ситуацию: кто-нибудь в моём окружении решит избавиться от Его Величества и скажет конюху, что его непосредственный начальник велел ослабить подпруги коня, которым сегодня должен воспользоваться король. Возможно, даже придумает тому какое-нибудь логичное объяснение. И этот конюх, не думая об опасности сего действия, даже не пойдёт уточнить, в самом ли деле было дано такое указание. Подобная доверчивость может привести к ужасным последствиям.

– Вы слишком много говорите для горничной, но зерно истины в ваших словах есть. Как ваше имя?

– Тейла Свонн, – представилась я и сделала книксен.

– Тейла, – женщина вышла из-за стола и подошла ко мне, придирчиво осматривая со всех сторон. – Почему без головного убора и фартука?

– Потому что я пока не горничная, а надев их, могу ввести людей в заблуждение.

– Поборница справедливости, значит. Что ж, похвально. – Женщина подцепила пальцами мой подбородок и повертела голову в разные стороны. – Симпатичная, это господа любят. Посмотрим ещё на твою расторопность и рекомендации. А сейчас ступай на улицу и жди, когда я приглашу вас всех для испытания.

Я молча присела в книксене ещё раз, опустив при этом глаза в знак уважения и поспешила обратно по коридору. Сердце бешено билось в груди от пережитого волнения, но я едва замечала этот досадный факт. В голове крутились беспокойные мысли о том, что никаких рекомендаций у меня нет, а без них наверняка никто не примет девушку без документов с одной только индивидуальной меткой – да и той нет в реестре. Конечно, во дворец не пустят абы кого, как бы хорошо он ни выполнял свою работу! Должно быть по меньшей мере гарантийное письмо от кого-нибудь, доказавшего свою лояльность короне. А у меня нет ничего, кроме письма Рионара самому себе – и вряд ли его стоит показывать кому-то ещё.

– Вот это я понимаю – стиль, – прыснула одна из девушек.

– Отбор свинопасов проходит в другом крыле, – добавила вторая, вызвав дружный смех окружающих.

Я оскалилась. С подобным отношением приходилось сталкиваться в академии, ведь учебный класс состоял из отпрысков графских семей, а род Своннов давно обеднел и являлся темой для насмешек.

– Да, похвастаться отменным вкусом не могу, – легко ответила я, – но даже мне заметно, что с мозгами вам было бы лучше.

Обе синхронно нахмурились с какими-то вялыми улыбками и переглянулись, словно спрашивая друг у друга, что это сейчас было.

– Не надо так напрягаться, – пропела я елейным голосом. – Думать вам тоже не к лицу. Улыбайтесь, прекрасные эри, улыбайтесь.

Теперь уже дружные смешки были направлены явно не в мою сторону и я, скрестив руки на груди, прислонилась спиной к стене.

– Ты откуда такая дерзкая взялась? – одна из них вскинула подбородок и с угрожающим видом подошла ближе. – Если думаешь, что сможешь устроиться во дворец, то не обольщайся. Умение себя вести – первое, чему должна научиться хорошая горничная.

– Судя по вашему поведению, первое – это умение хамить, и тут я вполне могу с вами посоревноваться.

– Оставь, – вторая коснулась рукава своей подруги. – Мы всё равно больше её не увидим. Нечего опускаться до её уровня.

– О, я ошиблась. У одной из вас всё-таки есть зачатки мозга.

Обе смерили меня высокомерными взглядами и отошли в сторону.

Конечно, я не особенно гордилась своим поведением, но настроение с каждой минутой становилось всё более паршивым. Вариантов, где взять рекомендации и гарантии, не было совершенно никаких, и единственная здравая мысль, которая посетила мою голову, заключалась в том, чтобы отправиться к своему предку и представиться какой-нибудь забытой кузиной или внебрачной дочерью, доказав кровное родство с помощью магии. Но на это потребуется время, а сколько его у меня осталось? День? Два? Неделя? До того дня, когда должно совершиться покушение, оставался почти месяц, но Рионар предупреждал, что регулярно бывал в отъездах из-за обучения и подготовки к коронации, а потому застать его может быть ой как непросто.