Глава 4

Несколько дней Ийя не заглядывала в домик в переулке. У Эдара был запас еды и воды, а её присутствие его только напрягало. Но, как-то вечером, после очередных посиделок с друзьями, перед возвращением в крепость, девушка решила заглянуть домой.

Солнце только опустилось за горизонт и город окутали прозрачные вечерние сумерки. Ийя подъехала к воротам и уже хотела спешиться, чтобы открыть их, как услышала женский визг и смех, донёсшийся со двора. Она удивилась. Ей показалось, что она ослышалась, но тут вновь послышался женский смех и голос:

– Ох, шалунишка, ты делаешь мне щекотно!

Движимая любопытством, Ийя встала на седло и взобралась на стену. Бесшумно спустившись на другую сторону, обошла дом и заглянула в сад. Здесь, под сенью цитрина, она увидела две голые, сплетшиеся в любовном экстазе фигуры. Одна принадлежала Эдару, а вторая какой-то молоденькой девчонке.

Вначале Ийя опешила, а потом её охватила ярость. Она подскочила к беспечным любовникам и начала хлестать их плетью, висевшей на запястье. Женщина в ужасе завизжала, а Эдар вскочил, как ужаленный. Голубые глаза вспыхнули яростью, и он с кулаками бросился на господина. Но Ийя легко отбила нападение, перебросила мужчину через себя и нанесла ему удар по шее, от которого он потерял сознание, ничком распластавшись на земле.

– А ну, пошла отсюда, шлюха! – прикрикнула она на визжащую девицу.

Та, схватив в охапку свои вещи, опрометью бросилась к воротам.

– Ещё раз увижу здесь – убью! – крикнула ей вслед девушка.

Пока Эдар валялся в отключке, Ийя ввела во двор коня и заперла ворота. Отвела его в стойло, расседлала и дала корм. Когда вышла во двор, Эдар уже пришёл в себя и натянул штаны. Взгляд, которым он наградил хозяина, не предвещал ничего доброго. Ийя ответила ему таким же.

Пройдя в дом, зажгла свечу и села у холодного камина. Ярость ушла так же быстро, как и вспыхнула. Девушка задумалась. Что это с ней? Неужели, она ревнует? Если ревнует, значит, любит? Любит этого немого неблагодарного раба? Ну, а если и любит, что с того? Разве она не виолка, разве не сама выбирает, кого любить? Чего она ждёт? Почему не откроется, не скажет просто: вот она я, возьми меня? Что её сдерживает: страх или стыд? Эдар никому не сможет рассказать о её тайне – ни о том, что она женщина, ни о том, что ещё не знала мужчины…

Послышались шаги, вошёл Эдар. Нерешительно остановился у порога. Ийя подняла руку и жестом велела ему приблизиться. Эдар медленно прошёл мимо и остановился напротив. С рассеченной щеки капала кровь, на руках и плечах багровели вздувшиеся полосы. Он мрачно смотрел на господина.

– Сними сапоги, я устал…

Раб опустился на колени и стянул с девушки сапоги.

– Подойди…

Не поднимая глаз, Эдар приблизился.

Ийя взяла в руки его лицо и осмотрела рану на щеке.

– Ничего, заживёт… Шрамы украшают мужчину.

На скулах Эдара заходили желваки, но он сдержался.

– Не сердись… Сам виноват. Нечего было приводить всяких шлюх…

Эдар отвернулся и упрямо смотрел в сторону. В душе девушки проснулось глухое раздражение. Да что он о себе возомнил?! Она вынула меч и приставила к шее мужчины. Тот невольно вздрогнул и покосился в её сторону.

– Ты, упрямый болван! Скажи спасибо, что я не прикончил вас обоих на месте! Но это никогда не поздно сделать… Запомни: больше никаких женщин в этом доме, тем более, уличных шлюх!

Она с треском вогнала меч в ножны и толкнула Эдара ногой.

– Ступай, приготовь мне постель! Сегодня я ночую здесь…

Не говоря ни слова, Эдар поднялся и ушёл.

Вернулся он через несколько минут и жестом показал, что постель готова.

Войдя в спальню, Ийя закрыла дверь на крючок, зажгла свечу и начала медленно раздеваться, небрежно складывая одежду на стул. В комнате было душно, и она сняла нижнюю рубаху и штаны, оставшись нагишом. Подойдя к большому тусклому зеркалу у окна, несколько минут задумчиво разглядывала отражение на тёмной поверхности, проводя руками по небольшой груди, стройной поджарой фигуре, узким бёдрам… Конечно, у той шлюхи фигура несравненно лучше: большая соблазнительная грудь, пышные бёдра, узкая талия, мягкое тело и гладкая кожа. Да и лицо очень красивое, округлое и женственное…

Вздохнув, Ийя отвернулась от зеркала и легла в постель, сунув меч под подушку, как учила Ясса.

Ночь постепенно опускалась на город. В открытое окно струился прохладный воздух, напоенный ароматами ночных цветов. Пение ночных цикад убаюкивало, Ийя успокоилась, расслабилась и вскоре уснула.

В домике воцарилась тишина.

Где-то около полуночи дверь легонько дрогнула, словно кто-то пытался её открыть. Поняв, что она закрыта изнутри, ночной визитёр отступил. Некоторое время в спальне царила тишина, только слышалось мерное дыхание спящей. Затем, за открытым окном, послышались осторожные тихие шаги, и в тёмном проёме появилась ещё более тёмная фигура. Она замерла, напряжённо вглядываясь в сумрак комнаты. Постояв, незнакомец осторожно перелез через подоконник, и, крадучись, направился к кровати. У изголовья, на полу, догорала свеча, и в её тусклом гаснущем свете хищно сверкнуло лезвие ножа в руке злодея.

Свеча, затрещав, вспыхнула ярче, осветив лицо ночного посетителя. Глаза раба мрачно сверкнули, глядя в темноту полускрытой пологом постели, а пальцы нервно теребили рукоятку кухонного ножа. Он протянул руку и отодвинул полог, заглянув внутрь. В полумраке, на смятой подушке, покоилась голова ненавистного хозяина. Сам он, укрывшись одеялом, мирно спал, лежа к нему спиной, словно подставляя её под предательский удар. Губы раба растянулись в злобной улыбке. Он откинул полог в сторону и нагнулся над спящим, облокотившись одной рукой о постель, а другую занеся для удара…

Но спящий вдруг шевельнулся, вздохнул и перевернулся на спину, сбросив одеяло и освободив руки. Одну он закинул за голову, а вторую протянул к краю кровати, едва не коснувшись руки Эдара. Раб вздрогнул и резко отпрянул, но тут же замер, уставившись под полог удивлённым взглядом. Его взору открылось стройное женское тело. Левая грудь, напоминающая половинку большого зрелого яблока, украшенная твёрдой горошиной розового соска, ритмично вздрагивала в такт ровным ударам сердца. Губы приоткрылись, выпуская лёгкое дыхание, веки с длинными, отбрасывающими на щёки тёмную тень, ресницами, слабо вздрагивали, прикрывая следящие за перипетиями сна глаза.

Эдар вытер выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони. Протянув руку, осторожно стянул одеяло, обнажив остальное, вне всякого сомнения, женское, тело. Прикусил нижнюю губу, пытаясь сдержать шумный вздох изумления. Снова вытерев лоб, осторожно поправил полог и бесшумно отступил от кровати.

Глава 5

Утром Ийю насторожила глубокая тишина, царившая в доме. Быстро одевшись, она открыла дверь и позвала раба. Тот сразу явился на её зов, почтительно склонив голову. От вчерашней мрачности и ненависти не осталось и следа – он был сама покорность.

– Где мои сапоги?

Эдар ушёл и вернулся через минуту, принеся вычищенные и смазанные сапоги. Опустившись на колени, помог девушке обуться.

– У нас есть что поесть?

«Да, господин».

– Поставь что-нибудь на стол, а я пока умоюсь.

Позавтракав, Ийя села на подготовленного Эдаром коня и направилась к воротам.

«Вы приедете сегодня?» – спросил раб, когда она уже выезжала.

– Не знаю… Возможно.

В этот день капитан послал лейтенанта ди Лауфа в Амзу. На поездки ушёл целый день. Вечером три товарища – ди Лауф, ди Аес и сержант ди Ярос, как обычно, отправились в город, в таверну «Оленьи Рога». Знакомые шлюхи сразу же подсели к офицерам. Маг и Милн начали ласкать Вилена, выпрашивая у него выпивку и сладости.

– Тебя вчера не было… – сказал ди Ярос, опрокинув кружку пива. – Ночевал у своей пышки?

– Да. Тётка, слава богам, наконец, свалила домой.

– Ну, думаю, ты оторвался на славу! – засмеялся лейтенант.

– Само собой… Пышечка просто визжала от восторга!

– Когда же свадьба? Вы так долго встречаетесь… – спросила одна из шлюх.

– Нас устраивают наши отношения. Зачем переводить их в обыденность?

– А ты не боишься, что кто-то уведёт твою красавицу? Какой-нибудь сосед-купец…

– В Скивеле хватает вдовушек и перезрелых доступных девиц… К тому же, мне только двадцать, я ещё молод, чтобы обзаводиться семьёй! – засмеялся ди Аес.

Друзья покинули таверну поздно вечером. Лейтенант отправился в бордель «размять кости», как он говорил, а оба сержанта решили возвращаться в крепость.

Из переулка вышли два подвыпивших наёмника, между которыми шла побитая вчера Ийей шлюха. Увидев обидчика, девушка что-то зашептала одному из спутников. Тот посмотрел в сторону садившихся на коней мечников и нарочито громко презрительно спросил:

– Который? Тот заморыш? Видимо, он только и умеет бить баб!

Ийя покосилась в сторону говорившего, но ничего не сказала. Но тот, по-видимому, желал подраться.

– Эй, ты, зелёный! Слезь с коня и поговори с настоящим мужчиной! – воскликнул он, обратившись к королевскому мечнику презрительным прозвищем «зелёный», как называли их вальдо из-за цвета формы.

– Ты мне, приятель? – вскинулся задиристый ди Ярос.

– Не… Твоему дружку. Вчера этот сукин сын побил мою подружку… Я хочу посмотреть, как этот недоносок сможет справиться со мной!

– Виль, этот бродяга хочет драки… – усмехнулся ди Ярос. – Покажи ему, что умеют мечники!

Ийя посмотрела на наёмника.

– Хочешь подраться? – спросила она.

– Да, сосунок! Хочу пустить тебе кровь!

Девушка спрыгнула на землю и усмехнулась.

– Посмотрим, кто кому сейчас пустит кровь… – произнесла она, обнажая меч.

Наёмник сбросил плащ и вынул из ножен свой. Клинки скрестились.

Услышав звон стали, из таверны высыпали шлюхи и посетители. Девицы подбадривали Вилена, остальные болели за наёмника. Никого не интересовало, из-за чего сцепились эти двое, всех устраивало бесплатное развлечение.

Наёмник был зрелым, опытным, большим и сильным. Он дрался весьма умело. От его ударов сыпались искры, и боль пронзала руку девушки до самого плеча. Если бы не её подвижность и умение, она давно бы уже распрощалась с жизнью. Несколько раз лезвие меча противника проходило в опасной близости от её головы или иных частей тела. Она же никак не могла пробить его оборону.

Прошло несколько минут. Ийя почувствовала, что устаёт. Её сильные, но женские руки, не шли ни в какое сравнение с мощными мускулами наёмника.

Внезапно меч противника взвился над головой девушки. Ийя подняла свой, чтобы защититься от удара, но оружие наёмника, не останавливаясь, прошло по плавной дуге и оказалось в опасной близости от тела. Она сделала отчаянное усилие спастись от смертельного удара, отпрыгнув назад и выставив вперёд руку в стальном налокотнике. Лезвие ударило по налокотнику, высекая из него сноп искр, и скользнуло по рёбрам наискосок, вспарывая одежду и плоть. Ийе показалось, что в неё ударила обжигающая молния, даже дыхание перехватило от боли. Левая рука онемела, а бок, наоборот, словно обожгло кипятком. Одежда мгновенно потемнела от крови, и болельщики наёмника радостно взревели. Сам солдат довольно оскалился:

– Вот и твоя кровь, сосунок!

Прижав руку к ране, Ийя взглянула на противника, и выдохнула:

– Рано радуешься… Сейчас будет твоя очередь…

– Куда тебе! – хмыкнул наёмник. – Бегом к докторишке, пока не истёк кровью.

Ийя внезапно распрямилась, словно стиснутая пружина, и её клинок метнулся к горлу жертвы. Наёмник, не ожидавший такой проворности от раненого, поднял меч для защиты, но было поздно. Его клинок лишь скользнул по клинку девушки, и её лезвие вошло точно в ямку между ключицами. Издав булькающий звук, наёмник медленно опрокинулся навзничь.

Ийя сунула меч в ножны, и от этого простого движения всё тело пронзила острая боль. Она прижала руку к кровоточащей ране и слегка согнулась. Подошедший ди Ярос участливо спросил:

– Как ты? Рана серьёзная?

– Не знаю…

– Сможешь сесть в седло? Тебе надо в госпиталь.

– Попробую…

Девушка с трудом взобралась в седло, сцепив зубы, чтобы не застонать от невыносимой боли. Она буквально ощущала, как кровь покидает тело, как немеет бок, как начинает кружиться голова и шуметь в ушах. Во рту появился металлический привкус.

Проехав с полквартала, она подумала, что не доберётся до крепости, а если и доедет, то в госпитале откроется её тайна. Остановившись, сказала:

– Я останусь в городе… Возвращайся один и доложи капитану о случившемся…

– А как же рана?

– Я не доеду до крепости… Я теряю кровь. Доктора есть и в городе…

– Да что они понимают в ранах!

– Ничего, кровь остановить сумеют… А если станет совсем худо, тогда пышка отвезёт меня в госпиталь…

– Ладно… Тебя проводить?

– Сам доеду… Сил ещё хватит…

Ийя повернула коня и отправилась по знакомому адресу. Она чувствовала, что с каждой минутой ей становится всё хуже. К счастью, домик был неподалёку, и через десять минут она стояла у знакомых ворот. Борясь с головокружением, постучала в ворота рукояткой плети.

Казалось, прошла целая вечность, пока на пороге показался Эдар. Он поспешил к воротам, долго возился с запором, но, наконец, тяжёлые створки скрипнули и разошлись в стороны. Ийя уже еле держалась в седле, прижимая руку к кровоточащей ране. Конь сам вошёл внутрь и остановился посреди двора. Эдар закрыл ворота, задвинул засов и подошёл к господину. Взяв коня за узду, протянул руку, предлагая помощь.

– Поддержи меня… – через силу проговорила девушка, и просто свалилась на руки раба. Кажется, она отключилась на некоторое время, потому что пришла в себя уже в доме, на лавке в прихожей. Эдар осторожно раздевал её.

– Нужна горячая вода… – прошептала Ийя. – И принеси шкатулку из седельной сумки…

Положив ей под голову свёрнутую куртку, раб ушёл на кухню, а затем вышел во двор. Пока его не было, девушка, приподняв край пропитанной кровью рубахи, попыталась рассмотреть рану. К счастью, она оказалась неглубокой – лезвие разрезало лишь кожу и часть мышц.

Вернувшись со шкатулкой, Эдар продолжил раздевание. Он действовал очень осторожно, стараясь как можно меньше тревожить раненую. Через несколько минут Ийя осталась в одних нижних штанах и окровавленной рубашке. Эдар поднял пропитанный кровью подол и его глаза испуганно расширились. Он вопросительно взглянул на госпожу.

– Обмой рану горячей водой… – преодолевая слабость, подсказала девушка.

Эдар принёс в миске горячую воду и начал осторожно смывать кровь. Ийя закрыла глаза и расслабилась. Когда вокруг раны стало чисто, раб осторожно похлопал госпожу по руке, привлекая её внимание. Ийя открыла глаза и взглянула на рану. Кровь уже не бежала струёй, а слабо сочилась, но не переставала течь.

– Открой шкатулку… Возьми стеклянный пузырёк… Коричневый… Вытяни пробку и осторожно плесни жидкость в рану… – Когда Эдар выполнил распоряжение, Ийя, сдерживая болезненный крик, с шипением втянула воздух сквозь сжатые зубы. Показалось, что её обожгли. Эдар встревожено посмотрел на госпожу и девушка одобрительно кивнула. – Ничего… Не обращай внимания… Эта штука называется «жидкий огонь»… Она прекрасно останавливает кровь и осушает раны… Теперь возьми большую серебряную иглу… Вдень в неё шёлковую нить… Прокали иглу на пламени свечи и зашей рану…

«Как?» – удивлённо спросил Эдар.

– Обычно, как зашивают прореху… Только отдельными стежками… Стежок с узлом… Рядом другой… и так далее, пока вся рана не закроется… Нужно, чтобы края раны плотно сошлись…

«Рана большая. Будет больно», – ответил Эдар.

– Я знаю… Придётся потерпеть.