– Раньше кроме людей были еще андрогины, – сказал Митрич, подкативший с тележкой. – Бог разделил их, и они ищут свою половинку, чтобы соединиться снова.
– Ищут и пробуют, и снова, и опять. Никуда не денешься, раз надо соединяться, – сказал капитан.
– Сократ считал бога любви Эрота нищим и уродливым философом, тянущимся к красоте и мудрости, – сказал Федор. – Он беден, некрасив, груб, не обут, бездомен… К красоте и мудрости, – повторил он с нажимом.
– Потому платоническая, – вздохнул Савелий. – Хотя непонятно, почему нищим и уродливым… Разве нищий может оценить красоту и мудрость? Или это иносказание?
– Наверное, он полагал, что человеку, отрешенному от земных радостей, лучше думается и постигается, – сказал Федор.
– А как же толстый пацаненок с крылышками? Который стреляет из лука? – Капитан зажмурился и нажал пальцем на воображаемый спусковой крючок: – Пиф-паф! Какая уж тут мудрость! Одна дурость. А убивают зачем? Чтобы освободиться или все-таки деньги?