– Извини, Никит, но это мой вопрос, не твой. О нём я тебе ничего не скажу. Сегодня мы помогаем друг другу а завтра разойдёмся, и не стоит мне посвящать тебя в свои заботы. Тебе же будет лучше.

Никита пожал плечами и сделал новый глоток. В этот вечер они больше ни о чём важном не говорили, а чуть позже, повозившись с постельным бельём, легли спать.

Во время завтрака Паша написал на листочке имя и адрес: Прохор Александрыч, 7-я просека 8-й проезд дом 111, и дал с указанием отправляется туда после пяти. Этот человек может свести с другим, работающим в паспортном столе. После, даже не допив чая, Паша ушёл «по делам». Не став задавать лишних вопросов, Никита остался в квартире ещё на час… но не усидел, отправился гулять по городу.

Ох, не лучшая идея! Однако ждать в четырёх стенах показалось слишком скучным. Сторонясь главных улиц Никита бродил по окраинам. Осведомившись у прохожего, где лежит эта самая 7-а просека, он поблагодарил его и побрёл в нужном направлении. На дорогу как раз уйдёт несколько часов, можно просто шагать и считать ворон, не задумываться над временем.

Пару раз Никита заходил перекусить в забегаловки, один раз устраивался в парке попить кофе и съесть мороженое. Погода выдалась такая солнечная и спокойная, что о прогулке жалеть нисколечко не пришлось. Когда время начало поджимать, Никита уже шёл по Солнечной – отсюда, по словам местных встреченных, до Седьмой просеки рукой подать. И действительно: стоило только свернуть с асфальта и город с его многоэтажками и несмолкаемым дорожным гомоном потерялся, а вокруг раскинулись дома и сады. Всё красивое, кирпичное. С высокими заборами и деревьями настолько раскидистыми, что веток можно коснуться, подойдя близко к ограде. Птички поют…

Позади загрохотало! Отскочив в сторону, Никита обернулся – мимо, поднимая облако тошнотворной пыли, пронёсся чёрный внедорожник. Шумно взрыкивая, он скрылся в том же направлении, куда лежит и путь к сто одиннадцатому дому. За тонированными стёклами не удалось никого разглядеть… Может, это и есть тот самый Прохор Александрыч?

Подождав, пока пыль уляжется, хотя и так уже с головы до ног испачканный ею, Никита побрёл дальше. Навстречу попалась женщина, ведущая за руку с ребёнка. Оба доброжелательно улыбнулись и прошли мимо. Потом встретилась старенькая бабка с вязаной, раздутой от помидоров сумкой. Она тоже улыбнулась удивительно чистыми и ровными зубами. Спустя ещё минут десять наконец-то показался Десятый проезд. Никита свернул направо и побрёл по точно такой же дороге, какая привела и сюда. Если не знать, что это Самара, можно подумать, что бродишь по большой деревне, где дома застраивались не постепенно, а все разом – ровненько, по ниточке, по единому образцу. А может, так оно и было?..

Сто одиннадцатый дом выстроили поодаль от остальных участков. Он оказался ещё и отгорожен стеной пышного кустарника, почти полностью скрывающего его от соседских глаз. Там, как шутка судьбы, как раз и ждал тот самый чёрный внедорожник. Никита встал и внимательно осмотрелся: машина, дом, распахнутая настежь дверь… деревья, окна, лавочка с мусорным ведёрком возле – всё подверглось анализу, запомнилось и спряталось в «особый карман» мозга. Неожиданности, как говорил один хороший сослуживец, могут стоить человеку жизни, а потому неожиданности надо ожидать и быть к ним готовым.

Из дома долетели крик и ругань. Два мужских голоса громко о чём-то препираются, накал спора возрастает. Никита решил подождать, что будет. Скрестив руки на груди, он стал наблюдать.

Спустя минуту грязнейшей брани наружу выбежали двое мужчин. Один молодой, в чёрной кожаной куртке, толстый и накачанный. Стрижка на голове короткая, а морда, как у бульдога. Второй старше первого вдвое, ему лет пот пятьдесят. В домашней майке и трениках. Худой. С тонким лицом и усами, как у Иосифа Виссарионыча.

– Пошёл вон! – крикнул старший, показывая первому пальцем. – Вон, я сказал! Алёну ты не получишь! Понял?! Всё! Катись!

– Щаз ты сам покатишься! – огрызнулся молодой яростно. – Ты чё, думаешь, если ты её отец, я тебя жалеть буду?!

Они вцепились друг в друга и оскалились, как волки. Никита немного растерялся и призадумался: прятаться поздно. Стоять, как дурак, тоже не вариант. Что же делать?..

– Простите, уважаемые! – произнёс он громко, с силой напрягая горло. – Извините за беспокойство, но в чём ваш конфликт? Может я смог бы как-то помочь?..

Оба оглянулись на него, как на вдруг заговорившее дерево. Молодой поймал момент и рванул соперника на себя, а когда тот упал, принялся яростно его бить.

– Будет, как я сказал! Понял?! – заорал он, брызжа слюной. – Будет, как я сказал!

Худому пришлось совсем туго – вся масса и ярость бугая придавили его к земле и мешают теперь даже вздохнуть. Никита с тревогой заметил, как начали мутнеть его глаза.

– Эй, остановись! – крикнул он взволованно. – Убьёшь ведь!

Толстяк продолжил мутузить несчастного. И даже ускорился! В глазах его сейчас не нашлось бы и капли жалости. Никита бросился на помощь. Подбежав, он приложил ладони к плечу бугая и с силой толкнул: от неожиданности тот замахал руками и неловко свалился в пыль.

– Ты чего, козёл?! Офонарел?!

– Это ты офонарел! – Никита хмуро кивнул на избитого. – Посмотри, что ты творишь! Взгляни! Он еле дышит!

Лоснящиеся жиром щёки толстяка побагровели. Он по-звериному показал зубы, а в его глазах проснулось бешенство.

– А ты кто такой, а?! – слетело с его губ вместе со слюнями. – Кто ты такой, мразота?!

– Может сосед, – Никита отвёл ногу для устойчивости, – а может и просто прохожий. Какая разница?..

– Убью! – толстяк прыгнул с проворством бегемота. – Завалю урода!

Никита ждал именно этого: он ушёл вправо и выставил подножку. Туша пронеслась мимо и выставленною ногу садануло. Она взвыла от боли! Толстяк не удержался и пропахал мордой грязь, как ребёнок, свалившийся с роликовых коньков.

– Смотрите-ка, какой сильный… – Никита пристально уставился на отплёвывающегося противника. Боль в несчастной ноге пульсирует, как пожарная сирена. – Смотрите-ка, какой ловкий… Тебе, дружок, лучше бы не бычить и успокоиться. Глядишь, ещё успеем зятя твоего несостоявшегося спасти…

– Да ты кем себя считаешь?! – бугай снова поднялся на ноги. – Да ты знаешь, с кем разговариваешь?!

На этот раз он не стал бежать, а медленно и угрюмо зашагал, растопырив перед собой толстые потные пальцы.

– Явно с какой-то шпаной, – Никита сжал кулаки и встал правым плечом к противнику. – Или со свиньёй, не знающей приличий.

Толстяк закричал, кинулся и попытался схватить наглеца за воротник. Никита отскочил, увернулся от страшного бокового, снова отскочил, стараясь всё же держаться к врагу поближе. Толстяк напирал и Никита пятился шаг за шагом, изворачивался, как мангуст.

– Чё, очко играет?! – бугай махал кулачищами, стараясь задеть ловкача хотя бы случайно. – Иди сюда, ссыкло!

– Похоже, тебя всё-таки не образумить… – выдал Никита сквозь частые вздохи. – Извини, придурок, но ты сам виноват!

Толстяк замахнулся снова… но вдруг почувствовал, будто внутри него что-то хрустнуло. Грудь перестала дышать! На его потной рубашке в центре солнечного сплетения появился пыльный след от ботинка.

– Ох… буэ… – выдавил он с натугой. – Что ты за… за баба такая… Даже честно драться не можешь…

– Сейчас я тебе покажу настоящую честность! – Никита подступил к болезненно согнувшемуся противнику. – Видишь мужика, что на земле валяется?!

Толстяк вздрогнул и невольно покосился в сторону усатого… Никита замахнулся и от души саданул противника по затылку. Бац! Бугай ахнул, попытался сообразить, что же произошло… но глаза его закатились, он обмяк и растёкся холодцом у ног победителя.

– Вечно проблемы со всякими придурками… – буркнул Никита недовольно, после чего перекинул взгляд с одного валяющегося тела на другое. – Ну и кто из вас Прохор Александрыч?..

С облегчением он заметил, что грудь старшего всё-таки вздымается и опускается. Жить будет. Только быстрее скорую надо вызывать: промедли сейчас, и человека уже не спасти…

– Стоять! – рявкнул сердитый голос. – Даже не думай двигаться!

Никита закрыл глаза и тяжко вздохнул – голос раздался со стороны авто, а значит, всё это время за ними наблюдали. Подняв руки над головой, он медленно повернулся. У раскрытых дверей внедорожника стоят двое мужчин в спортивках. Обоим под тридцать пять, лица серьёзные и чем-то схожие. Можно запросто принять их за братьев.

– Не шевелись! – приказал тот, чей голос уже звучал. В его руке чёрным дулом огрызнулся «Макаров». – И кричать не вздумай – сразу положу!

– Больно надо… – Никита перевёл взгляд на второго. – Сегодня уже накричались вдоволь. Хватит пока…

Лица обоих хоть и напряжены, но не выдают той смуты чувств, что охватывает человека, терзаемого стрессом. Говоривший мужик выглядит чуть старше второго, молчащего. На его макушке ещё сверкает зарождающаяся лысина.

– Ты не храбрись, не надо. – Мужик помотал головой. С Никиты не сползал его цепкий, прощупывающий взгляд. – Мы и так уже видели, какой ты хороший танцор. Оценили.

Второй упёр взгляд сначала в Никиту, потом в расплывшегося у его ног толстяка. Кожа на его лбу взбугрилась, он почесал челюсть и снова посмотрел на Никиту, но уже как-то по-новому…

– Если вы хотите что-то сказать, то говорите, – произнёс Никита спокойно, как смог. – Не можем же мы целый день тут стоять?

– Ну, это смотря, как рассудить, – парировал первый. Пистолет в его руке всё также следил за мишенью. – Хозяин этого дома лежит сейчас без сознания. Наш приятель тоже… А больше никого здесь нет. Смекаешь, к чему веду?..

«Врёт или нет? Неужели дома у усатого никого, кроме него самого?» – подумал Никита, пока бегут секунды. «Если не врёт, то вызвать полицию некому, и этим двоим спешить и в самом деле не приходиться»…

Второй несколько долгих мгновений сверлил Никиту заинтригованным взглядом, потом наклонился к уху первого и что-то прошептал.

– Ну… – первый нахмурился, его взгляд стал раздражённым. – Да чего тут разбираться? Кого?.. Хотя да, Вов, ты прав. Вызывай.

«Вова» отошёл и достал мобилу – старенькую кнопочную болванку с истёртыми клавишами. Набрав номер, он нажал на вызов и приложил телефон к уху.

– Алло! Дим, привет… – голос его стал вдруг сухим и словно бы простуженным. – Извини за беспокойство, просто у нас тут вопрос, требующий твоего внимания…

Пока второй болтал, Никита не сводил глаз с первого. Прикидывал, сможет ли прыгнуть так быстро, чтобы выхватить чужое оружие и не словить при этом пулю. Бандит будто прочёл его мысли – посмотрел ему в глаза, ухмыльнулся и помотал головой.

– Тут такое дело… – «Вова» положил ладонь себе на макушку и оглянулся на беспамятного толстяка. – У нас форс-мажор случился. Петя немножко лишнего себе позволил. Помнишь, у него с дочкой Александрыча из паспортного шуры-муры были? В общем поругались они, и Петя его приложил. Тот без сознания сейчас…

Голос в трубке загремел, как гром. Звонящий смолк и вынужденно терпел ругань.

– Да мы знаем, Дим, знаем… – оправдывался он виновато. – Да, да, ага…

Никита шумно вздохнул и переменил опорную ногу. Его сторож, не сводя глаз, сделал то же самое, словно отзеркаливая пленного.

– Знаю, Дим. Мы этот вопрос решим, ты не думай, – одной рукой звонящий держал телефон, а второй жестикулировал, будто стараясь отыскать нужные слова. – Загвоздка у нас в другом. Тут один прохожий… как бы это сказать… с Петей закусился.... и его положил, в общем. Нет-нет, я думаю, Петя жив, просто в отрубе сейчас… – Тут его взгляд коснулся Никиты, потом прыгнул на распростёртого в пыли бугая. – Мы вот решаем, что с ним делать. Понимаешь? Петя, конечно, не прав – тут мы спорить не будем. Но он ведь наш…

Ему опять пришлось что-то выслушивать. «Вова» даже заткнул свободное ухо и нахмурился в потуге толи расслышать, толи удержать услышанное в голове. В это время Никита с первым бандитом вызывающе пялились друг на друга. Было это откровенно провокационно и походило на игру в гляделки.

– Ага! – «Вова» кивнул, вслушиваясь. – Ага, понял! Нет-нет, с этим всё в порядке, лишних глаз нет… Хорошо, мы уже выезжаем! – С этими словами он отключился и поднял глаза на старшего. – Короче, Вась, смотри: сейчас Петю и этого ловкача грузим к нам. Сюда вызываем карету скорой, а сами едем на Пятую просеку. Это где ещё озеро такое есть. Помнишь?

– Что-то припоминаю… – не сводя глаз с Никиты, «Вася» кивнул. – Этот там мы в тот раз с тольяттинскими встречались?..

– Ага. Дима сказал через полчаса туда подъедет, так что давай, сажай к нам этого танцора, а я попробую Петю затащить…

С этими словами Вова, внутренне готовясь волочить тяжёлое, двинулся к бесчувственному дружку.

– Ну что, болезный… – Вася взял игривую интонацию. Его залысина блеснула в лучах вечернего солнца. – Ты сам всё слышал. Давай, – он помахал пистолетом, – полезай в тачку. И руки держи на виду. Дёрнешься – пристрелю.

– Ты повторяешься, – заметил Никита с подчёркнутым спокойствием. Всеми силами он старался волнения не выдать. – А что, на месте порешать этот вопрос никак нельзя?

– Ха! – Вася улыбнулся, обнажил зубы. – А ты мне нравишься! Вов, ты слышал?

– Слы…шал… – выдавил Вова через силу, его лицо уже побагровело от натуги волочить тяжеленую тушу. – Ты вот что, друг – не выкаблучивайся. Делай, что говорят. Может, и целым уйдёшь…

Никита продолжил:

– Может, даже на своих двоих?..

– В точку, – Вася ещё раз помахал пистолетом. – Давай полезай. Не доводи до греха.

Никита подавленно опустил голову. В этот момент его ноги будто бы вмёрзли в землю и сдвинуться стало не легче, чем поднять на своей спине быка. Поедешь – подставишься, не поедешь – этот гад навряд ли промахнётся…

Сделав ещё один глубокий, шумный вздох, Никита направился к машине.

– Ох, ну и тяжёлый же! – Вова натужно тягал толстяка за руки. – Откормил ряху, боров!

Его лоб взмок, ветровка в подмышках потемнела. Никита шёл медленно и как бы невзначай предложил:

– Тяжело что ли? Давай помогу…

– Спасибо, – Вова сделал ещё один трудный шаг. – Только дураков в другом месте поищи.

– Бог в помощь… – Никита пожал плечами и с обозначенной неторопливостью влез на заднее сиденье.

– Вот молодец! – Вася с ухмылкой покачал головой. – Веди себя и дальше хорошо!

Сам он садится не спешил. Не сводя оружия с пленника, он достал телефон – тоже старый и потёртый, только раскладной. С актёрским волнением он произнёс:

– Алло, скорая?.. Приезжайте, пожалуйста, к нам! У нас тут драка произошла. Человека побили!

Никита слушал, как изъясняется его пленитель и в душе ухмыльнулся, настолько правдоподобно тот изобразил невинного, прямо овечку, заставшую криминал. Зверски корча рожу, Вова дотянул беспамятного бугая до машины и чуть не свалился у самой двери – еле удержался, схватившись за ручку. Толстяк выпал из его рук.

– Нет, один я не смогу… – выдавил он с хрипом, словно десять сигар подряд выкурил. –Давай, Вась, помогай. Этот мешок слишком тяжёлый!

– Только шелохнись… – пригрозил Вася жестоко. – Ну ты понял…

Задержав взгляд на пленнике на несколько долгих секунд, он подошёл к раскрасневшемуся Вове и они вместе, кряхтя и чуть ли не пукая, потянули толстяка за руки, постарались уложить его затылком на сиденье. Вова кусал губы, его глаза выпучились, как у рака. Желваки Васи вздулись, на шее вспучились вены, а вески надулись, как сытые удавы. Никита глядел на них с искренним сожалением. Не забыл он и высматривать пути к бегству… однако Вася, пусть и занятый, оставался бдителен. Его движения говорили, что он настрижен и готов стрелять в любой момент.

С грехом пополам, с матами, но они всё же усадили толстяка на переднее сиденье, после чего с громким облегчением вздохнули.

– Ну наконец-то! – Вова нагнулся, упёрся ладонями в колени. – Пипец! Какой же он тяжёлый!

– Надо будет нашему Петюне абонемент в тренажёрку купить… – Вася хохотнул сквозь отдышку. – Безлимитный!

– Он и так уже куда-то ходит, – прохрипел Вова между вздохами. – Забыл, как это место называется…

Петя, словно расслышав что-то о себе, дёрнулся, всхрапнул… однако его голова вновь безвольно упала на грудь.

– Ладно. Хватит тут торчать. – Вася глянул на Никиту. Его зрачки в этот момент будто бы сузились, как у змеи. – Пора в дорогу! Вов, давай за руль. А я покатаюсь вместе с нашим клиентом.

Никита подвинулся, когда к нему резво и бесцеремонно подсели – в нос ударил крепкий запах пота. Вася уселся поудобнее, пистолет в его правой руке лёг на колено, однако кисть в любую секунду может повернуться, а палец нажать спуск. Пытаться отобрать оружие слишком рискованно…