Глава седьмая

Илью завернули в одеяло, обложив предварительно крапивой и лопухами от насекомых, хотя это не имело значения для воскрешения. Оставалось ждать возвращения товарища Серого с баклагой Живой Воды.

Рогнеда тихонько радовалась: почти три дня она будет с Ваней наедине (Осколок не в счёт, Замей тоже)! Она попыталась завести разговор на всякие культурные темы, типа обсуждения кинофильмов, но Иван же угрюмо молчал, не обращая на девушку никакого внимания. Ему было не до неё, он думал, как жить дальше. Сможет ли Илья и дальше переть волокушу? Вдруг Волк опоздает и у богатыря сделается слабость вместо силы? Тогда не останется другого выхода, кроме вызова подмоги. Пусть Ковёр-Самолёт присылают! Значит, придётся возвращаться в деревню и всё объяснять участковому, чтобы разрешил воспользоваться служебным Серебряным Блюдечком. Этот вариант не был предусмотрен, но куда же деваться? Иван попытался представить себе последствия нарушения конспирации. Да, собственно, он её и не нарушит! Просто придёт к участковому, покажет удостоверение сотрудника КГБ (выдали в канцелярии вместе с остальными документами) и вежливо попросит воспользоваться Серебряным Блюдечком! Вот и всё! Эх, кабы Серебряное Блюдечко было карманного размера, чтоб с собой носить!

(Ну, это он загнул! В 1964 году даже в нашем мире мобильных телефонов ещё не было!)

Иван повеселел и огляделся: погода была прекрасная, необычно тёплая для начала мая.

Искупаться, что ли? Порывшись в ранце, нашел мыло. Надо, надо умываться по утрам и вечерам! Хотел сказать Рогнеде, что отойдет на минутку, но её нигде не было. Прихватив чистое бельё, пошел на берег, ища окошко чистой воды. И вдруг увидел Рогнеду! Она, совершенно обнажённая, стояла почти по пояс в озере спиной к нему и намыливала свои роскошные волосы. У Ивана всё оборвалось внутри! Он застеснялся, но взгляда не отвёл, ибо никогда в свои двадцать с небольшим лет не видел голую мокрую намыленную девушку! Нет, конечно, в Ленинграде у него за время учёбы были подруги (две! Не одновременно, конечно). С одной он три раза ходил в кино и два раза в Артиллерийский Музей, а с другой даже обнимался и целовался, раздев (выше пояса) после продолжительной борьбы, так что новичком в женском вопросе он не был. Но блестящая в лучах весеннего солнца сливочно-белая кожа, туго натянутая на крепкое тело, выпуклости и впадины, особенно лукаво выглядывающая из воды ложбинка между ягодиц (очень круглых и крупных) – всё это явилось для него совершенно новым откровением! Прямо, смотрел бы и смотрел!

Рогнеда, тем временем, закончила взбивать пену на волосах и грациозно нырнула, продемонстрировав длинные стройные ноги. Иван перевёл дух, но, через мгновение, у него снова в зобу дыханье спёрло, ибо девушка вынырнула и встала боком к наблюдателю, явив, таким образом, грудь. Грудь была великолепна! В меру большая (третий номер), высокая, стоячая, с задорно приподнятыми коронами больших розовых сосков! Не в силах сдержать вожделения, Иван застонал. Рогнеда обернулась и мигом присела по самое горло.

– Иван Иваныч! Нехорошо за красной девицей подглядывать! – воскликнула она укоризненно, но глаза её при этом смеялись.

– Да я… это… случайно… – принялся неуклюже оправдываться виновник девичьего смущения в кавычках, – Сам хотел помыться, а тут ты… Хоть бы сказала, что купаться идёшь, я бы тогда…

– Что, ещё удобнее местечко бы нашли?

Иван покраснел и, махнув рукой, удалился.

Рогнеда была чрезвычайно довольна собой! Дело в том, что, едва увидев, как Ваня вытащил из ранца мыло и шарит там в поисках чистого белья, она, также схватив мыло, в три прыжка оказалась на берегу и, сорвав одежду, бросилась в воду. Вот он, её шанс! Сейчас Ванюша увидит, какова его соседка по палатке во всех подробностях! Ну, почти во всех. Переднее место решила из скромности пока не показывать, а то потом неинтересно будет.

Закончив купанье, вернулась к костру.

– Время к вечеру, Иван Иваныч, давайте, я ужин сготовлю?

– Да у нас, кроме макаронов, ничего нет.

– Ну, хоть макаронов поедим. Замей Горюнич, макароны будете?

Тот подтвердил, что да.

Макароны сварились быстро. Поднеся ложку ко рту, Иван возмечтал:

– Эх, соусу бы к ним! – и представил, как макароны покрываются густой красной массой со вкусом помидоров и чёрного перца.

– Сканирую… – весело отозвался Осколок.

Тут же на поляну шмякнулась здоровенная жестяная банка с надписью по иностранному:

«Ketchup „Maints“. Spicy and delicious, thick and rich. 1 gallon. Manufactufed by Maints Co, 1256 Broadway, New York, NY, USA». Надпись перевести никто не смог. Автор засел за словари и вот что получилось:

«Кетчуп „Майнц“. Пряный и деликатесный, толстый и богатый. 1 галлон. Произведен компанией Майнц, 1256 Бродвэй, Нью Йорк, США» – перевод с американского.

– Вот это да! – изумился Иван, открывая банку и окуная туда палец, – Вкуснятина! Откуда дровишки, Осколок? У нас в торговой сети такое не водится!

– Это я в столовой ЦРУ нащупал, в Константинополе, – хихикнул Осколок, – Платить не придётся!

– Да? А дипломатический скандал?

Вопрос был риторический: кто будет скандалить из-за пропавшей банки томатного соуса? А, с другой стороны, любой урон врагу – нам во благо! Трофей, можно сказать! Надо же, какой вкусный помидорный соус византийцы лопают!

С кетчупом макароны пошли на «Ура». Иван даже попросил добавки! Только Замей жевал деликатес равнодушно.

С наступлением темноты Иван нарубил лапника и улёгся в двадцати шагах от палатки, не доверяя самому себе в смысле Рогнеды, так как её обнажённое тело постоянно и настырно вставало перед глазами, не давая сосредоточиться ни на чём другом. Рогнеда была этим побегом разочарована до чрезвычайности. Она ожидала, что после сегодняшней массированной атаки крепость Ваниной скромности, наконец, падёт, и он перейдёт к активной фазе ухаживания. Грустно вздохнув, она залезла в палатку, показавшуюся из-за отсутствия Вани мрачным склепом. Осколок пожалел девушку, чья голова так приятно согревала его. Попытался внушить ей позитивные мысли, чтобы приснился приятный сон. К сожалению, его телепатические способности оказались явно недостаточными: удалось только успокоить красавицу. А мыслей внушить не удалось…

Волк бежал неутомимой рысью до самой темноты, стараясь держаться сухих участков. На одном из островков повезло – удалось поймать утку. Поспав четыре часа, он снова двинулся в путь. В Широкую Здесю он вбежал около одиннадцати часов утра и сразу же направился к участковому. Тот был в своём кабинете, поливал цветы.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант!

Ластиниди оглянулся, вздрогнул и выронил чайник. Он слышал про говорящих волков, но видеть не привелось.

Опережая вопросы, Волк представился:

– Старшина КГБ Серый Волк. Вот, посмотрите, удостоверение на ошейнике.

Лейтенант, уже совладавший с собой, не поленился наклониться и осмотреть ошейник, на котором была приклёпана бляха с номером и буквами «КГБ».

– Чем могу служить, товарищ Серый?

– Перво-нáперво, мне Живая Вода нужна. Только быстро, тороплюсь я очень.

Участковый кивнул и вынул из сейфа бутыль. После недолгой возни закрепил её на спине Волка. Тот, поблагодарив, собрался было уходить, но задержался, вспомнив важное:

– Несколько дней назад в деревне чужие не появлялись ли? Старший у них такой Кеовин, Иван Филатыч, из Ленинграда.

– Были такие, – подтвердил лейтенант, – Дачу сняли, потом на болота ушли. Сказали, что они эти… как их, блин… анто… енто… ну, насчёт жуков и всяких козявок, для науки. А что?

– Если эти гады снова появятся, арестуйте их! Они вовсе даже византийские шпионы!

– Не может быть! – изумился участковый, – Я сам паспорта видел! Настоящие паспорта!

– Может-может! И имейте в виду, что они вооружены пистолетами с отравленными пульками! Кстати, пожрать что-нибудь есть? А то мне сутки назад бежать.

– Колбаска полтавская, полукопчёная, – растерянно ответил Ластиниди, ломая голову, как в одиночку задержать троих вооруженных шпионов.

– Годится!

Быстро сожрав колечко колбасы прямо с кожурой, Волк исчез.

Участковый, в задумчивости побарабанив пальцами по столешнице, придвинул стул к Серебряному Блюдечку и вызвал по спецканалу начальство.