От Автора

Эта история выдуманная, но в основу её положены реальные исторические штрихи. Все персонажи, населённые пункты, волшебные предметы, еда и напитки, а также синий цвет вымышлены. Реальны только Бог, любовь, верность долгу, жизнь и смерть. Если кто-нибудь уловит сходство кого-то с кем попало, то пусть радуется, что ему повезло. Или печалится, если не повезло!

И ещё: Автор не несёт ответственности за любую идеологию, верования, а также поступки действующих лиц.

Глава первая

В газете «Из рук в руки» печатают много всяких интересных объявлений: «Стройная зрелая обеспеченная брюнетка склонная к полноте познакомится с мужчиной или юношей без вредных привычек до 25-ти лет для регулярных дружеских отношений. Вознаграждение гарантируется»; «Меняю комнату 13 кв. м в пос. городского типа Рассказово на двухкомнатную квартиру в Москве»; «Продам или обменяю с доплатой мотоцикл „Иж-Юпитер“ с коляской на щенка-кобелька бульбуль-терьера»; «Потомственная волшебница избавит от сглаза, порчи, энуреза, венца безбрачия, импотенции и запоя»; «Обучаю правильно видеть сны и реализовывать увиденное. Тел. ….»

Палец с неровно обстриженным ногтем коснулся строчки.

«Интересно! Позвоню вечером обязательно!» – подумал Николай, позёвывая, после чего оторвал кусок газеты, помяв, использовал его по назначению и дёрнул за цепочку бачка.

Вода устремилась по трубе с рёвом Ниагарского водопада. Николай привычно отскочил, чтоб не обрызгало.

«Блин! Менять сантехнику надо! Ведь, ещё при царе монтировали!»

С этой мыслью Николай вышел из туалета. Туалет был на весь этаж один, поэтому у двери, нетерпеливо суча ногами, стоял сослуживец, тоже Николай, по прозвищу Николай Второй, потому, что носил капитанские погоны. Начальник отделения, полковник Николай Васильевич Гогорь, был Николаем Первым. Ну, а наш герой – Николаем Третьим, потому что фамилия его была Большой, а чином невелик – лейтенант. Но это так, к слову.

Увидев умытого и причёсанного оперативника, вошедшего в дежурку, сидящий там и разгадывающий кроссворд прапорщик Силантьев оживился:

– Слушай, подскажи: по горизонтали, алкогольный напиток из шести букв. Первая Вэ, а последняя Тэ! «Водяра» не подходит! А если не водяра, то что?

– Ну, ты подумай: когда на водку денег нет, ты что берёшь?

– Портвейн!

– А если портвейна нет?

– Вермут… Во! Точно! В-е-р-м-у-т… Спасибо, Коля!

Николай бросил взгляд на настенные часы: до оперативки оставалось восемь минут, и он решил пошутить:

– Заработать хочешь, Вовик?

– Хочу! – насторожился прапорщик, вечно стрелявший деньжат в долг до получки.

– Вот, я объявление прочёл: «Стройная зрелая обеспеченная брюнетка склонная к полноте познакомится с мужчиной или юношей без вредных привычек до 25-ти лет для регулярных дружеских отношений. Вознаграждение гарантируется». И телефон …. Позвони, вдруг получится?

– А вознаграждение… какое? – осторожно поинтересовался женатый Силантьев.

– Выяснишь!

Прапорщик закручинился:

– Блин, там же до двадцати пяти, а мне уже двадцать семь… Не юноша, короче!

– А ты паспорт не показывай!

– А вредные привычки я куда дену?

– А у тебя они есть?

– А как же… храплю по ночам… и это…

– Что: «это»? – с любопытством спросил Николай.

Владимир не ответил и покраснел. А тут уже пора было на оперативку идти.

В «гостиной» – так называли комнату для собраний – сотрудники привычно заняли свои места. Последним вошёл Гогорь.

– Товарищи офицеры! – скомандовал Николай, увидевший начальство первым.

Все встали.

– Садитесь, – кивнул седоватой головой Николай Первый.

Ему было за пятьдесят, и он был вынужден пользоваться для чтения очками, что сильно угнетало. Со вздохом примостив оптику на мясистом носу, полковник поверх оправы обозрел ряды подчинённых.

– Не вижу Шагайло.

– Он здесь, Николай Васильевич. В туалете только, – пояснил Николай.

– А, понятно.

В этот момент дверь открылась и в гостиную шагнул Николай Второй:

– Разрешите, товарищ полковник?

– Входи. Почему опаздываешь, а?

– Пробки…

– Пробки?! В туалете?! Оригинально!

Все захихикали.

– Ну… да, – смутился капитан, – Мне приспичило, а там Большой засел… А потом долго ждать пришлось, пока вода в бачок наберётся. Вы же знаете, какой у нас бачок капризный! Не уходить же, не смывши?

– Ладно, прощён. Кто дежурил?

– Я! – встал Николай.

– Докладывайте.

Дежурство было спокойное, выезжать пришлось только три раза: первый раз на драку у ресторана «Азов». Дрались пятеро просто так, кулаками. Всех задержали. Максимум, что им светило – пятнадцать суток, ибо членовредительства не произошло. Второй раз выезжали на стрелявшего из воздушки подростка. Паршивец умудрился с балкона пятого этажа прострелить задние фонари соседского жигулёнка. На вопрос, зачем он это сделал, разгильдяй ответил: «Просто так!»

– Хороший выстрел! – одобрительно осклабился Шагайло, – Какие меры принял?

– Воздушку отобрали, составили протокол. Папаше выписали штраф. Обещал, что ущерб возместит. А парню внушение сделали, и всё. Пятнадцать лет оболтусу, уголовной ответственности не подлежит.

– А третий выезд? – спросил начальник, покручивая в пальцах сигарету, что было верным признаком скорого окончания оперативки.

– А третий… Ложным оказался. Вызывали: убивают человека! Мы приехали, а бабка, оказывается, храп соседа приняла за предсмертные хрипы. Соседа пришлось разбудить. Очень ругался.

Все снова похихикали.

– Ладно, – подвёл итог услышанному полковник, – Теперь по текущим делам. Кто у нас карманными кражами на Арбате занимается?

Николай шёл домой отсыпаться и отдыхать после дежурства. От метро «Арбатская» пешком минут десять. Вот и дом. Старая, ещё дореволюционной постройки четырёхэтажка без лифта. Поднявшись на третий этаж по лестнице, стены которой были «украшены» неприличными надписями и матерными рисунками (ой, наоборот!), Николай отпер дверь и шагнул в прихожую. Из кухни с чайником в руке вышел пожилой сосед Артемий Харитонович, тоже работник Органов. Бывший.

– Доброго утречка! С возвращением!

– И вам не хворать!

Квартира была трёхкомнатная, ведомственная, но в третьей комнате никто не жил уже два года. Жильцы уехали куда-то, но не выписались. И спросить нельзя: мало ли – спецкомандировка?

Войдя в свою комнату, Николай в очередной раз подумал, что ему повезло: комната была большая – 27 квадратов, с альковом и камином. А на полу не абы что, а дубовый паркет! Вселился он сюда после развода. Раздевшись, в одних трусах вышел на кухню. Открыл холодильник: пусто. Только банка «Сайры в масле». Вздохнув, вскрыл десантным трофейным ножом, съел без хлеба. Запил тепловатой водой из крана.

«Вечером надо будет в Гастроном смотаться…»

Голова была тяжёлая, хотелось спать. Поплёлся к кровати, но вспомнил: надо позвонить по объявлению! Вернулся в коридор, накрутил диск висящего на стене старенького телефона. На диске, кроме цифр, сохранились ещё и буквы.

– Алё! Я по объявлению звоню! … Ага, насчёт сна… Куда приходить? … А когда? В семь? … Понял!

Николай записал адрес огрызком карандаша на обоях.

– Да, а сколько денег с собой брать?

Ответ был: тридцать долларов. Девяносто второй год, только что распался Советский Союз, рубль стремительно обесценивался, поэтому все расчёты теперь происходили в американской валюте, изобретательно-стыдливо называемой «У. Е»* или «Убитыми Енотами».

*условные единицы

Улёгшись в постель, подумал:

«Сегодня научусь правильно видеть сны… Эх, шторы забыл задёрнуть!»

Это был последний день обычной жизни, о чём Николай Третий не подозревал совершенно.

Пока он спит, опишем нашего героя. Возраст – двадцать шесть лет. Рост выше среднего, телосложение атлетическое. Волосы русые, усы рыжеватые. Глаза синие. На лице правильные черты всех органов по отдельности: нос, губы, подбородок, брови, щёки, к сожалению, не сложившиеся в красоту. Ну, не урод, но симпатичный! Офицер Воздушно-десантных войск, служил в Афганистане. После вывода войск предпочёл служить в милиции. После спецкурсов назначили служить в Угрозыске. Звание – лейтенант. Был недолго женат, развёлся (жена не дождалась из Афганистана, нашла себе богатого кооператора). Детей нет. Постоянной дамы сердца – тоже.

Проснувшись в четыре, лейтенант быстренько принял душ в огромной ванне и, не позавтракав, ибо нечем было (впрочем, как называть приём пищи в глубоко послеобеденное время? Полдник?), вышел в город. До семи часов было ещё далеко, поэтому, пройдя по Арбату, бурлившему кустарями и самодеятельными художниками, зашёл в знакомую кооперативную забегаловку и поел. Обычно Николай избегал есть в кафе. Из экономии. Но сейчас выхода не было: организм настырно требовал топлива. Да и кофе у них был очень хороший, настоящий турецкий, сваренный в песке. Насытившись, отправился в продуктовый. Прикупив того-сего, Николай, помахивая авоськой, отправился на метро. Ехать было недалеко, на Таганку.

Нужный адрес нашёлся легко. Старый дом, впрочем, помоложе собственного. Вот и нужный подъезд. Поднявшись на второй этаж по лестнице, расписанной теми же выражениями и рисунками, что и дома, Николай взглянул на часы: восемнадцать пятьдесят шесть, расчётное время. Звонок отозвался глухим дребезжанием, и через минуту дверь открылась. На пороге стоял одетый в костюм и белую рубашку с галстуком щупловатый бледный дядечка лет пятидесяти.

– Проходите, пожалуйста, – пригласил он, поворачиваясь и показывая дорогу.

На ногах у дядечки диссонировали с костюмом войлочные шлёпанцы.

Прихожая, переходящая в коридор, поражала воображение величиной. По пути Николай насчитал четыре двери. Вошли в пятую. Большая комната с круглым столом посередине и лампой с оранжевым абажуром по моде пятидесятых, а то и сороковых годов. Тяжёлые стулья. За столом уже сидели трое: тётечка пенсионного возраста, очкастенький подросток лет пятнадцати и лысый дядька лет сорока в свитере с оленями на груди. В ответ на «Здрассьте», бормотнутое Николаем, все отозвались междометиями и телодвижениями.

– Присаживайтесь, где вам удобнее, – пригласил хозяин, – Сейчас уже начнём.

Николай сел рядом с подростком.

– Итак! – начал обладатель костюма и шлёпанцев, – Для начала познакомимся. Меня зовут Олег Евгеньевич Горский.

– Анатолий, – представился дядька.

– Клавдия Петровна.

– Виталик.

– Николай.

Удовлетворённо покивав, Олег Евгеньевич начал: