– Помнишь девушку в поезде, которой стало плохо. Я ещё тогда подумал, что с проводницей что-то не так. А потом, когда мы сидели у этого Жака, я вспомнил про странный «сахар», который она навязывала. И, когда мы как бы медитировали с закрытыми глазами, я подсыпал этот сахар ему в виски.

– Так вот что это был за звук… Я-то подумал, что это мыши… Стоп, что?! Ты подсыпал ему отраву? Ты как до этого додумался?

– Во – первых, мы не знаем точно, отрава ли это, во-вторых, он отказался помочь Кате, да и ты сам не очень хорошо о нём отзывался.

– Ты с ума сошёл?! Ты что наделал?! – вскричал Александр – иди спасать его!

– Если он не заслуживает смерти, то не умрёт.

– Простите, О Вершитель Судеб, тогда вам тоже нечего бояться, – сказал Александр, желая ударить Дмитрия зонтом по ноге. Отравитель быстро отреагировал и сделал шаг назад, но, запнувшись, упал. Вставая, он почувствовал в ноге сильную боль: он подвернул её при падении.

– Ну, спасибо, – процедил Дмитрий сквозь зубы.

– Прости, я не хотел. – Александр почувствовал свою неправоту, – вот, возьми, – молодой человек, пытаясь улыбнуться, протянул товарищу зонт, – теперь полуметровая палка может использоваться по назначению.

В этот момент в доме раздался громкий хлопок.

– Ты это слышал? – спросил Александр.

– Это… выстрел? – ответил вопросом на вопрос хромой молодой человек с непонятной радостью в голосе.

Товарищи решили вернуться и разобраться в произошедшем.

Они вошли в зал, где последний раз видели Жака: всё так же был стол, рядом с которым стоял мольберт с незаконченной картиной, но самого художника видно не было. Товарищи обошли стол и нашли своего нового знакомого: он лежал в голубой луже, а в голове зияла дыра, в которую эта непонятная жидкость успела затечь.

– Похоже, ему было не суждено быть отравленным мною, но жизнь ему надоела, по нему было видно, – сказал Дмитрий

– А, может, его жизнь надоела не ему, – сказал Александр, перешагивая через труп, – смотри, – парень показывал хромому товарищу на край мольберта, – похоже, он умер не сам. Но тогда…

Саша решил провести эксперимент: он встал в предполагаемое место Жака, немного присел, чтобы стать с ним одного роста, и начал вести воображаемую линию от лба к краю мольберта, и, обойдя Дмитрия, продолжил предполагаемую траекторию до книжного шкафа. Осмотрев вокруг, молодой человек увидел дыру в одной из книг. Это была главная книга какой-то религии. Молодой человек взял книгу и открыл её – внутри лежала пуля.

– Религия останавливает пули, – пошутил Александр, протягивая книгу Дмитрию.

– Но, как всегда, за счёт чьей-то жизни… отозвался хромой товарищ с ноткой сарказма в голосе.

Внезапно Александр увидел на месте книги что-то странное: он убрал несколько соседних книг и увидел чернильную надпись на чём-то белом. Александр взял это в руки и кое-как разобрал текст «Жак, Рита и воплощение их любви – Катенька». Молодой человек перевернул листок на другую сторону, но это оказалась фотография: на ней была запечатлена влюблённая пара, а в руках у молодого человека был свёрток, из которого виднелась только голова.

– Дим, иди сюда… – сказал Саша, теряя дар речи. Парень приковылял и, взглянув на снимок, тоже в удивлении открыл рот: на снимке явно был Жак, а рядом с ним стояла девушка, фотографию которой им показывала Катя, называя её мамой.

– Не. Может. Быть, – с трудом проговорил Александр, – может… у него, наверное, другая дочь есть.

Дмитрий недовольно посмотрел на товарища. Он понимал, что всё именно так, как на фото: отец Кати нашёлся – и он мёртв.

– Мы должны ей сказать о её отце, – с печалью в голосе заключил Дмитрий.

– Давай хотя бы выясним, что с ним случилось.»

Глава 2. Важнее ли погода в доме?

Погрузившись в историю, сидя за прилавком, молодой человек изредка поглядывал на буйство стихии за окном. В один из таких моментов отвлечения зазвенел колокольчик, и в магазин вошёл молодой человек с трясущимися руками и бегающими глазами. На вид он был немного моложе тридцати лет, да и в его внешнем виде не было ничего примечательного, разве что его каштановые волосы резко контрастировали с серьезным лицом. Гость с любопытством осматривал помещение, в котором оказался. Его поведение насторожило продавца – покупатель вёл себя странно, хотя назвать настоящую причину этого ощущения было бы сложно.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Позовите вашего хозяина, – сказал посетитель грубым голосом.

– Вы имели в виду моего руководителя или хозяина магазина?

– Позовите. Вашего. Хозяина. – повторил с раздражением непрошеный гость.

– Хам, – буркнув себе под нос, Евгений крикнул вглубь магазина – Афанасий Филиппович, можно вас?

– Иду, – пришёл ответ откуда-то издалека.

– Как вас представить? – спросил продавец у потенциального покупателя.

– Николай Афанасьевич.

“Забавно…”– подумал Женя, но его размышления были прерваны

– Отец, – томно сказал посетитель, обращаясь к кому-то за спиной Евгения.

– Здравствуй… сын.

Примерно минуту висела гробовая тишина. Отец и сын, которые, судя по всему, давно не виделись, не бросились навстречу друг другу в объятия, а лишь молча стояли. Первым из оцепенения вышел Евгений. Он молча посмотрел на Афанасия Филипповича: на обыкновенно добродушном лице старика выражалось множество эмоций, и если там и была радость встрече, то её невозможно было разглядеть среди печали, гнева и непонимания.

– Нам есть о чём поговорить… – неуверенно начал посетитель.

– Тебе есть, что мне сказать? В прошлую нашу встречу ты был менее разговорчив.

– Но…

– Стоп. Не здесь, – владелец магазина обратился к продавцу, – присмотри пока здесь… ну, то есть, это твоя работа, так что… ну, ты понял… (Афанасий Филиппович покраснел, что случалось с ним крайне редко).

После этих слов он развернулся и пошёл к себе, знаком предлагая гостю последовать за ним, и они молча исчезли в глубине магазина.

В это время за окном разбушевалась гроза. Били молнии, за которыми следовал гром. Один из таких звуковых ударов был настолько сильным, что затряслись стекла в окнах, и один из стеллажей закачался.

Испуганный Евгений пошёл на звук и, облокотившись на полку, понял, что стеллаж стоит неустойчиво.

– Каждый день про него забываю. Завтра починю. А чтобы не забыть… – с этими словами продавец подошёл к прилавку, достал свой блокнот для заметок, где оставил запись следующего содержания: «Почини полку». Он решил полистать свои записи и пришёл к неутешительному выводу: напоминание о том, чтобы поправить стеллаж, не уходила из списка дел на протяжении почти целой недели.

– Да… Завтра точно починю.

В это время часы начали звенеть, и, когда прозвучал шестой удар, Евгений обрадовался, так как его рабочий день был окончен. Он разложил по карманам свои вещи, среди которых были: пишущие принадлежности, ежедневник, который сам Евгений называл «задачником», и голубой камень, который он всегда носил с собой.

Этот камень Евгений хранил как память о потерянной семье. Он знал, что у него была семья, хотя и ничего не помнил о ней. А этот камень, по его мнению, достался ему от отца, при одной мысли о котором продавцу книжного магазина становилась чуть радостнее.

Этот камень был округлой формы, а трещины на нём свидетельствовали о том, что минерал был старым и, возможно, был склеен из нескольких частей, какой бы странной не была одна только мысль об этом. Очнувшись, забрав самую ценную для себя вещь, Евгений крикнул: «до свидания» куда-то в отдаленную часть магазина, и, получив ответ, вышел на улицу.

Евгений был среднего роста, немного худощав, поэтому каждый порыв ветра заставлял его сдвинуться с намеченной траектории, из-за чего идти было сложно. Осложняли путь домой также темные волосы, которые, растрепанные ветром, лезли в глаза.

На улице было очень мало прохожих, и каждый из них приковывал к себе внимание. За одним из них и стал следить Евгений: человек качался из стороны в сторону, что-то громко бормоча себе под нос. И вот, во время очередного порыва ветра, прохожий потерял равновесие и упал на землю. Евгений хотел было пройти мимо, но, бросив случайный взгляд на упавшего, ужаснулся: волосы на голове прохожего становились красными, слипались, а лужа этой красной жидкости продолжала расти. Сдерживая приступ тошноты, Евгений подошёл к пострадавшему и вдруг узнал его – это был мужчина, который заходил к нему сегодня.

– Помогите! Кто-нибудь, на помощь! – закричал Евгений. Увидев, что никто из малочисленных не откликается, он бросился к проходящей мимо женщине.

– Женщина, помогите, пожалуйста, там человеку плохо, – кричал Евгений, указывая на бледнеющего прохожего.

– Я спешу. Сам виноват – наверняка с … – но тут, взглянув на упавшего, женщина внезапно крикнула:

– Гена! Как же ты мне надоел! Что ты меня перед людьми позоришь! Молодой человек, – она обратилась к Евгению, – помогите дотащить его до дома, тут недалеко.

– Но…

– Прошу вас, не дайте женщине в расцвете лет страдать из-за какого-то пьяницы! – эти слова были сказаны скорее как приказ, нежели как просьба.

Нехотя, Евгений согласился. С трудом, молодой человек практически в одиночку (новая знакомая больше показывала дорогу, нежели несла своего знакомого) дотащил истекающего кровью мужчину до двери.

Женщина открыла дверь, и они кое-как внесли Гену в комнату.

– Кладите это здесь, а то он кровью всё зальёт, – сказала женщина, указывая место на полу.

Мужчина, похоже, начал приходить в себя после падения, и, видимо ощутив боль, застонал.

–Замолчи! Жить мне не даёшь! Терпи! – женщина повернулась к Евгению – присмотрите за ним, мне нужно переодеться.

– Но он может умереть в любой момент! – закричал молодой человек.

– Я этого момента уже долго жду… – сказала женщина с раздражением, уходя в другую комнату.

Евгений посмотрел на Гену – он был бледный как смерть, которая уже шла за ним к счастью его «спутницы».

– Гена, вы меня слышите, не спите, – Евгений поднял голову истекающего кровью мужчины, – не закрывайте глаза.

– Га-ля… – прошептал мужчина, и его голова повисла на руке молодого человека.

– Галина! – крикнул Евгений в другую комнату.

Когда из другой комнаты появилась женщина, мужчина прекратил стонать. Прекратил стонать. Прекратил жить.

– Вот и всё, – сказала Галя, уходя к себе.

Евгений с минуту сидел неподвижно, осознавая всё происходящее, и, придя в себя, бросился в другую комнату, чтобы высказать этой женщине всё, что он о ней думает. Но его порыв угас, когда он нашел свою новую знакомую: Галя сидела на полу, опершись спиной о кровать, и тихо плакала. Увидев Женю, она не выдержала и зарыдала.

Парень подошёл к ней, попытался успокоить, но бесполезно: слёзы текли по её щекам, она стонала, кричала, задыхалась и не могла совладать с собой. Это продолжалось несколько минут – несколько минут страшной душевной боли.

– Я…я любила его… Дура! – она вновь чуть не зарыдала, но смогла совладать с собой, – спасибо вам… э-эм…

– Женя.

– Евгений, спасибо, – она оглядела своего гостя, – на вас кровь, вам нужно умыться и всё вытереть… вода вон там, – она показала рукой куда-то направо, – вы, наверное, замёрзли? Я поставлю чайник.

– Ничего не надо…

– Прошу вас, останьтесь.

Кивнув, Евгений пошёл в указанном направлении. Зайдя в комнату, где был кран, молодой человек понял, что заляпал кровью обувь, но одежда чудом осталась нетронутой. Вымыв руки и протерев обувь, Евгений вернулся в комнату, где его уже ждала Галина, которая протянула ему кружку с чаем. Они несколько минут сидели молча, после чего женщина спросила:

– Как вы узнали моё имя?

– Он сказал…

– Я ведь его любила. Мне столько раз говорили, что он пьяница, что он всю жизнь мне испортит, а я не верила, представляете? Сыграли свадьбу, стали вместе жить, а я терпела: «ему сейчас сложно», «он просто отдыхает». От меня отвернулись знакомые, потому что я «любила этого ущербного». А знаете, что самое страшное? Со временем я им поверила, и моя жизнь превратилась в ад: жить с нелюбимым человеком, который не обращает на меня внимание. На что я променяла свою любовь? Я сама испортила себе жизнь! Сама во всём виновата! Послушайте, – она с надеждой посмотрела на Евгения, – если вдруг …нет, не так… когда найдёте свою любовь, не давайте никому её у вас забрать не физически, не морально, иначе со временем любить будет некого… – сказав это, Галина уронила в уже пустую чашку слезу.

– Я должен вам кое-что сказать – Евгений неожиданно замолчал, – я работаю в книжном магазине, и ваш муж сегодня заходил ко мне с беременной женщиной.

– Я знала, что у него есть другая. Они у него всегда были. Но я ему не мешала, «лишь бы он был счастлив», – думала я. Я его любила, я всё ему позволяла, и он этим пользовался: гулял, пил…

– Но сегодня он был трезв.

– Хочется верить, что он не пил ради меня. Но, скорее всего, это было ради другой женщины. Любил ли он меня? -не знаю, – девушка всхлипнула и подняла глаза на гостя, – вы придёте на похороны?

– Я?

– Да, вы один из тех немногих, кому мы небезразличны. Я пойму, если вы откажете.

– Нет, я приду.

– Спасибо вам огромное. Как мне вас найти?

– Зайдите ко мне в магазин, он на улице Т.

– Хорошо. Ещё раз спасибо вам за всё.

– До свидания, – сказал Евгений.

– До свидания. Я зайду за вами.

Уходя, молодой человек бросил взгляд на бездыханное тело в прихожей.

– Вы с ним справитесь?

– Да, я вызову врачей, они всё сделают.

– До свидания, – повторил Евгений и вышел за дверь.

На улице шёл лёгкий дождь. Следы крови, вдоль которых молодой человек возвращался на исходную дорогу, постепенно исчезли. Похоже, что буря уже уходила, и даже ветер становился слабее.

Евгений, не смотря более ни на кого, шёл домой. Он думал о том, что с ним произошло.

– Вот жил человек, у него была жена, любовница, а потом всего лишь порыв ветра – и вот его жизнь закончилась в прихожей дома на руках незнакомого человека.

Задумавшись, Евгений чуть не прошёл мимо своего дома. Он снимал квартиру на первом этаже. Она была очень небольшой, но её можно было оплачивать на зарплату продавца. Молодой человек поужинал и лёг спать. Засыпая, он вспомнил про странного посетителя, рассуждающего о человеческих пороках.

В эту ночь ему приснился странный сон. Евгений видел себя мальчиком лет десяти, которого кто-то вёл за ручку. Непонятно почему, но его спутник был похож на Афанасия Филипповича. Они ночью шли по полю, а мужчина рассказывал о звёздах, созвездиях, и даже о том, что по звёздам можно предсказывать будущее. Потом мужчина неожиданно исчез, а мальчик превратился в юношу, сидевшего в аудитории, по-видимому, какого-то училища. Класс был очень похож на тот, в котором Евгений когда-то постигал науки, чтобы выучиться на бухгалтера. Но, несмотря на образование, юноша не смог устроиться по специальности и поэтому работал продавцом.

Внезапно в аудиторию уверенным шагом вошел молодой человек. Же

– Здравствуйте, я ваш новый преподаватель, зовите меня Зак, сегодня я буду учить вас жизни. Начнём с чего-то простого, – он взял мел и повернулся к доске, на которой нарисовал часы. – Почему на циферблате именно двенадцать делений?

– Потому что есть день и ночь?

– Потому что раньше была двенадцатеричная система?

– Вы в это верите? – с иронией спросил преподаватель, – О, великий Хронос, ускорь мои страдания.

В аудитории раздался смех.

– Вот вы смеётесь, а имеете ли вы представление о том, к кому я обращаюсь с мольбой?

В ответ последовало долгое молчание.

– Задумайтесь над этим. Итак, часы содержат двенадцать делений, потому что в сутках двадцать четыре часа. Вы спросите – «И что?». Действительно, ведь можно было бы сделать часы с двадцатью четырьмя часами, или с восемью, с шестью, с четырьмя? Допустим, на часах было бы восемь делений, тогда сутки делились не на «день» и «ночь», а на «утро», «день» и «вечер»: тогда «час дня» превратились бы в «пять часов дня», «три часа дня» в «час вечера» и т.д. И если сейчас 5:00 происходит дважды в день, то при 8-часовой системе 5:00 повторялось бы трижды в день.

– А почему же тогда выбрана двенадцатеричная система?

– Потому что это практично. «День» и «ночь» – что может быть проще. Да и чем больше делений, тем медленнее стрелки, что делает механизм проще. Думать самим надо. А пока вы, кхм, новаторы, не превратили часы в пропеллер, стоит помнить о том, что стрелки на часах показывают 12 дважды в сутки. Итак, советую вам подумать об этом на досуге, а, и ещё кое-что: НЕ СПАТЬ!

Этот крик заставил Евгения проснуться. Несмотря на столь скомканное пробуждение, он чувствовал себя довольно бодрым. В остальном утро прошло как обычно, и Евгений отправился на работу.

Глава 3. Утро добрым не бывает