Спец набор и крепка броня, и танки наши быстры. Карантин, закончившийся красной папкой в руках и словами: «Я Гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды вооружённых сил…». Полугодовой курс молодого бойца под Ферганой. Надо же приучать к климату. Войска Дяди Васи и голубой берет. Впереди утренней зарёй светит путёвка за ленточку. Студент, спортсмен разрядник, комсомолец и вообще очень хороший человек куда девать? В сержантскую учебку? Права есть. Консилиум решил: «гарного хлопца в мазуту, дуже богато буде». А габариты на фоне даже остальных не дистрофиков очень даже вполне себе, чтобы по горам сайгаком с пулемётом скакть. В морфлот маловат, там дяди под два метра ростом, а вот в летуны крупноват, такого в самолет не впихнешь. Да и вообще то в развед взвод, самое то пойдёт. «И тут Остапа понесло», прыжки, стрельбы, рукопашный бой, без основ взрывного дела тоже не обойтись. А как же без знания уставов? Да хрен ли те уставы, когда есть ПОЛИТЗАНЯТИЯ, а строевая? А наряды? А караулы? Ощущал я на себе родном все прелести тягот и лишений воинской службы, а как иначе то? Выбор у меня что ли был?

Что ни говори, а случаев в армии было много занятных, вспоминаются они, ну прям как по параграфам!

Случай 1.

На политзанятиях хоть отдохнуть, можно было. Личный состав нет не все, но основная масса это дуболомы, то есть деревянные солдатики Урфина Джуса. А вроде и не братья меньшие, которых из кишлаков в инженерные войска, если понятнее (стройбат) согнали. Но оборона наша была явно крепка, прямо по известной поговорке, дубов больше уж и некуда.

Замполит просит явно будущего великого укра показать на карте СССР Город Герой Киев, а тот стоит и ковыряется указкой где-то на Кавказе. Может не понял, надо было на ридной мове его вопрошать, дескать де не Киев, а Київ, тогда бы хлопец можэ и зразумив, шо цэ и показал бы с першего разу…

Тогда сделав глубокий вдох, размеренный выдох, замполит нам объяснил, что младший офицерский состав обязан на карте боевых действий обозначать место запрошенное командиром тонко-тонко заточенным карандашом, старший офицерский состав может указать не заточенным карандашом, полковник – пальцем указать, а генерал ладонью, ну или просто словами – «туда, на х…».

Командующий же гордо указует перстом в сторону предполагаемой атаки.

Случай 2.

Капитан: «Рядовой Подыхайло назовите мне союзные республики».

«Есть! РСФСР, Украина, Грузия, Болгария, Молдавия, Афганистан, Эстония…». Жалко, что пиндостан в Союз ССР не принял, а то и не было бы противостояния сверхдержав.

Случай 3.

Капитан: «Рядовой Крючок, покажите на политической карте мира Китай».

Не будущий великий укр, а многовекторный брат и возможно потенциально самостийный белорус ищет огромный жёлтого цвета Китай, на котором и написано прямо так «Китай…», где бы вы думали? Да, правильно … во Франции, ну а что, а вдруг? Он так сказать, очевидно решил совершить маневр заходя слегка из далека.... Ну точно будущий главнокомандующий, да да, тот, что гордо указует перстом направление атаки…

Случай 4.

Совсем весело стало, когда нужно было назвать страны Варшавского Договора, в ход пошло всё познанное по географии, вот чего там не было точно, и что не стало очередным попаданием пальца в небо, да такой может и промахнётся, и попадёт в ноздрю, так это не было Антарктиды. Хотя это и не страна, но это уже познания для избранных умов.

Случай 5.

– Капитан: «Рядовой Гаджимагомедов, что вы доложите о военно-политической обстановке в мире?»

– Рядовой: «Обстановка трэвожная, враг нэ дрэмлэт».

Но все свои родненькие советские, и как есть кандидаты в отличники боевой и политической подготовки, хоть сейчас в воскресную телепередачу «Служу Советскому Союзу». Все политически грамотные т.к. знают, что «народ и партия едины» и «выше знамя социалистического соревнования». Любой знает и на вопрос «кто лежит в мавзолее?», не ответит: «там лежит Мамай», «фараон» или «мумия», а с придыханием скажет: «Владимир Ильич Ленин».

Любой знает, что БМД, это не ДМБ, и пусть хоть даже под маркировкой 1 или 2, но это вам не братская могила десантников, а боевая машина десанта.

Но как было написано на кольце у мудрого царя Соломона «И это тоже пройдёт» и прошло ведь. Правы оказались и кольцо, и царь.

Глава 4. Афган. За речкой.

ДРА встретил военным аэропортом Баграма. Затем в ППД – пункт постоянной дислокации, разведвзвод. В подразделениях никаких неуставных взаимоотношений. Личному составу хренью заниматься нет возможности. Тут всё по-взрослому. Тебе товарищ спину доверит, уверенность нужна, что он же сам не стрельнет или не ткнёт в неё ножом при первом же удобном случае. И по сей день периодически слышно и о самострелах в войсках и о убийстве сослуживцев, и о наказаниях виновных. Их начальникам самим такие же сроки давать нужно за организацию службы провоцирующую такие явления. Не согласны? А представьте, когда ухи переевший старослужащий едет на плечах только что призванного военного, в отхожее место, а тот должен ему ассистировать и разминать газету. Поставьте мысленно себя на это место, а сами разве не скажете, что всех от командира взвода, до командира части нужно посадить, не забыв и командира отделения.

Затем, с момента прибытия, за полтора года было много чего, и колонны сопровождали, и гоняли духов в ущельях, и по горам, высаживались в горах сбивали сверху засевших на склонах вдоль дорог душманов. Проверяли и проводили зачистки в кишлаках. Это, пожалуй, самое опасное занятие, оно конечно не бой в городских условиях, но не только похоже, а и похуже. Выстрелить в спину может любой древний саксаул или какая-нибудь местная Фатима с замотанной мордой лица. А десятилетний пионер может и гранату запустить, оно ведь «Аллаху Акбар». В таких населённых пунктах буквально земля горит под ногами. А у аборигенов в арсенале всё от дедовских карамультуков до современных автоматов и стингеров находили.

Поэтому пришлось вырабатывать тактику. Спиной, понятно дело не поворачивались ни к кому. Всех сгоняли в один дом, обычно центральный в кишлаке, ставили охрану, пулеметчик был на чеку, я в смысле, на чеку, ведь пулеметчик это я…

По сути, пулемётчику в чём-то легче, нет не по весу амуниции. Он ведь первым не идёт, он должен быть как «рояль в кустах» и для прикрытия огнём необходим. Но как цель более значим, чем командир.

Те, кто принимали участие в боевых действиях об этом говорить не любят.

Понимая это, я первым делом завел крепкую дружбу с нашим снайпером из нашего разведвзвода. Парень оказался толковый. Наш человек в общем. В снайперах у нас ходил якут, охотник потомственный, тот, что со ста метров белку в глаз бьет почти не глядя и не целясь. (Выражение устойчивое, хотя я представил, что белку в глаз бить со ста шагов это круто и могут только якуты, у меня же руки коротки). Я конечно знал о чудесах охотников с нашей родины, но Иван, а именно так звали моего боевого товарища, меня порой удивлял. Парень был спокойный, молчаливый, немного замкнутый. Настоящий снайпер. Старался держаться немного отстраненно от всех. Но мне с ним не детей крестить, а воевать. Где достал, не суть важно. Важно, что достал. Вечером, после отбоя, отдежурив свое, я пошел к Ивану для беседы с глазу на глаз, по душам. Взяв для этого напиток и тушонку.

Вань, здравствуй. Я, это, по делу, удели уж немного времени.

А, Илья, садись, чего уж не пообщаться, ты, я вижу, парень честный, душой не кривишь, а я это чую, шаман научил гнилого душой человека от чистого отличать, однако.

Благодарю, приятно. Я, собственно чего поговорить то, ты снайпер, я пулемет. Нам надо в паре сработаться, а то сами сгинем и ребят подведем, вот я и принес средство для смазки рабочего механизма. Мы с тобой, как бы оба цели первостепенные.

Это верно. Что предлагаешь?

От себя, ты знаешь, огонь на поражение, это моя так сказать прямая обязанность. А так как я на передовой, буду следить, что бы к тебе никто не прорывался и не шел обходом. Если увижу, дам знак, да и по возможности, прикрою. Так что надо нам с тобой систему знаков да сигналов продумать. А еще, я могу тебя обучить некоторым приемам самообороны, да с ножом погонять. Не дай Бог, но мало, какая зараза прорвется к тебе. Ты то конечно охотник, но вот себя защитить и в рукопашном и в ножевом бою должен суметь лучше, чем вам это преподавали в учебке. А я столько лет посвятил рукопашке.

Однако, мудро. Я же всегда тебя с дали прикрою, ты и правда важен для нас. Если кто подкрадется, тоже сниму с твоей спины лишнего. Мне то что, враг он враг.

Ты как здесь оказался то, Вань? Меня от парты оторвали. Добровольно принудительно.

Однако. А я сам пришел. Так надо. Я же охотник, я русский. Как узнал, что наши погибают, взял ружье дедово, получил благословение от шамана и пошел записываться добровольно. Я потомственный охотник, Илья, да и мои дед с отцом в рядах красной армии вторую мировую прошли. Брата младшего да сестричек оставил дома, мамке помогать с батей. Помогут духи, приду домой, продолжу жить, как предки завещали.

Да, верно, хорошее решение. Мы войны не ищем, но уж коли братья гибнут, обязаны спины им прикрывать.

Иван молча полоснул до крови себе ножом по правой ладони, протянув открытую руку мне, глядя в глаза. Я сделал тоже самое, крепко прижав свою правую руку к его. Так мы и побратались по древней традиции. Потом, обработали порез горячительным. Немного выпили, немного поговорили и разошлись спать.

Глава 5. Все тот же Афган.

Жизнь такая вещь, тонкая, странная, непредсказуемая, одна…

Афган. На веке в нашем сердце, в сердце простых мальчишек, прошедших этот ад, против своей воли, с легкого посыла старых пердунов, играющих нами как солдатиками, ради своей мошны посылающих нас на убой. На нас отрабатывали тактику боя, на нас как на игрушках проверяли форму, оружие, все…

Какая тактика была близка нашим советским полководцам? Может быть это трактат Суньдзы об искусстве войны? Да х.. хорошо бы если так, тактика второй мировой – партизанские бои, бои на равнине, в лесу. Но, Афган это горы, это иной климат, это совсем иной мир! А менталитет духов, душманов, это тебе не фашист, машина, робот, зависящий от команды, это фанатик, это мужчина, выросший и впитавший с молоком матери то, что убить неверного – прямой путь в райские кущи в объятия девственниц…

Вашу в бога душу мать… Собственное мнение в нашей стране? Ха-ха-ха! Я вас умоляю, можете его засунуть, ах да, там у многих уже их гордость, диплом об образовании и мечты с надеждами, нет места? Ничего, пропихните, так надо…

Армия делает из тебя мужчину? Да как же. Был ты дерьмом, таким и останешься, был мужчиной, тоже самое. Да, война лишь развивает твои качества, отсекает лишнее, раскрывает твой внутренний мир и потенциал.

Наши и ваши, какая тонкая грань. Как часто боги войны забирали руками своих же возможно в будущем прекрасных людей в свои чертоги.

Да, знаю, что вертушка нас должна сопровождать, знаю, что есть снайперы. Иду в группе по горам, стандартная разведка, что бы продвинуться на очередной квадрат. Для нас эти километры были километрами наших жизней и жизни наших близких, оставшихся там, на родине, для командования это лишь штрихи карандаша на карте. Идем с вещмешками, оружием, готовые ко многому, но не к тому, что произошло. Уж не знаю, так было спланировано или командование наше забыло предупредить летунов, или такая задача стояла, что бы тайно прошла операция. Может летуны тоже проводили с нами одновременно свою разведку. Уж и не знаю. Но произошло то, что произошло, добавив молодым парням седины на их голову и отпечаток на души их.

Идем, тихо, по горным тропам – вверх гора, не залезть, вниз – пропасть, не спрыгнуть, укрытия лишь несколько камней, ни пещеры, ничего. Пробираемся, замечаем, что на параллельном курсе наша боевая вертушка. Ну наша, значит сопровождение, идем спокойно. Вертушка разворачивается на нас… Мыслей нет, только страх и действие… Каким чудом я успел с самого низа вещь мешка достать сигнальную ракету, каким чудом она сработала, дав сигнал летунам – свои. Я не знаю, но свечку в церкви я своему покровителю, ангелу-хранителю поставить обещал, даст бог, вернусь домой. Вертушка ушла на свой прежний курс.

Словами не описать то чувство, когда в полной боевой готовности на тебя летит, готовая в любую секунду атаковать боевая машина, летающий танк…

Тогда я узнал, что такое истерика. Я сел и засмеялся, Смеялся пока не получил кулаком по роже. Удар в челюсть от нашего старшего собственно и спас меня от дурки. Истерики бывают разными. Либо ты плачешь, либо смеешься. Врачи принимали часто таких клиентов. Варианта выйти из истерики два – дать в челюсть или обнять, прижав к себе, даря покой. Мужики получают спасительную оплеуху, а вот девочек надо обнимать. Запомнил раз и на всегда, если девушка плачет, заткнись и обними ее, прижми нежно к себе, успокой.

– Спасибо, командир – сплюнув кровь, посмотрев в глаза старшому, сказал я.

Тебе спасибо, если бы не ты, все бы здесь остались, идем, впереди еще переход, задачу надо выполнять…

Позже я неоднократно читал и слышал, что человеческий мозг может выдавать удивительные штуки, так например в критических ситуациях время вокруг как бы замедляется и человек за долю секунды может успеть сделать очень многое, наверное так у меня тогда и произошло…

Глава 6. Он же.

Война войной, но без юмора не обойтись.

Мы в свободное время, находясь в расположении или в лагере, когда не на дежурстве, само собой и кушали и общались. Ну а как без этого. Один из юморных моментов, когда наш сослуживец Петро и генацвали Гиви кушая то, что положили, по принципу – товарищ командир, а в армии мясо положено? Положено – ешь, не положено не ешь». Вспоминали свои домашнии матушкины харчи, застолья, как они трапезничали у себя на родине. Все блюда описать не получится, ибо названия у них такие заумные, а по описанию наших боевых товарищей, так и вкусные, что мы слюнками давились. В итоге их разговор зашел в сторону, а хорошо бы порося завести у нас – предложил Петро

Нэээ, брат, барашка, или козочку, и молочко тэбэ и шэрсть и мясо.

Ниии, мясо то у порося, а еще, сааалооо… – Петро сделал такое лицо, словно попал на небеса.

Братцы, это то хорошо, но а как же грязь, запахи – это уже наш товарищ из сибирской деревни, который знал про все прелести скотного двора не по наслышке.

Тююю, а шо запх, привыкне скотынка, мы же привыклы…

Минутная пауза, горы сотряслись нашим дружным ржачем. Уж сильно Петро замечтался о сале, так, что выпал из реальности…

Петро, сало як сало, шо его пробовать.

Да ну вас, ничого в вас святого, Москали проклятые, кацапы…

Горы, они все же были восхитительны. Если бы не война, я был бы рад здесь побывать. Какие в горах восходы и закаты. Фантастика. А воздух. Что бы не уснуть во время моего боевого дежурства я размышлял, иногда даже тренировался мысленно. Как это? Все просто, мысленно делал ката, удары, повторяя опять же мысленно, весь рисунок, напрягая мышцы… Что бы и тело помнило и в голове на подсознательном уровне. Да и теплее и в сон не тянет.

Когда парни узнали, что я художник, начали меня сначала понемногу, а потом и сильно донимать просьбами сделать им татуировки. Нарисуй им это, нарисуй им то. Вот тоже мне, заняться больше нечем… Но все же они меня достали, конечно же не бесплатно ( кто приносил тушёнку, кто сгущенку , кто чем мог) я всем рисовал тату…

Глава 7. Назад в СОЮЗ или из огня да в полымя. Любитель попадать.

Как итог службы – боевой опыт, и специфические навыки, седина в висках. Не снайпер, зарубок на цевье или на прикладе не ставил, это Ванина была прерогатива. Воинское звание то, о котором в армии говорят, что «лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора». Иконостаса орденов не получил, не награждён ни красной звездой, ни медалью за отвагу. Наградили медалью «за боевые заслуги» и афганцы тоже своей медалью. Не за долго, до возвращения в Союз, посетил дукан, оставил всю имеющеюся наличность, а там у кого на что хватило – дефицитные в Союзе джинсы, чудеса японской электроники, найти можно что угодно. В стране дефицита пригодится или себе или хотя бы забарыжить. Да и такое вот ещё сделал приобретение к своему немецкому и английскому, фарси на уровне разговорника. Ну оно и слава Богу вернулся со щитом, а не на щите, то есть не грузом двести. А ведь сколько было случаев. Вот помню, впечаталось в память, дембеля загрузились в транспортник, спокойные, довольные, что живыми возвращаться. Самолет взлетает, и, взрыв, сбили, суки, ракетой. Шуму было потом конечно много, много голов полетело, но это потом. А каково это парням, прошедшим ад и перед самым возвращением домой, помереть…

Уже когда-то позже, году в 89-90 один из отцов советского каратэ, да и по сути, самый известный из них, мне сказал: «у меня тренировалось очень много людей, и многие из них служили в Афганистане. Живыми и не инвалидами вернулись все». Это к тому что нарабатывается, и где-то становится выше скорость реакции, скорость анализа боевой ситуации, опасности как таковой и чувства опасности, контроля ситуации. В общем всего того что в японских боевых искусствах включает в себя термин «Заншин».

Хотя конечно и здесь исключений куда как много – в случае снайпера, гранаты, замаскированной противопехотной мины, или противотанковой, а ты, например, ведёшь бензозаправщик. Возможности твои резко ограничены и от тебя не зависит почти ничего и здесь уже в дело вступает простой случай с одной стороны, а с другой везение и удача.

Я слышал, что как-то императору Наполеону представляли и расхваливали одного генерала, тот слушал, слушал, а потом оборвал и спросил, а как у него с удачей.

И здесь царь Соломон тоже не соврал, и это тоже прошло.

Всё, два года жизни позади. Не скажу, что впустую. Опыт и навыки получил на редкость специфические. Но не дай Бог, понадобятся в жизни, уменья, как и знания за спиной не носить. Да и награда – тоже бонус при прочих равных. Первые дни всё было очень не привычно. Я настолько отвык от цивилизации, что попёр через дорогу на красный сигнал светофора.

Призывался я из столицы, в неё же и вернулся. Как положено, в срок пяти дней встал на учёт в военкомате, получил назад свой паспорт. Восстановился в институте и почти на всё лето укатил домой. Лето пролетело быстро, вернулся в институт, заселился первым делом в общежитие. Вторым делом вернулся в свою подпольную секция каратэ. Третьим делом взялся зарабатывать. Как? Так делали многие мои «коллеги» – создать живописную работу, вставить в раму из багета, вот и картина. Сдавал в салон возле станции метро Октябрьская, как раз напротив Французского посольства. Моя живопись продавалась. В общем деньги были.

Но здесь внезапно в моей жизни произошли крутые изменения. Я встретил Машу.

А было это так. Встречаю вечером деваху на хорошей на поддаче. Она что-то спросила, я что-то ответил, слово за слово и познакомились. Соображала она совсем не очень и собиралась в общагу. Она поступила в институт Азии и Африки, надралась же случайно на посвящении в студенты не рассчитала сил. Родом была из глухой провинции из Ярославской области, из города Данилов, где и жила с родителями в частном доме недалеко от Горушки. Райцентр, хотя с точки зрения жителя столицы – деревня деревней.

Я стал ей ездить по ушам и повёл её в общагу, правда в свою.

Рассказывал ей анекдоты. Типа того; телефонный звонок.

– Витю можно. – Раздался в трубке пьяный женский голос.

– Его нет. – Отбой.

Опять звонок.

– Витю можно.

– Его нет. – Отбой.

Опять звонок.

– Витю можно.

– Его нет. А кто его спрашивает?

– Маша.

– А какая Маша?

– Да теперь уже никакая.

Или, к примеру, такой, звонок по телефону, пьяный мужской голос говорит:

– Аллё-на…

– Я не Алёна. – Отбой. Опять звонок.

– Аллё-на…

– Я не Алёна.

– Аллё-на…Это я так разговариваю.

Вот под эту чушь я и приволок её к себе в общагу. Мой сожитель по комнате ушёл спать куда-то, оставив нас вдвоём.

Она в начале недоумевала, куда я её привёл, но её мысли на этом не акцентировались. Тем дело в общем и закончилось, что я её соблазнил. Хорошо было то, что это б+ыл выходной и нам не надо было в институты.

В общем день мы провели вместе. А в дальнейшем начали встречаться. И благо, деньги были, я снял нам малосемейку где-то на Алтуфьевском шоссе, по тем годам дальше был если только посёлок Восточный, метро тогда там ещё не было, и приходилось ехать на автобусе. Так наша совместная жизнь началась с анекдотов.

Прикалываясь я звал её «Никакая Маша» или если коротко, то «Аллё-на», а я отзывался на «Витёк», а позже на «Митёк», когда появились неформалы, именовавшие себя «Митьками». А иногда, проигрывая ей в дурашливых баталиях, сокращал ещё больше имя нарицательное этого домашнего любимца и говорил ей: «Всё, сдаюсь. «Никака!»».