Чужие примеры успешного совладания с тяжелыми чувствами и преодоления трудных жизненных ситуаций далеко не всегда убеждают и успокаивают. Что с того, что кого-то много раз отвергали женщины, но он смог это как-то пережить и в конце концов нашел «ту самую»? Это он справился, а я – нет, не смогу. Или кто-то может успешно выступать на публике, а я – нет, обязательно провалюсь и не выдержу этого позора, со мной непременно случится что-то невыносимо ужасное. Да что далеко ходить за примерами! Мой зуб может разрушаться и ныть, а я буду бесконечно откладывать визит к стоматологу, не забывая при этом постоянно трогать языком больное место. Страх перед встречей с чем-то болезненным часто не осознается разумом, а проживается всем существом, всем организмом в виде тягостных физических ощущений. При таком положении дел все наши действия могут быть направлены на ослабление этих ощущений, тогда как при встрече-проживании они ориентированы на удовлетворение потребностей.

Подобное невыносимое психологическое напряжение, встречу с которым мы откладываем, часто называют эмоциональной болью. Что мы обычно понимаем под болью в физическом смысле? Это выраженный телесный дискомфорт, возникающий при нарушении целостности тканей организма. Переломы, нарывы, укусы насекомых, атака вирусов или бактерий – все это нарушает целостность организма, вызывая весьма неприятные ощущения и воспаление. Если то, что разрушено, не восстанавливается, но при этом нет угрозы физическому существованию, то мы испытываем хроническую боль – не слишком острую, но зато постоянную и никак не желающую стихать.

Эмоциональная боль функционирует похожим образом, за исключением того, что она не локализуется где-то в частях организма – душевная боль заполняет все пространство психики, серьезно нарушая ее деятельность.

Эмоциональная боль возникает при угрозе разрыва или прямом разрыве значимых эмоциональных связей с чем-либо (с людьми, местами, привычками, вещами) или же как реакция на неудовлетворение или резкое прекращение удовлетворения базовых потребностей человека в безопасности, принятии и признании.

Это может быть боль, вызванная любыми чувствами, которые достигают высокой интенсивности: стыдом, виной, отвращением, горем, страхом быть отвергнутыми. Боль может возникать как в межличностных отношениях, так и по отношению к самому себе как крах иллюзий: я поступил хуже, чем ожидал от себя, и никуда от этого деться не могу. В этом случае боль может проявиться в виде сильного разочарования, сигнализирующего о том, что новый опыт не соответствует нашему прежнему мнению о себе.

Когда мы теряем ощущение безопасности (вследствие физического нападения, оскорблений), мы испытываем страх или ужас, а в случае, когда источник опасности неизвестен, – сильную тревогу. Когда нам отказано в принятии («ты – не наш» или «мы не любим тебя»), это переживается как хорошо знакомая всем без исключения боль отвержения. Если не удовлетворяется потребность в признании («ты плох», «у тебя нет никаких достоинств», «я презираю тебя»), человек испытывает сильное унижение и стыд, вплоть до жжения в груди. А когда он теряет смысл существования, такая утрата часто ощущается как тянущая, ноющая, фоновая тоска и безнадежность – аналог хронической боли в теле.

Мы стараемся уходить от болезненных эмоциональных состояний точно так же, как стремимся избегать физической боли. Мы избегаем не самих неудач и данностей жизни – большинство их как таковые не угрожают нашей жизни, а боли и страданий, которые их сопровождают. Человек боится не темноты, а того, что в ней прячется. Мы избегаем переживаний, которые могут возникнуть, если что-то не получится или, наоборот, если получим желаемое (а это частый вариант, когда одновременно чего-то жаждешь и страшишься). И тогда рождается следующая модель поведения: «Я попытаюсь сделать что-то, но только при гарантии, что мне не придется испытывать то страшное переживание, встречи с которым я боюсь», «Напишу книгу или выступлю публично, только если гарантированно это будет гениальный перформанс (помогающий избежать ужасного стыда)», «Возьму на себя обязательства, только если гарантированно достигну успеха (потому что не в состоянии справиться с виной, если что-то не получится)», «Буду знакомиться только с теми женщинами и мужчинами, которые, как мне кажется, не отвергнут меня, а не с теми, кто мне нравится…»

Нередко самым недоступным или подавляемым из всех чувств является горе – а ведь именно оно помогает нам отпускать, прощаться, отказываться. Ведь за «я не могу решиться» может прятаться «я не готов плакать, если у меня что-то не получится».

Часто возникает закономерный вопрос: а что плохого в том, чтобы избегать? Какой будет награда за то, что пережил некие мучительные чувства? Проблема с избеганием кроется в том, что каждое успешное уклонение от встречи с экзистенциальными вызовами жизни оплачивается увеличивающимся напряжением в психике, которое на эмоциональном уровне ощущается как возросшая тревога. Это может быть едва заметное нарастание, но, накапливаясь, оно начинает существенно отражаться на психическом и даже физическом уровнях, влияя на качество и полноту жизни.

Приведу показательный пример из своего детства (уверен, что и у вас нечто подобное случалось). Съел я как-то все конфеты, которые родители спрятали в одном из кухонных ящиков. Съел не сразу: сначала одну, потом парочку, потом еще несколько… Постепенно пакет с конфетами сильно похудел, и когда осталось совсем немного, я резонно решил: ну, недостача все равно будет обнаружена, поэтому доем-ка я все. И вот, обнаружив пропажу, родители, люди далеко не глупые, спрашивают меня: «Это ты съел конфеты?» Я возмущенно заявляю: «Нет!» Родители злятся, но у них нет прямых доказательств, только резонное предположение, что слопать их мог кто-то из двоих детей – и, скорее всего, младший сын, а не более рассудительная старшая сестра. Но я все равно упираюсь, настаиваю на своем.

В душе два противоположных чувства. С одной стороны, мне неприятно врать, я вижу, как сердятся родители, чувствую себя виноватым, и мне очень хочется признаться, чтобы выдохнуть это напряжение, возникшее из-за лжи и притворства. С другой стороны, я очень боюсь наказания и того, что родители во мне разочаруются. Встретиться с реальностью, признать правду, пережить огорчение родителей – и потом выдохнуть? Тело и душа расслабятся, отпустят энергию, которую тратишь на ложь, тревога уйдет – и можно будет с бо́льшими силами включаться в жизнь, оставив конфликт позади. Или же настаивать на своем и, возможно, избежать переживания стыда (который есть, но хорошо сдерживается активным внешним отрицанием, ведь не пойман – не вор)? Если получится избежать, я этому буду рад, но напряжение останется – как между мной и родителями, так и во мне. Может, небольшое, в виде фоновой тревоги. И в других ситуациях мне еще страшнее будет признавать собственные проступки, и еще изощреннее будет ложь, приводя к постепенному возрастанию напряжения. На конечный выбор, разумеется, влияет много факторов, включая прошлый опыт и отношения с родителями, но сам выбор таков.

Опыт встречи с экзистенциальными вызовами, несмотря на боль, приводит к развитию личности и расширению ее возможностей, ее гибкости и способности полно проживать жизнь. Путь к новому часто лежит через слезы утрат и неудач – так и физическое развитие может сопровождаться болью или дискомфортом (хорошо знакомыми во время занятий спортом или появляющимися на следующий день после посещения спортзала). Избегание дает ощущение безопасности, но ограничивает диапазон наших возможностей. Сильная тревога, ставшая постоянным спутником жизни, помимо прочего, может указывать на то, что человек упорно пытается не замечать слона в комнате – какого-то актуального для него экзистенциального вызова, требующего внимания. И тогда любые попытки заглушить тревогу (навязчивым сексом, алкоголем, наркотиками, азартными и компьютерными играми и т. д.) обречены на провал – тревога неизменно возвращается.

Простой призыв «встань и иди, с этого момента ты станешь другим человеком и будешь гордо встречать все невзгоды» не работал и не будет работать никогда. Даже если говоришь себе это сам, давая зарок «начать жизнь с понедельника». По словам моего тренера в фитнес-клубе, самый большой наплыв новых посетителей наблюдается после Нового года, в январе, и перед летними отпусками. А потом всегда и закономерно – спад. Не хватает запала на «тотальное обновление» или на «быстренько подготовлюсь к лету».

В нашей культуре, к сожалению, принято за «негероическое» поведение стыдить, тыкать пальцем: «Трус!», «Смалодушничал», «Боишься преодолевать и превозмогать!», «Соберись, тряпка, тебя ждут великие дела или же ты – жалкий неудачник, не приспособленный к суровым и жестоким условиям этого мира!» Поэтому я считаю очень важным обратиться к вам, читатели, привыкшим сталкиваться с подобным отношением извне или к самим себе (в виде пресловутого внутреннего критика).

Избегание, которое становится главной стратегией жизни, – не ваша вина, это общая беда. За избеганием прячется опыт неудач, в котором не удалось пережить и осознать, что жизнь-то продолжается.

А не удалось это отчасти потому, что при переживании провала рядом с нами, когда мы были детьми, не оказалось мудрого и спокойного взрослого, который, вместо того чтобы унижать или стыдить за страх и ошибки, поддержал бы нас. Или в нас не осталось «хорошего объекта» – своего рода доброжелательного внутреннего голоса, который знает: чувства не могут нас убить. Этот «хороший объект» рождается из опыта поддержки, который мы получали от разных людей на протяжении жизни, и, опираясь на этот опыт, мы учимся поддерживать себя. А значит, можем пережить чувства, продышать их – и продолжить жить… Но в ряде случаев, если у нас было мало отношений, которые нас поддерживали, или же мы пережили много насилия и невзгод, этот «хороший объект» в нашей душе так и не формируется, а способность поддерживать себя утрачивается.

Вот и приходится иногда долго работать над тем, чтобы создать в себе эту способность – быть таким «хорошим объектом» для себя самого. В конце концов, что означает «собраться с духом и сделать», если не обретение готовности пережить любые чувства, которые поджидают на том конце действия? Будь то радость или грусть. Освобождает именно это, а не жестокость к себе.

Хорошо, а что значит тогда – как нередко спрашивают на психотерапии – «пережить чувства» и как это сделать? Не лучше ли научиться игнорировать их, решать возникающие проблемы и вызовы без их дестабилизирующего влияния или хотя бы взять чувства под полный контроль? Или, как иронично спросил однажды один из клиентов, «как перестать чувствовать и начать наконец жить?». Ответы будут звучать просто: игнорировать – не лучше. Полный контроль невозможен, но перестать чувствовать как раз означает перестать жить в психологическом смысле. Поэтому я бы сформулировал вопрос иначе: