Дело № 0208/72

– Заждался, заждался! Уж и вечер давно, а гости куда-то запропали! Да не стесняйтесь, проходите! Звонок-то у нас токма по особым случаям работает, так енто вы правильно сделали, что постучали…

Голос у хозяина квартиры оказался хриплым и осевшим, хоть и вовсе не старческим. И был этот голос добрым, чуть насмешливым. Неопределённого, далече выше среднего, возраста, как и сам его сухощавый владелец. Лицо светило оладушкой, хоть и не широким было вовсе, прорезанное морщинами, не возрастными, но вроде как от засушливости и ветра. Задубелая, чуть загорелая кожа. Нестриженные, выбеленные солнцем до седины волосы. Тонкий длинный нос. Высокий лоб. Мутный взгляд круглых, затёртых до непрозрачности, очков из-под козырька выдавшей многие виды фуражки. Дядька носил невнятного цвета старый застиранный свитер с сиреневыми заплатами на локтях, поверх которого была наброшена на плечи оранжевая служебная жилетка. Помятые, такого же невнятного цвета тёплые штаны с теми же сиреневыми заплатами на коленях подхвачены были внизу шнурками, завязанными бантиком. На ногах его свободно болтались шерстяные, штопаные-перештопаные носки да стёртые войлочные тапки без задников.

– Шалом налей кум! – кивнул Башкирский Кот и бесцеремонно прошёл в квартиру, словно к себе домой.

– В аллейку, в аллейку, дарагой! – охотно кивнул крючковатый нос в оранжевой жилетке.

«Это человек!» – почему-то облегчённо вздохнула про себя Слипер.

– Хм, – посмотрев пристально очками в глаза Слиперу, откликнулся дядька. – Стрелочник я. Просто Стрелочник. Стрелочник Белочкин. Всегда к нашим услугам по вашим заслугам!

Повернувшись ко всем, он пояснил:

– Барышня ваша изволит думать, будто я человечьей породы. Токма ошибается слегка. Но беспокоиться на сей счёт вам не стоит ни в коем разе. Никакой ворожбы. И жути никакой заморской. Просто к чему пугать гостей сходу своим несуразным видом, верно, котейко?

– Верррнее не бывает, начальник! – Башкирский Кот, быстро вернувшись, как бы ненавязчиво ласково обтёрся хвостом о ноги странного дяденьки, видимо, завершив первую часть своего осмотра помещения. Да и тут же пошёл обратно внутрь квартиры, приступая ко второй части досмотра, постепенно теряя внешний вид. Простите, точнее, попросту исчезая на глазах. Сорри, меняя частотный диапазон воплощения. Э, извините, ну, да вы уже всё поняли. Короче, кот и в ус не дул. Внимательный Загрибука не упустил этого странного обстоятельства из виду и тут же успокоился.

«Хитрый котище всё уже просёк и чует, что здесь всё ништяк!» – довольно решил он про себя.

– Верно, мой учёный друг! – внезапно повернувшись к Загрибуке, произнёс дяденька.

Тот аж подпрыгнул, успев коротко икнуть в воздухе.

– Да не читаю я ваши мысли! – поспешил успокоить его Стрелочник, тем самым ещё больше убедив Загрибуку в этом факте. – Просто по роду профессии я очень и очень внимателен, – добавил дядька и тут же рассеянно стал рыскать по карманам служебной жилетки, явно что-то потеряв, – а у вас всё на лице само написано. Да и я бы думал что-нибудь в этом роде на вашем месте.

– Умение поставить себя на место другого, – неожиданно промурлыкал Башкирский Кот, проявляясь вторично возле ног Стрелочника Белочкина, – есть воистину величайшее умение! Целые народы, сумевшие поставить себя на место других, а других на своё место, исчезли в одночасье в самых что ни на есть других местах, а точнее, гикнули себя повсеместно. Целые цивилизации, изменявшие местным порядком свои и другие места, заместо себя оставляя местечко в других, исчезали в порталах отнюдь не местечкового значения. Полный винегрет! Сам Абракадабр сломал бы палец в своей ноздре, пытаясь распутать это дело! Сконфуженный китаец Конфуз-ци в своё время написал трактат на тему разумной взаимности отражений, али попросту вменяемой зеркалки, и на основе этого высочайшего во всех различных смыслах труда было сделано немало открытий чудных, и расцвело немало гениев, парадоксовых друзей, и поэтов, воспевших обррраз, летящий на крыльях ночи…

Дример нагнулся и прикрыл рукой пасть коту.

– Как тут, батя? Тихо? – спросил он, озираясь осторожно из-под Шапки-Невредимки.

– По-всякому бывает, – охотно и открыто ответил Стрелочник, поведя войлочным тапком по линолеуму. – Да вы проходите на кухню. Сейчас чайник поставим, чайку заварим. Варенье из морошки предлагать не стану, а то вы и так уже вовсю замороченные. Но есть печенюшки вкуснючие и другие разные прикуски для сладкой жизни. Сядем, поговорим, побормочем. Будьте спокойны, здесь вы в безопасности.

Башкирский Кот сквозь ладонь братца продолжал гулко вещать, закатив изумрудные монгольские глазища. Дример убрал руку.

– …к тому же вящему позволению неизбывно отражающийся во всех ипостасях чуткого того внимания к личностям, окружающим вас повсеместно и восвояси! – закончил кот и приложил лапу «под козырёк».

– Куда-куда? – переспросил окончательно заплутавший во всём Загрибука. – И во что?

– На все четыре стороны во далёкий финский аул Свояси! – буркнул Дример карлику и пошёл по темному коридору вслед за дядькой в оранжевой жилетке. Чуть прямо, потом налево, на кухню. Двери в комнаты, из коридора ведущие направо, были закрыты.

Кухня, в пять шагов на любую сторону, была так заставлена нехитрыми, века видавшими, мебелью, банками, склянками и коробками, что места только и оставалось для трёх табуретов. Стрелочник указал на них Слиперу и Дримеру, сел сам, а Загрибуке выудил из-под стола весьма кстати невесть откуда взявшийся маленький пуфик.

– Хошь бублик? – участливо спросил дядька в жилетке.

– Премного благодарствую! – поклонился в ответ Загрибука и взял протянутое печёное колечко, обсыпанное жареными семечками подозрительно знакомого лилового цвета. Осторожно понюхал. Кусил краешек.

– Да ты не робей, ешь на здоровье! С него не отравишься, и мозги мутить не будет! – подмигнул ему дядька за стёклами непроглядных очков. – Семушки эти токма успокоения придадут и крепость духа внутри устаканят.

Пошла лёгкая чайная заварушка, во время которой все немного расслабились. На столе появились тонкого завазюканного стекла вазочки с вареньем обычным урожая ягодок-калиномалинок, белые керамические кружки с щербатыми краями, бумажный пакет, в котором пахуче уживались ранее описанные бублики, а также халава с плоскими прилепленными печенюшками и деревянная плошка типа «беличья тарелка», где кочумали орешки и кусочки засахаренных, не поддающихся теперь уже никакой квалификации фруктостей. Чайник в центре дымил вкусным травяным ароматом. Кот сидел на полу и тоже принимал участие в церемонии наравне со всеми, макая залежавшуюся испокон веков сушку в пиалу с напитком, которую поставил между лап. Вытаскивая хрумкалку из дымящейся посудины, он обсасывал её и затем пилил края острыми зубами. Вжик-вжик. Слизывал. Закатывал глаза и мурррррррррчал. Затем процедура повторялась. Все пили чай, молчали и приглядывались друг к другу. Обычная восточная процедура вежливости при гостеприимстве. А что, дорогой читатель? Восток – дело тонкое!

Стрелочник хлюпнул из своей кружки и первым нарушил прихлёбывания и чавкания:

– Все ко мне приходють да спрашивают одно и тоже. А вот на вас смотрю и кумекаю, шо вы ко мне уж больно окольным путём на голову свалились. Видать, и вопрос будет окольный, ась?

Заляпанный плафон, свисающий с потолка, светил ярким электрическим светом, оттеняя предметы, что делало лицо Белочкина очень и очень древним.

– Тогда не будет удивительным, если я спрошу, откуда вы, Белочкин, здесь? – Слипер смахнула с подсохшей синей футболки капельки пролитого чая. – Если меня не обманывает чутьё, вы тоже сюда издалека попали.

– Ух ты! – удивлённо поднял бровь Стрелочник за стеклами очков. – А ты молодца. Все вот сходу спрашивают совсем другое.

– Что же? – оторвался от еды Загрибука. Он пытался совладать с псевдочеловеческими пятипалыми руками своего новообретённого тела.

– Ну, – подперев давно небритый подбородок, задумчиво произнёс дядька, – чаще всего, куда идти дальше? Или как вернуться домой? Или ещё чаще, где я и сколько нас? – Он хохотнул.

– Хм… Куда идти – это уж как придётся, – улыбнулась Слипер, грея босые ноги, поставив их одну на другую на холодном линолеуме, ибо сырые кроссовки предпочла снять. – Насчет вернуться домой – неплохо бы вспомнить, каково там жилось, и было ли настолько неплохо, что нам не пришлось самим оттуда делать ноги когда-то. С математикой во вселенной всегда сложности, но пока что вроде нас пятеро вместе с вами. А где мы – что ж, эта кухня кажется мне вполне уютным местом, а её хозяин – весьма милым и интересным собеседником.

Она, улыбаясь, обвела кухню взглядом. Встретилась глазами с Башкирским Котом. И тот незаметно, но многозначительно кивнул ей, прикрыв мечту татарских окулистов:

– Айна-лайна, Слипер-джан! Хорррошая девочка.

– Вы удивляете меня всё больше! – Стрелочник снял с себя оранжевую жилетку и повесил её на ручку холодильника «Омск».

Дример успел-таки прочитать на спине жилетки трафаретную белую надпись «Служба Путей С Общением» и нахмурился, что-то припоминая. Дядька поправил на волосах мятую фуражку и опёрся локтями в сиреневых заплатах на стол. – Добрые улыбки, учтивая речь, манеры. Приятно, не скрою, принимать таких гостей. Что ж, и вопрос ваш весьма не глуп, уважаемая луноокая.

– Просто Слипер, – она улыбнулась.

Стрелочник понимающе кивнул, вернув ей такую же тихую улыбку, и замолчал.

– Что же вы здесь делаете? – спросил тихо, исподлобья, Дример, хрустя кусочком засахаренной восточной сладости. – Простите, господин Белочкин, но мне это место не кажется таким уж притягательным курортом, куда можно поехать на сомнительное оздоровление даже по бесплатной путёвке.

– Верно, мой юный друг, – засмеялся Стрелочник, хлопнув ладонью по столу, – оздоровление тут сомнительное! Да и путёвка не была бесплатной!

Он опять притих, как бы подбирая слова.

– Тогда что же здесь происходит? – таинственно спросил Загрибука, заёрзав на пуфике.

Башкирский Кот зевнул с явным видом, что ему сейчас нет интереса ни до чего и, хлопнув с лязгом пастью, продолжил макать сушку в чай. Стрелочник внимательно и долго посмотрел на Слипера слепыми своими очками, затем так же на Дримера, зыркнул вниз на Загрибуку:

– Ну, как вам сказать…

Слипер вдруг закусила губу, смахнула со лба светлые пряди и в упор глянула на Стрелочника:

– На самом деле нам бы очень хотелось знать, кто мы сами?

Кот подавился и удивлённо уставился на неё. Загрибука ошарашено округлил глаза. А Дример лишь усмехнулся.

Белочкин замер, а потом отчётливо, словно диктор по радио, произнёс неживым голосом:

– Вы – четырёхступенчатое существо, совершающее Затяжной Прыжок в космосе по маршруту 0208/72.