Информационные мифологемы и их трансформации

Информационные мифологемы – мифологемы, отвечающие за произнесенные или написанные персонажами в мифе тексты, фразы. Другими словами, эти мифологемы отвечают за информацию внутри информации. Эти мифологемы наименее важные в данной работе, но все же имеют определенное значение.

Примером информационной мифологемы, скажем, могут являться священные заповеди, например, «не убей», «не укради». Эти заповеди библейский Моисей явил еврейскому народу от имени Бога.

Мы можем встретить подобия этих заповедей в других культурах. Египтолог Джеральд Месси проводил аналогии заповедей Моисея с египетской Книгой мертвых – сборником ритуальных гимнов, посвященных приготовлениям к загробной жизни[34]. Так библейская заповедь «не убий» тождественна египетскому тексту Книги Мертвых «я не убийца», заповедь «не укради» тождественна «я не содержал кражи» и т.д. Нечто подобное мы можем наблюдать в религиозных гимнах Индии и заповедях Авесты.

Информационные трансформации, или трансформации информационных мифологем, – это трансформации, при которых происходит изменение информационных материалов мифа – писем, реплик персонажей при передаче мифологемы от источника к реципиенту.

Фразы, письмена и другие подобные элементы мифа так же могут передаваться и трансформироваться. Хорошим примером такой мифологемы может служить библейская притча об Иове.

Иов, богобоязненный и непорочный человек, был однажды испытан Богом по просьбе Сатаны. Сатана считал, что вся праведность Иова исчезнет с исчезновением его богатства. Бог дает разрешение на это испытание, но не позволяет сатане трогать душу Иова.

Сатана забирает у Иова все его богатство, детей и слуг, а впоследствии наслал на праведника проказу. Иов был вынужден покинуть город и сидеть за его пределами в пепле и навозе. Во время беседы со своими друзьями Иов неоднократно жалуется на свою жизнь, но при этом не отворачивается от Бога. За свою твердость Бог вознаграждает Иова и возвращает ему все, что он потерял[35].

Есть предположение, что история Иова – реципиент старой вавилонской поэмы, называемой «Поэмой о невинном страдальце». Открытие этой поэмы и установление связи с библейским сюжетом – заслуга американского археолога Самюэля Крамера[36]. В поэме некий человек тяжело заболевает, но при этом не отворачивается от бога Мардука и богини Царпанит. За это Мардук, согласно одному из комментариев поэмы, избавляет страдальца от болезни и рабства.

Речи Иова и вавилонского страдальца слишком похожи и могут использоваться для демонстрации информационной мифологемы. Некоторые фразы мы приведем для сравнения.

Как мы видим, ряд реплик Иова представляют собой более сложные трансформации фраз вавилонского страдальца. Это не единственные совпадения, и при необходимости можно найти их куда больше.

Есть также предположение, что некий реципиент поэмы о вавилонском страдальце присутствует и в Махабхарате. Так называемая повесть о Савитри, возможно, является уже сюжетной трансформацией вавилонской поэмы. Приводить текст повести я не буду, при желании читатель сам может ознакомиться и поискать совпадения.

Другими словами, информационные трансформации – пусть малозначительные, но все же важные элементы исследования мифа, к которым иногда приходится обращаться.

Географические мифологемы и их трансформации

Географические мифологемы – мифологемы, отвечающие за географические признаки мифа, в том числе названия городов, стран, географических объектов вроде гор, озер, рек, океанов и многого другого.

Мы знаем, что библейские события преимущественно связаны с Палестиной – городами вроде Израиля, Иерихона и т.д. Аналогично события Махабхараты и Рамаяны связаны с древними индийскими городами вроде Двараки, Айдохья, с рекой Ганг. События финикийских мифов были связаны с Тиром, Библом, горой Цапану. В каждой культуре есть свои священные места, города, которые становятся местом событий.

Географические мифологемы включают и различные признаки вымышленных объектов, связанных с событиями мифа. Кельтский Аваллон, Атлантида, гора Меру – все эти места также явно мифичны, но при этом могут иметь какую-то реальную основу.

Географические мифологемы могут иметь какие-то общие признаки. Божества часто обитают на неких реальных или вымышленных горах вроде Олимпа, Синая или Меру. Антагонисты божеств пребывают в нижнем мире – Аду, Тартаре или царстве бога Ямы. Эти признаки подтверждают, что мы имеем, скорее всего, с одними и теми же мифологемами, прошедшими трансформации в разных культурах.

Географические мифологемы не стоит путать с лингвистическими мифологемами, где аналогичным образом могут быть указаны названия тех или иных объектов. Впрочем, как мы видим, мифологемы разных групп могут перемешиваться между собой, и иногда сложно найти четкую грань между ними. В этом случае принадлежность приходилось давать чисто интуитивно. Тут уместно вспомнить шумерский город Урук, называемый греками Орхоном. Этот город мог «сместиться» в географическом пространстве в Палестину и получить название Иерихон.

Географические трансформации, или трансформации географических мифологем, – разновидность трансформации, которая наблюдается во время «миграции» мифа, когда миф теряет изначальные географические ориентиры и привязывается к новым точкам.

Именно географические трансформации значительно осложняют поиск источника мифа. Вместе с переселенцами-мифотворцами перемещалась и сама история – привязывалась к новым объектам и становилась историей местной. Можно уверенно утверждать, что 90% мировых мифов так или иначе «сместились» в географическом пространстве, потеряв изначальные ориентиры.

В качестве примера можно привести былину о Садко – новгородском гуслисте, который своей игрой впечатлил морского царя, живущего в Ильмень-озере. Садко играл в гусли на берегу озера, и сам морской царь вышел из воды, восхищенный его игрой. Морской царь пообещал подкидывать золотой рыбы в его невод. Садко начинает использовать этот дар, чтобы биться о заклад с другими купцами.

После этого дела Садко пошли в гору, он разбогател и отправился в морское путешествие. По пути его корабли попадают в морской шторм. Садко понимает, что бурю наслал морской царь, от которого следует откупиться. Садко попытался бросить золото, но это не помогло, в итоге певцу пришлось самому броситься на дно морское. Там он встретил морского царя и стал играть в гусли, заставив танцевать царя и его поданных.

Уставший танцевать царь стал просить перестать, но Садко сказал, чтобы царь отдал ему в жены свою дочь и отпустил на волю. Царь так и сделал, и Садко оказался с невестой на берегу моря.

Как мы видим, история Садко имеет конкретные географические ориентиры – Новгород, Ильмень-озеро и т.д. Да и миф кажется, на первый взгляд, совершенно самобытным.

Но, как оказывается, история Садко не является оригинальной. В карело-финской мифологии присутствует подобный сюжет, когда бог Вяйнямейнен прибывает в подземное царство Похъелу. Вяйнемейнен пытается получить волшебную мельницу Сампо и начинает играть на музыкальном инструменте – кантеле, погрузив жителей Похъелы в сон. После чего Вяйнямейнен забрал Сампо и по морю стал возвращаться домой. Жители Похъелы проснулись и обнаружили пропажу. Они наслали на Вяйнямейнена бурю, после чего тот потерял свой кантеле[37].

Если копнуть еще глубже, то можно обнаружить некую основу в греческом мифе о музыканте Орфее. Орфей прославился любовной историей со своей возлюбленной Эвридикой, за которой он спустился в подземное царство Аида после ее смерти. Орфею не удалось оттуда спасти Эвридику, поскольку он обернулся посмотреть на нее вопреки запрету. Возможно, в изначальном варианте Садко был должен спуститься в подземное царство за своей невестой.

История с бурей, возможно, проникла в историю Садко из другого сюжета, также связанного с Орфеем. Орфей, будучи в морском походе аргонавтов, попал в страшную бурю. Орфей начал молиться Самофракийским богам, после чего буря утихла[38]. Этот сюжет присутствует и в Новом завете, когда Иисус Христос с учениками, будучи в морском путешествии, попадает в бурю, и лишь проснувшийся пророк смог ее унять[39].

Как мы видим, географические привязки мифа могут существенно меняться, поскольку сам миф постоянно движется не только во времени, но и в пространстве.

Межвидовые трансформации

Межвидовые трансформации, или трансформации мифологем различных групп, между собой являются дополнительными частными трансформациями и происходят, когда мифологема одной группы трансформируется в мифологему другой группы.

Такие трансформации также не редкость в мифологии. Например, есть предположение, что миф об охотнике Орионе является такой межвидовой трансформацией. Деяния Ориона представляют собой изложение астрономических символов (которые можно представить как образную мифологему) в сюжетную линию. Другими словами, Орион является отражением звездного неба.

Охотник Орион совершает ряд деяний – преследует деву Меропу и ее сестер Плеяд, теряет зрение и возвращает его благодаря богу Гелиосу. В конце концов Орион погибает от укуса страшного скорпиона. При этом созвездие Орион находится неподалеку от созвездия Плеяд. Созвездие же Скорпиона находится вдалеке от Ориона и никогда не находится с ним вместе на звездном небе – все якобы по воле Зевса.

В иудейской же мифологии созвездие Ориона называлось Кесиль, а Плеяды – Хима. В уже знакомой нам книге Иова встречается фраза «Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль?». Таким образом, условно можно сказать, что образная мифологема переродилась в информационную.

Трансформации из образной мифологемы в сюжетную наблюдаются и в египетской мифологии, где, например, Осирис рождается в день зимнего солнцестояния. И, к слову, Осирис также связан с созвездием Орион в египетской астрономии. С этим созвездием был связан и индийский бог-охотник Рудра, история которого очень напоминает мифы об Орионе.

Нередко бывает и наоборот, что сюжетная мифологема трансформируется в образ. Например, отрубленная голова чудовища горгоны Медузы в мифе о Персее становится изображением, украшающим эгиду греческой богини Афины Паллады. Пример нельзя назвать самым удачным, но он условно близок к такой трансформации. Ведь этот образ стал постоянным атрибутом богини.

А теперь перейдем к следующему виду трансформации – структурной.

Структурные трансформации

Структурные трансформации информационного материала имеют заметное отличие от частных трансформации – они не связаны с изменением мифологем, лишь с изменением их порядка в структуре мифа. Во время таких трансформации происходит перетасовка мифологем, нередко их утрата или добавление новых.

Миф, прошедший структурную трансформацию без значительного участия частных трансформации, намного проще связать с донором или иным источником. Мы видим лишь перестановку каких-то сюжетов в хронологии мифа.

Для понятия принципа структурной трансформации проведем следующий мыслительный эксперимент, называемый теорией бус. Представьте, что имеются трехцветные бусы. Они представляют собой нить, на которую нанизаны чередующиеся наборы бусин трех цветов – красного, синего и зеленого. Причем каждый набор трех разноцветных бусин отличается от других определенной формой – скажем кругов, квадратов и треугольников. Отобразим эти бусы на схеме 7.

Схема 7. «Хронологические» бусы.

Представим, что нить – это некая хронологическая шкала. Каждый набор трех бусин – это определенный миф-донор, а каждая из бусин характеризует определенную мифологему донора. Красная бусина у нас будет характеризовать ролевую мифологему, синяя – лингвистическую, зеленая – сюжетную. То есть красная бусина будет отвечать за связь с персонажем или его прототипом, синяя – за имя персонажа, зеленая – за деяния персонажа.

Чтобы обозначить изначальную изолированность тех или иных доноров друг от друга, обозначим каждый набор определенной формой вроде кругов, квадратов и треугольников. Скажем, три разноцветных круга будут характеризовать какое-то историческое событие, связанное с персонажем А. Квадраты и треугольники – соответственно с персонажами Б и В.

Как мы видим, историческое событие, связанное с персонажем А, происходит раньше, чем событие, связанное с персонажем Б. Событие, связанное с персонажем Б, предшествует в свою очередь событию с персонажем В. Хотя в теории персонажи А, Б и В могут являться одним и тем же лицом, находящимся в различные моменты времени.

Хочется также добавить, что в наборе теоретически может быть не три разноцветные бусины, а большее количество. Дополнительные бусы в наборе могут означать присутствие в истории других мифологем вроде образа, информации, географического места события и многих других параметров. Но не будем перегружать нашу схему.

Представим, что по каким-то причинам нить «рвется», и бусинки разлетаются. Попытка их собрать на новую нить приводит к нарушению былой последовательности. И те бусины, которые были привязаны к тому или иному набору, теряют свой порядок и оказываются в другом наборе. Отобразим новый порядок на схеме 8.

Схема 8. «Хронологические» бусы после неудачного восстановления.

Во время этих искажений мы уже получаем другие сведения. Персонаж А сохраняет свое имя, но приобретает деяния личности Б. Персонаж Б теряет и имя, и свои деяния, взамен получая имя и деяния своих соседей. Персонаж В теряет имя, взамен получив имя Б. В итоге мы получаем искаженную версию изначальной истории.

Как мы видим, теория бус достаточно наглядно демонстрирует нам те процессы, которые происходят с мифологией, и даже не только с мифологией, но и вообще с информацией различного рода. Разрыв нити символизирует те или иные нарушения в человеческой памяти, из-за которых информация об исторических событиях оказывается искаженной. Причина «разрыва» может быть разной – утрата информации (с последующей попыткой реконструкции событий) или недостоверная передача сведений, как умышленная, так и случайная.

Различные исторические события могут влиять на смещения бусин, тут и гибель носителей памяти, культур в результате военных событий, намеренное изменение мифа в результате религиозно-политического заимствования. Каждый народ, культура зачастую имеет какие-то свои наборы общеизвестных мифов, но со своими локальными искажениями. Какие-то бусины просто исчезают с нити и из истории, а какие-то бусины дополняются новым комплектом – когда народ или культура начинает вплетать в нить свои изменения. Это значительно затрудняет поиск изначального порядка событий, мы можем лишь гадать, какие бусины сидят на своем месте, а какие были смещены.

Структурные трансформации представляют собой не замену кирпичиков-мифологем, а их смещение. Точнее этот процесс можно описать так – построение нового здания подобными кирпичами с оглядкой на старое здание. Кирпичи остаются такими же, а вот постройка меняется.

Структурная трансформация имеет несколько особенностей смещения мифологем при их передаче. Перечислим эти особенности:

1) Смещение мифологемы – смещение мифологемы реципиента по хронологической шкале относительно порядка донора. Это смещение может быть в две стороны – назад и вперед во времени. Таким образом, мифологема реципиента может относиться к более поздним или более ранним событиям, отличаясь от порядка донора.

Особенно это заметно при генеалогических погрешностях в мифологии. Например, персонаж древнегреческих мифов Беот, согласно Павсанию, был сыном некого Итона. А согласно Геродоту, Беот приходился Итону отцом. Можно предположить, что этот миф прошел различные структурные трансформации, в результате которых пострадала генеалогическая линия. И пока сложно сказать кто прав – Павсаний или Геродот.

Хорошим примером такого смещения так же могут послужить мифы о греческих героях Геракле и Персее. Оба героя имеют общую сюжетную мифологему – спасения девы от морского чудовища. Персей спасает Андромеду, принесенную в жертву морскому чудовищу. Аналогичным образом Геракл спасает от такого же чудовища Гесиону. Детали спасения очень похожи – как правило, деву приковывают к скале на берегу моря в наказание перед богами.

При этом Персей является прадедом Геракла, и возможно, именно от него этот подвиг достался Гераклу. То есть история более раннего Персея послужила частичной основой и источником для реципиента – истории Геракла. Или обе истории являются реципиентами некого третьего источника, который нам неизвестен.

Предполагается, что чаще всего «старые» мифологемы попадают в истории новых персонажей, после чего преобразуются и «молодеют». Вероятность того, что старший Персей является «хозяином» мифологемы о спасенной деве больше, чем у младшего Геракла.

Вообще, рассматривая Геракла и похожих персонажей, можно отметить некоторых персонажей мифа как своеобразных «коллекторов» мифологем. Такие персонажи словно собирают подвиги своих предшественников и преобразуют их в новую форму.

Деяния Геракла – победа над драконом, львом, похищение яблок и многое другое – по всей видимости, были списаны с деяний не только Персея, но и других, куда более ранних героев вроде Мардука, Гильгамеша, Мелькарта и т.д. В этой куче наслоений мифологем очень сложно определить ту основу, которая являлась изначальной историей Геракла и других схожих ему героев-«коллекторов». Отделить историю от «лишних» мифологем возможно, но это долгий и кропотливый процесс.

2) Удаление мифологемы – самый распространенный случай потерь во время передачи мифологем. Во время передачи группы мифологем от источника реципиенту часть мифологем неизбежно теряется. И нередко в таком случае реципиент становится беднее источника (раннего реципиента или донора), хотя может компенсировать эти потери мифологемами альтернативного источника. Удаляться могут мифологемы любого вида – от сюжетов до образов. Нередко исчезнуть могут и персонажи, династии и многое другое.

Для примера рассмотрим скандинавскую мифологию. В Старшей Эдде верховный бог Один указывается отцом бога грома Тора. Но в Младшей Эдде есть интересная генеалогическая вставка: Тор является фракийским царем, от которого в восемнадцатом поколении и происходит Один. Мало того, что персонажи меняются местами в отношении «предок – потомок», так еще и исчезает вся генеалогическая ветвь между ними. Такие династические «сокращения» происходят довольно часто.