– Ладно, иди, – но только Савченко встал, как шеф одернул его: – Ты у следаков забрал карточку? По бытовухе на Максимова? – Савченко замялся, и Кузьмин с готовностью снова включил начальника: – Твою мать, Коль, что за дела? Закрывать надо материал, сроки к концу подходят! На работе появляешься хрен знает когда, материалы вовремя не…

– Завтра заберу, завтра, Валер… – Савченко повернулся и уже в дверях едко добавил: – Александрович.

***

После разговора с начальством нестерпимо хотелось курить. Савченко отправился в курилку на лестнице, где застал Турова. Тот читал какие-то бумаги.

– Отгреб? – спокойно осведомился Туров, шурша страницами.

Савченко зло сунул сигарету в зубы и чиркнул зажигалкой.

– ЩАЗ! Отгреб… Что он мне сделает? Я ему на стол могу кучу навалить – и хрен он мне что сделает. Отгреб…

Туров поднял глаза, внимательно наблюдая, как Савченко зло шагает взад-вперед по курилке, пыхтя дымом.

– Колян, я бы на месте Кузьмина тоже тебе предъяву выписал. Он прав, понимаешь?

Савченко побагровел.

– В чем, б… дь, он прав? Я ему объяснил, у меня уважительная причина! Да, у меня часто уважительные причины. Такой вот я уважительный и причинный! – Савченко всплестнул руками, стряхнул пепел и вперил палец в Турова. – А ты не на месте Кузьмина. Это во-первых. По крайней мере, пока не на его месте. Не забывай. А во-вторых, будь ты на месте Кузьмина, ты мне тоже хрена с два что сделал бы. Я маньяка поймал. Не ты и не этот рыжий хлыщ с бородой. У меня наград столько, сколько ты разве что в музее видел, куда тебя батя в детстве водил…!

Это была ошибка.

Отец Турова был ментом. Туров, для которого батя был примером во всем, даже не думал, кем ему стать, и сразу после школы отправился в учебку. Но во время службы Туров столкнулся с пренебрежением со стороны коллег. «Папаша протолкнул», «Приперся на все готовенькое», – шептались они за спиной Турова. Огромных сил ему стоило доказать всем вокруг, что Туров как опер и сам чего-то стоит.

А потом отец погиб. Это было во время его второй командировки на Северный Кавказ. Погиб героически – прыгнул на гранату и спас сослуживцев. На доме, где вырос Туров, все еще висит мемориальная табличка с высеченным именем его отца…

Туров сжал зубы, встал и двинулся к двери.

Простонав, Савченко перехватил его за руку.

– Сань, извини. Не надо было батю твоего приплетать.

– Не надо было, – сухо согласился Туров, высвобождая руку.

– Ну извини, сказал же. У меня… нервы ни к черту. Ты знаешь, я твоего батю уважаю, все дела. Я его сам знал, так что…

Туров вздохнул.

– Ладно. Да не только в бате дело. – Туров поколебался. – Знаешь эту байку? Про строителя мостов?

– Что? – Савченко был обескуражен. – Какого нахрен строителя?

– Жил один парень. Он мосты строил. Хорошо строил. Красивые и прочные, крепкие такие мосты. И все называли его строителем мостов. Гордо так, с уважением.

– И… что? – Савченко недоумевал.

– А потом строитель мостов однажды трахнулся с мужиком. Не знаю, что на него нашло, но так вот вышло. Один раз. Мосты он строил всю жизнь, а с мужиком – один раз. Но его больше не называли строителем мостов. Знаешь, как его называли?

Савченко почувствовал, как в нем закипает ярость.

– Ты… Ты, б… дь, за базаром…!

– Я не к этому! – рявкнул Туров. Он умел гасить приступы гнева напарника в зародыше. Спокойнее он продолжил: – Один раз может испортить все. А у тебя наоборот. Ты один раз очень конкретно отличился. А сейчас каждый день ведешь себя, как…

– Как? – с вызовом процедил Савченко. – Ну, как кто? Давай, скажи!

Туров снова вздохнул.

– Закругляйся себя в грудь бить. – сказал он устало. – Когда-то ты поймал маньяка, базара нет. И сейчас тебе прощают любой косяк, базара нет. Но… Колян, ты же хороший опер! Всех нах посылать – это что – то, что тебе нужно? Самому-то не тошно еще?

Савченко помолчал, мрачно хмыкнул каким-то своим мыслям. Затем медленно опустился на освобожденный Туровым единственный стул в курилке и провел ладонью по липкому лицу.

– Тошно. Если бы ты знал, как.

***

В опорный пункт полиции №3, который приютился в старом здании на улице Аксакова, отправились целой группой: Туров, Савченко и Сечин. Сечина захватили по простой, но важной причине – он в свое время сам был участковым в районе и знал большинство местных «шерифов».

Капитан, возглавляющий опорник, развел руками:

– Да обычный участковый. Звезд с неба не хватал, конечно, но кто сейчас хватает…

– Оно и верно, – саркастически буркнул Савченко. – Мы не для того в ментуру идем, да?

– Вы на что намекаете?

– А вы во всем видите подтекст? – Савченко горел желанием вступить с кем-нибудь в перебранку, чтобы выместить свое раздражение. – Знаете, как про таких говорят? Если человек мнительный, значит, это не просто так.

Капитан побагровел.

– Слушайте сюда…!

– Нет, ты слушай сюда, капитан! – рявкнул Савченко. – Базары базарами, но мы сюда пришли не в картишки перекинуться или кому-то косичку заплести! Ваш сотрудник пропал, возможна мокруха! А учитывая, что его тачку спалили к е… ням, то мокруха даже слишком возможна! И мы хотим знать, что за фигня. Твой шеф из управы обещал нам полное содействие. Очень хотелось бы видеть это содействие не только от твоего шефа, но и от его подчиненных, например от тебя. Андестэнд ми?

Капитан полыхал, но молчал, гадая, какую стратегию выбрать – успокоиться или наоборот, дать отпор. Положение решил исправить Туров.

– Капитан, давайте спокойно. Мой коллега на нервах, простите его. Но в целом он прав. Если Самохина встретил какой-то обколотый отморозок с ножом, мы нашли бы его труп на улице. Но трупа нет, а машину спалили. А что это значит? Попахивает организацией, понимаете? Возможно, заказуха. Мы просто хотим разобраться. Помогите нам. Это ведь нужно всем, правильно?

– Вот это я и имел в виду, – ввернул Савченко. Туров поморщился:

– Я тебя умоляю, Коль!

Капитан выдохнул, выпуская пар.

– Понимаю я все. Но я серьезно говорю. Самохин в органах пятнадцать лет. На этом участке восемь…

– Большой участок?

– 16 тысяч человек, – капитан кивнул на Сечина. – Вот, Миша знает.

– Самый большой участок в опорнике, – подтвердил Сечин. – Спальный район, жилые дома и магазины. Все этот район Соплевка называют.

– Какое шикарное название, – ухмыльнулся Савченко. – Поэтичный у нас народ, правда? Район Соплевка, река Ржака… Село Блевота, говорят, есть… А самое главное, что все эти названия не только потрясающе красивые, но и точные.

– По работе конфликты были? – спросил Туров. – С кем-нибудь из клиентуры? Отморозки какие-нибудь на участке, рецидивисты…?

– Я все материалы вам передам, полный список тех, кто на учете.

– И материалы, которыми занимался Самохин. За последние года три-четыре.

– Все? – оторопел капитан. Вопрос был непростой. Вмешался Савченко:

– Лет пять назад в Южном ППСника убили, – в своей язвительно-саркастичной манере поведал он. – Весь район перевернули. Всех, кого он брал на маршруте за последние месяцы. Через нас человек 500 прошло. Глухо. А потом, через полгода, вдруг с зоны наколочка приходит. Красавчик один, который за кражу на три года загремел сразу после мокрухи, в камере ляпнул, что наказал мента. Знаете, за что? Тот выезжал на пьяную драку и назвал его козлом. Красавчика этого не задерживали даже. А он ППСника запомнил. И через три года просто заметил его на улице… И все – нет больше ППСника. Так что как вы сами вообще думаете, нам все материалы нужны или так, парочку?

Капитан покряхтел, прочистил горло. Было видно, что Савченко он уже практически ненавидит.

– Я понял. Все сделаем.

***

Пока сотрудники опорника готовили материалы, снимали копии и распечатывали данные из рабочих компьютеров, Сечин вышел подышать. И встретил бывшего коллегу, который с папочкой под мышкой брел к опорнику.

– Костян, какие люди! – Сечин, широко скалясь, хлопнул его по руке. – Жиром оброс, а? Смотри, какой бекон! – Сечин бесцеремонно потряс пузо Костяна. – Хватит сотне англичан на завтрак!

– Хорош меня лапать, противный, – хохотнул Толян. – Ты чего тут?

– Ну как. Самохин ваш.

– А… – Толян погрустнел. – Да… Хоть бы живой был… Вы как, что думаете? Есть шансы?

Сечин уклонился от ответа:

– Да я так, на подхвате. Ладно, давай не будем о грустном, ё-мое. Ты-то как? Женился на своей?

– Да пошла она! Выпер нахрен. Эта коза мне давай жену включать, как только ко мне жить переехала. Оно мне надо?

Сечин расхохотался:

– А я тебе что говорил? Я сразу говорил! Я предупреждал! Слушай дядю Мишу в следующий раз, дядя Миша много баб повидал, и поэтому мудрый!

– Да уж… Михан, я это, по заявкам сегодня бегаю. Давай как-нибудь словимся, пивка выпьем, побазарим… А сейчас в натуре бежать надо.

– Да не вопрос! Пейте пиво пенное, будет пузо офигенное, – гогоча, Сечин снова потрепал Толяна за живот. – Я в любой день готов, ты меня знаешь.

– Зашибись, договорились! – Толян с ухмылкой ткнул палец в грудь Сечину. – Но если еще раз меня за живот схватишь, я тебя за домогательства засужу, понял?

***

Материалов уже набралось на три толстые папки, и бумаги все пребывали. Даже Савченко погрустнел, понимая, сколько им придется разбирать этот вал. Туров принялся листать бумаги с последними материалами. Когда капитан занес очередную порцию документов, Туров осведомился:

– Капитан, у вы дома у Самохина бывали?

– Я? – капитан даже растерялся. – Ну… Так, пару раз. На день рождения заезжал.

– Обстановочка у него нехилая. Как будто бизнесмен какой-то живет. – Туров улыбнулся, чтобы перевести на несерьезную волну серьезную тему: – В долг до зарплаты Самохин явно ни у кого не занимает, а?

Но капитан был не так прост.

– Ну да, живет он неплохо. Но он один, холостой. Родителей нет, помогать некому. Вся зарплата на себя.

– Понятно. А я, когда увидел квартиру, грешным делом подумал, что Самохин в Вегасе кучу денег выиграл.

Туров не сводил глаз с капитана, но тот и бровью не повел при упоминании «Вегаса».

– Человек обустраивается с годами, постепенно покупает себе мебель, вещи… Это нормально, правильно?

– Капитан, такой еще вопрос. Как у вас с игорными клубами? На участке Самохина, например?

– Игорными клубами? Это незаконно.

– Вы специально говорите очевидные вещи? – не выдержал Савченко. – Игорные клубы вне закона, коррупция тоже, а еще все люди должны быть вежливыми, мило и приятно улыбаться и непременно хорошо пахнуть. Капитан, я тебя умоляю! Ты прям не капитан, а капитан Очевидность!

– То есть, на участке Самохина нет ничего такого? – не унимался Туров. – От него ни донесений не поступало, ничего?

Капитан насторожился, словно что-то вспоминая. Затем взял одну из папок и принялся быстро листать.

– Донесения, донесения. Точно. Смотрите, – капитан выудил одну из бумажек и вручил Турову. – Вспомнил. Это он два месяца назад подавал. Но были и другие, на эту же тему.

– О чем речь?

– На его участке активизировалась наркоторговля. Наркоманы чаще стали хулиганить, в подъездах обколотых упырей подбирать чаще стали… И Самохин, так сказать, по агентурным данным, установил, что к этому могут быть причастны лица цыганской национальности.

– По агентурным?

– Ну, у участковых тоже есть своя агентура. Мы конечно не опера, но дело свое знаем.

Туров пробежал донесение. Ссылки на агентуру не было, даже придуманного псевдонима, которые что опера, что и участковые высасывали из пальца, «легализуя» случайно просочившуюся к ним информацию.

– Так. А кто у него агентура?

– У нас работа с агентурой не регламентируется, учета нет, агентурные дела нам тоже вести не нужно. Так что это может быть любой с его участка. А как я уже сказал… – капитан указал на толстые папки на столе. – …Это 16 тысяч человек.

***

– Я пробил этот «Вегас» по архивам, – пробурчал, жуя курицу по-купечески, Матвеев. – Название распространенное. Когда-то несколько игровых залов таких прикрыли. И пару казино. Последнее в прошлом году.

– Но это не оно? – Туров подцепил вилкой кусок бефстроганова. – Лаваш передай.

– Держи. – Матвеев бросил Турову пакет с лавашом и отодвинул пустой контейнер. – А морковка по-корейски сегодня как, удалась?

– Сам попробуй, – хмурый Савченко подтолкнул Матвееву емкость с салатом.

– Ага, спасибо. Не оно. Я посмотрел даже фотки изъятого оборудования. У нашего «Вегаса» совсем другая символика. В смысле, логотип или как там его. И фишки, которые мы нашли дома у Самохина, нигде не попадались.

– А в донесениях? – Сечин рыгнул. – Окорочка сегодня пережаренные.

– Тоже пробил по ключевым словам. От агентуры ничего про «Вегас» не было. Разве что от личных стукачей, которые негласно работают… Дай-ка я окорочка попробую. Нет, мне вон тот, побольше.

– То есть, я так понимаю, «Вегас» действующее заведение, – кивнул Туров, отрывая кусок лаваша. – У кого соус?

– И клуб походу в районе, где работал Самохин. А он его крышевал. И неплохо так крышевал, судя по обстановочке у него дома.

Матвеев покосился на Сечина. Тот среагировал сразу:

– Я этого Самохина не знал почти. Привет-пока и все. Картошку фри кто будет?

– Капитан возможно не в курсе, – отметил Туров, кивком реагируя на предложение Сечина и протягивая руки к пакету с картофелем. – Я ему удочку закинул про «Вегас», но капитан и ухом не повел.

– Или он просто такой тупой, что не сообразил, что это была удочка, – буркнул Савченко, ковыряясь вилкой в контейнере с копченой капустой. – В участковые у нас не гении идут, да, Сечин?

– Пошел ты. Капитан как шеф опорника по совещаниям бегает на бумажки в кабинете перекладывает.

– Значит, что-то знать могут другие участковые, кто землю топчет, – Матвеев поковырял в зубах. – А вот мясо жестковатое, а?

Убойный отдел располагался на третьем этаже городского управления внутренних дел и занимал всего лишь два кабинета: в одном шеф, майор полиции Кузьмин, во втором – опера. На четверых – Туров, Савченко, Сечин и Матвеев – у них было пять столов. Пятый был одновременно и импровизированным кафетерием с чайником, кофе, сахаром и вечно липкими недомытыми кружками, и столовой. А обеды в группе по расследованию убийств были знатные: всегда из нескольких блюд, с салатами и закуской. Ларчик открывался до неприличного просто. Жена Сечина работала поваром в крупном гипермаркете и уносила домой нераскупленную за день еду. Сечин же забирал часть этих контейнеров на работу и кормил коллег.

– В этот опорник Толяна перевели, Мещерякова, – Сечин отодвинул пустой контейнер, снова рыгнул и бросил вилку. – Все, не могу больше, сейчас из ушей попрет… Мы с Толяном работали вместе. Видел сегодня его.

– Он сказал что-нибудь?

Сечин непонимающе посмотрел на Турова.

– На тему? Да просто поболтали. Пивка выпить как-нибудь договорились.

– Забавно. – Туров с трудом разжевал и проглотил жесткий кусок говядины. – Миш, нет желания попить сегодня?

Сечин все еще не понимал.

– С тобой?

– Миш, соберись.

Матвеев хохотнул и едва не подавился. Только теперь до Сечина дошло.

– А, вот оно что… Да не вопрос. Толян только рад будет.

– Лады. – Туров вытер руки салфеткой. – Паш, чайник там горячий, нет?

***

– Как вы обо мне узнали?

– Маргарита, вы встречаетесь с Борисом Самохиным?

– Как вы обо мне узнали? – словно не слыша Матвеева, с напором повторила дама.

– В списке контактов его сотового. Вы часто созванивались. Можно войти?

Дама снова проигнорировала вопрос Матвеева.

– Это он звонил. Я подъезжала. Мы с ним… встречались. Раза три-четыре в месяц и все.

Матвеев иронично хмыкнул:

– Без обязательств? Все как у современных деловых женщин?

– Я ничего не знаю ни о нем, ни о его делах.

– Он вам, простите… помогал деньгами?

– Какое это имеет значение? – взвилась дама. – Сказала же, я видела его несколько раз в месяц! И нам не до разговоров было, понимаете? Я не знаю ничего.

– Послушайте, – Матвеев мог продолжать до бесконечности, он был спокоен как удав, но нужно было держать марку. – Пропал полицейский, это ЧП. Если вы будете разговаривать так, я тоже начну по-другому. Мы можем прокатиться в отдел, например. Есть желание?

Маргарита запыхтела.

– Нет, нету.

– Давно работаете?

– Я индивидуалка, – после паузы проворчала она. – Обслуживаю на дому. Живу на участке Самохина, как видите. Так и познакомились.

– Он вас прикрывал?

– Что-то вроде.

– За?

– Три-четыре раза в месяц у него, я же вам сказала.

– То есть, денег вы ему не давали?

– Денег? – фыркнула Маргарита. – Вы у него дома были? С деньгами у него проблем не было, если что. Так что он брал просто… ну, натурой. Три-четыре раза в месяц.