Глава 4. Испытание на профессионализм

«…всеобщее признание – это единственный

показатель достоверности»

М. Монтень. Опыты.

Рано утром друзей разбудил звонок профессора. Пока они веселились, наставник встретился с ректором и сообщил разработанную гостями программу исследований. Она требовала приличного финансирования и контактов с внешними организациями. В отличие от российского ректора канадский коллега не стал принимать единоличных решений. Предложил, чтобы подопечные профессора сделали доклад на ученом совете университета. Научный руководитель попросил отнестись к подготовке выступления очень серьезно, поскольку от его содержания будет зависеть их дальнейшая судьба. Гости и сами понимали важность общения с научной элитой университета и предложили профессору устроить им тренинг с целью отработки нюансов предстоящего сообщения.

Пока друзья готовились к научному отчету, молва об их удачном общении со студенческим сообществом обрастала невероятными слухами. Русские становились модным трендом в нынешнем сезоне. Популярность гостей решил поэксплуатировать и студенческий совет, мероприятия которого не отличались массовостью. Молодежные лидеры предложили провести политическую дискуссию, мотивируя подобное желание возрастающим интересом к России.

Слава стала несколько отягощать жизнь наших героев. Но и отказаться нельзя. Бросив свою альма матер, они вовсе не собирались отрываться от родины, терять российское гражданство. Трофим четко решил после завершения намеченных исследований вернуться в родной университет, Клим колебался, поскольку не верил в возможность продолжения начатой работы в России. Пока же они дали согласие на участие в предстоящем мероприятии, но лишь после заседания ученого совета.

Проведя нескольких пробных обсуждений, профессор счел возможным выпустить подшефных на ответственное мероприятие. В научной значимости грандиозных планов он не сомневался, а вот неопределенный статус выступающих мог спровоцировать неприятные вопросы.

Наконец, решающий день настал. Молодые ученые сумели справиться с волнением и, судя по одобрительному гулу зала, заинтересовали аудиторию. Как же они были благодарны шефу за организацию летних курсов, благодаря которым подтянули разговорный английский, достигли определенного понимания правовых вопросов.

Как и предвидел профессор, содержание доклада было принято благожелательно, особенно после положительного ответа на вопрос:

– Могут ли специалисты университета проверить достоверность полученных вами результатов?

– Двери нашей лаборатории открыты для любого сотрудника. Мы ничего не собираемся скрывать. Будем даже рады критическому разбору имеющихся данных. Может быть, это будет способствовать появлению новых подходов к проводимым исследованиям. Короче, мы за активное сотрудничество со специалистами смежного профиля, – открытость, продемонстрированная Климом, вызвала аплодисменты.

– Как вы планируете распорядиться интеллектуальной собственностью, полученной за счет средств нашего университета? Не получится ли так, что вы увезете результаты в Россию, а затраченные деньги пропадут?

Профессор хотел прийти на помощь, но Клим уверенно отбил удар:

– Сейчас, когда вопрос со стажировкой решен, мы начнем набирать штат лаборатории, сотрудники которой будут не вспомогательным персоналом, а полноценными членами коллектива. Даже если Канада не даст нам разрешение на работу и вид на жительство, хотя мы надеемся на позитивный ответ, и мы не сможем здесь остаться, все ноу-хау будет достоянием университета. Кроме того, наш научный руководитель, – поклон в сторону профессора, – полностью в курсе абсолютно всех нюансов работы.

– Что касается интеллектуальной собственности, то она принадлежит ее создателям в полном соответствии с законами вашей страны и международными нормами. А основанный на базе новых принципов учебно-научный центр сможет в самом скором времени приносить прибыль университету. Затраты же на его организацию не слишком велики.

– Мы готовы трудиться, пока будет позволено. Но может быть и у вас появится некоторый стимул, чтобы не изгонять нас поскорее?

Хотя в зале и раздались редкие хлопки, многие взоры обратились к профессору, уважаемому члену ученого совета. Не слишком ли молод этот юноша, чтобы делать столь ответственные заявления?

Почувствовав настрой аудитории, профессор с места сообщил:

– Вряд ли я лучше, чем мой юный коллега, сумел бы ответить на этот вопрос. Если вас смущает его возраст, – он как бы угадывал невысказанные сомнения слушателей, – напомню истину, что этот недостаток быстро проходит. Что же касается работы, сделанной молодыми учеными, то она первоклассная, и полагаю, в скором времени университет будет гордиться ею.

– Предлагаю поддержать представленную программу.

– Господин профессор, не торопите события, – обратился к нему ректор. – У членов ученого совета еще не закончились вопросы. Прошу вас коллега, – и он предоставил слово желающему задать вопрос.

– Не имеет ли ваша работа прикладного значения, способного вызвать интерес военных? – спросил убеленный сединами старичок. – Не хотелось бы привлекать их внимание к университету. Это всегда так хлопотно.

Настала очередь держать ответ Трофиму:

– Прошу прощения, что вынужден напомнить известные всем факты, – начал он волнуясь. – Сами ученые никогда не выступали инициаторами военного применения исследований. Даже когда в США и СССР по предложению научной общественности началась разработка ядерного оружия, то сделали они из опасения, что такое оружие может раньше оказаться в руках Гитлера.

– Наши исследования носят исключительно гуманный характер. Уже сегодня она помогает больным с тяжелыми формами инсульта. Разоблачение закоренелых преступников, а именно такие отказываются давать правдивые показания, тоже, надеюсь, в интересах общества. И наконец, можно осторожно предположить, что предлагаемые методы со временем смогут помочь в лечении шизофрении. Если удастся расшифровать, чем отличается деятельность мозга больного от его функционирования у здоровых людей, то это будет серьезный шаг в понимании природы этой болезни.

– Может ли наша работа вызвать интерес военных? Скажу откровенно – да. Но мы с моим партнером никогда не будем их инициаторами. Заставить нас развивать это направление могут только исключительные обстоятельства!

Ответ Трофима тоже вызвал аплодисменты. Задавший вопрос пожилой ученый не удержался от комментария:

– Благодарю вас коллега за честный ответ. К сожалению, нам, ученым, иногда приходится выполнять чужую волю. Но ваш отказ милитаризировать исследования вселяет уверенность, что университет не будет втянут в неприятную историю. Считаю возможным поддержать обсуждаемую программу.

Как потом объяснили нашим героям, это был голос, пожалуй, самого авторитетного ученого в университете. После его реплики желающих продолжать дискуссию не оказалось. По предложению ректора программа была утверждена подавляющим большинством голосов.

После заседания к молодым людям подходили многие из участников. Знакомились, задавали вопросы. В основном по поводу возможности посещения лаборатории и ознакомления с имеющими результатами. Взволнованные Клим и Трофим не отказывали никому. Наконец, к ним пробился наставник. Крепко пожав руки обоим, он насилу вывел их за плотную стену окружающих.

– Ну что ж господа, поздравляю с боевым крещением. Вы не думайте, что наши заседания всегда кончаются на такой оптимистичной ноте. Этот зал был свидетелем серьезных баталий. Вы с честью выдержали испытание. А сегодня вы мои гости.

– Простите профессор, но мы не можем, – успел вставить Клим.

– Почему? – нахмурился тот.

– Нам самим хотелось бы пригласить вас куда-нибудь, но мы не знаем куда.

Профессор рассмеялся:

– Ах я забыл про русское гостеприимство. Друзья, уверен, что у вас будет много поводов приглашать меня на банкеты в будущем. А пока предоставьте сделать это мне. Заодно узнаете излюбленный ресторан нашей профессуры.

По дороге на ужин Клим толкнул приятеля в бок.

– Что ты нес про шизофреников? Мы же не обсуждали этот вопрос.

– Идея пришла мне прямо во время ответа. И что по-твоему, я должен был прерваться и сказать – позвольте я согласую тему с моим другом и после продолжу ответ. Идея-то здравая. Что ты имеешь против?

– Ну в общем-то ничего, – кисло согласился Клим. Трудно было смириться с утратой лидерства в команде.

Глава 5. Бесплодная гроза

«Гнев – это страсть, которая

любуется и упивается собой»

М. Монтень. Опыты.

Пока друзья отмечали первые успехи вместе с профессором, в их родном городе бушевали нешуточные страсти. До начала учебного года никто особенно не беспокоился о пропаже будущих магистров. Туристической фирме не было резона поднимать шум по поводу пропавших беглецов, тем более страхового случая не было.

Университет трясло от наплыва абитуриентов. В подвал и в учебное время мало кто заглядывал. В общежитии решили, что юноши отдыхают у родителей.

Но когда старшекурсники не появились и после первого сентября, начался усиленный розыск. Первым поднял шум профессор N., взявший негласное шефство над молодыми исследователями. Он вынес вопрос на собрании профессорско-преподавательского состава:

– Как же так. В университете пропали два талантливых человека, и никто не озаботится их судьбой.

Ректору, который был почти уверен, что пропавшие находятся в Канаде, было неудобно признаться, что, отчасти по его вине, будущих магистров буквально вынудили покинуть университет. К счастью, у него был подходящий «громоотвод» в лице проректора по науке. На его голову посыпались громы и молнии. Но как бывает при удаленной грозе, живительный дождь так и не пролился. Никто не хотел брать ответственность за исчезновение ребят. Разбираться с причинами поручили отделу кадров, где работали преданные ректору люди. Он был уверен, что вопрос о полученном приглашении в Канаду никто не осмелиться поднять.

Даже формальное расследование вскрыло многие «проказы» проректора по науке, который всячески препятствовал проведению перспективных исследований. Николаю Ивановичу припомнили все – и невыполнение поручений ректора об оснащении лаборатории современным оборудованием, и фактически отрицательный отзыв, данный на конкурсе молодых ученых. Короче, «козел отпущения» был найден.

Как часто бывает в жизни, истинный виновник вовсю оттянулся на выдаваемым за него. Ректор взывал, что он «не допустит, не потерпит, чтобы таланты губили, не давали им развиваться». Николай Иванович, не зная причины гнева, огрызнулся довольно резко. Это еще более распалило оратора:

– Прошу меня никогда не перебивать! Здесь только я имею право повышать голос. Кому не нравится со мной работать, могут подавать заявление.

Николай Иванович заявления подавать не собирался. Он прекрасно знал, что театр одного актера закончится, как обычно, бесплодным шумом. Вроде меры приняты. Ну а то, что результата нет, мало кого касается. Признаемся – нашему ректору было с кого брать пример в нынешней России.

Простые решения, как правило, приходят на ум последними. Кто-то из приятелей пропавших студентов рискнул написать им по электронной почте и… получил исчерпывающий ответ о мотивах их поступка. О письме доложили ректору и тот запретил получателю распространяться о нем. Просьба удивила, но обещанные преференции заглушили голос совести. Очередной хранитель секретов куплен на корню. Дело об исчезновении двух человек было закрыто.

Правда, ректору пришлось выслушать упреки от таинственного визитера, приходившего время от времени в подвал к юным фанатам. Ему было известно и о забытом приглашении, и о тех препятствиях, которые чинил проректор, и о полученном откате главврачом поликлиники. Но, видимо, и ему, несмотря на сравнительно широкие полномочия, не давали права на принятие решительных мер. Всюду и везде царила по меткому выражению М. Салтыкова-Щедрина «государственная слякоть».

Оставим разгребать слякоть тем, кому положено, а нам пришла пора пояснить, что же случилось с талантливыми юношами, вынужденными покинуть родину, чтобы наконец-то воплотить творческие идеи в реально действующие приборы. Почему только за рубежом им были созданы нормальные условия для плодотворного поиска, благодаря которому приютившая их страна получила значительную материальную выгоду?

Глава 6. Человеческий мозг приоткрывает свои тайны

…Ты сам свой высший суд;

Всех строже оценить умеешь ты свой труд.

А. С. Пушкин

Парить, словно птица, было легко и приятно. Внизу проносились поля и леса. Впереди показалась равнина, синеватая от васильков. С высоты напоминала морскую поверхность. Сходство дополняли бегущие по ней волны, напоминавшие трепетание упругой девичьей груди. Упоительная истома охватила Трофима. Захотелось немедленно припасть к источнику наслаждения…

Но местом приземления почему-то оказался стол. Паутина проводов на голове смягчила удар. Пробуждение разительно отличалось от сладких грез. Досада, то ли от утраты соблазнительных сновидений, то ли от возврата к унылой действительности, не рассеивалась.

– Можно ли достичь успеха в абсолютно безнадежном деле? – раздраженно подумал молодой мечтатель. Уже несколько лет они с другом гоняются за химерой, поглощающей все их время, большую часть зарабатываемых средств, душевные и умственные силы. Не пора ли переключиться на что-нибудь реальное.

Со стороны Трофим был похож на инопланетянина. Всевозможные датчики для фиксации сигналов головного мозга усиливали впечатление. Опутанная проводами голова, снова и снова демонстрировала незыблемость закона о всемирном тяготении. Словно мощный магнит, тянула ее вниз бессонная ночь. Слабость от чрезмерного утомления брала верх над неукротимым желанием добиться решения задачи, над которой со студенческой скамьи бились юные фанаты.

Как будто кто-то наказывал исследователей за дерзкое желание – научиться читать чужие мысли. Руки опускались. Волны отчаяния размывали решимость, упорство, терпение.

– К чему бесконечные перегрузки, если избранная проблема оказалась нам не «по зубам», – внутренний голос как навязчивый комар терзал воспаленный мозг. – Все. Выключаю компьютер, и спать, спать и только спать.

Скорее по привычке, чем осознанно, Трофим бросил взгляд на экран, где засветилась странная фраза: «Решению задачи мешают перегрузки». Затуманенное сознание не сразу уловило смысл неказистого предложения.

Что хотел «сказать» компьютер? Подтверждал необходимость скорейшего отдыха или невозможность справиться с тем, на что они посягнули. Наконец, до него стало доходить сходство с его собственной мыслью.

– Господи, какой же я тугодум. Ведь тема крутилась в голове, и теперь компьютер выдал ее в несколько измененном виде.

– А, это значит… Клим, скотина, все проспал!

Через несколько секунд на экране появилось новое предложение: «Животное с человеческим именем предпочитает сновидения».