Глава 4. Тонгку

– Как видите, господа, данная река отнюдь не Белая, как переводится её китайское название Байхэ, которое мы переименовали в Пэйхо. Судя по цвету воды, ей больше бы подошло название Шоколадная или Кофейная, – произнёс лейтенант Бахметьев.

Николай Иванович на все время нашего морского перехода стал для меня, Станкевича и Янчиса своеобразным гидом. Теперь он рассказывал нам о реке Байхэ, или Пэйхо, которая, протекая через Пекин, впадала в Чжилийский залив, также по-своему названный европейцами Печилийским, несмотря на то что китайцы зовут и залив, и прибрежную область просто Чжили.

Наше путешествие на крейсере «Адмирал Корнилов» закончилось в заливе Чжили. Пока мы перегружались на подогнанные баржи, командир крейсера Матусевич в сопровождении Бахметьева на катере сходили с докладом на крейсер «Россия», флагманский корабль начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Гильтебрандта.

Целый час, пока мы шли на баржах, которые тянул какой-то пароход, лейтенант рассказывал новости, которые он узнал на «России». А сведения действительно были интересными.

Обогнав нас всего на пару часов, из Порт-Артура в залив прибыл минный крейсер «Гайдамак», который привёз секретное предписание вице-адмирала Алексеева – в обязательном порядке занять форты крепости Таку, чтобы не лишиться сообщений эскадры с Тонгку и Тяньцзином, и тем поставить наши десанты и войска, свезённые на берег, в весьма опасное положение.

Решение об ультиматуме было принято раньше, но вице-адмирала Гильтебрандт оттягивал его передачу, дожидаясь русских солдат в десант. Хотя в девять часов утра сегодня на борту его флагмана опять собрались союзные адмиралы. Совещание было непродолжительным, а решение единодушным – в любом случае третьего июня вручить ультиматумы чжилийскому вице-королю Юй Лу и коменданту крепости Таку генералу Ло Юнгуаню с требованиями передать союзным войскам форты до двух часов ночи четвертого июня. В случае если к этому времени укрепления не будут оставлены китайскими войсками, союзники вынуждены будут их взять силою. Ультиматум был подписан от имени России – вице-адмиралом Гильтебрандтом, от Франции – контр-адмиралом Куржолем, от Англии – контр-адмиралом Брюссом, от Германии – капитаном первого ранга Гулихом, от Японии – капитаном первого ранга Нагаминэ, от Италии – капитаном первого ранга Казеллой и от Австрии – капитаном Монтальмаром. Американцы уклонились от участия в операции, так как командующий американскими кораблями контр-адмирал Кемпф ещё на совещании второго июня заявил, что «согласно имеемым им инструкциям, может открыть враждебные действия лишь в том случае, когда его суда или команды подвергнутся непосредственно нападению».

В случае отказа китайцев добровольно сдать форты, для их обстрела союзным флотом выделялись шесть канонерских лодок: три русских – «Бобр», «Кореец» и «Гиляк», английская канонерка «Algerine», германская «Iltis», французская «Lion». Канлодкам придавались два русских миноносца – № 203, бывший «Уссури», и № 205, бывший «Свеаборг», а также два английских контрминоносца «Fame» и «Whiting». Общее командование этими силами было возложено на капитана первого ранга Добровольского, командира «Бобра».

Для действия с берега против фортов был сформирован десантный отряд, составленный на случай боя под общим начальством германского капитана Гуго Поля. В отряд входило сто шестьдесят английских матросов под командой капитана Крадока, триста японских под начальством капитана Хаттори, сто сорок германских, двадцать австрийских и двадцать пять итальянских с лейтенантом Танка. Данный отряд расположился биваком рядом с железнодорожной станцией Тонгку. В его распоряжение нас и переправляли по реке на баржах.

Лейтенант Бахметьев находился с нами, потому что ему была оказана честь стать парламентёром, который передаст ультиматум союзных сил коменданту крепости Таку генералу Ло Юнгуаню. Вместе с ним как переводчик с нашим отрядом следовал английский лоцман Джонсон. Перед китайским адмиралтейством их должен был подобрать миноносец № 205, а наши баржи пройдут выше по реке.

От лейтенанта узнали и план штурма фортов, если вдруг китайцы не захотят добровольно их освобождать. Данный план был выработан на военном совете командиров кораблей, которым предстояло действовать против береговых укреплений Таку. Потом каперанг Добровольский доложил его Гильтебрандту, а тот довёл до Матусевича и Бахметьева, когда вводил их в курс дела. Данный план Николай Иванович вкратце довёл до нас. Он состоял в следующем.

С начала боя весь огонь канонерских лодок сосредотачивается на северо-западном форте номер четыре. Цель – подавить огневые точки форта, перед взятием его десантом. Из тех орудий канонерок, которые в силу своих углов обстрела будут не в состоянии стрелять по северо-западному форту, следовало открыть огонь по тому из южных фортов – второму или третьему, – который будет более всего мешать своим огнём.

Когда десант будет подходить к четвертому форту, огонь всех лодок следовало перевести на северный форт, или номер один. После его взятия сосредоточить весь огонь на южном форте номер два. Союзный десант, поддерживаемый огнём с канонерских лодок, переправляется через реку на другую сторону и атакует сначала южный форт номер два, а затем прибрежный форт номер три. Ну и на закуску – юго-западный форт номер пять.

Вот такой лихой план. Я когда его услышал из уст Николая Ивановича, несколько опешил. За одну операцию взять одним отрядом пять фортов с переправой через реку, которую, по словам того же Бахметьева, китайцы начали минировать морскими минами?! В общем, комдив Чапаев отдыхает со своей атакой впереди всех на белом коне, в черной бурке и с шашкой в руке.

Между тем лейтенант Бахметьев продолжал вещать:

– Господа, посмотрите, как слева по борту открывается вид на прибрежный форт номер три. На его вооружении самые мощные у китайцев двадцатичетырехсантиметровые патронные пушки Круппа на станках с круговым обстрелом без защитных щитов. Слава богу, только две штуки. Но ещё есть калибром двадцать один сантиметр, тоже две, и десять, которые можно отнести к шестидюймовкам. Всего восемнадцать пушек. Устье этот форт вместе с пятым юго-западным запирает надёжно. Хорошо, что наши канонерки и миноносцы уже его прошли и находятся выше по реке.

– Николай Иванович, а каково вооружение пятого форта? – поинтересовался я у нашего парламентёра.

– Там двадцать одно орудие. Из серьезного только четыре шестидюймовки Круппа на крепостных станках. Остальное старьё, которое не стоит и внимания. Поэтому этот форт и оставили напоследок. Его пушки нашим канонерским лодкам не грозят.

Плывём мимо фортов. На земляных валах на нас смотрят черные точки орудий, старательно покрытые чехлами; флагштоки и деревянные грибы для часовых напоминают, что здесь скрываются батареи. Но ни часовых, ни прислуги при орудиях не видно. На фортах мертво.

Входим в реку. Встречаются английские, американские и японские грузовики, угольщики, китайские шаланды, шампунки. Ширина реки не более пятидесяти сажен.

Слева показался южный форт номер два – самый сильный форт крепости Таку. Со слов Бахметьева, на вооружении семьдесят четыре орудия. Основная часть – это китайское старье различных калибров, но есть три стопятидесятидвухмиллиметровых патронных орудия Армстронга на станках с круговым обстрелом и щитами из стали толщиной в полтора дюйма, скорострельная стопятидесятимиллиметровая пушка Круппа с клиновым затвором, также с круговым обстрелом и щитом. Ещё две стодвадцатимиллиметровые скорострельные пушки Круппа, шесть шестидюймовок. Только их хватит нашим морячкам за глаза и за уши. Тем более расчеты этих орудий тренировали американские советники.

Я стоял и молча рассматривал стены фортов, которые проплывали справа и слева от меня. Фактически форты – это группа батарей среднего и крупного калибра, родственная тем же островным фортам Кронштадта, представляющая собой длинную брустверную стенку, но в Кронштадте стенки были из камня, а здесь в основном глинобитные, высотой шесть-семь метров под углом градусов семьдесят-восемьдесят. За стеной находились орудийные дворики различных пушек. Кое-где было видно, что некоторые, по всей видимости, уже бетонные, причем при их создании китайцы стремились создать кольцевой дворик, прикрытый в том числе и с тыла. Новые пушки Круппа и Армстронга к тому же имеют стальные щиты, защищающие орудийный расчет с трёх сторон. При обзорной экскурсии Порт-Артура с Шен Ли на его строящихся береговых батареях такого богатства я не наблюдал. Посередине между орудиями, вернее всего, располагается казематированный траверс, в котором размещаются снарядный и зарядный погреба.

«Крепкие орешки, – думал я, мрачно слушая Бахметьева, который продолжал рассказывать о вооружении фортов, мимо которых мы проходили. – С фронта нечего и думать атаковать, только с тыла. На стенку не забраться. Засветло надо будет успеть осмотреть северо-западный форт с тыла. Не может не быть слабых мест. Да есть надежда, что китайцы особого сопротивления не окажут. В войне с японцами они показали себя не с лучшей стороны, в отличие от самураев».

Проходим мимо германской канонерской лодки «Iltis», английской «Algerine», наших «Бобра» и «Корейца». Последним напротив фортов стоит французская канонерка «Lion». Солдаты и матросы разразились приветственными криками, вверх полетели фуражки и бескозырки. Офицерский состав приветствует друг друга стойкой «смирно» и отданием чести.

Пэйхо делает очередной поворот, который прячется среди камыша, гаоляна и китайских построек. Только вырастающие над ивами и хижинами мачты джонок или труба очередной канонерки указывают направление этой узкой змеистой реки.

Издали показались китайские глинобитные желто-серые домики, большие таможенные пакгаузы, склады, мастерские, китайское адмиралтейство и пристань, заваленная ящиками и тюками. Зеленый тростник и тощие ивы несколько ласкают глаз, утомленный лучами солнца, яркостью неба, блеском воды и песчаной равнины, которая теряется за горизонтом. Эта пустыня несколько оживляется видом китайских могил и куч морской соли.

Чуть выше по течению, за очередной извилиной у берега стоят четыре новеньких китайских дестройера – истребителя миноносцев.

– Видите этих истребителей китайских казенных денег? – спросил лейтенант Бахметьев. – Они шесть месяцев ремонтировались в доке, только что вышли из дока и, вероятно, скоро опять вернутся в него. Это по деньгам гораздо выгоднее для мандаринов. А что касается фортов, то я никогда не видел, чтобы китайцы снимали чехлы со своих пушек. Они говорят, что боятся производить учение со своими орудиями, чтобы нечаянно не попасть в какую-нибудь проходящую джонку. Так что сдадут китаёзы форты. Некуда им деваться.

– Ваши слова да Богу в уши, – ответил я, рассматривая берега.

– Тимофей Васильевич, из доклада капитана первого ранга Добровольского известно, что мы точно измерили дистанцию до фортов, замерили углы наших орудий против их батарей, так что если понадобится, то наши гранаты будут ложиться точка в точку. В случае военных действий нашим канонеркам придется драться в первую голову, и китайские батареи смогут причинить нам много неприятностей, но зато и им не поздоровится от наших орудий. Форты будут взяты, какими бы крупповскими пушками они ни были вооружены. В этом не может быть ни малейшего сомнения. Тем более мы рассчитываем на вашу помощь.

– Будем надеяться на лучшее, Николай Иванович, но готовиться к худшему.

– Не стоит быть пессимистом, лучше надеяться на положительный результат.

– Как правило, реальность никогда не совпадает с мечтами.

– Тимофей Васильевич, не хочу расставаться с вами с таким мрачным настроем. Вон мой миноносец подходит, – лейтенант указал на корабль, который потихоньку подкрадывался к нашей барже с левого борта. – Сейчас на нём до адмиралтейства, передам ультиматум, дождусь ответа и к Добровольскому с докладом. Кстати, это действительно мой миноносец, я его командир.

Я с удивлением посмотрел на Бахметьева.

– Мне надо было по делам сходить в Порт-Артур. Вот временно и исполнял на «Адмирале Корнилове», как и раньше, должность вахтенного начальника. А так мой корабль вот он – миноносец номер двести пять, бывший «Свеаборг». Если всё пройдет удачно, то буду перевозить вас на другой берег для взятия южных фортов.

В этот момент миноносец пришвартовался к барже, и лейтенант, попрощавшись, ловко перебрался на свой корабль. А наш пароход потянул баржи дальше. Вскоре мы достигли причала у Тонгку и начали выгружаться.

Тонгку – это небольшой городок, расположенный на левом берегу реки, с пристанью и станцией Китайской Императорской железной дороги, ведущей через Тяньцзин на Пекин. Через реку виднеется другой городок с заводами и мастерскими, который называется Сику. От Тонгку есть ещё одна линия железной дороги, которая идет вдоль Чжилийского залива на Шанхайгуань до Инкоу. В общем, с военной точки зрения Тонгку – город стратегического значения.

Я стоял на твердой земле и смотрел, как с барж на пристань по трапам сходят бойцы моего отряда, тут же разбиваясь по взводам. На реке напротив причала на воде на якоре застыли английская канонерка «Algerine», два английских контрминоносца «Fame» и «Whiting» и японская канонерская лодка «Akagi».