О таких политиках, к числу которых, несомненно, относился Микоян, принято говорить как о «самородках», сумевших путем самообразования стать достаточно компетентными в сложных и специфических сферах.
Как и некоторые другие высшие советские руководители сталинского периода, он не имел высшего образования. Его базовые знания ограничились духовной семинарией армянской апостольской церкви, которую он закончил в Тифлисе и несколькими месяцами обучения в Эчмиадзинской духовной академии. Потом была гражданская война, партийная работа в Нижнем Новгороде и Ростове, никак не связанная международной деятельностью.
Именно в эти годы произошло сближение взглядов и позиций Микояна по важнейшим вопросам с И. В. Сталиным и его ближайшим окружением, что вскоре и привело его в столицу. В возрасте 30 лет в 1926 г. Микоян оказался на советском политическом Олимпе, став вначале кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), а затем, вместо оппозиционера сталинскому курсу Л. Б. Каменева, наркомом внешней и внутренней торговли[21].
Микояну, несмотря на молодость и небольшой практический опыт, предстояло успешно освоить такую сложную область деятельности, как внешнеторговые дела. От успехов в этой сфере во многом зависели положительные результаты индустриализации, объявленной советским руководством в качестве первоочередной задачи в 1925 г.
В составе советского правительства за внешние дела отвечал наркомат иностранных дел (НКИД СССР), с 1918 по 1930 г. возглавлявшийся опытным политиком, прожившим много времени в эмиграции – Г. В. Чичериным, но не пользовавшимся, в силу своего «небольшевистского» прошлого, большим доверием высшего советского руководства.
Затем на этом посту оказался М. М. Литвинов, хотя и «проверенный» большевик, но, также как и его предшественник, не игравший сколько-нибудь значительной роли на советской политической арене. Скорее всего, это было связано с его скрытым противостоянием и расхождениями по важным международным вопросам с И. В. Сталиным и новым главой правительства В. М. Молотовым[22]. Именно на Молотова Сталин летом 1939 г. заменил Литвинова перед началом переговоров о формальном урегулировании отношений с гитлеровской Германией.
В силу вышесказанного становится очевидным, что часть вопросов принципиального характера, прямо или косвенно связанным с внешней политикой, Сталин иногда поручал решать преданным лично ему соратникам, в число которых входил и Микоян. Отличительной чертой микояновского стиля общения с внешним миром стало категорическое неприятие изоляции и самоизоляции СССР на международной арене, стремление привнести в советскую действительность лучшие достижения западной индустрии и сельского хозяйства. Он прекрасно осознавал, что в одиночку Советскому Союзу никогда не достичь таких же результатов, прежде всего, в экономике и в уровне жизни населения.
В этом отношении его позиция часто расходилась с взглядами некоторых других высших руководителей СССР, считавших, что при построении социализма в одной отдельно взятой стране надо, в первую очередь, опираться на собственные силы и возможности и стараться не допускать «развращения» советских людей буржуазными «излишествами».
В международной деятельности Микояна к началу XX съезда КПСС условно можно выделить два основных периода: до и после смерти Сталина.
Особняком стоит сам съезд, в ходе которого Микоян произнес одну из наиболее запоминающихся и новаторских речей, в том числе затрагивавшую важнейшие проблемы международных отношений и советской внешней политики.
Попробуем их кратко охарактеризовать и хотя бы в общих чертах оценить накопленный к тому времени опыт Микояна в международных делах. Таким образом, можно получить хотя бы общее представление о степени его практической готовности к реализации важнейших внешнеполитических задач, поставленных после XX съезда новым лидером СССР, лично доверявшим Микояну как никому другому из своих коллег по Президиуму ЦК КПСС – Н. С. Хрущевым.
Политический опыт накапливается годами, но задатки дипломата и переговорщика обычно являются врожденными и здесь никакими «специальными» знаниями, ни международной практикой их никак не компенсировать.
Ставшему наркомом внутренней и внешней торговли, Микояну, самому молодому среди коллег по советскому правительству, пришлось практически сразу начать международные переговоры по экономическим вопросам с рядом полномочных представителей зарубежных государств. Ему удалось найти общие точки соприкосновения с НКИД, в частности по вопросам получения кредитов от Германии, экспорта за рубеж зерна, леса и нефтепродуктов с дальнейшим использованием полученных валютных средств для проведения советской индустриализации.
Микоян, вне зависимости от политической конъюнктуры, всегда с большим уважением относился к представителям североамериканского бизнеса, явно видел в них не «бездушных империалистов, пьющих кровь у американского народа», но, прежде всего, успешных менеджеров, сумевших своим трудом и талантом создать те богатства, которыми они распоряжались. Конечно, по известным причинам, подобного рода взгляды им не высказывалась публично, но даже такая «осторожность» вызывала неоднозначную реакцию у некоторых его коллег, ориентированных в основном на административно— командные методы работы.
С приходом нового наркома сотрудники ведомства стали придавать большое значение укреплению советских торговых позиций на территории США как наиболее динамично и успешно развивавшегося в тот период государства. В 1924 г. там была создана внешнеторговая организация Амторг (Американская торговля). По мнению наркома, в Амторг, несмотря на отсутствие дипломатических отношений между двумя странами, следовало направлять более квалифицированные кадры в связи с повышением роли данной организации в развитии двусторонних торговых связей[23].
В те годы Микоян неоднократно принимал в Москве торговые делегации из США и призывал сотрудников Амторга не поддаваться на провокации, периодически чинимые американской стороной.
Микоян на уровне Политбюро ЦК ВКП(б) старался по мере возможности «лоббировать» вопросы, связанные с облегчением для североамериканских промышленников и финансистов организации поездок в Советский Союз. По его мнению, это могло бы стать одним из эффективных способов сближения с этой страной[24]. Они там у себя, наверняка считал Микоян, могут не любить коммунистов, но перспективы получения коммерческой выгоды у представителей американского бизнеса должны в большинстве случаев преобладать над политическими предпочтениями.
Микоян в конце 1920-х гг. сумел добиться, чтобы советское торгпредство в США начало вести переговоры с ведущими американскими фирмами для покупки необходимого СССР оборудования. Для этого были нужны большие финансовые средства, и способы их получения могли быть самими разными.
В 1920-е гг. Микоян, по согласованию с НКИД, принимал в Москве дипломатических и экономических представителей из Германии, Великобритании, Франции, Швеции, Чехословакии, Латвии и ряда других европейских стран. Во время проходивших переговоров или неофициальных двусторонних контактов он стремился, в пределах своей компетенции, искать главное: как добиться от этих стран видения в Советском Союзе, в первую очередь, не потенциального врага, а взаимовыгодного партнера.
Деятельность Микояна на этом и на других направлениях советской международной и внутренней политики не всегда одобрительно оценивалась его соратниками по Политбюро, в частности, Сталиным, считавшим Микояна еще малоопытным, хотя и весьма перспективным политиком[25].
В 1929 г. Микояну по поручению Политбюро ЦК ВКП(б) пришлось вплотную заниматься выстраиванием экономических отношений с Японией на Дальнем Востоке, поскольку там наблюдалось явное доминирование японской стороны. И на этом направлении ему удалось добиться хороших результатов в преддверии японской оккупации осенью 1931 г. граничившей с Советским Союзом территории Северо-Восточного Китая (Маньчжурии).
С 1930 г. Микоян возглавил союзный наркомат снабжения, и на этом посту ему также пришлось участвовать в международных контактах, в том числе и с представителями США. После установления в 1933 г. между двумя странами дипломатических отношений, у него появилась возможность оценить потенциальные возможности американской индустрии для Советского Союза. В том году большие экономические и проблемы испытывали как в США, только что начавших выходить из мирового экономического кризиса, так и в Советском Союзе, где ряд регионов охватил голод. Поэтому стремление к налаживанию экономического сотрудничества, в том числе и в сфере снабжения, во многом было взаимным.
В 1934 г. Микоян получил очередное назначение – стал наркомом пищевой промышленности СССР и начал работу на этом относительно новом для себя направлении. По поручению Сталина, в те годы высоко ценившего личные и деловые качества Микояна, ему в 1936 г. в течение двух месяцев пришлось находиться в США для изучения опыта, накопленного в различных сферах пищевой индустрии и в других областях. По возвращении советского наркома в Москву началось внедрение некоторых передовых американских достижений в практику советской пищевой промышленности и торговли[26].
В 1938–1949 гг. Микоян занимал должность наркома (с 1946 г. – министра) внешней торговли СССР и ему на этом посту пришлось решать много вопросов, так или иначе связанных с международными делами. Например, после нападения Японии на Китай при активном участии Микояна было разработано двустороннее советско-китайское соглашение о предоставлении режиму Чан Кайши экономической и военной помощи.
Летом 1939 г. Микояном от имени советского правительства были подписаны договор с Китайской Республикой о реализации выделенного Москвой кредита на 150 миллионов американских долларов, а также отдельное соглашение о поставках из СССР в Китай специального имущества[27]. В 1940 г. контакты Микояна с китайскими представителями разного уровня были продолжены[28].
В тот период Япония для Советского Союза вполне обоснованно представлялась как наиболее сильный потенциальный противник в дальневосточном регионе, и в Москве вполне логично рассчитывали, что, оказывая сопротивление японским войскам, китайская армия будет способна сковать силы своего исторического соперника и тот откажется от планов нападения на СССР. Кроме того, у китайского правительства не будет возможности предпринять попытки силового возвращения под свою юрисдикцию Внешней Монголии (с 1924 г. официально именовавшейся «Монгольская Народная Республика», МНР). Микоян в качестве члена советской делегации участвовал в переговорах с прибывшим в 1940 г. с визитом в СССР главой монгольского правительства и реально ее высшим руководителем – Х. Чойболсаном[29].
В 1939–1940 гг. Микояну, уже снискавшему авторитет в качестве опытного переговорщика, по поручению Сталина пришлось вести консультации с германскими экономическими делегациями и дипломатами посольства Германии в СССР по экономическим вопросам[30].
Советское руководство в тот период делало все возможное, чтобы оттянуть неизбежное – начало вооруженного противостояния с Германией. К большому сожалению, в сегодняшних реалиях исторической политики этот непростой вопрос стал предметом многочисленных спекуляций, имеющих мало общего с поиском исторической истины.
Перед началом Великой Отечественной войны Микоян также проводил очень непростые встречи по экономическим вопросам с полномочными представителями Японии, Финляндии, Бельгии, Дании, Югославии и ряда других государств[31].
Уже в период войны он активно участвовал в переговорах по торговым и военным поставкам с полномочными представителями Великобритании и США, в частности, с американским политиком Г. Гопкинсом и представителями британской экономической миссии и др. В это непростое время Микоян накопил немалый внешнеполитический опыт во время ведения непростых переговоров с союзниками по антигитлеровской коалиции, особенно по поставкам по линии ленд-лиза[32].
Вскоре после окончания войны у Сталина случился первый инсульт, и основная тяжесть руководства страной легла на плечи т. н. «четверки» в лице Молотова, Микояна, Булганина и Маленкова. Им приходилось много заниматься и международными вопросами. Не всегда принимаемые решения автоматически одобрялись Сталиным, в том числе и по причине опасений в сохранении собственного до того времени непоколебимого авторитета.
В качестве примера можно привести реакцию Сталина на данные «четверкой» указания опубликовать в советской печати хвалебные оценки Советского Союза и лично Сталина отставным британским премьером У. Черчиллем, а также отменить цензуру на подготавливаемые зарубежными корреспондентами материалы, отправляемые ими на родину. Сталин выступил резко против, его соратники вынуждены были с ним согласиться и признать «вину»[33].
Начавшаяся «холодная война» не сулила ничего хорошего в плане улучшения состояния отношений СССР со странами Запада. Значительная часть территории Советского Союза лежала в руинах, из-за неурожая во многих регионах начался голод. При этом требовались значительные средства для реализации советской ядерной программы, прежде всего для ликвидации монополии США на атомное оружие и показа собственной силы для тех стран, которые попадали в сферу советского влияния в Восточной Европе и в Азии.
О проекте
О подписке