Конец девятнадцатого века и начало двадцатого – в нашей истории считается темным временем. Был достигнут пик в развитии робототехники, и модераторы (так мы себя называем) передали всю работу машинам. Братство торжествовало. Больше – никакого труда. Инфраструктура отточена столетиями. «Глупые» миряне и безжизненные киборги впахивали, а жители Цитадели, будучи беспечными «богачами», почивали на лаврах. Каждый мог позволить себе беззаботную амебоподобную жизнь. Фатальный идеал утопии.

Наши предки по безумной наивности полагали, что теперь будут счастливы, и смогут посвятить себя играм, творчеству и даже «как бэ» духовному развитию. Дальше игр никто пойти не возжелал. Даже не так. Игры были уделом «сильных». Большинство интересовала исключительно услада рассудка и тела. Наркомания, вожделение, сон, апатия, оттенки интенсивной лени, полное отсутствие смысла и цели неустанно вели Цитадель к гибели.

Говорят, в темное время деградации и вырождения появился лидер, который организовал сопротивление системе, тянущей нашу цивилизацию в никуда. Я говорю о цивилизации, подразумевая все человечество, включая мирян. Простой люд не подозревает, на чем основывается устройство жизни. Модераторы делятся своими технологиями ровно в той степени, в какой это позволяет сохранять порядок и контроль над массами. Без модераторов за несколько десятилетий миряне вернутся к варварскому средневековью, из которого смогут вылезти, лишь создав очередное мировое правительство.

Модераторы осознали необходимость труда для собственного выживания. Это положило начало углубленному развитию этики и психологии, которые до той поры явно отставали от времени.

После упражнений я вышел на балкончик своей комнаты. Наш дом располагается на окраине города, а город гнездится в глубине планеты. Недаром, осведомленные миряне зовут нас гномами, видимо намекая, в том числе и на нашу жадность. Разумеется, мы – обычные люди, просто хорошо образованные, и строим грандиозные сооружения под землей.

Пожалуй, если бы обыватель с поверхности увидел Цитадель, то не поверил бы своим глазам. Огромные километровые строения, уходящие вглубь земной коры, приближаясь к мантии планеты, освещены мириадами огней. Сквозь дома протянуты транспортные линии, по которым тихо плывут скоростные трамваи. Между строений располагаются всевозможные парковые и прогулочные зоны, террасы и даже небольшие леса и озера.

Плотность населения в Цитадели – чрезвычайно низкая. У нас легко уединиться где-нибудь посреди небольшой рыночной площади. Разумеется, никаких продавцов и даже торговых автоматов в городе нет. Вещи в магазинах никто не охраняет. Каждый может взять любой товар, и честно расплатиться за него в личном терминале.

Насколько мне известно, в Цитадели нет обладателей личного транспорта, и конечно, никогда никакого подобия так называемых «пробок» у нас не возникает. Личным транспортом мы пользуемся на поверхности. К слову, некоторые из модераторов, предпочитают жить в обычных мирских городах. Там – практически полный запрет на использование технологий Цитадели. Что вынуждает модераторов выбирать такой образ жизни, мне сказать сложно. Возможно – это какая-то аскеза, тяга к солнечным лучам, или психологический комплекс, с которым модератор наслаждается своим могуществом и авторитетом на фоне «простых смертных», жестоко утрамбованных в своих кирпичных муравейниках.

Тема таких вот неврозов на почве чувства собственной важности в нашем обществе самозабвенно муссируется сплошь и рядом каждым – от юных чад, до мастеров и ученых.

С отцом мы встретились на кухне. Обычно он не склонен к обсуждению работы и других важных дел за едой – вчерашний разговор стал исключением. Школа учит посвящать свое внимание всецело процессу поглощения пищи. Теория гласит, что такая созерцательность способствует развитию концентрации ума – одному из главных параметров по меркам школы.

Я чувствовал себя немного странно, еще с утра меня переполняли вопросы. Сейчас они кружили бесстрастными вихрями вокруг моей головы, но ум не будоражили. Я столько раз обесценивал собственные мысли, что теперь, кажется, это вошло в бессознательную привычку.

После завтрака мы вызвали транспортник. Через две минуты прибыл огромный беззвучный агрегат, похожий на дикую птицу. Внешний вид транспортников повышенной комфортности у нас – скорей дань моде, нежели эргономичности конструкции. Каждый может воспользоваться бесплатным «такси». У них нет владельцев. После доставки к месту назначения транспорт отправляется на стоянку, или к другим пассажирам. Вместо иллюминаторов здесь – прозрачные стены от пола до потолка, которые при желании можно прикрыть любой текстурой.

Я установил регулятор скорости на низкую отметку, чтобы отец насладился обзором во время пути. Мы пролетали над шпилями и крышами небольших конструкций, приближаясь к одному из транспортных узлов, внутри которого отец намеревался пересесть в элеватор, доставляющий модераторов на поверхность под небо (так мы называем мирские города).

Лаборатория 2И видимо в целях безопасности (я точно не знаю) располагается на приличном расстоянии от нашего подземного города. Путь до лаборатории пролегает через мирской мегаполис. Отец иногда любит гулять под небом, и разглядывать мирян. Для него это, как своеобразный экстрим – выйти из безупречной безопасности Цитадели в кавардак тамошней жизни, и почувствовать драйв от своей такой вот «смелости».

– Тэо, я под небом бываю в ресторанчике – «Уроборос». Его держат наши – из модераторов.

«Уроборос – мифический змей, пожирающий себя с хвоста, – вспомнил я».

– Если захочешь продолжить разговор, приходи завтра к часу, – предложил он с ухмылкой.

Отец знал, как я не люблю поверхность. Я не разбирался в тамошнем мироустройстве, в законах и порядках, которые судя по слухам, сами же миряне постоянно нарушали.

– Так нечестно, – сказал я. – Ты не оставляешь мне выбора.

– Бедный – бедный Тэо… Какая безвыходная ситуация! Ты поплачь, легче станет.

Транспортник остановился. Меня переполняли смешанные чувства. «Я не люблю их мир. Я не хочу туда подниматься. Но я должен узнать больше о 2И».

– Завтра в час дня, – подтвердил я. – До связи.

Отец удивился, деланно выпучив глаза, и вышел из транспортника, а я поехал дальше – на учебу.

Да, я никогда не любил и не понимал жизнь на поверхности. Образование мирян я всегда считал примерно на девяносто семь процентов бесполезным. Молодые люди получают знания, которые совершенно ничего не дают – просто какой-то виртуальный мусор за небольшим исключением. Судя по всему, образование там устроено таким образом, чтобы миряне не получили никаких эффективных инструментов для саморазвития, при этом даже не заметив этого очевидного вопиющего факта.

У нас в Цитадели новообращенных и детей, прежде всего, обучают этике и основам повышения личной эффективности, стимулируют на результативную, деятельную и полезную для общества жизнь. Нам, к примеру, скрупулезно и очень доходчиво объясняют, что такое наркотики, и почему их не надо пробовать. В нас убивают зачатки жалости, жесткости, обидчивости, лени, вандализма, и других бесполезных наклонностей.

Лучшие умы Цитадели работали над курсом по этике и психологии. Эти предметы у нас сопровождают учащегося в течение всех лет обучения. Каждый обязан знать, как устроена его психика. Миряне этого не понимают. Им нет дела до своей сути и ее истинных потребностей. Они зомбированы модой, политикой, авто, гаджетами, игрушками и прочей вторичной шелухой.

Следующий по важности предмет у нас в Цитадели – логика. Нас обучают использовать эффективные модели мышления и действия. Сюда же входят базовые знания по математике и программированию.

Другой важный предмет – «диетология». Миряне по великой глупости используют пищу в качестве развлечения, даже не подозревая, какое влияние она оказывает на сознание и физическое самочувствие. Миряне с юных лет поголовно поглощают яд, но при этом должны изучать: Толстова и Достоевского, гидросферу, почвенные покровы, инфузорию туфельку, пестики и тычинки, выдуманную историю отечества, таблицу химических элементов Карла Маркса, они должны уметь чертить карандашом геометрические фигуры и прочую ересь. Я мог напутать. В конце концов, у меня нет никакой мотивации – разбираться в том, как люди штудируют весь этот унылый бред.

А чему они в институтах учатся? Профессии? Ха! Там они забивают свои головы информационными отходами эффективной жизни. Высшие учебные заведения существуют для того, чтобы понизить потенциальную продуктивность студента, перегрузив его мозг абсолютно бесполезными и заунывными в своей сухости теориями. Молодые люди получают «знания», которые после обучения жить только мешают, потому что ничего общего с реальным положением дел не имеют. А когда выпускник пытается подогнать к реальной ситуации весь тот шлак, которому его обучили в ВУЗе, до него, если есть хоть капля разумности, доходит, как бездарно были потрачены лучшие годы его жизни.

Некоторые, продвинутые миряне начинают учиться заново – сами, интуитивно, на практике, без учителей от системы. А прочие же трутни становятся стражами своего бесполезного «знания». Перечислять профессии не стану. Они всем известны. Эти люди становятся рабами системы, которая охраняет себя от любых по-настоящему полезных для общества вливаний. И в этом нет особой заслуги равнодушных к мирской суматохе модераторов – бюрократия – это в чистом виде тамошнее изобретение. Винтики системы – это особый вид паразитов, которые создают законы и правила, выдаивающие у их же сограждан максимально возможное количество денег и ресурсов всеми возможными способами. Продвинутым мирянам во все времена было ясно, что система работает не на людей, а на себя. Продвинутые модераторы во все времена по этому поводу испытывают что-то вроде ленивой отрешенности, а глубоко-чувствительных личностей (вроде меня) держат от власти на расстоянии меткого выстрела из снайперской винтовки.

А ведь удивительно, и как сами миряне не осознают, что являются людьми, а не штампованными куклами? В мирских школах и ВУЗах всех загибают под одну и ту же гребенку прокрустова ложа конвейерных теорий. Понимаешь ты предмет, которому учишься, или нет – там у них не имеет совершенно никакого значения. Все пятнадцать лет обучения мирянин учится не предметам, а тому, как наиболее эффективно удовлетворять «учителей». Миряне учатся не ради знаний, а ради оценок. Сами знания при этом – глубоко вторичны.

А самое удивительное, что в итоге, после пятнадцатилетней отсидки за партами, дипломированные «специалисты» не помнят и процента от полученных «знаний» по своей специальности. А все потому, что сами «знания» преподносятся именно таким образом, чтобы, напрочь забить все свободные ячейки памяти, перемешаться в них и расплавиться в громоздком котле отстойной теоретической каши, которая с годами начинает портиться и плохо пахнуть.

Что побуждает людей тратить годы жизни на этот ментальный онанизм, выдавливая из себя все соки жизни, я никогда не мог понять. Поэтому – общения с людьми на поверхности я, разумеется, избегал и даже где-то опасался.

В Цитадели дела идут иначе. Нам дают только самое важное, тщательно вымеренное знание, поэтому базовое образование у меня никогда не отнимало больше десяти часов в неделю, и было увлекательным. Никаких домашних заданий нам никогда не задавали. Классы в Цитадели – небольшие, поэтому к каждому ученику – индивидуальный подход. Наставники выявляют наши сильные стороны, и помогают их развивать. Только концентрация усилий и знаний в конкретных областях дает реальный результат. А среднестатистический мирянин чаще всего совершенно неспособен углубиться в информацию, которой пичкают его мозг в тамошних школах – предметов слишком много, а их эффективность – ничтожно мала.

Образование – это еще цветочки. Жизнь там – на поверхности – попросту опасна. Дипломированные варвары вынуждены тратить огромное количество энергии и ресурсов на физическую и социальную защищенность. Модераторы уже давно пытаются донести до мирян технологию микрочипов, которые встраиваются в физические тела. Но миряне все чего-то боятся. Наверное, опасаются контроля, как будто их и без того не пасут. Вероятно, они просто не дозрели до подлинной этики.

Предполагается, что встроенный в тело чип будет включать в себя датчик, отслеживающий местопребывание каждого человека. Если мирянин пропал, или где-то потерялся, его можно найти. Если мирянин попал в неприятности, можно определить местопребывание всех участников «неприятностей». Это простое нововведение сократило бы количество преступлений в десятки раз. Но миряне, кажется, просто не хотят жить в безопасности.

А чего стоят их машины и дороги? Бог с ними с машинами. Чего стоят правила? Они же тратят десять процентов своей жизни на пробки, которые сами же самозабвенно поносят. Наверное, эта проблема еще долгие века будет оставаться на поверхности одной из главных. А надо-то ввести всего пару простых перемен, и все наладится. В городе личным транспортом должны пользоваться либо за дополнительную плату, либо, лица, заслуживающие этого права – люди исключительно полезные для общества: ученые, врачи, охрана порядка и другие службы. Общественного транспорта станет больше, и он будет удобней. Вообще, личные машины для каждого отдельного человека в больших городах – это блаж. Нужны общественные кабины перемещения, которые можно заказывать на определенное время, и которыми никто не владеет. Если кабинку оставили около дома, ее может использовать любой другой человек. Таким образом, потребность в личном транспорте будет минимальной.

Меня в этой рефлексии носило еще несколько минут по самым разным сферам, и когда я очнулся, то пожалел о потраченном времени. Мир на поверхности ничто не исправит. И переживать об этом нет никакой необходимости.

Проекция реальности

За пятьдесят дней до озарения

Наши мудрые (или скорей хитрые) наставники приложили максимум усилий, чтобы сделать обучение смыслом нашей жизни. Самым увлекательным является курс по этике и психологии. Обучение проходит в свободной форме, и куда больше напоминает передачу ремесла от мастера к своим подмастерьям, нежели академическое обучение в каком-нибудь мирском ВУЗе с экзаменами. Никаких экзаменов Вальтер нам не устраивал. Зачем мастеру экзаменовать своих учеников, если он и без того знает их, как облупленных? Вместо дипломов с оценками у нас используется сложная рекомендательная система, которая в отличие от бессмысленных цифр в зачетках у мирян дает точную всеобъемлющую характеристику ученика.