Это когда пионеры помогали одиноким бабушкам и дедушкам.

Помочь донести сумки с магазина, наколоть дрова, принести воду, помыть полы в квартире. За это нам ставили пятерки в дневник.

Ведь с младых ногтей нам вдалбливались в голову, простые человеческие морали:

старшим, по возрасту, – не дерзить, не борзеть, разговаривать уважительно.

Пожилым людям, – всегда помогать

А быть пионером в то время стало непросто; он должен носить в школе пионерский галстук, вместе с пионерским значком, участвовать в пионерских парадах, маршировать на смотрах, знать речёвки, песни, гимны, школьной пионерской дружины.

Также знать наперечёт всех пионеров-героев Советского Союза, имена, биографии, совершённый подвиг, а их получалось человек пятнадцать: Марат Казей, Зина Портнова, Володя Дубинин, Лёня Голиков…

К примеру, в нашей средней школе №3, была пионерская дружина имени Аркадия Гайдара, поэтому каждый наш пионер должен помнить его биографию, ведь книжку про «тимуровцев» написал он, песню «орлёнка», всякие речёвки про подвиг, про пионеров, про самого Гайдара.

Наш пионерский отряд «5Д», назывался «Гайдаровец», под руководством командира отряда. У нас командиром сразу стала какая-то шустрая девочка-выскочка, она потом стала старостой дружины, а затем даже отправилась в «Артек», по пионерской путёвке.

В нем, собирались со всей страны, самые лучшие пионеры.

Он же, отряд, подразделялся на пионерские звенья, человек по шесть-семь, а в каждом звене, имелся свой командир, «звеньевой».

А в ежегодный праздник «Пионерии», отмечавшегося 19 мая, нас, всех пионеров, то водили в походы в ближайшие леса, то устраивали в городском кинотеатре бесплатный просмотр фильма про каких-то мальчишек героев.

Потом по телику показали фильм «три мушкетера».

Мы все, между собой, стали драться на шпагах.

(Писатель Крапивин по этому делу вскоре напишет книжку)

Но, а мы выясняли отношения, кто круче из нас.

Шпаги были не настоящие шпаги, а штыри из строительной арматуры.

Ручка замотана изолентой, вот и всё.

Ещё мы игрались с брызгалками.

Их делали из мягких бутылок из-под шампуня.

Однажды набрал воду из лужи, в шутку обрызгал одну девочку.

Она стала плакать и убежала домой.

А потом пришел её старший брат.

Он оказался очень здоровым, очень сильным.

Брат также набрал воды из весенней лужи, в отместку залил меня.

На глазах у всех.

Мне стало обидно, тоже убежал плакать, жаловаться бабушке.

Еще в школе, в одном месте стоял скелет мертвого человека.

Голый череп, с белыми костями, он смотрел из окна, словно наблюдая за нами.

Мы пугали самих себе. Что он придет и съест, или сначала убьет, а потом съест.

Ещё мужики на спортплощадке играли в мяч.

Нам нравилось, когда они запиновали мяч в воздух.

Мяч прорезал воздух как ракета, улетал ввысь.

В космос, мне казалось так.

Мяч, наконец, возвращался на землю, с гулом трахался об неё.

А там за нашим домом стояли гаражи.

Постройки из железа. Они стояли в ряд.

Мы забирались наверх, бегали как одурелые по крышам.

Они звенели, тарахтели под нашими голыми пятками, как огромные барабаны в полковом оркестре.

А в школе каждый год зимой проводили мероприятие, игру «зарница».

Я всегда просил бабушку сшить мне маскхалат, как у настоящих разведчиков на войне.

Она всё время спрашивала:

– Как тебе сошью?

– Так у нас швейная машинка есть. Вот же она стоит.

– А из чего?

– Из белой простыни, ба.

– Подожди внучек, пока простынь мало. Вот скоро появится, тогда сошью.

Так повторялось из зимы в зиму. Ведь летом всё забывал.

Хотя после класса шестого, уже перестал просить об этом.

Наигрался, или понимал, что бабушка осталась в обиде на меня, после того случая.

Тем летним вечером мама забрала меня из садика.

Она сказала:

– По дороге нам встретится бабушка с подарком для меня.

Я сильно обрадовался, от нетерпения начал нетерпеливо затопал ножками по асфальту.

Издалека увидел бабушку, она стояла нарядная, в новом платье.

Возле киоска, в котором продавались газеты, журналы, рядом магазин «универмаг», и стадион.

Вырвался из маминого захвата, побежал к бабушке.

Я бежал быстро, не сбавляя скорости.

Хотел всем показать, какой самый быстрый, сильный, и ловкий на свете.

Бабушка до последнего не замечала меня, она стояла боком, разговаривала с какой-то тетей.

Крикнул «баба», она обернулась, на всём бегу врезался головой ей в живот.

Она чуть не упала. Потом согнулась, застонала.

Тут понял, ей сделалось очень больно.

Вызвали скорую помощь, врачи приехали, дали бабушки таблетки.

Её хотели забрать в больницу, но она отказалась. Ей полегчало.

Мы вернулись домой.

Я плёлся позади с видом побитого щенка на привязи.

Дома ругали, дали ремня.

А главное не давали подарок.

Его спрятали от меня на долгое время.

Мне сказали до тех пор, пока не стану примерным мальчиком, перестану больше шалить.

Я не знал как стать примерным, от того всё больше злился, начинал баловаться. Потом как-то нашёл этот подарок сам, когда раскидал вещи по квартире из шифоньера, во время моего учинённого безобразия.

Это была грампластинка, с детской сказкой «Чебурашка».

Она находилась в красивой, в цветной обложке.

Поставил её на прослушивание, на проигрывателе.

Уже умел это делать.

Не стал убираться, сидел возле проигрывателя, зачарованно слушал.

Сказка мне очень понравилась, сама музыка, песенки про крокодила Гену, про Шапокляк, про дружных ребят, самого Чебурашку, озвученного голосом Клары Румяновой. Так меня застали, мать с бабушкой, среди полного бардака.

Снова дали ремня, сильно ругали.

А пластинку мама отнесла на работу.

Больше я ее не видел.

***

С Мартой вскоре подружился. Это вышло само собой.

Мы выглядели на один возраст, поэтому общий язык нам найти проще.

С ней чувствовал себя примерно на равных.

Ведь остальные старше, выше, сильнее.

Однажды после долгого переезда, труппа остановились на привал.

Она позвала меня прогуляться только вдвоем.

Мы шли по песку, держались за ручку, о чем-то болтали, о своём ребячьем.

Потом задал все-таки, один вопрос, который тревожил меня, но почему-то он всегда забывался у меня, или вылетал напрочь из памяти при общении с другими спутниками.

– А как вы сюда попали? Тоже смотрелись в зеркало?

– Ха-ха, – она заливисто рассмеялась. – Нет, Руфус. Неужели ты сам не догадался? Или никто не рассказал?

– Да нет, никто. И не догадался. Мне не до этого почему-то.

– Тогда открою главный секрет.

– Что это значит? Какой секрет?

– На тебя накатывают воспоминания?

– Да, бывает. Что тут такого?

– Это кома. У новеньких, всегда так сначала.

– Кома? – переспросил как идиот. – Но я же смотрел в зеркало, желал попасть в другой мир.

– Вот ты и попал. Я, все они, – она обвела рукой группу бродячих артистов, вдалеке расположившихся возле фуры. – Уже давно находимся в коме. А период воспоминаний прошёл.

– Помню, что ложилась на операцию, потом не знаю, что произошло. Попала сюда, шла куда-то, они мимо проезжали, прибилась вот к ним, потом Цыганка Ада всё растолковала.

Она нахмурилась, глядя на мое ошарашенное лицо, продолжила говорить:

– Ты тоже. Поэтому сюда попал. Наверно, тебе на самом деле, не одиннадцать лет, а много больше. Мне вот, примерно лет тридцать. Твое тело где-то там, а сознание здесь, якобы на какой-то планете. Кроме нас, других прибывших, амазонки, валькирии, всё окружающее – это ненастоящее. Кем-то созданное. Дошло?

Кома… охренеть, не встать. Что и сделал.

Я замер на месте, будто парализованный.

Затем молча, отошёл в сторону, присел на корточки, стал обдумывать услышанное.

Но видимо так и есть: оно складывалось в одно целое.

Теперь стало понятно, почему в голову постоянно лезли воспоминания из детства, что немудрено, ведь думал, что нахожусь в возрасте мальчика.

Хотя причина на деле оказалось совсем другая. Вот оно что!

Тут до меня стал доходить весь ужас всего происходящего.

Обычная кома, когда мое тело находиться «где-то там», неизвестно в каком состоянии: то ли в полуживом, то ли уже при смерти.

Хорошо, если меня нашли, тело доставили в больницу, а если нет, просто валяюсь в нечистотах на полу в комнате, что получается?

Стальная дверь то в квартиру закрыта на два замка, ко мне ни одно живое существо само не приходит. Связь отключена.

Сам я, то есть разум, блуждаю, черт те знает где.

Получается, через несколько земных суток, моему организму придет конец, без медицинских условий, которые поддерживают подобие жизнедеятельности.

А значит, мое сознание тоже выключится.

Короче говоря, доигрался, надо быстрее выкарабкиваться отсюда.

Подбежал к Марте, заглянул с отчаянием в её пурпурные глаза:

– Послушай; как отсюда выбраться?!

– Не знаю. У всех по-разному. Вот кто с амазонкой взрывается, то он исчезает отсюда. Наверно умирает, там. Совсем.

Она мягко улыбнулась, добавила:

– Вообще-то нам здесь нравиться, мы не хотим отсюда уходить. Для нас это лучше, чем тупо лежать на больничной койке.

– Оставайся тоже, – Марта игриво взглянула. – Воспоминания скоро пройдут, ты будешь просто жить. Только здесь. Делай что хочешь, живи как хочешь, никаких особых правил нет.

– Ну есть же какой-нибудь способ выбраться? Пойми: я-то вряд ли лежу в больнице под капельницей!!

– Тогда тебе надо попасть в Город. Это такое место здесь, вроде нормального города. Говорят, что там живут всё знающие мудрецы, они могут помочь. Хотя только советом.

– Да! Мне бы туда, – дважды подпрыгнул на месте с надеждой, спросил с мольбой. – Вы поможете добраться?

– Ладно, скажу всем, что мы теперь едем в Город.

– Я тебя обожаю! – воскликнул с радостью.

– Тогда побежали обратно. Играй в догонялки!

Она побежала к нашему лагерю, я бросился ее догонять.

Потом стоял в стороне, пока Марта говорила им мою ситуацию.

Они согласились, произнеся, друг за другом:

– В Город так в Город, нашей машине без разницы куда-либо ехать.

Погрузились в грузовик, развернулись, поехали в другую сторону.

До этого мы ехали прямо, никуда не сворачивая.

Время в дороге снова не помнил, воспоминания всё так же не давали покоя.

Лишь иногда от них выдавалась передышка, тогда мог вдоволь поболтать с Мартой, поглазеть в окошко на однообразный пейзаж. Показывались группы скачущих амазонок, они пытались за нами угнаться.

Валькирии в черных плащах, со всех сторон зловеще пылили на мотоциклетных байках, тоже пытаясь догнать. Но куда там.

А на меня навалилась в придачу апатия, вместе с усталостью.