– И как раз первые мгновения дают самое острое впечатление. Оно быстро проходит, но помнится долго. Я иногда мечтаю: а если бы сделать этот первый вдох в каком-нибудь экзотическом месте. Ну, скажем, на Цейлоне. Или на острове Борнео. Ступишь на трап, и тебя накроет волна влажного тепла, ароматы экзотических цветов, запахи тропического леса. Загадочный, волшебный мир! А какая флора и фауна! Гигантские бабочки порхают над невиданными цветами, конкурируют с крошечными колибри за их нектар. Я читал, там есть цветы чуть ли не метровой величины…
– Ага! С сильнейшим трупным ароматом.
– А сколько неизвестных науке растений, животных, птиц!
– А насекомых! Которые тебе там будут очень рады. Ты хоть представляешь себе, что такое влажные тропики? Или мангровые болота? Это круглосуточная парилка с москитами и прочими паразитами вперемешку. Европейцы там быстро загнивают.
– А нам долго и не надо. Глянем одним глазком – и в отель, к кондиционеру. И билет на ближайший рейс. Куда? Да мало ли! Можно, например, в сказочную Индию. В Калькутту, а? Древнейшая цивилизация. Индуизм, Тадж-Махал, «харе Кришна», Болливуд. По улицам шумных городов бродят священные коровы, бегают веселые рикши, сидят в позе лотоса бесстрастные пышнобородые йоги. Жгучие красотки в ярких сари, с кольцами в носу. А какие танцы! А еще у них слонов используют в качестве такси. И в составе вооруженных сил есть боевые слоны. И даже верблюжья конница…
– Верблюдница. Представляешь, Петька, атаку на верблюдях, аллюром, с шашками наголо?
– На верблюдах, Василий Иваныч…
– Да какая разница! Нам бы тогда эскадрон этих верблюдей…
– Да мы бы их заплевали! Тюрбанами бы закидали.
– А еще у них есть «Кама с утра». А также с вечера. Не хочешь получить пару практических уроков? Будет чем удивить подруг.
– Чтобы освоить всю программу, никаких рупий не хватит. А здоровья тем более. Но я подозреваю, что ты и сам этой техникой неплохо владеешь. Мог бы и в Индии преподавать.
– Ладно, ни звука о любви. К тому же от этой «Камасутры» у индийцев уже зашкаливает население, особенно в бедных кастах. Да и экзотика там своеобразная. Ночуют на улицах, полуголые детишки возятся в пыли у жалких хижин. А их священный Ганг превратился в сточную канаву. И вообще, жизнь там скученная и скучная…
– Зря ты обижаешь индусов. Знаешь, какие у них там программисты крутые? И фильмов выпускают по тысяче в год…
– Похоже, одно другому не мешает.
– Так, может, тогда смотаемся в Китай? Прогуляемся по великой стене, покатаемся на джонке по Янцзы, хлопнем по рюмке рисовой водки, настоянной на змеях, закусим жареной саранчой…
– Чтобы попасть в лапы хунвейбинов? Которые заставят цитировать мудрые мысли председателя Мао. Причем на языке автора. А за акцент отправят на перевоспитание в деревню. Ты думаешь, их рисовые чеки веселее наших картофельных полей?
– Нет, на китайскую «картошку» не хочу, мне и нашей хватает.
– То-то же. Давай лучше рванем в Австралию, на уникальный континент. Сойдем с трапа где-нибудь в Сиднее, увидим, как пугливые кенгуру скачут под могучими эвкалиптами, на которых сидят задумчивые коалы…
– И при этом все они сумчатые.
– Само собой!
– А я бы предпочел Брисбен. Оттуда недалеко до Большого барьерного рифа. С детства мечтаю там побывать. Коралловые острова – вот где экзотика! Изумрудная даль океана сливается с глубокой синевой неба, кокосовые пальмы, обдуваемые легким бризом, лениво шевелят гигантскими листьями. Мир, покой, благодать. И только нежный плеск волны, набегающей на белоснежный песок лагуны, нарушает тишину заброшенных островов…
– Красиво излагаешь, однако.
– Так праздника душа просит! А ты бы сам не хотел заняться дайвингом где-нибудь на атолле Факаофо?
– А почему бы и нет? Но я бы предпочел нырнуть с палубы роскошной белоснежной яхты, плавно покачивающейся у самой кромки рифов. На борту которой дремлет стройная блондинка в алом бикини, с бокалом коктейля, позвякивающим ледышками…
– Ладно, пускай пока дремлет. А мы погрузимся в голубую прохладу великого океана, в таинственный подводный мир. Помнишь «Человека-амфибию»? Будем неспешно плыть вдоль сказочных букетов кораллов, среди тропических рыб немыслимых расцветок. А непуганые мальки будут доверчиво подплывать к нам, с любопытством заглядывая в стекло маски…
– И вдруг из-под коралла вылезает страшная морда мурены!
– И я тут же пронзаю ее стрелой из подводного ружья!
– Интересно, а она съедобная?
– Вскрытие покажет.
– А это, кстати, вполне реальная перспектива. В таких райских местах вообще много всякой ядовитой твари – и осьминоги, и медузы, и морские ежи. А если налетят акулы? Тут сам себя почувствуешь съедобным. Да и скучновато там, на пустынных островах. Я бы предпочел пляжи повеселее. Например, Копакабану.
– О, Рио-де-Жанейро! Мечта поэта. Белоснежный город, утопающий в тропической зелени, шумный, бурлящий, легкомысленный. В его горячий воздух вплетаются струи океанского бриза. Звуки самбы, запах кофе, немыслимые гастрономические ароматы, ослепительные улыбки на смуглых лицах, знойные мулатки…
– «И все поголовно в белых штанах»!
– Нет, мулатки без штанов.
– Это удобно.
– А безумный фейерверк карнавала? Полуголые красотки в перьях и блестках, танцующие самбу, румбу и пасадобль. Бесстыдная атмосфера ничем не прикрытой страсти…
– А бразильский футбол? Это же феерия, сказка! А какие имена! Пеле, Диди, Гарринча, Жаирзиньо…
– Ривелино, Зе Мария, Тостао…
– И двухсоттысячная «Маракана», ревущая от восторга, когда Пеле, разбросав финтами защитников и обведя вратаря, издевательски небрежно закатывает мяч в пустые ворота…
– Бразилия, сказочная Бразилия! Далекая, экзотическая страна, страна контрастов. Бурлящий котел рас и наций, гремучая смесь этносов, культур и религий, богатства и нищеты. И всепобеждающая сила жизни! С ее истинным, острым вкусом, вкусом пряных, жгучих блюд, тропических красок, пьянящих ароматов. Со вкусом жаркого поцелуя на трепещущих губах, солоноватых от дыхания океана…
– Или крови. В бразильских фавелах царят законы джунглей. Помнишь тот фильм, про генералов песчаных карьеров?
– Еще бы! Безумная свобода, безумная страсть и безумная жестокость. И жонгада, и вечная песня океана…
– Кстати, тот редкий случай, когда кино получилось лучше первоисточника. Я потом читал роман Амаду – бледная тень фильма.
– А «Пусть говорят» смотрел? Там тоже красивейшие пейзажи.
– А разве это было в Бразилии?
– Не знаю. Да это и неважно. Помнишь влюбленную пару над голубизной горного озера, на фоне заснеженных Анд? А полноводные реки среди буйства зелени, под сенью белоснежных облаков в бездонной глубине неба? И торжествующий голос Рафаэля. Помнишь эти исполинские дымящиеся водопады?
– Это водопады Игуасу, на границе Бразилии с Аргентиной.
– А не хотел бы побывать там? Услышать рев низвергающейся массы воды, увидеть вечные радуги над пенящимися безднами?
– Я бы предпочел Ниагару.
– Нет, давай сначала разберемся с Южной Америкой. Почему бы нам не ступить под таинственные своды тропического леса в долине Амазонки?
– Спасибо, не надо. Там слишком жарко и душно. А еще много диких обезьян, змей и москитов. Хватит с нас и Борнео.
– А вы разборчивы, сударь!
– Хочу в пампасы!
– А мы уже здесь! В аргентинских прериях.
– Их воздух должен быть терпким, сухим и горчащим – как удар ковбойского кнута, как шорох метко брошенного лассо, как стук копыт диких мустангов, бешено несущихся над выгоревшей травой. Как щелчок взводимого курка револьвера…
– Там тоже есть ковбои?
– Где их только нет! Аргентина – удивительная страна. Страна, лежащая в южном полушарии, в таких же, как и у нас, широтах. Похожая по климату – там даже выпадает снег, но совершенно иная. У южного полюса планеты вообще малолюдно – Аргентина, Чили да еще Новая Зеландия. Периферия цивилизации.
– В тех местах должно чувствоваться ледяное дыхание близкой Антарктиды. И если уж мы забрались так далеко, почему бы не посетить знаменитую Огненную Землю?
– Не стоит. Ничего огненного там нет: камни, лед, снег. Пейзажи Чукотки и Магадана. Ими и здесь можно полюбоваться. Помимо желания. Как говорится, от колымской экзотики не зарекайся…
– И только одинокий пингвин стоит на уступе айсберга и задумчиво вглядывается в вечно холодные, мрачные воды океана…
– Пытаясь разглядеть в них свежую, экологически чистую рыбу.
– А помнишь удивительные названия рек, островов и гор из романов Майн Рида и Жюль Верна?
Помню, конечно, помню. Где он теперь, ветер дальних странствий, веявший со страниц этих книг? Вместе с их отважными героями плыли мы в штормовых морях, пробирались сквозь сельву Амазонии, переплывали многоводную Парану, сражались с дикими зверями и кровожадными дикарями. Через безлюдные просторы Патагонии, вдоль суровых отрогов Кордильер упорно двигались к знаменитому мысу Горн. А как волновала нас волшебная музыка Дунаевского из фильма о капитане Гранте! Холодок восторга пробегал по спине, тревожно бились мальчишеские сердца, а воображение уносило в неведомые дали. Волны времени смыли эти детские мечты, и сами мы безнадежно повзрослели, но стоит только прикрыть глаза – и снова парят гигантские кондоры над грозными вершинами Анд. И поет свирель одинокого пастуха, и вторят ей сладкоголосые «Simon&Garfunkel». Эль кондор паса, друг мой, эль кондор паса… А кондор все летит в ледяной чистоте горного воздуха, как летел и сотни лет назад, когда планета еще была огромной и неизведанной. И снова оживает память, и снова накатывают волны воспоминаний: «Видишь: птицы летят осторожно на далекие вспышки огня. И распахнут весь мир, и дорога так и просит: шагни на меня! Там, где небо шторма занавесили, там, где вязнут в тумане слова, обязательно есть неизвестные, неоткрытые острова». И ведь верили мы когда-то в эти острова, верили Буссенару, Стивенсону, Фенимору Куперу. Верили в те самые бригантины, поднимающие паруса в флибустьерском дальнем синем море.
– Но вот, сквозь пелену тумана, проступают очертания далекого Буэнос-Айреса, города, пропитанного неприкрытой, грубой чувственностью. Здесь родилось знаменитое аргентинское танго…
– И еще одна бессмертная песнь любви: «Бэсса мэ, бэсса мэ, мучо». Какая мелодия, какая романтическая история! Девочка пришла со свидания, села за пианино и простыми словами выразила то, о чем пело ее влюбленное сердце: «Целуй меня, мой мальчик». И все! Навеки вошла в души людей, в историю музыки…
– Консуэла Веласкес. Но, по-моему, она мексиканка.
– Правда? А я всегда думал, что аргентинка. И ведь многим рассказывал, никто не поправил. Вот стыдно-то!
– Думаю, что твоим доверчивым подругам это не так уж и важно. Главное – красота самой легенды: первая любовь, пылкие чувства, волнующая музыка. Какая разница советской девушке, где это было – в Аргентине или в соседней Мексике?
– Еще скажи: в Гваделупе. Ну что, рванем на родину Веласкес? Окунемся в Мексиканский залив, залезем на пирамиду ацтеков…
– Не стоит. Пыльная и скучная страна. Сомбреро, кактусы, текила, кокаин, наркобароны, да еще Сикейрос – что там еще интересного? И жара, жара. Не зря они сами толпами бегут оттуда на север.
– В прохладный Техас. Кстати, а почему бы и нам с тобой не посетить проклятую Америку, оплот империализма? Чтобы своими глазами увидеть, как она стонет под игом капитала, как бьется в судорогах перманентного кризиса…
– Перепроизводства. Как задыхается от избытка джинсов, блейзеров, дубленок, часов «Сейко», телевизоров и магнитофонов «Сони», «Филипс», «Панасоник». Чтобы ослепнуть от лживого блеска витрин супермаркетов, забитых всевозможной жратвой. Десятками сортов колбас и сыров, экзотических овощей и фруктов, попкорна, чипсов, их мерзкой жвачки, отвратительной кока-колы…
– Не трави душу! Человека, измученного общепитом.
– А ты бы не хотел увидеть в свободной продаже новейшие диски самых крутых рок-групп? Альбомы «Beatles», «Led Zeppelin», «Deep Purple», «Rolling Stones», «Creedence», «Uriah Heep», «Pink Floyd» лежат пачками, и никто их не берет. Можешь представить?
– Нет, не могу. Такое возможно только при полном коммунизме.
– Оказывается, для этого нужно всего лишь приземлиться в аэропорту имени Кеннеди. Я предлагаю лететь туда прямо из Буэнос-Айреса, бизнес-классом авиакомпании «Pan American».
– И это не подлежит обсуждению! На меньшее я не согласен.
– Все в наших руках! Мы развалимся в роскошных креслах, а длинноногая стюардесса в строгом фирменном мини будет предлагать нам охлажденные напитки: шампанское, виски, коньяк, бренди, ром, джин, текилу, французские вина. Ты что выберешь?
– Я не буду привередничать. Никакого снобизма. Я перепробую все.
– А я проверю их на вшивость: потребую кальвадос, граппу и абсент. А еще дайкири. Посмотрим, как они будут выкручиваться. Ты граппу пил? А кальвадос? Ну вот, заодно попробуем.
– А потом неспешно допьем наши аперитивы, поправим галстуки безупречных костюмов и вальяжно выйдем из салона роскошного «Боинга». И окажемся, как в фильме о будущем, в сверкающем здании аэропорта – целом городе, поражающем разноцветием лиц и одежд, пестрой сумятицей огромного людского муравейника…
– И поразимся, как точно описал все это Артур Хэйли.
– А потом окунемся в бешеный ритм делового Нью-Йорка…
– В котором человек человеку волк, а не друг, товарищ и брат…
– И где нас со всех сторон окружат улыбающиеся, открытые лица незнакомых, но приветливых и благожелательных людей…
– Но мы не поверим фальшивым улыбкам этих конформистов, погрязших в уютном болоте общества потребления.
– О чем речь! Нас не проведешь обманчивой рекламой, сверкающей в каменных джунглях Манхэттена. Но по городу мы, конечно, пройдемся. Прошвырнемся по тому самому Бродвею, пресловутой Пятой авеню, прогуляемся по Центральному парку. Поднимемся на знаменитый Empire State Building…
– Чтобы с высоты птичьего полета плюнуть на город «желтого дьявола», цитадель проклятого империализма.
– А потом, проголодавшись, зайдем в первый попавшийся бар и с отвращением съедим их традиционный сэндвич с кока-колой.
– А еще посетим Брайтон-Бич. Выйдем на набережную, глянем на гребенку поднимающихся из воды небоскребов, поприветствуем позеленевшую от свободы и морских ветров статую с рожком окаменевшего мороженого в руке…
– Но скоро нам надоест суета этого гигантского муравейника, в котором все мысли людей заняты презренным металлом, и мы без сожаления простимся с его душной атмосферой алчности и тщеславия. И отправимся по следам Ильфа и Петрова на просторы одноэтажной Америки. Возьмем напрокат огромный, как авианосец, американский автомобиль, какой-нибудь «крайслер» или «бьюик»…
– Обязательно открытый!
– Само собой. Чтобы небрежно развалиться в шикарных креслах и катить по их бесконечным хайвэям, полной грудью вдыхая воздух великой страны. А ветер будет трепать наши распахнутые рубашки, охлаждать разгоряченные лица, развевать буйные прически. Мы будем лететь по широченным автострадам, обгоняя фермерские пикапы, монстрообразные трейлеры и сверкающие кабриолеты, в которых будут сидеть роскошные блондинки, улыбающиеся нам ослепительными голливудскими улыбками…
– «Хэллоу, бэби! Ай лав ю!» – крикнем мы им и утопим педаль газа в пол, а могучий мотор отзовется утробным рычанием и вдавит нас в сиденья мощным ускорением. И замелькают вдоль дороги маленькие города, с их неизбежными придорожными автозаправками и фастфудами. И мы, наконец, увидим с детства памятные по романам Майн Рида бесконечные прерии…
– По которым все так же бродят стада непуганых либерзонов и могучих шатобрианов…
– А в прибрежных кустах вдруг мелькнет тень индейского разведчика, какого-нибудь Одинокого Волка из племени навахо, со свирепой раскраской медного лица, ожерельем из медвежьих клыков и пучком перьев, вплетенных в смоляной пук волос.
– А потом налетит сухой, горячий воздух Техаса и раскроются знакомые по вестернам пейзажи Дикого Запада. И отчетливо привидится, как из-за ближайшего поворота вылетит, в пыли и звоне копыт, семерка ковбоев в потертых джинсах, выгоревших, пропотевших ковбойках и тех самых знаменитых черных шляпах…
– А потом подкатим к настоящему придорожному салуну и, небрежным ударом открыв болтающуюся створку двери, ввалимся в его сонный полумрак, провинциальную тишину которого нарушают лишь звуки кантри из музыкального автомата…
– А в дальнем углу дремлет, закинув на стол ноги в желтых сапогах, какой-то второстепенный персонаж с косынкой на шее, в ковбойке, кожаной жилетке и шляпе, надвинутой на глаза…
– А мы уверенной походкой подойдем к бару, уставленному батареями сверкающих бутылок, усядемся на высокие табуреты и закажем двойной виски с содовой…
– А бармен спросит «Как дела, парни?» и пустит в нашу сторону по барной стойке толстые стаканы, позвякивающие кубиками льда…
О проекте
О подписке