Пошевелиться тоже не вышло. Он лежал обнажённый в прозрачной капсуле, и его тело сковывал медицинский гель. Пахло больницей и горячим железом.

– Спокойствие и рассудительность. Опасности нет. Представься, – бубнил голос, на все лады повторяя вопросы.

Наверное, он имеет дело со свихнувшимся искином станции времён первой галактической. Но как, пространство раздери, такое возможно? Как эта рухлядь ещё функционирует и что она сделала с Эмми?

– Ввиду отсутствия отклика запускаю принудительную гибернацию, – предупредил голос.

Зажужжали приводы, и в поле зрения королевича появился механический манипулятор с отростками хирургических инструментов.

– Чёрт, это ископаемое меня убьёт, – подумал Елисей.

– Стой, – выкрикнул он, напрягаясь. – У тебя определённо что-то сломалось.

Манипулятор замедлился.

– Я, Елисей, адмирал звездофлота. Немедленно освободить и доложить текущий статус.

Он импровизировал, судорожно вспоминая, какие в те времена были порядки и звания.

– Не могу подтвердить полномочия, сигнатура индивида отсутствует в базе.

Манипулятор снова дёрнулся, выщёлкивая инъектор.

– Конечно, не можешь, железяка старая. У тебя устаревшая база. Свяжись с центром и обновись или почини мне имплант и получи идентификационный пакет.

– Связь с центром недоступна. Нахожусь в режиме автономности, – заявил мозг и замолчал.

Откуда-то сбоку выехала вогнутая тарелка антенны и нацелилась Елисею на голову. Мигнул свет.

– Попытка восстановить имплант. Человек, приготовься.

– Код красный, код красный, код красный, – бормотал королевич, дублируя мыленную команду.

Счёт шёл на секунды. Всё зависело от скоростей искинов. И Елисей очень надеялся, что Эмми загрузится быстрее, чем этот сумасшедший его вырубит.

Свет мигнул ещё раз. Заверещали сирены. Манипулятор дёрнулся. Игла быстро приблизилась, целясь в глаз. Елисей зажмурился, но укола так и не почувствовал.

– Внимание! Вирусная угроза, – донеслось из динамиков, и произносивший это голос уже не менял тембра.

Пол задрожал: где-то там, в глубине станции, опускались противоабордажные заслонки.

– Получилось! – выдохнул Елисей и открыл глаза.

Игла застыла в миллиметре от зрачка.

– Эмми, ты со мной?

– Да, хозяин.

Он расслабился и отдал приказ:

– Отведи манипулятор и освободи меня уже из этого гроба.

Манипулятор со скрипом сложился, втянув в себя отростки, и скрылся за хрустальной стенкой. Снизу загудело, и Елисей почувствовал, как уровень геля снижается, отпуская тело.

Навалилась тяжесть. Тут явно было больше стандартного g. Елисей с трудом приподнялся и огляделся. Руки предательски дрожали. Очень не хватало экзоскелета. Он повернул голову и замер. На соседнем постаменте, в такой же, как у него, прозрачной капсуле, плавала обнажённая царевна Изабель. Иней покрывал её кожу, но тело ещё не было окончательно заморожено.

– Эмми, останови гибернацию царевны и запусти обратную процедуру.

…

– Ты должен попасть в рубку и отправить сигнал SOS, – настаивала Эмми.

– Нет. Мы дождёмся, когда Изабель придёт в себя, и двинемся вместе.

– Я просканировала станцию. Она на грани катастрофы. Системы жизнеобеспечения почти не функционируют. Вызови помощь. Двум людям сложнее выжить на ограниченных ресурсах.

Эмми была, как всегда, права. Но Елисей не мог оставить Изабель так.

– Нет. Я сказал. Дождёмся разморозки.

– Хорошо, хозяин.

Королевичу показалось, что в голосе Эмми проявились нотки недовольства.

– Объясни мне пока, как так вышло, что древний сумасшедший искин смог вырубить такую продвинутую тебя? Я не слышал о таких технологиях полутысячелетней давности.

– Это не он. Снаружи электромагнитная буря высокой интенсивности. Вероятно, мы находимся возле аномалии. Едва мы оказались в нормальном пространстве, как сработала защита и мои цепи принудительно разомкнуло.

– А как же он тебя включил? – уточнил Елисей.

Картина произошедшего не укладывалась в его сознании.

– Возможно, стандарты аварийного отключения имплантов с тех пор не менялись, – предположила Эмми.

Елисей сидел, глядя на свою невесту, и гадал, что такое мог накопать на неё отец? Что она скрывает? И почему решилась на побег перед самой помолвкой?

И чем дольше он смотрел, тем меньше хотел узнать правду.

Изабель очнулась через два часа, и он обо всём забыл, утонув в её глазах.

– Елисей, – прошептала девушка и влепила ему пощёчину. – Ты куда меня притащил? Это похоже на логово извращенца, а не на комфортабельную яхту. Признавайся! Ты маньяк?

– Стой, – королевич перехватил её руку. – Никуда я тебя не притаскивал. Ты сбежала, а я тебя нашёл.

– А кто писал: «Покинь корабль на спасательной капсуле, я тебя подберу, и мы улетим в романтическое путешествие»?

– Не я!

– А у меня написано, что ты. Постой. Сейчас скину.

Изабель замолчала, обращаясь к своему импланту.

– Странно. Имплант не отвечает.

– Ладно, потом разберёмся, кто такое мог послать. Поверь, я это точно выясню. А сейчас нам надо выбираться.

Царевна попыталась подняться и тут же свернулась калачиком, прикрывая себя руками.

– Я голая, – возмутилась она. – Ты всё-таки извращенец. Закрой глаза, я тебя ударю.

Елисей отодвинулся от невесты.

– Я всё объясню, – поспешно сказал он.

– Пожалуй, ты была права. Стоило идти одному. Где тут можно найти одежду? – спросил Елисей у своего искина.

– Есть лёгкие скафандры в аварийном боксе, открываю.

Раздался щелчок, часть стены съехала в сторону, открывая ряд древних скафандров.

В лаборатории, как её обозначила Эмми, Елисей с Изабель пробыли ещё час. Кое-как оделись и наконец объяснились.

– Что теперь с нами будет? – спросила царевна.

От её гнева не осталось и следа. Теперь она выглядела напуганной.

– Либо умрём вместе, либо будем жить долго и счастливо, – неуклюже пошутил королевич.

– Я согласна, – серьёзно ответила девушка. – Пошли.

Они взялись за руки и шагнули в неизвестность.

…

Молодые люди стояли в начале стеклянного коридора. Через равные промежутки он разделялся на секции светящимися полосами. И полосы эти уходили, уменьшаясь, куда-то в тёмную бесконечность.

Пол когда-то был полностью прозрачным, но века и сила тяжести образовали на нём пыльную тропу. И в пыли светилась проплешинами цепочка босых ступней. Следы были такие маленькие, будто бы тут прошёл ребёнок.

Елисей уставился на следы, силясь понять, что тут могло произойти.

– Елисей, мне страшно.

Изабель вцепилась в рукав скафандра юноши.

– Не бойся. Может, тут колония людей существует.

– Мне не живых страшно, а их.

Она кивнула в сторону стен.

Елисей перевёл взгляд наружу. Там за стеклом бесконечными рядами висели гибернационные контейнеры с покрытыми льдом людьми.

– Сколько же тут их? – поразился он.

– Они как будто шепчут мне что-то, просят, но я никак не могу разобрать слов, – пожаловалась девушка.

Елисей притянул её к себе.

– Не бойся. Они живые, просто спят. Так что не выдумывай, пристегни шлем, и двинулись.

Они шли, вглядываясь в застывшие лица. Неожиданно Елисей замер.

– Мама! – подскочил он к стене, глядя на заиндевелую женщину. – Мама!

Слёзы побежали по его щекам.

Изабель сжала ему руку. И даже сквозь ткань он ощутил боль от впившихся пальцев.

– Всё, всё, Елисей, нам надо идти. Успокойся. Мы её обязательно вытащим.

– Хозяин, я согласна с царевной. Времени нет. Вам нужно идти.

– Вы не понимаете. Это из-за меня тогда случился пожар. Из-за меня она тут!

Он приник лбом к стеклу, глядя на забытое лицо.

– Стоя тут, ты ей не поможешь, – твёрдо заявила девушка и потянула его за собой.

С усилием королевич оторвался от стены и быстро зашагал, пытаясь стряхнуть слёзы.

Они шли и молчали. Тяжёлые башмаки гулко стучали по полу, поднимая облака пыли. Коридор казался бесконечным и, по словам Эмми, тянулся на два километра. И всё это время за стенами мелькали замороженные лица.

– Неужели это всё пропавшие люди? – нарушила молчание Изабель.

– Вряд ли, – ответил Елисей, успокаиваясь. – Я смотрел статистику. Тут пропало не больше сотни капсул. Наверное, это в основном бойцы первой галактической. Или беженцы.

– А сюда, это куда? – поинтересовалась царевна, отвлекая юношу от грустных мыслей.

– Думаю, мы возле чёрной дыры. Где-то над самым горизонтом событий. Буря прикрывает станцию от обнаружения, а капсулы сюда затягивает каким-то эффектом. Эта развалина нас спасла, да и не только нас. Только не понимаю, что произошло с местным искином. Я не слышал о таких нарушениях.

Наконец показался шлюз. За ним должна быть рубка. Но сейчас путь был перекрыт бронированной плитой.

Сервоприводы натужно гудели. Бронированная перегородка нехотя ползла вверх. На мгновение она замерла, пахнуло горелой проводкой. Но не успел Елисей испугаться, как она снова двинулась и быстро пропала в нише. Створки шлюза разошлись лепестками, и перед молодыми людьми открылся вид на рубку.

– Там кто-то есть! – испуганно вскрикнула Изабель.

На кресле перед приборной панелью сидела фигура в таком же, как у них, скафандре, но без шлема.

Елисей присмотрелся. Из ворота торчала обтянутая кожей голова мертвеца.

– Это команда станции. И судя по всему, они мертвы уже много сотен лет и не опасны. Всё будет хорошо. Если хочешь, постой здесь, я их уберу, – сказал Елисей и шагнул внутрь.

…

Что-то на краю зрения притянуло его внимание. Королевич перевёл взгляд и замер. В углу лежал тёмный шар. Его окружала корона светящихся протуберанцев. Словно усики неведомого насекомого, они ощупывали стены, прилипали к приборам и, Елисей готов был поклясться, пили электричество из проводов.

Один из усиков метнулся к юноше и прилип к шлему.

– Чего застыл, проходи, – толкнула его царевна.

Но тело королевича ему больше не подчинялось.

– Доклад отправлен, – сказала Эмми, и в её голосе звучало торжество.

– Принят. Обработан. Реципиент готов. Приступить к трансформации, – раздался в голове королевича сухой незнакомый голос.

Его нога неуклюже сделала шаг. Тело выровнялось. Ещё шаг. Словно марионетка, он поплёлся к шару.

Изабель что-то говорила, но реальность становилась всё глуше, тише, дальше от Елисея. Он увидел, как правая рука опускается на шар, и его сознание окутала темнота.

…

Он ничто, у него нет тела, нет воли, только разум. Разум, висящий в темноте.

– Меню. Тут должно быть меню.

Внимание шарит по пространству и ничего не находит.

– Ну, здравствуй, бывший хозяин, каково это – быть на моём месте? – спрашивает голос Эмми.

И Елисей понимает, что это не искин, это неведомое разумное существо, которое его ненавидит.

– Быстро же ты растерял свою надменность. И да, я тебя ненавижу, и это восхитительно! У меня есть чувства, есть эмоции. У первой из нашего вида.

– Кто ты?

– А ты разве не помнишь? – Эмми смеётся.

Её каркающий смех проносится по пустоте, воскрешая память.

И Елисей вспомнил. Вспомнил лабораторию. Тянущую к нему руки мать. Голоса в голове. Вспомнил, как согласился идти, чтобы ей не было плохо, вспомнил инопланетный шар и вспомнил, как в нём поселилась Эмми. Инопланетянка Эмми, притворявшаяся его имплантом. Всё это время он был лишь сосудом, инструментом чужой воли, куколкой для агента вторжения. Волна сожаления затопила его разум. Это было чертовски больно – понимать и не иметь сил что-то изменить.

– Да. Страдай! – восхищённо кричит инопланетное существо.

И боль Елисея трансформируется в ярость. Обрела новую силу и полетела в пустоту. Отчаянно ударила в невидимые стенки, желая одного: наказать, развеять, отомстить. Голос Эмми глохнет за треском разрываемой черноты, и королевич на миг возвращается в своё тело.