И согласно моим представлениям, коренной перелом в его сознании (а значит, и в жизни) произошел совсем не в Тулоне, а в Париже – когда, после определенного колебания, он вполне осознанно сделал выбор, на чьей стороне ему будет выгоднее находиться в данный конкретный момент. Кстати, и про Тулон к тому времени все уже забыли! Там он, конечно, блеснул своим стратегическим военным мышлением, показал себя не по годам зрелым организатором и вдохновителем и заработал чин генерала совершенно заслуженно, но сколько подобных генералов якобинцы уже назначили? И что с ними стало? Ушли в историческое революционное небытие. И чего бы стоили все его предложения, если бы рядом с ним под Тулоном комиссаров Конвента Криштофа Саличетти и Огюстена Робеспьера не было?

Нет, вся его прошлая жизнь подготовила его именно к тому выбору, который он сделал в октябре 1795 г. (цинично, хладнокровно, не включая свои романтические порывы, которые нередко мешали ему на Корсике). А дальше – оставалось только использовать на всю катушку свой военный гений (кстати, постоянно развиваемый им именно с детства, но по его же некоторым высказываниям присутствующий «априори») и таким образом и взлететь над Европой как «метеор небесный». А после возвращения из Египта оказаться в нужное время в нужном месте и фактически подобрать почти бесхозную верховную власть во Франции (но и это произошло не без «прульности»).

Ну а детальными разборками того, что и где пошло не так в старой истории после Тильзита, пусть занимается сам Наполеон. Написал эту фразу, перечитал и сам почти запутался, а смысл ее в том, что в результате нашей встречи в 1807 г. он получит в свое распоряжение подробное и достаточно критическое описание его действий в старой истории. У меня такая подборка уже подготовлена (что что, а критиковать все горазды и очинно даже любят это делать, особенно после того, как итоговая картина прояснится).

И будет ему аккуратно и без свидетелей такое резюме представлено, что даст Наполеону уникальный шанс – поучиться на собственных ошибках будущего. Вот тут, я не сомневаюсь, это у него точно получится. И на новом витке истории, в роли Императора Запада, Бонапарт сможет избежать их повторения, да и всю линию поведения подкорректирует.

Повторюсь, что работал я со всей литературой и для того, чтобы попробовать предугадывать, как он будет действовать в тех или иных ситуациях, реагировать на те или иные наши предложения. Дело в том, что далеко не все, на что я очень хотел бы лично претендовать, Императора будет устраивать. И я даже представляю, что конкретно может его вынудить начать упираться, вот еще знать бы только, насколько жестко он будет это делать? Но всем известно, что теория суха, а древо жизни все еще зеленеет и зеленеет. Будем, конечно, на поведение его посмотреть и соответственно реагировать. Наверно, это единственное правильное решение, учитывая «неповторимое своеобразие и поразительную индивидуальную сложность» этого человека (именно так охарактеризованного Е. В. Тарле). И надеяться, что в огромной массе всяких согласований и обсуждений условий соглашения между сторонами и оно проскочит, если еще и наши поддержат. Тоже проблема может возникнуть, кто я такой для них со своими пожеланиями? Но как вы в конце этого тома поймете, некий запасной ход я уже проработал.

Вот по поводу успеха заключения глобальных соглашений между высокими договаривающимися сторонами у меня вообще никаких сомнений нет – тут я просто представляю, как громадье новых планов и масштабность задачи его воображение захватят полностью. Не он ли Европу с кротовой норой сравнивал? Развернуться было негде! А теперь – пожалуйста, от Суэцкого канала до Панамского, и, главное, на море никто не помешает! А чтобы время экономить даже личный самолет сможем ему предоставить.

Не могу не упомянуть и о предложении одного из моих близких и старых друзей, умнейшего человека и энциклопедиста, который до сих пор потрясает меня своими видениями истории. Я его могу сравнить только с Самюэлем Хантингтоном, автором книги «Столкновение цивилизаций». Будучи в курсе моей писанины и относясь к ней достаточно скептически, но с интересом, он как-то достаточно серьезно предложил рассмотреть возможность привлечения на первом этапе общения с Императором (для дополнительных консультаций) доцента и профессионального наполеоноведа Соколова Олега Борисовича. «Дескать, вот уж кто полностью в теме, и не сомневаюсь, что со всем рвением знатока займется с вами реальной работой, а заодно и отвлечется от скорбных воспоминаний о том, как подругу распиливал. А его прошлое и моральный облик вас не должны волновать, – утверждал он, вспоминая мудрость Дэн Сяопина. – «Главное, чтобы кошка мышей хорошо ловила, а какого она цвета – не важно». Вот и в этом случае – специалист-то он классный, и вообще – хуже-то вам точно не будет!»

С «классностью» писателя Соколова я был полностью согласен. Его книги «Аустерлиц: Наполеон, Россия и Европа: 1799-1805», так же, как и прекрасный фолиант «Армия Наполеона», мне очень понравились. Пожалуй, в первой ему лучше, чем кому бы то ни было раньше, удался геополитический анализ этого временного отрезка.

Но… цвет-то кошачьей шерсти, может, роли и не играет, а вот ее характер – ой-ой-ой, еще как! Мне ли, опытному кошатнику, этого не знать? Вот я и расценил это предложение как неудачную шутку, практически на грани фола. Не могу даже представить нашей совместной работы.

Лучше уж я попробую побольше литературы¹ про нашего будущего союзника переработать и свое знание подтянуть

Еще раз хочу подчеркнуть: я готовлюсь к личному взаимодействию с Императором только на первом этапе после переноса, пока все не устаканится. Помочь согласовать основные положения нашего дальнейшего совместного сосуществования ну и опять же свои вопросы порешать (я уже сам себе с этой идефикс надоел, а уж вам-то точно, но слово из дневниковой песни не выкинешь, там возврат к этому на каждой третьей странице присутствует; кто про что, а… дальше сами знаете).

Впоследствии очень надеюсь, что в основном своими проблемами, пусть только и в масштабе «страны Трех Корнишей», буду заниматься. Мне мания величия не грозит. Ну и общие экологические дела с отобранными коллегами никуда от меня не денутся. А с Его Величеством пусть наше руководство общается, ну и другие высокопоставленные европейские фигуры. Но не выдержу опять, скажу, что мне душу греет: совсем недавно опять картинку видел, как мы с ним достаточно приватно и расслабленно общаемся, причем в атмосфере взаимопонимания. И знаете где – в Ницце начала 19 века ! Значит… есть, на что надеяться.

И чем больше я про него читаю, тем степень моего уважения к нему как к реформатору только растет. Если уж он сам себя Императором Франции сумел сделать, а перед этим трансформировать ее внутреннее состояние из жуткого хаоса и полного беспредела в экономический, политический и правовой порядок, причем довольно быстро (что само по себе является феноменальным успехом), абсолютно правильным было решение не бояться предоставить ему возможность и дальше расти. Но теперь только для совместного общего процветания.

Почему я к этому вопросу вернулся? Да в его же биографиях столько противоположных точек зрения авторов можно найти – мама не горюй! Пока с ними не познакомился – этого даже представить было невозможно.

И только поэтому, прежде чем окончательно перейти к моим проработкам этапов становления его характера, предлагаю кинуть взгляд сверху на это огромное поле Наполеониады. А это очень и очень непросто.

Про него столько написано и на русском, и тем более на французском (на других не читал, но на эти два языка переведено практически все), что просто дух захватывает. Еще в самом конце двадцатого века Н. А. Троицкий, автор таких фундаментальных исторических трудов, как «Александр и Наполеон» и «Наполеон Великий», насчитал аж 400 тыс. произведений (а сколько еще потом за 20 лет вышло!) Вы только представьте себе эту цифру (французы, как и наши, отмечая 200 лет с его смерти, правда приводили несколько иное число – 85 тыс., но это, по-видимому, зависит от подхода: что считать и как; все равно, тоже впечатляет)! Конечно, многие из авторов делали только набеги на эту область, как правило, достаточно специфические и спорные, иногда – достаточно интересные. Но Жан Тюлар, даже отбирая только чистых наполеанистов (наполеоноведов?), посвятивших всю жизнь лишь одной этой тематике, насчитал почти восемь сотен.

Такое количество работ, казалось бы, позволяет: с одной стороны, найти почти любые интересующие вас подробности его жизни; зато с другой, легко запутаться в различных версиях, трактующих поступки этого человека. И, конечно, в его характеристиках! Вот уж чего не хочу делать, так это их перечислять и цитировать. Да это практически и бессмысленно, ни об одном из людей никогда не было такого разброса мнений, от фанатичного возвеличивания, граничащего с обожествлением, до иступленного развенчивания. Величайшие умы человечества расходились в оценках его личности, хотя надо признать, что в подавляющем большинстве они признавали его если не первым, то одним из первых государственных гениев всех времен и народов.

Хотя и дал себе зарок по этой дорожке не ходить, а сразу отправить тех, кто заинтересуется, к литературному обзору Троицкого в книге «Наполеон Великий» (вот кто для меня сейчас пример – автор и в 75 лет его писал, так что когда начинаю себе плакаться, сразу про него вспоминаю), от некоторых просто удержаться не возможно.

Вот первое, с моей точки зрения, очень точное: «Наполеон до бесконечности раздвинул то, что до него считалось крайними пределами человеческого ума и человеческой энергии» – мнение сразу двух умных людей: русского академика Тарле и английского политика, лорда Розбери. Ну и еще парочку приведу: понятную и даже ожидаемую характеристику от Шарля де Голля – «сверхчеловеческий гений» – и очень удивительную и мне совсем непонятную от Марины Цветаевой – «Бог мировой лирики».

Кстати, начинать чтение Наполеониады всем, кого эта тема заинтересует, я бы посоветовал именно с последнего труда Николая Алексеевича Троицкого «Наполеон Великий» (автор даже не дожил до момента его издания, уйдя от нас в 2014 г. на 83 году жизни). Его легко можно найти в интернете, и, уверен, прочитаете с удовольствием и интересом, хотя бы потому, что это самая свежая фундаментальная биография. И, думаю, вам сразу захочется и с его предыдущей книгой «Наполеон и Александр» познакомиться. И они этого точно стоят². «Наполеон Великий» превосходят книги с аналогичным названием «Napoleon the Great» Эндрю Робертса и даже трехтомник Эдуарда Дрио, основателя и первого президента Института Наполеона.

И для русских читателей (исходя из своего опыта) могу, естественно, рекомендовать труды Манфреда А. З. и перевод книг Тюлара Ж. Если хорошо знаете французский, сразу ищите работы Тьерри Лентца (Lentz T., не только очень талантливого биографа Наполеона, но и директора его Фонда). А вот если хотите почувствовать дух этого времени, лучше послушайте на ЛитРес аудиокнигу Дмитрия Мережковского.

Но я бы посоветовал поинтересоваться вообще историей этого периода. Найдите в интернете пятитомник «Происхождение современной Франции» Ипполита Тэна. Мне кажется, что это самая недооцененная у нас книга, по крайней мере, на меня она произвела очень сильное впечатление. Я в ней сначала читал только разделы про Наполеона, потом за историческими разъяснениями полез и пожалел, что с этого труда не начал всю свою работу. На сайте «Русская историческая библиотека» он с недавнего времени выложен в современной орфографии – просто подарок, не теряющий своей актуальности во времени.

Но вот дальше вам продвигаться будет непросто – у меня тоже сложилось впечатление (согласен с Троицким), что чуть ли не каждый зрелый историк и очень многие писатели жаждут написать своего «Наполеона». Почему? Очень хорошо на этот вопрос ответил англичанин Дэвид Чандлер: «Наполеон и до наших дней остается загадкой, дразнящей и ускользающей, и в то же время – наиболее благодарной темой для изучения».

Да он и сам это предвидел: со Святой Елены, сознательно готовя свой «миф Наполеона», однажды выдал, оглядываясь на свою жизнь: «Какой же это роман!» Действительно, может и нет в истории человечества другого такого масштабного героя, жизнь которого была бы не только насыщена головокружительными круговоротами, но и столь романтична. И чрезвычайно точно отметил его принципиальный враг Шатобриан, он же создатель «мифа анти Наполеона»: «При жизни он выпустил мир из рук. Но после смерти вновь завладел им». И я думаю – завладел навсегда (в нашей истории), и очень хочу, чтобы и в альтернативной – мир из его рук при жизни не выпал.

Кроме огромного числа классических биографий и жизнеописаний с элементами романа (больше было написано только про Иисуса Христа), в последнее время появляются и такие, которые показывают картину его жизни под достаточно узкими углами зрения, в качестве российского примера назову две книги: «Нельсон против Бонапарта. Морская битва двух империй». А. Иванова (2013 г.) и труд нашего многостаночника Буромского А. с интригующим названием: «Наполеон – спаситель России» (2012 г.)

А вот у плодовитого Сергея Нечаева, который личность Императора не очень позитивно оценивает (но тему эту активно эксплуатирует), вы найдете целую серию взглядов на его жизнь с разных сторон. И не только на фигуру Императора, тут вас ждет целый букет: и его маршалы, и Жозефина с Каролиной, и все другие женщины, и даже «серый кардинал Императора» – Жан Жак Режи де Камбасерес. Попробуйте сами почитать и свое мнение составить. Троицкий этого автора не очень привечал (если мягко выражаться).

Хочу добавить, что меня абсолютно не пугали и не пугают многочисленные обвинения его в эгоизме, тщеславии, непомерной властности, презрительном отношении ко всем окружающим и т. д и т. п. (Загляните в Том 5 Ипполита Тэна в «Русской исторической библиотеке» – очень похоже, что там определения такого плана специально собраны.)

Я уже давно научился понимать, что сочетание гениальности, харизмы и способности претворять свои планы в реальность с полным набором добродетелей в одном человеке в жизни может и случаются, но для выполнения задачи нашего масштаба совершенно не требуются. Зато его необыкновенная работоспособность, великолепная, практически абсолютная память и уже продемонстрированные на практике способности меняться самому в зависимости от изменения объективных условий, а также и сами условия трансформировать, полностью отвечали тому, что бы мне хотелось в нем видеть.

И тем более меня совершенно не интересовали мнения тех людей, которые считали его садистом, палачом, тираном, агрессором и т. п. и сравнивали чаще с Гитлером, а иногда и со Сталиным. Я такие творения внимательно просто не читал, достаточно было их полистать, чтобы понять их примитивнейший уровень, но наши издатели послеперестроечных лет переводили и печатали без разбора. Пожалуй, самым гнусным примером является роман англичанина Фрэнка Кеньона «Мой брат Наполеон».

Главный герой в нем современный европеец, то есть гей. Ну а также трус, дурак и уродливый пустой фанфарон. Книга была настолько идиотская, что я ее даже всю прочитал. Редкая мерзость, выдаваемая за памфлет, якобы написанный «от лица его сестры Каролины – обычной шлюхи»³. Но Кеньон даже тут промахнулся.

А вот когда Наполеона назвали «лучшим менеджером всех времен и народов» – заинтересовался (как, подумал я, разве это не Берия? Отбирают наш приоритет, и кто? Российский писатель – А. Никонов). Последний тоже очень Троицкого раздражал и не столько своей демонстративной апологией Наполеона, сколько таким же демонстративным поношением всех предшественников-наполеонистов, особенно Тарле (исполнителя заказов партии), и якобы отсутствием исторического кругозора. Но если представить, что его книга «Наполеон. Попытка № 2» – это просто эпатаж для привлечения к себе внимания (впрочем, как и его первая, с неординарным названием «Хуевая книга»), то все встает на свои места. И не мешает читателям вылавливать в ней отдельные интересные и здравые мыслей, даже при вульгаризации истории, в чем его Троицкий тоже обвиняет.

Зато в этой характеристике с ним и француз Сюше солидарен, ссылающийся и на мнение Ницше, для которого Наполеон был «великим художником управления», и на реальные факты его деятельности.

(Французская экономика, несмотря на огромные военные расходы, при нем процветала. В 1812 г. внешнеторговый баланс был сведен с профицитом в 126 млн франков (с этим показателем, конечно, можно поспорить, война приносила и немалые доходы, но тут надо быть специалистом). Были и иные примеры: выплавка стали увеличилась вдвое, добыча угля в пять раз.