***

Первым делом кратко обсудили организацию вахт: пока лодка шла вдали от авианосных группировок врага, имелся смысл задействовать одну вахту, остальной личный состав займёт места согласно боевому расписанию при обнаружении очевидной опасности или для выполнения запланированной атаки. Исключением был штат радиотехнической боевой части – на него в ближайшие часы ляжет очень серьёзная нагрузка, и здесь командир БЧ со своим заместителем уже по ходу будут определять расписание.

Потом офицеры приступили к обсуждению плана предстоящей атаки на противника.

– Внимание! – чуть повысил голос Лосев. – Послушаем сначала штурмана. Вадим Григорьевич, тебе слово.

Лобанов, прикреплял карту к доске:

– Да, Александр Иванович, сейчас.

– Так, Шакшин, Рукоделов, разговоры закончили! Сюда внимание, – сделал замечание Лосев командиру третьей боевой части и командиру ракетного дивизиона (те шептались).

Прошло несколько секунд, штурман закончил с приготовлениями:

– Мы находимся вот здесь, – он указал карандашом на кружок с точкой посередине. – Это наше обсервованное местоположение. Ближайшая группа кораблей противника находится здесь, если она не изменила курс и скорость со времени получения последних данных. До неё примерно триста шестьдесят миль. Вот наш путь. Здесь нам пару узлов добавляло тёплое течение, с ним мы прошли над Императорским хребтом, и вот тут запланирован поворот на сорок пять градусов…

Штурман вёл карандаш вдоль линии, обозначавшей намеченный путь подлодки, почти касаясь карты. Все внимательно следили за его рукой.

– …так, чтобы пройти вдоль Гавайского архипелага и на безопасном отдалении от него. Теперь наша задача поменялась. Мы забираем чуть к северу, на пятнадцать градусов и на малом ходу пытаемся обнаружить «скатом» движущийся ордер. Найдя цель, сближаемся, используя течения, до дистанции выстрела торпедным и ракетным оружием. Наносим удар – после этого совершаем манёвр уклонения, удаляемся на тридцать миль, встаём на начальный курс сто восемьдесят и идём к Гавайям, для нанесения второго удара.

– Значит, смотрите, – прервал командир штурмана, вставая, – почему я предполагаю действовать так. Зименко, между нами была дискуссия, да? Смотри. Мы имеем течение. Здесь оно раздваивается. Два рукава. Мы сейчас идём в северном рукаве.

– Аляскинское течение, – уточнил Лобанов.

– Да. Второй рукав отделился чуть раньше. Он загибается вот так и проходит между Императорским хребтом и Гавайями. Он с запада обтекает Гавайи. Поэтому мы можем просто лечь в дрейф. Когда дойдём до этого течения…

– Калифорнийское течение называется, – вновь уточнил штурман.

– Да, Вадим, но не перебивай. Когда дойдём до него, то ляжем в дрейф. На крайняк, пойдём в тихом режиме и атакуем с юга. А если бы мы шли с севера, то попали бы в противоход другому тёплому течению. Понял да, Зименко? И ещё. Если бы мы атаковали по твоему плану, то не могли бы использовать течения – оно вообще работало бы против нас. Тогда или уходить на запад, к Америке, или плыть против течения. Продолжай, Вадим Григорьевич.

– Да. Только уточню немного. Северо-Тихоокеанское течение, в котором мы пока находимся, медленное, до полуметра в секунду, не более. Калифорнийское, огибающее Гавайи, чуть пошустрее, но сильно поверхностное. Если его использовать, то придётся держаться не глубже пятидесяти-семидесяти метров. В принципе, метеорологические условия это позволяют пока, но это очень условное «пока». Связи с нашими спутниками нет, но БЧ-4 во главе с капитаном третьего ранга Шабалиным Артёмом Максимовичем таки предоставила нам сводку с постороннего спутника. К сведению её принять можно, хотя и с некоторыми ограничениями. Когда мы сейчас всплывали, все почувствовали качку, да? В районе нашей предполагаемой атаки тоже будет штормить, правда, не с такой силой. Волнение моря ожидается шесть-семь баллов, облачность до восьми-девяти баллов, а сила ветра не более семи баллов; штормовой циклон идёт навстречу нам, то есть с востока. Направление ветра, кстати, в районе предполагаемой атаки будет тоже восточным. Вот основные сведения от БЧ-1.

– Спасибо, Вадим Григорьевич, – поблагодарил Лосев штурмана. – Как видите, товарищи офицеры, погода нам на руку. Облачность сковывает возможности авиации и орбитальных аппаратов противника, волнение моря затрудняют противолодочникам гидролокацию. Хотя для нас тоже есть препятствия. И тут на БЧ-7 особая ответственность. Синицын, Гуревич, слышите? Вы должны показать всё, что можете. Из аппаратуры тоже выдавливайте все возможности.

Командир БЧ-7 Синицын и его помощник Гуревич понятливо кивали Лосеву. Оба офицера были весьма опытными. Синицын Андрей Андреевич, получивший звание капитан третьего ранга накануне похода, имел боевую награду за отлично выполненную работу на специальном задании и собирался вскоре поступать в Военно-морскую академию. Старший лейтенант Давид Гуревич служил прежде на подводной лодке проекта 955 «Борей»: спокойный, сосредоточенный, он рассматривался всеми как будущий командир БЧ-7, который сменит Синицына.

– Мы должны вовремя обнаружить противника… теперь, наверное, можно говорить прямо – врага… Вовремя обнаружить врага, определить численность ближайшей авианесущей группировки, классифицировать в ней цели. Но на первом этапе важно подобраться незаметно. Андрей Андреевич, тебе ведь приходилось подходить к авианосцу на дистанцию поражения торпедой, а потом уходить незамеченным?

– Так точно, – кивнул Синицын.

– Условия были примерно такие же. А если один экипаж сумел, то чем мы хуже? Тем более и там была лодка нашего проекта.

– Нет, ну условия были другие. Тогда авианосец шёл с небольшой группой обслуги…

– Тем не менее, задача перед нами стоит: уничтожение авианосца, уничтожение максимально возможного количества кораблей его охранения и сопровождения.

После этого Лосев подробно раскрыл подчинённым свою задумку.

Погодные условия действительно благоприятствовали выполнению задачи, но командир, произнося ободряющие слова, прекрасно понимал – выполнить её будет крайне сложно.

Оборона авианосной группы эшелонированная, простирается на десятки и даже сотни миль. Первую опасность в этих оборонительных эшелонах несут спутники и самолёты дальнего обнаружения. Но их возможности как раз и скованны погодными условиями. Хотя оборудование орбитальных аппаратов позволяет следить за подводной лодкой, идущей даже на довольно большой глубине, облачность в четыре-пять баллов в сочетании с курсовым маневрированием корабля даёт возможность уйти от наблюдения. Самолёты ДРЛО⁹ подлодку могут обнаружить если она использует радиоизлучающие устройства и при этом находится у поверхности.

Значительно большую угрозу представляют радиолокационные, гидроакустические и магнитометрические буи, которые сбрасываются в воду с самолётов типа «Орион» на дистанции уже в сто миль от головного корабля группировки. Но и эти помехи можно пройти незаметно при достаточно сильном волнении водной массы, и если лодка идёт на большой глубине.

Уже на дальности в пятьдесят миль могут выставляться в охранение надводные корабли противоракетной и противосамолётной обороны. Среди них находятся также корабли противолодочной разведки, которые используют активную гидроакустическую и радиоволновую локацию. На этой дистанции применяются и вертолёты, оснащённые сбрасываемыми активными и пассивными буями.

Следующий эшелон защиты из кораблей противовоздушной и противолодочной обороны располагается в пятнадцати-двадцати пяти милях от авианосца. На некотором отдалении от авианосца может находиться группа кораблей ложного ордера, создающая помехи и отвлекающая внимание от флагмана.

Кроме всего перечисленного, в ближних от авиагруппы водах несут дежурство подводные лодки врага. Они могут время от времени всплывать, или отправлять на поверхность малоразмерные радиобуи, чтобы без применения средств подводной связи, в том числе системы «свой-чужой», сообщить оперативному командованию о собственном местонахождении. Перед противником они стараются не обнаружить себя: ни активной эхолокацией, ни радиопередачами, ни шумом механизмов.

Вот такую эшелонированную оборону намеревался преодолеть со своим экипажем Лосев. Можно выстрелить ракетами и с расстояния сто восемьдесят миль – но это выстрел наобум. Даже если бы плохая видимость и облачность помогли ракетам без своевременного обнаружения долететь до основного ордера, была очень большая вероятность, что целями стали бы второстепенные корабли. Надо подойти ближе – чтобы уж наверняка определить мишени. И Лосев хотел нанести комбинированный удар ракетами и торпедами.

***

План командира Лосева был нарушен сообщением от БЧ-7 примерно через час:

– Пеленг сто три градуса, шум винтов, цель одиночная, надводная. Интенсивность шума медленно увеличивается.

Лодка шла на глубине четыреста восемьдесят метров, буксируя антенну гидроакустического комплекса «Скат».

Следующий доклад спустя несколько минут:

– Поправка. По пеленгу сто три градуса цель групповая, надводная.

Прошло ещё некоторое время и по характеру, количеству и расположению источников шума стало возможным уверенно определить в них авианосную ударную группу, идущую сложным кильватером¹⁰. Обработав данные, получили примерную дальность – более ста миль. Дистанция сокращалась. Похоже, выполнив определённую задачу, группировка двинулась на запад, чтобы занять позицию ближе к берегу. Может быть, теперь её целью было подавление российского тихоокеанского флота или уничтожение объектов на суше (к примеру, на Камчатке, в восточной Сибири), или АУГ просто уходила от удара возмездия. В любом случае, данные о местонахождении противника устарели несколько часов назад, а его эшелоны обороны перестроены в походный порядок.

Антенна «Ската» также обнаружила подводную цель на дальности около трёх десятков миль, двигавшуюся почти под прямым углом к курсу «Кота», удаляясь. Видимо, это была субмарина из сопровождения авианосца. На таких дальности, скорости и курсе она не представляла угрозы российской подлодке, следовало лишь держать её в поле зрения.

Лосев теперь постоянно находился на ГКП. Экипаж занял места согласно расписанию по боевой тревоге. Вскоре удалось подтвердить классификацию основных целей, определили и главную – авианосец под номером 75, «Гарри Трумэн». Характеристики шумов имелись в каталогах БИУСа подлодки, поэтому были опознаны и некоторые из кораблей сопровождения. Здесь был командный ракетный крейсер «Анцио», чей боевой девиз – «Компетентность, Самоотверженность, Дисциплина», эсминцы «Бейнбридж», «Болкли», «Гонзалес», а также «Грейвли», известный тем, что этот громадный боевой монстр пытался теснить в открытом море сторожевик «Ярослав Мудрый». В общем, на курс одинокой российской подлодки вышла восьмая авианосная ударная группа флота Соединённых Штатов Америки.

Корабельная связь безостановочно доносила в Центральный доклады и репетовки:

– Пеленг девяносто семь градусов, цель надводная.

– По пеленгу сто один градус активная локация, источник близко к поверхности, предположительно – авиационные буи.

– Проверить данные по пеленгу цели номер один.

– Есть, проверить данные по пеленгу цели номер один!

– По пеленгу девяносто восемь градусов наблюдаю сигнал: короткий, периодический; предположительно – сбрасываемый авиационный радиогидроакустический буй.

Командир то и дело совещался с офицерами, выслушивая их соображения, прикидывая варианты. Пока экипаж следовал разработанному ранее плану, но вместе с тем появились новые возможности.

Во-первых, несколько снизилась опасность обнаружения подводными лодками врага – они, скорее всего, находились за кормой «Кота» и их внимание было сосредоточено в другой стороне. Обнаруженная субмарина находилась под наблюдением, но она вскоре удалится на такое расстояние, что приборы перестанут её обнаруживать. В то же время «Кот» находился для неё в «тени» шумов авианосной группы. Во-вторых, основная поисковая активность противолодочных кораблей сосредоточилась на направлении движения ордера – в этих условиях появилась возможность уйти в сторону, а потом зайти в тыл группировки. Хотя тогда надо было бы перейти на полный ход, а это – повышенная шумность. В-третьих, теперь в качестве первого удара можно использовать мины, поставив их на пути главной цели. Это и было самым привлекательным.

Однако авианесущая группировка двигалась не прямолинейно. Уже через пару минут после обнаружения «Трумана» акустики докладывали, что тот сменил курс, следом – скорректировали курс и корабли сопровождения. Скоро авианосец вновь меняет направление движения. За ним, с некоторой задержкой, – поворачивают остальные корабли группировки. Авианосец и обслуга маневрировали с целью уклонения от атак подводных лодок. Отклонение от генерального курса незначительное, тем не менее, у нашей подлодки могло просто не хватить запаса мин, чтобы перекрыть сектор курсовой вариации, а одной и даже двумя минами невозможно пустить на дно американский авианосец. Можно на время вывести его из строя, заставить снизить скорость, но уничтожить… для этого надо больше боеприпасов. Или невероятное везение.

И всё же вариант с установкой мин на пути авианосца был очень привлекательным. В арсенале подлодки имелись новейшие дрейфовые минно-торпедные комплексы «ПМК-3Г» питерского завода «Двигатель». Их можно было запустить на дальность до двадцати пяти миль и задать глубину погружения. Мина дрейфовала на глубине от тысячи до полутора тысяч метров при помощи основной гондолы с гелием и регулировочной. На меньших глубинах, до километра, комплекс якорится ко дну, задаётся режим активации, и компактный микропроцессор вычисляет угол опережения, получая координаты цели от пассивного гидролокатора. Имея каналы электромагнитного и гидродинамического реагирования, комплекс (как в глубинном, так и в обычном исполнении) мог выбирать цель из акустических профилей, заранее введённых в каталоги вычислительного устройства. На дистанции поражения комплекс переходил в режим ракето-торпеды. Но это ещё не всё…