Собрание

– Тихо! Буянить дома будете, граждане домовые, банники, лешие, кикиморы и прочие русалки! Внеочередное собрание соседей поселка Пердяевка… да, тьфу, на вас на всех, Бердяевка, поназывают сначала, потом переименовывают! Так о чем это я? Ах, да, собрание, так вот, объявляю его открытым. Со всей ответственностью, как представитель АДминистрации, довожу до вашего сведения, что поселок и весь Бердяевский район, признаны неперспективными и подлежат переселению и сносу.

– А мы, нас куда?

– Тихо, раскудахтались понимаешь. На кудыкину гору вас всех! – проворчал Дед, – есть мнение организовать курсы повышения квалификации.

– А нам как быть? Нам без воды нельзя, – с места вставила реплику русалка.

– Тебе кто слово давал? Как разжалую в кикиморы, ууу, баба холодная, – погрозил Дед пальцем.

– Прям как дети, тебе годков то сколь, пятьсот первый пошел, а ума не нажила! Подполы там, подвалами их именуют, скажешь водяному, он воды подгонит, и плескайся, вообще с водой там хорошо, дохрена ее короче.

– И последнее, бомжей на вверенном мне районе не потерплю! Вы меня знаете, развоплощу в туман болотный. Ну, и какого лешего сидите, все вон пошли. И смотрите у меня, граждане соседушки.

Аука, сын Лешего

Откуда берутся домовые, лешие, банники? Да они, похоже, и сами знать не ведают. Вот у лешего по имени Вернипень жизнь была самая, что не наесть обычная. По распределению попал он в глухомань, на выселки в четыре дома, со звучным название Пердяевка. И то сказать, повезло, работы по профессии нет, людей то, раз, два и нету больше. В селах, что с церквами, матерые лешие испокон веку место греют. Такого не подсидишь! Деревеньки тоже все на перечет, конкурс на место. Опыт работы – от ста лет. Рекомендации опять же. Так что когда предложили место на выселках, особо не раздумывал. У местных невест, ведьм, кикимор и русалок, считался женихом неперспективным.

– Босота, дажь на лапти не заработал! Так и жил бобылем. Со временем выселки разрослись до деревни, потом стали селом, райцентром…

Вернипень стал важной персоной, отрастил на голове четыре мухомора. По статусу, лешему в звании четырех мухоморов, полагались двух этажные хоромы за казенный счет.

Не успел Вернипень обжиться в хоромах, домового завести да банника, как с утра глядь, сидят семеро по лавкам! Шестеро, вылитые Вернипни, а седьмой шкодник Аука! С того дня и повелось, шестеро науку постигают, а седьмой, первый пакостник на весь район, да что там говорить, четвертый домовой вчера съехал!

Но вот работать с железом Аука любил, целыми днями в кузне сидел, а уж выдумщик какой, мужики рожь косами, да серпами жали. Он им жатку механическую сделал, она даже до поля доехала. Мельнику водяное колесо к мельнице приделал. А когда в мельничном пруду поселились русалки, мельник от радости притащил Ауке порося, да мешок муки!

Но все когда-то кончается, в восемнадцать лет лешие сдают свой первый экзамен на проф пригодность. Сдал экзамен и отправляйся по распределению, а там уж как повезет! Для тех, кто не сдал, существуют общественные работы, уголь подавать кочегарам на аццкой кухне, сроком на десять лет! Затем еще десять лет кочегаром, пока не сдашь на категорию. Ну, а дальше можно в охрану податься в вильные, или место теплое за взятку в АДминистрации выбить.

Так Аука и попал в угольщики, отработав год, придумал линию по подаче угля. На стол к Деду легла бумага об инициативном угольщике! Распоряжением АДминистрации, Ауку перевели в кочегары. Работа кочегаром Ауке не понравилась в начале, потом, он, подойдя к делу творчески, разделил грешников на две группы: одна группа кидала уголь в топку, другая в это время грелась в котле. Через неделю менялись местами. У Ауки появилось свободное время.

Переговорив с кочегарами Сортирным и Однопоганкиным без имени, вскладчину организовали видео салон! Дело процветало, охрана, забив на обязанности, сидела сутками в видео салоне. Кочегары без надзора, наплевав на работу, играли в карты, у грешников в котлах замерзла вода. От безнадеги они написали анонимку в адрес АДминистрации. Комиссия во главе с Дедом выявила зачинщиков, и, что-бы подобное не повторялось впредь, отправила Ауку, Сортирного, и Однопоганкина без имени, на курсы повышения квалификации.

Дед

Дед всегда был в преклонных годах, он и сам не помнил себя иным, сколько ему лет не знал никто. Поговаривали, что Дед один из пантеона славянских богов, не ушедший за грань миров…

Пердяевка всегда была сама по себе. Указания АДминистрации либо не исполнялись совсем, либо исполнялись на отвяжись. Смотрящие на раёне менялись быстрее, чем успевали запомнить их имена, но до той поры, пока смотрящим не поставили Деда.

Дед начал круто, объявив всю хищную нечисть вне закона. На оборотней, кровососов и вурдалаков была объявлена охота.

От полного истребления их спасло только переселение в заказник НИИРВН (Научно исследовательский институт редких видов нежити).

Вторым по значимости шагом стала борьба с дезертирами из вильной охраны аццкой кухни. Пользуясь безнадзорностью, черти из вильной охраны дезертировали из части и безобразничали на большой дороге. Оставшаяся (не дезертировавшая) охрана сутками сидела в видео салоне, организованным тремя предприимчивыми кочегарами. Оставленные без надзора кочегары, забив на все, играли в карты с угольщиками.

Дед с ротным старшиной вдвоем отловили всех дезертиров, наладив тем самым работу аццкой кухни. Старшина глядел за вильными, вильные смотрели за кочегарами, кочегары следили за угольщиками, все были при деле. Бомжей как магнитом тянуло в Пердяевку, на них постоянно поступали жалобы за попрошайничество, кражи, неопрятный вид и запах. Дед собрал бомжей и произнес прочувственную речь:

– У меня тут список профессий новых, до селе неведомых, отправлю вас, босоту голимую, на курсы повышения квалификации. А ежели поймаю кого у мусорных баков, аль за непотребством каким, развоплощу в туман болотный, вы меня знаете!