Введение
Женское движение как объект анализа

1. Методологическое введение

В России изучение женского движения первой волны (середина XIX – первая треть ХX века) проводилось в рамках исторической науки и историческими методами². Только в последние годы появились монографии, изучающие этот социальный феномен с применением политологических и гендерных концепций³.

Современное российское женское движение (с 1985) сегодня также изучается в рамках политологии, гендерных исследований, социологии⁴. Уже одно перечисление научных дисциплин и теоретических подходов, в рамках и при помощи которых исследуется женское движение как общественное, дает основание говорить о многомерности, сложной структурированности и междисциплинарности объекта анализа.

Исследователи изучают разные аспекты и структурные элементы движения. Поэтому анализ женского движения (как и других социальных движений) возможен с позиций разных наук и в их различных комбинациях в зависимости от предмета научного интереса исследователя.

Данная работа выполнена на стыке истории и социологии, а точнее – интеллектуальной истории и социологии общественных движений.

Выбор такого сочетания научных дисциплин обусловлен тем, что женское движение и феминизм первой волны – «исторические» движения, которые уже завершили цикл своего развития. Поэтому история – то «естественное» поле, та научная сфера, в рамках которой и при помощи методов и принципов которой (сравнительный, хронологический методы, принцип историзма) проведено исследование.

Социология общественных движений разрабатывает методологию исследования социальных движений. Эта отрасль в отечественной социологии стала оформляться только в 1990‐х годах. Предметом ее выступает конфликтное взаимодействие между властью и представителями социальных групп, а также структуры и механизмы реализации этого взаимодействия. Базовые теории и теоретические подходы зарубежной социологии общественных движений разрабатывались на эмпирике «своих» движений. Тем самым историко-социологические исследования внесли значимый вклад в разработку теоретических моделей социологии общественных движений. Российские социологи идут по пути как осмысления теоретических разработок, традиции изучения западной социологии общественных движений, так и ее развития с учетом российского исторического, политического, культурного контекста⁵. Работы Е. А. Здравомысловой, А. В. Дуки, В. В. Костюшева, А. А. Темкиной, В. А. Ядова и других конституировали российскую социологию общественных движений и послужили наряду с работами зарубежных социологов теоретическим основанием для данной работы.

Теоретические подходы, методология, понятийный аппарат, принятые в социологии общественных движений, дают возможность отойти от традиционной классовой модели анализа движений, задают тот «концептуальный каркас» (по К. Попперу), при помощи которого можно иначе выстроить и осмыслить исторический материал. Применение теоретических подходов социологии общественных движений к конкретному историческому материалу, то есть сочетание идеально-типических и конкретно-исторических исследовательских процедур, представляется методом плодотворным, открывающим новые перспективы анализа, несмотря на «сложности притирки нового инструментария к историческим источникам»⁶.

Интеллектуальная история – одно из подразделений исторической науки. Ее исходной предпосылкой является

осознание неразрывной связи между историей самих идей и идейных комплексов, с одной стороны, и условий и форм интеллектуальной деятельности – с другой <…> Таким образом, принципиальным становится учет взаимодействия, которое существует между движением идей и их исторической «средой обитания», теми социальными, политическими, религиозными, культурными контекстами, в которых идеи порождаются, распространяются, извращаются, модифицируются, развиваются⁷.

Привлечение подходов и установок интеллектуальной истории обусловлено тем, что ее предмет – идеи и способы их функционирования в обществе – актуален для всех социальных движений, поскольку их деятельность всегда мотивировалась и освещалась с идеологических позиций. Поэтому законно утверждение, что социальные движения меняют не только общество, они меняют культуру. Женское и феминистское движения первой волны не составляют исключения.

Обращение к интеллектуальной истории позволяет рассмотреть и оценить появившиеся в ходе развития движения идеи, ценности, нормы, идеологии, новые темы в социальных и гуманитарных науках как результат женского и феминистского движений.

Историко-социологические исследования важны еще и потому, что развитие теоретической социологии и теоретических обоснований интеллектуальной истории возможно только на основе эмпирического материала. Отечественный исторический материал, осмысленный социологически, дает основу для теоретической разработки темы российских социальных движений. В то же время существующие зарубежные концептуальные социологические модели служат дорожными указателями для исторического исследования и создания отечественной традиции их изучения.

Нет сомнений, что изучение общественных движений, как «исторических», так и современных, как и развитие теоретического обеспечения этих исследований на отечественном материале, актуально для современной социальной и гуманитарной науки и современного российского общества.

Таким образом, специфика данной работы состоит в использовании методологии социологического анализа исторического материала для изучения российского женского и феминистского движений первой волны.

Рассмотрение причин возникновения женского движения середины XIX – начала ХX века, факторов его роста, динамики, стратегии и тактики, мотивов участия при помощи социологических теорий и социологического инструментария позволяет вскрыть закономерности развития общественных движений. В отечественной науке «исторические» движения (за исключением работ последнего десятилетия) рассматривались при использовании марксистской методологии, которая объясняет все конфликтные отношения между классами и социальными группами с классовой (в марксистском понимании) позиции.

Классовая модель анализа движений плохо работает при изучении классических общественных движений – либерального, женского, рабочего, не говоря уже о новых движениях постиндустриального общества (экологических, пацифистских, сексуальных меньшинств и так далее). Она огрубляет и упрощает даже рабочее движение, имеющее в своей основе классовый конфликт. Причина этого заключается в теоретической неразработанности темы социальных движений и принципов ее изучения.

Исследование социальных движений всегда означает исследование социального неравенства, по поводу которого и возникает разного рода конфликтное противостояние тех или иных социальных групп и классов. Стало быть, эти исследования неизбежно приносят в методологический арсенал исследователя стратификационные теории и модели.

Согласно марксистской теории, основу социальной структуры общества составляют классы, которые напрямую связываются с развитием отношений частной собственности и материально-экономическим неравенством людей. К. Маркс, а за ним и В. И. Ленин, разрабатывая теорию классов и классовой борьбы⁸, определяли класс как главную силу в процессе социальных изменений. Принадлежность к классу они рассматривали сквозь концепцию производственных отношений как определяющую жизненную позицию индивида. Многие марксистские определения классов включали не только различия по месту и роли людей в системе производственных отношений и по образу их жизни (условиям жизни), но и по политическим, социальным, духовным отличиям, по особенностям их общественного сознания⁹. Таким образом, марксистское понимание отношений между классами исходит из противостояния социально-экономических групп, из их деления на экономически господствующих и зависимых, эксплуатируемых в капиталистическом обществе¹⁰.

Все социальные протесты и конфликты объяснялись в марксизме сквозь призму этой теории классовым неравенством и интерпретировались в терминах классовой борьбы¹¹.

Согласно марксизму, в капиталистическом обществе (а именно в нем по большей части развивалось женское и феминистское движения первой волны) существовало два основных антагонистских класса: буржуазия и пролетариат. Главным актором социальных изменений определялся пролетариат. Поэтому другие социальные группы и классы не рассматривались как акторы позитивных социальных действий. Целью классовой борьбы пролетариата объявлялась смена социального строя. Так, классовый конфликт разрешался через классовую борьбу. В рамках марксистской теории классовой борьбы любой социальный конфликт, который не ставил своей целью уничтожение капитализма, рассматривался как ревизионизм, догматизм, оппортунизм. Понятно, что женскому движению, феминизму не было места в этой схеме. Поэтому исследователи женского движения испытывали огромные сложности методологического характера по «вписанию» его в эту жесткую конструкцию. Марксистская методология уводила их на поиск конфликта, который не являлся принципиальным для данного движения и, соответственно, не выступал причиной его зарождения.

В советское время под воздействием господствующей идеологии были исключены теоретические поиски в разработке темы общественных движений с неклассовых позиций. Попытка поставить вопрос в такой плоскости в лучшем случае была бы оценена как ревизионизм со всеми вытекающими для исследователя последствиями.

Поэтому в исторических, философских энциклопедиях и энциклопедических словарях советского времени понятие «общественное движение» отсутствует в принципе. При всей чувствительности отечественной науки к изучению неравенства с интенцией на его преодоление советские ученые не могли выйти за рамки марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы. Только в последних социологических энциклопедических справочниках и словарях дается определение общественных движений, в которых сделана попытка преодолеть пропасть между теорией классовой борьбы и теоретическим осмыслением социальных движений вне марксистской парадигмы. Но это теоретические наработки ученых других стран¹².

Отличительные черты марксистского подхода в изучении проблемы социального неравенства – поляризация классов, социальных групп и представляющих их интересы политических сил; продвижение общества по пути прогресса исключительно через кризисные пики социальных революций – нашли отражение в отечественной исторической науке.

Например, ситуация 1859–1861 годов рассматривается в советской историографии, основанной на трудах Ленина, как первая революционная ситуация, которая не перешла в революцию, но сделала возможными буржуазно-демократические реформы. Политические силы страны резко поляризуются и разделяются на контрреволюционный лагерь (правительство, крепостники и либералы) и лагерь революционной демократии, состав которого четко не определен¹³. Ценностные установки, взгляды представителей этих групп также противопоставляются: консерватизм и политический либерализм одних и революционный демократизм других. Одни защищают интересы дворянства и буржуазии, другие – трудящихся и широкие народные массы. Но не все можно объяснить с позиций марксистской методологии. Например, тот факт, что лидеры революционной демократии (а затем и рабочего движения) были в большинстве своем по происхождению дворянами. Почему они выступили против интересов своего класса? Как минимум это говорит о том, что такой поляризации по классовому признаку в российском обществе не было, особенно в отношении убеждений, морально-нравственных установок личности.

Проблема социального неравенства исследовалась не только в марксистской парадигме. Существует школа М. Вебера – Г. Зиммеля – П. Сорокина, в которой представления о стратификации не оппозиционные и полярные, а взаимозависимые и многоуровневые. И тогда на сцене появляется средний класс, который, с одной стороны, имеет двойственное положение в структуре общества, а с другой – всегда выступает основой социальной стабильности. Вместе с тем появляется возможность рассмотреть женское движение, которое являлось движением женщин среднего класса, под другим углом зрения. Отмести такие обвинения в его адрес, как «буржуазность» и нереволюционность, стремление к мирному сотрудничеству с правительственными структурами, и увидеть его прогрессивный демократический характер и устремления, направленные на развитие личности и строительство правового государства на новых демократических основах.

Через этот «стратификационный подход» уже можно объяснить, казалось бы, необъяснимый факт лидерства представителей среднего класса в рабочем движении.

Таким образом, в современном отечественном социально-гуманитарном знании сложилась ситуация некоего противостояния между историографией, которая опиралась на марксистскую методологию в исследовании социального неравенства и социальных движений, и социологией общественных движений, которая имеет в своей основе разнообразие стратификационных моделей.

Эта ситуация переходного периода – от использования марксизма в качестве единственной верной теории (теоретической парадигмы) к использованию разных теоретических подходов. Она, безусловно, временная.

Хочется еще раз подчеркнуть, что социологический подход, лишенный классовой, политической ангажированности, позволяет отойти от жесткой дихотомичности и увидеть исторический процесс в переплетении идей, действий, судеб, услышать общественный диалог, выйти за рамки классового анализа и обнаружить «новых» людей, которые примыкали и к тому, и к другому лагерю и способствовали продвижению общества самыми разными путями к обществу гражданскому и демократическому.

Цель данного исследования определена как анализ женского движения России первой волны на широкой источниковой базе с использованием теоретических подходов социологии общественных движений и интеллектуальной истории.