3. Король Филипп и его империя

Люди не вправе судить о помыслах и побуждениях сюзеренов. Им неведомо, сколько глубоко обеспокоен тот или иной король мятежом или актом неповиновения. Они не могут знать причин, государственных или сердечных, каковые способны подтолкнуть монарха к наисвирепейшей мести подданным даже после того, как былой мятеж успокоился и опасность вроде бы сгинула, а потому куда более разумным политически виделось бы смягчение правления. Нет, люди не в силах понять, как королю в его несомненном величии может показаться, что ничто не должно встать между ним и его местью.

Диего Уртадо де Мендоса. «Война в Гранаде» (1570)

К 1559 году империя короля Филиппа в Новом Свете – в Индиях, как до сих пор именовали новооткрытые земли, – управлялась любопытной бюрократической системой с тремя высшими органами. Во-первых, власть самой Испании олицетворял совет по делам Индий, состоявший из десяти человек, которые заседали на постоянной (с перерывами) основе в Вальядолиде или там, где пребывал в данный момент испанский двор. Во-вторых, политическое управление Новым Светом осуществлялось через вице-королей, губернаторов и прочих государственных чиновников, которых отбирали монарх и совет по делам Индий. В-третьих, речь о судебных главах областей, которые правили через верховные суды (audiencias); к восшествию Филиппа на престол в 1556 году их насчитывалось семь: в Санто-Доминго (учрежден в 1511 году), Мешико (1527), Панаме (1538), Лиме (Перу, 1543), Лос-Конфинес (Гватемала, 1543), Гвадалахаре (Новая Испания, ныне Мексика, 1548) и в Санта-Фе-де-Боготе (Колумбия, 1548). Вскоре появились три новых верховных суда – в Ла-Плата-де-Чаркас (Перу, 1562), Кито (Эквадор, 1563) и Консепсьоне (Чили, 1563). Во всех этих судах заседали по пять-шесть судей (oidores).

Верховным органом в этом невероятном триумвирате полномочий оставался, как повелось еще с 1520-х годов, совет по делам Индий. Он возник из добровольных собраний тех членов совета Кастилии, кто интересовался Индиями, но вскоре (точно к 1524 году) был сформирован на законных основаниях.

К примеру, назначение наместников и капитан-генералов, а также судей audiencias, епископов и архиепископов обеих Америк – все эти вопросы рассматривал именно совет по делам Индий. Кроме того, он являлся высшей инстанцией для апелляций по всем индийским делам, равно гражданским или уголовным, а также административным. Главой совета в 1559 году был Луис Уртадо де Мендоса, семидесятилетний аристократ, который занимал множество важных постов, скажем, вице-короля капитан-генерала Наварры и даже главы Кастильского совета (на последнюю должность вернулся в конце 1559 года, а прожил до 1568 года)¹⁰⁵. Что показательно для человека такого положения, Уртадо де Мендоса начинал свою службу в качестве королевского пажа в 1502 году. Вскоре он воевал за корону в Наварре, затем направился помогать своему отцу, крепко осевшему в Гранаде Иньиго Лопесу де Мендоса, и далее наследовал тому, став наместником после его смерти в 1515 году. С тех пор Луис Уртадо де Мендоса всегда пользовался покровительством короны. Он был среди тех молодых людей, что торжественно несли гроб Фердинанда-католика из Эстремадуры до усыпальницы в соборе Гранады. Позже он надзирал за строительством дворца для Карла V в Альгамбре; император провел там медовый месяц со своей супругой Изабеллой Португальской¹⁰⁶. В 1534 году дон Луис оказался главным планировщиком знаменитого похода императора в Тунис, в котором он участвовал лично. Потом он занялся поисками мирного урегулирования с морисками Гранады и в 1543 году был назначен вице-королем этой провинции. А в апреле 1546 года поддержка Франсиско де лос Кобоса обеспечила ему председательство в Совете по делам Индий. Сам он не бывал в Новом Свете и потому полагался на рассказы путешественников. Не подлежит сомнению, что дон Луис получал письма от своего младшего брата Антонио, вице-короля Новой Испании; увы, до наших дней эти письма не сохранились.

Первой задачей Уртадо де Мендосы было гарантировать военно-морской эскорт для флотов, что курсировали между метрополией и Новым Светом; командовал военными кораблями лучший флотоводец Испании Альваро де Басан¹⁰⁷. Тем временем его брат показал себя весьма эффективным наместником Новой Испании; возможно, он не хуже справился бы и в Перу, когда бы не внезапная кончина в 1552 году. Именно дон Луис настоял на том, чтобы брат вызвался отправиться в Перу, хотя он уже находился в преклонном по меркам той эпохи возрасте¹⁰⁸.

Возможно, дона Луиса смутило то обстоятельство, что в 1562 году новым главой Кастильского совета, сменив Антонио де Фонсеку, стал Хуан де Вега, протеже португальца принца Эболи. Вега был вице-королем Сицилии и Наварры, а также посланником в Риме. Он отличался благочестием и мягкостью нрава, а его жена, Леонора Осорио Сармьенто, дочь маркиза Асторги, оказалась в числе первых женщин, поддержавших основателя ордена иезуитов, святого Игнатия¹⁰⁹. Так или иначе, дон Луис удалился в свои поместья и пробыл там до возвращения короля Филиппа в 1559 году; к этой практике, кстати, нередко прибегали могущественные дворяне (а герцог Альба и вовсе отточил ее до степени, граничившей с искусством).

Последней важной задачей дона Луиса стало сопровождение Елизаветы Валуа, «Королевы мира», из Парижа в Испанию. Елизавета, напомню, была третьей женой короля Филиппа. Важность этого назначения в сравнении с обязанностями в совете по делам Индий кажется неочевидной. Даже при испанском королевском дворе Францию никто не считал частью Нового Света.

Дону Луису на посту главы совета по делам Индий наследовал Хуан де Сармьенто, прежде судья (oidor) и глава канцелярии в Гранаде. Этот уроженец Бургоса, сын графини Улуа, был обязан своим возвышением благосклонности императрицы Изабеллы, которая, собственно, и назначила его судьей в Гранаде. Он присоединился к совету по делам Индий в 1552 году. К тому времени Сармьенто стал «эболистой», то есть сторонником принца Эболи. При этом он оставался человеком с широким кругозором, и в 1550-х годах ему поручили снова расследовать состояние финансов в Каса-де-ла-Контратасьон (см. Глоссарий), а еще он был другом архиепископа Каррансы, вскоре угодившего в опалу, и действовал в его интересах¹¹⁰. Принц Эболи, со своей стороны, не проводил последовательной политики, однако все же имел сторонников и приверженцев.

Сармьенто умер в 1565 году, и во главе совета по делам Индий его сменил Франсиско Тельо де Сандоваль, севильянец, сын Хуана Гутьерреса, известный гражданин южной столицы страны. Тельо можно было поставить в вину и многочисленные бюрократические упущения, и холодность в отношении к людям, зато у него имелось заметное преимущество – редкий для испанского чиновника, связанного по работе с Индиями, опыт фактического взаимодействия с Новым Светом¹¹¹. Его отец и дед были городскими советниками Севильи (veinticuatros, одними из двадцати четырех, как их называли). Он представлял, что означает долгое плавание через Атлантику и обратно, знал, каково находиться на похожем на тюрьму корабле на протяжении нескольких недель, сам проходил через угрозы кораблекрушений и сражался с морской болезнью. Он побывал на Канарских островах по пути в Америку и на Азорах на обратном пути, воочию наблюдал прибытие судна в Новую Испанию (в месте, где ныне расположен процветающий порт Веракрус на побережье Карибского моря), испытал тяготы долгого перехода по суше от прибрежных тропиков до умеренного климата столицы Мешико, бывшего Теночтитлана, мимо Пероте и Пуэблы, а затем вверх и вдоль по знаменитой дороге между вулканами. Кроме того, раньше он служил инквизитором в Толедо и председательствовал в верховном суде (канцелярии) Вальядолида. Первоначально будучи ставленником не любившего суеты кардинала Таверы, он начал свою успешную государственную карьеру в Севилье в качестве каноника – это вообще характерная особенность тех времен. В 1543 году Тельо назначили великим инквизитором Новой Испании. На следующий год он отправился туда как visitor (колониальный инспектор), чтобы растолковать и ввести в действие гуманные, но противоречивые «новые законы»¹¹². О нем говорили, что он был образцовым letrado с «незапятнанной честью», но, подобно всем инспекторам, он верил, что это назначение обязывает его к небывалым свершениям. Посему он превысил свои полномочия и тем самым облегчил вице-королю Антонио де Мендосе задачу успешно отбиться от всех яростных нападок ретивого инспектора. Сам факт того, что вообще возникли какие-то нападки, вызвал много недовольства в обществе, поскольку Мендоса проявил себя поистине замечательным наместником.

Тельо вернулся в Испанию в 1547 году, а три года спустя, уже в составе совета по делам Индий, вполне логично вошел в число тех четырнадцати мудрецов, которых попросили рассудить знаменитый спор между Лас Касасом и Сепульведой¹¹³. Главой совета по делам Индий он стал в апреле 1565 года, но занимал эту должность лишь до августа 1567 года, когда сделался епископом Осмы, весьма богатой епархии.

Большинство членов совета по делам Индий ко времени восшествия Филиппа II на престол были, что вполне естественно, ставленниками бывшего главы совета Уртадо де Мендосы. В той или иной степени все королевские дворы по образу жизни напоминали Версаль, если вспомнить бессмертное обобщение французского моралиста Сен-Симона, и двор Филиппа отнюдь не был исключением из этого правила¹¹⁴. Посланники из разных стран интриговали, монарх колебался, выслушивая советников, сильные люди подавали в отставку и удалялись в свои поместья.

Другой член совета по делам Индий, Вильягомес, служил судьей под началом Тельо до того, как его отправили в Новую Гранаду (Венесуэла и Колумбия). Он стал главным магистратом Севильи (asistente), а затем был назначен комиссаром, то есть главным советником, по вопросу о бессрочности энкомьенд (comisario de la perpetuidad). (Как мы помним, encomienda в Новом Свете предусматривала передачу в собственность населения, проживавшего на конкретной территории. Это население оказывалось в распоряжении encomendero, почти всегда, хотя и не обязательно, испанца. В свою очередь, encomendero отвечал за привлечение населения к работе за распространение христианской веры. Споры велись о том, должны ли эти энкомьенды считаться постоянными или права на уступку населения и территорий распространяются всего на одно поколение переселенцев.) Но на самом деле Вильягомес избежал отбытия в Перу, согласившись на должность при кастильском дворе.

Хуан Васкес де Арсе, еще один советник, прибыл из Сеговии. Его отец, подобно множеству государственных служащих того времени, на протяжении многих лет состоял при королевской канцелярии, а это подразумевало своего рода наследственную преемственность должности, что часто случалось в бюрократических кругах в правление Филиппа. Васкес учился в знаменитом колледже Санта-Крус в Вальядолиде и был его ректором. Позже он занял пост в верховном суде Гранады и вел расследование по делу Каса-де-ла-Контратасьон, прежде чем присоединиться к совету по делам Индий в 1556 году¹¹⁵.